Жесткость волос на обивке дивана, жесткость избалованной улыбки, жесткость природно-хриплого голоса. Кто-то считает, что власть дают деньги, кто-то считает, что власть дает социальное положение. Но это не правда. В том мире, что меня окружает, что был кропотливо создан моими руками, власть дает красота. Люди готовы платить деньги за красоту, они готовы класть к ее ногам все. Свое время, свои мечты, свои жизни. И так легко крушить и ломать, сносить к чертям собачьим все, чем они живут. Так захватывающе. У каждого свой наркотик. У любого человека, на которого упадет ваш взгляд в толпе – он есть. Для забвения, для самоотречения, для наслаждения. Бесчисленное множество сочетаний и вариантов. Важен сам факт.
Можно быть пафосным, можно быть совершенным, можно – избалованным, а можно и трогательно-невинным. Миллион масок, выбирайте на свой вкус.
Но все, что глубже – под замком. Под строжайшим запретом.
Мне нравится быть тем, кто я есть. Мне нравится играть чужими судьбами. И мне нравится, когда играют мной. Конечно же, по оговоренным ранее правилам. Мой наркотик именно таков.
В голове дикий коктейль из мыслей, музыки, алкоголя, сигарет и чужого запаха. Мозги плавятся и растекаются по внутренней поверхности черепа. Видимо, именно сегодня – это для меня перебор.
И так легко, словно играючи, выскользнуть из чужих рук, улыбнувшись самым уголком губ.
- Извини, я домой поехал.
Разочарование, обида, раздражение. Череда эмоций отражающихся в чужих глазах. Но ни одной на поверхность, ни одной не показать. Таковы правила.
- Дайске, знаешь кто ты после этого?
Конечно же, я знаю. Слишком часто слышу, чтобы не запомнить.
Махнуть рукой на прощание и скрыться в дверях. Я это умею сделать красиво. Я это умею сделать так, что разочарование от моего ухода приводит в бешенство силой неудовлетворенного желания.
Пусть Хидэзоу злиться. Пусть бесится и глушит алкоголь.
Это тоже сладко.
И он совсем не помнит, что точно так же поступил пару дней назад.
Своеобразный обмен пощечинами равнодушия.
Фантазии у нас не отнять. Игра на публику и друг для друга.
Исчезнуть на пару дней, отключив телефон. Пьянствовать со старым другом и гадать, а как там Хидэ? Вспоминает ли? Ну конечно, вспоминает, как же иначе.
А потом просто короткая смс.
«Я соскучился».
И вот неожиданность – тишина.
Не по правилам. Не так, как должно быть.
Пересилить себя и позвонить. Чтобы наткнуться на равнодушное: «Мне некогда, перезвони позже».
Внутри поднимается волна злости. Да как он посмел?
Так просто узнать, когда и куда он идет с группой. Так легко, совсем случайно, оказаться там же. Так сладко и маняще придти туда не одному. Так пьяняще смотреть на бешенство в глазах, на то, как сжимаются зубы, на то, как летит к чертям показушное равнодушие.
И невообразимо прекрасно тем же вечером изгибаться под его телом. Выкрикивать его имя на пике удовольствия и слышать свое из его уст. Минутная слабость. Он думает, что победил он, но я-то знаю, что все совсем наоборот.
- Не заиграйся, - тихий смешок Шизуми.
Мне не нравится эта фраза, мне не нравится контекст ситуации. Мне не нравится то, каким взглядом на меня смотрит Хидэзоу.
Первый тревожный звоночек.
Словно я что-то упускаю. Не замечаю.
Партнер становится марионеткой. Равный когда-то, опускается на колени.
Капризный изгиб губ.
- Хидэ, что происходит?
Пожатие плечами и молчание. Мир закручивается спиралью. Сжимается вокруг тонкой шеи, перетягивает пульсирующую артерию.
Я не понимаю, серьезно он или нет. Я не знаю и не уверен, что хочу знать.
Тур обрушивается как снег на голову и крушит последние связные планы. Европа ждет. Но может и хорошо. Передышка. Возможность расставить все по полочкам и понять, что же так сильно не нравится.
А ударник группы, что едет с нами, – совсем не плох. Что-то есть в нем до боли знакомое. Что-то такое, что я вижу каждый день в зеркале.
Турне превращается в удовольствие. В новую историю. Жизнь уходит по прямой вверх.
Токио же встречает дождем и сотней сообщений на автоответчике. Ответить всего на одно. Просто сообщить, что я вернулся. Что я соскучился. Больше ни слова. Все остальное между строк. В звучании голоса, в его интонациях.
Хидэзоу никогда еще не реагировал настолько быстро. Всего пара часов, как я вернулся, а он уже на диване в моей гостиной. Что-то расспрашивает, что-то говорит. И очень неприятно прищуривается, когда речь заходит об ударнике Деспов.
Короткая звонкая пощечина и мозаика складывается воедино.
- Дайске, я… прости… я…
- Уходи.
Разворот на 180 и хлопок двери перед его носом. Я не люблю сломанных кукол. Я начинаю новую игру.

back