Часы показывают без четверти час ночи. Джуи свернулся уютным клубочком в кресле и неотрывно смотрит на зеленые цифры, отсчитывающие даже не время, отсчитывающие утекающую сквозь пальцы жизнь. Он ждет. Так же отчаянно и терпеливо, как и последние… месяц, два, год? Он не думает об этом. В квартире тихо настолько, что слышно стук собственного сердца. И Джуи прислушивается. Зачем-то считая, сколько ударов умещается в промежуток, пока светящаяся зеленая цифра сменится следующей. Он ненавидит эти часы. Он вообще ненавидит все то, что привнес в его квартиру рыжий гитарист. Слишком нелепо и неуместно оно смотрится. Джуи скучает по своим старым часам, с огромными резными стрелками. Карю их убрал, потому что они, по его мнению, слишком громко тикали. Карю вообще ненавидит звуки. Только вот…
Время неумолимо спешит вперед. Джуи ждет.
И звук поворачивающегося в замке ключа почти оглушает. Нет, от Карю не пахнет сексом, от него не пахнет чужим парфюмом, от него не пахнет даже алкоголем. От него пахнет холодным ветром и дождем. Он ничего не объясняет и ничего не говорит. Молча поднимает Джуи на руки и несет в спальню. Заботливо укутывает одеялом и уходит в душ.
Он нежен так, что у Джуи замирает сердце. Он всегда занимается любовью так, будто это последний раз в жизни. Он охранительно прижимает к себе тоненькое тело вокалиста, словно желая защитить от всего мира.
Но кто защитит Джуи от него?
Каждую ночь он шепчет ему на ухо ласковый бред, придумывая все новые и новые нежные имена для Джуи. Но Карю никогда не зовет его настоящим именем.
По утрам они пьют кофе. Рыжий смотрит в окно, Джуи изучает поверхность стола. И всегда оба молчат. Когда-то давно, Джуи пытался говорить, пытался рассказывать о своих проблемах, о своих радостях, о своих мыслях. Но, раз за разом, натыкаясь на усталое равнодушие в глазах Карю, просто оставил эти попытки. С тем же успехом можно говорить со стенкой, хотя у нее заинтересованности все же будет больше.
Джуи не понимает, почему Карю живет с ним. Он не знает, где и почему тот задерживается по вечерам. Он не знает о нем вообще ничего. Раньше это ранило, задевало. Потом наступила привычка и тупое смирение.
Когда Карю только переезжал к нему, Джуи попросил, чтобы тот привез какой-нибудь свой фотоальбом. Но вокалист так ни разу в него и не заглянул. Словно бы боялся увидеть на фотографиях такого Карю, которого не знает. Толстый альбомчик с котенком на обложке, так и стоит на полке, покрываясь пылью.
В голове Джуи засела новая кличка, которую ему придумал Карю. Мотылек. Мой мотылек. Глупое, безликое создание. Джуи ненавидит мотыльков. Он видел их всего пару раз, будучи за городом, но стойкое отвращение при виде белесого тельца и неопрятных крылышек навсегда осталось с ним.
Поднять взгляд и молча изучать лицо человека, которого когда-то полюбил. Лицо человека, которого Джуи любит до сих пор. Карю опускает пустую чашку на стол почти бесшумно. Что-то есть в его глазах. Что-то далекое и неизвестное. Что-то такое, что Джуи давно отчаялся разгадать.
Дежурный, почти целомудренный поцелуй, и они разъезжаются по своим студиям. И вот там Джуи может выразить все те эмоции, что казалось, глубоко и прочно запрятал в глубину сердца. Срывающийся голос и влажные глаза. Никто не знает его маленького секрета, никто не знают про рыжего гитариста.
А Раме как всегда собирает все сплетни. Он как всегда не замолкает ни на мгновение во время перерывов. Сегодняшняя тема дня, начинающаяся с шаблонного «А вы знаете?..» - гитарист группы D’espairsRay. Когда, где, с кем, почему. Джуи замирает и молча впитывает каждое слово Раме. Пускай половина – это бред больного воображения, но хотя бы часть этих слов такая необходимая правда. Мельчайшие кусочки головоломки по имени Карю. Но что-то не складывается, чего-то не хватает. Джуи уходит курить в коридор и набирает номер мобильного рыжего гитариста. Хотя бы пара слов, но на душе уже станет легче. Телефон не отвечает. Карю вообще никогда не берет трубку, если Джуи ему звонит. Иногда он перезванивает, но чаще кидает смс, спрашивая, что тот хотел.
Бывают такие дни, когда Карю приезжает домой сразу после репетиций. Это не зависит ни от погоды, ни от дня недели. Это вообще не поддается никакой системе. И тогда Джуи гадает, что же лучше. Ждать или сидеть весь вечер в тишине, изредка нарушаемой скрипом карандаша по бумаге, если один из них решил что-нибудь написать.
Джуи никогда не умел молчать. Теперь же пришлось научиться. И он кусает губы, сжимает ладони в кулаки так, что ногти ранят кожу. Но молчит. Из последних сил, совсем отчаянно сопротивляясь желанию даже не говорить, а слушать. Он скучает по голосу Карю. Скучает так, как не скучает даже по самому гитаристу, когда того нет рядом.
Распахнутые окна посреди летней ночи. Тишина квартиры. Карю сидит на полу, держа в руках гитару, Джуи в любимом кресле. Идиллия?
С порывом ветра в окно влетает мотылек. Редкое явление для города. Джуи морщится, а Карю наблюдает за неровным полетом насекомого. Спирали вокруг лампочки и вот уже обгоревшая ночная бабочка бьется в агонии на полу комнаты.
- Мой мотылек…
Джуи решил, что ему показалось, что Карю ничего не говорил.
- Что?..
Рыжий отвернулся, закрыв глаза. Скрывая под тонкими веками свое естество, свою жизнь и свою, может быть, боль. Джуи не знает.

Очередной вечер. Карю снова нет. Джуи свернулся уютным клубочком в кресле и не сводит взгляда с часов. Дурацкие зеленые цифры сменяются слишком медленно.
Джуи так никогда и не решиться заглянуть в прошлое Карю. И толстый фотоальбом с котенком на обложке так и будет стоять на полке, покрываясь пылью. Скрывая в себе, среди множества обычных фотографий, одну, самую ценную. Два человека рядом. Брюнет счастливо улыбается, обнимая второго. Понять, что тот, кого обнимают Карю – не сложно. Только вот его лицо скрывает засушенный мотылек.

back