Прошлое

- Ты посмотри! Нет, Хи, ты только глянь!! Какая красота! Какое великолепие!
Ю тянул Хизаки за руку к огромному панорамному окну. Не то, чтобы тот совсем не хотел идти смотреть, что приходилось волочь его силой, просто, не с такой же скоростью! Но Ю очень торопился, как будто они могли опоздать и пропустить что-то чрезвычайно важное.
Оказавшись возле окна, Хизаки увидел, как ночное темно-синие небо расчерчивали ослепительные белые молнии, раскалывая небесный купол на куски. Заметил, как где-то глубоко в тучах блистало зарево, отражаясь на облаках необычными цветами, казалось бы, несвойственными небу. Услышал раскаты грома, несущиеся следом за удивительными картинами. И… невольно поежился. Нет, он не боялся грозы, просто, стоя у такого огромного окна, чувствовал себя беззащитным перед стихией, понимал, насколько мал человек на фоне природы. Насколько несущественен. И хотелось отойти подальше, спрятаться за надежными стенами дома, но…
Он перевел взгляд на Ю, и тогда сердце действительно замерло.
Отблески озаряли лицо, придавая безупречной красоте некий мистический оттенок. Глаза блестели озорными огоньками, и Ю напоминал ребенка, увидевшего чудо. Или получившего долгожданный подарок.
- Нет ничего более величественного…
Но Хи не смотрел в окно. Ему хотелось прикоснуться рукой к теплой щеке, заставить отвлечься от созерцаемого, заглянуть в его, Хизаки, глаза, чтобы Ю увидел, какие молнии сверкают в них, когда Хи любуется им, чтобы он понял, насколько величие стихии меркнет перед величием чувства.
И сказать самые главные и самые важные слова в жизни любого человека.
Что бы ни приходилось испытывать людям на протяжении даже очень долгих и насыщенных жизней, абсолютно для всех будут ценны и значимы одни и те же три слова.
Кем бы ты ни был, что бы из себя ни представлял, какие великие поступки ни совершил, жизнь твоя прошла зря, если ты не сказал эти заветные слова. От чистого сердца, лишь только раз по-настоящему от души. Только раз в жизни, действительно, сказал честно.

***

Будущее

Пройдет ни один год после этой памятной грозовой ночи.

Еще ни раз Хизаки захочет сказать, и ни раз представится такая возможность, но он так и не решится, считая себя неготовым, на деле, будучи попросту трусливым.

Быстротечные дни тяжелой работы будут сменяться такими же быстротечными ночами, один в один на них похожими, ведь они также будут наполнены напряженным трудом. И радостью. Потому что не может любимое дело, совершаемое с любимым человеком, принести что-то иное.

Дальше грянут слава и сопутствующие ей бесконечные переезды с перелетами. Усталость, приправленная вкусом кофе и сигарет, теплыми взглядами и долгими разговорами о светлом счастливом будущем, когда никто не задумается о том, что свет и счастье уже есть, вот прямо сейчас. Это все поймут позже.

А потом однажды утром зазвонит телефон, Хи услышит страшную новость и долго не будет верить. Позже поверит и ни одну ночь просидит в кресле, невидящими глазами глядя в темноту за окном, выкуривая сигарету за сигаретой, но никто и ничто не будет в силах его утешить, потому что в душе он так и не скажет "прощай", тем самым не позволяя пошлому отпустить.

Дни станут серыми, и все былые радости, освещавшие некогда жизнь, не исчезнув, просто померкнут и перестанут утешать Хизаки, вызывая, в лучшем случае, слабую улыбку, искусственную и приклеенную – так выглядит любая улыбка рядом с грустными глазами.

Одним непогожим утром на пороге квартиры Хи появится Камиджо с усталым осунувшимся лицом – признаком того, что он всю ночь не спал, и протянет исписанный листок. Хи сразу поймет, что это новая песня, наверное, самая прекрасная из всех, доныне ими исполненных, и когда вчитается в слова, первый раз за все время осознает, что все окончено. Что Ю оставил его, что теперь он свободен, а, значит, должен освободиться и сам Хизаки.

"День смерти лучше дня рождения" – странная фраза, которая как-то попадется Хи на случайном сайте. Далее он прочтет пояснение, гласящее примерно следующее. Когда человек открывает глаза при рождении, он не знает, что его ждет, перед ним страшное неведение, таящее разочарование и боль. Когда же закрывает, умирая, знает абсолютно все, а впереди вечность, без скорби и сожалений. Подумав, Хизаки не сможет ни согласиться. И, следовательно, Ю теперь хорошо. Беда только в том, что тому, кто остается, всегда намного тяжелей, чем тому, кто уходит.

А еще позже, вспоминая грозовую ночь, панорамное окно и сполохи света, отражающиеся в карих глазах Ю, Хи придет к выводу, что самое большое счастье – это незнание своего будущего.

С одной стороны, если бы Хизаки ведал, как мало остается времени, он обязательно протянул руку, коснулся тыльной стороной ладони щеки Ю. Тот, вздрогнув, вопросительно взглянул в глаза, а Хи в ответ на это произнес только три слова. Больше ничего.

Но этого не произошло, и теперь Хизаки понимает, что в его яркой, удивительной, насыщенной жизни, которой позавидует ни один человек, есть серьезный, самый существенный из всех возможных изъянов – он уже никогда не скажет эти слова по-настоящему. Даже если будет неустанно произносить их, сорить направо и налево, даря кому-то ненужные надежды, все равно не скажет, это будет, как говорят дети, "понарошку". А если сам услышит признание о чувстве в свой адрес, оно тут же превратится в пепел и пыль, потому что в любом случае не сможет быть истинно взаимным.

Да, если бы Хи только знал, если бы каким-то чудом мог почувствовать, как песчинки в часах неумолимо перемещаются сверху вниз, и что уже почти ничего не осталось, он все-все сказал бы. Но… никогда не почувствовал бы такое счастье, как в ту ночь, глядя в грозовое небо, ловя каждую быструю эмоцию на любимом лице. Абсолютное, неповторимое, ни с чем несравнимое счастье быть рядом и не знать, когда придет конец.

Хизаки поймет это со временем, когда притупившаяся боль перестанет рвать сердце на куски, когда воспоминания уже не будут выворачивать и выкручивать душу, а превратятся лишь в тень грусти в его глазах. В глазах известного, всеми любимого музыканта, которого в один момент незаслуженно лишили возможности сказать.

Еще через какое-то время будет принято решение взять нового бас-гитариста, чтобы идти дальше, и Хизаки не дрогнет, согласно кивнет, ощутив при этом, как что-то лопнуло в сердце, и на секунду почувствует себя предателем, хотя умом будет понимать, что это не так. Просто поезд жизни продолжает путь, билет есть только в один конец, а не стоит горевать о тех, кто вышел на предыдущих станциях. Лучше от этого никому не станет.

…Все это обязательно будет. Но будет потом.

***

Настоящее

А сейчас Ю стоит перед окном и с замиранием сердца смотрит в небо, наполненное волшебным великолепием. Ресницы неуловимо подрагивают при каждой яркой вспышке, а красивые пухлые губы слегка приоткрыты, словно от удивления.
- Какая красота… - шепчет он еле слышно.
А Хизаки смотрит на его тонкий профиль и думает о том, что в мире есть только одна истинная красота – красота любимого человека. И сейчас она перед ним.

back