- Давай же, Йо! Неужели ты струсил?
"Хотел бы не струсить, да как-никак двадцать четвертый этаж…" – хочется сказать тебе.
Но остается лишь улыбнуться через силу, понимая, что такой ответ разочарует его, а этого ты боишься больше всего на свете.
Две минуты назад Соно перемахнул через подоконник, прошел по узкому карнизу, перелез через поручни и теперь, стоя на крыше, требует аналогичных действий от тебя.
Ты знаешь, что есть обычный выход через чердак. Еще ты видишь, что карниз шириной сантиметров пятнадцать, не больше, и зацепиться не за что. Строители здания не предполагали, что кому-то взбредет в голову ходить вдоль стен на стометровой высоте. И, кроме того, ты не совсем понимаешь, что вы забыли на этой крыше.
Если пристально смотреть на землю, через секунду начинает казаться, что она летит навстречу, и голова кружится. Крохотные автомобили и люди внизу напоминают трудолюбивых муравьев, спешащих по своим делам.
А ты размышляешь о том, как будет выглядеть на асфальте твое тело с размозженной головой. Хотя, если падать с такой высоты, наверное, и от самого тела немного останется.
- Ну? Ты со мной или как?
Поднимаешь на него глаза, и привычно перехватывает дыхание.
Солнце светит Соно в спину. Он стоит, уперев руки в бока, задорная улыбка играет на губах. Для тебя он лучше всех, он прекрасен, он бесподобен. Ты никогда не встречал таких людей – настолько ярких, талантливых и… сумасшедших.
Соно псих. Соно ненормальный. Он трезвый и без допинга вытворяет такое, что другие под кайфом не придумают.
Соно не такой, как все, поэтому ты без ума от него. И каждый раз без оглядки пускаешься в его авантюры.
Главное, все сделать быстро и не смотреть вниз – тогда есть шанс просто не успеть испугаться. Ты недоумеваешь, как ему удалось пройти так легко. Неужели у него совсем нет чувства самосохранения? Неужели он не боится умереть?
…Приказываешь себе не опускать взгляд, смотришь только вперед, лишь в его смеющиеся глаза. Сейчас в самой глубине их можно разглядеть восхищение.
"Да он же проверяет меня!" – приходит мысль. – "Думал, я не решусь".
Дрожащие пальцы цепляются за гладкую стену, а порывы ветра, кажется, вознамерились сбросить тебя с ненадежного карниза.
И у тебя чувство, что ты уже падаешь. Летишь с бешенной скоростью головой вперед и вот-вот встретишься с землей.
- Молодец!
Сильные руки хватают твои влажные ладони и помогают перелезть через поручни.
Только сейчас ты понимаешь, что несколько секунд, показавшиеся такими долгими, ты не дышал. И думаешь, что это были самые длинные метры в мире. А еще уговариваешь себя не задумываться, как вы будете возвращаться обратно.
Пока ты приходишь в себя, он запрыгивает на парапет, который, к слову, не намного шире злополучного карниза. Невольно вздрагиваешь от неконтролируемого страха, а он, расставив руки в стороны, кричит:
- Смотри! Какая красота!
И ты снова ни на миг не сомневаешься, тут же позабыв о пережитом. Запрыгиваешь на парапет и замираешь от восхищения.
Действительно, красота. Огромный красивый город под палящим июльским солнцем. Синее знойное небо. Горячий ветер. И самый дорогой человек рядом.
А через секунду ты чувствуешь, как он тебя обнимает, и теряешься от этого. Забыв, что стоишь на самом краю, а внизу пропасть, ты зажмуриваешься и почти не дышишь. Недавний переход над пропастью кажется мелочью по сравнению с силой чувств, которые расцветают в твоей душе.
Он целует тебя, а ты, как безумный, прижимаешь его к себе, отвечая и вкладывая в поцелуй всю свою страсть. В таком состоянии недолго оступиться, но сейчас тебе плевать на это.
Кто бы сомневался, что первый поцелуй с Соно будет именно таким – невероятным, опасным, между небом и землей.
И мысли о том, как ты падаешь вниз, сменяются восхищением от осознания, что в последний момент удара удалось избежать, и сейчас ты стремительно несешься вверх, к небу. Или само небо летит к тебе.

II

Более получаса длится этот бессмысленный разговор. Точнее, более получаса он орет не своим голосом, а ты даже слово вставить не можешь.
Причина скандала совершенно идиотская. Ты разговаривал с Аямэ, в какой-то момент положив ему руку на плечо, вы смеялись, и тут вошел Соно. Ни прошло и секунды, как разразилась буря. Аяме развернулся и ушел, а вот ты теперь выслушиваешь все, что вокалист думает о твоей непорядочности и неверности.
Вздыхаешь и устало прикрываешь глаза. К подобным сценам ты привык, но все равно истерики Соно утомляют.
На самом деле, из вас двоих изменяет только он, причем делает это регулярно. Ты знаешь, но никогда ничего не говоришь. Просто он не может иначе, и его измены не следствие неудовлетворенности. Соно полигамен, и верность – это не о нем.
И ты все терпишь. Может, потому что ты не ревнивый сам по себе. Возможно, из-за того, что знаешь – все его похождения несерьезны. Или просто потому, что любишь его таким, какой он есть, а стремление к новым ощущениям просто одна из черт его характера. Обижаться из-за подобного равносильно обиде на человека за то, что он оптимист или пессимист, например.
- Ты. Меня. Не слушаешь. – цедит сквозь зубы Соно.
Из-за криков голос охрип, но, похоже, униматься он не собирается.
А тебе кажется, что совсем недавно вы были на пике счастья и блаженства, но не успели и глазом моргнуть, как сорвались вниз. Звезды в небе неумолимо отдаляются, и тебе мнится, что ты падаешь на спину и вот-вот разобьешься о твердую землю.
Спорить бесполезно. Ты вздыхаешь и поднимаешься, направляясь к выходу из студии. Соно надо успокоиться, и тогда, возможно, получится конструктивный диалог, а не единоличная истерика.
- Куда?!
Ты уже почти ушел, но он оказывается перед тобой, возле самой двери, загораживая выход.
Удивительно, но на его лице испуг. Наверное, он догадывается, что ты очень устал от этой беспочвенной ревности, а еще понимает, что в ссоре виноват лишь он один.
Молча пытаешься отстранить его и выйти, но неожиданно он обнимает тебя одной рукой за шею, сжимая до боли, впивается в губы, а второй поспешно запирает дверь. Ты не видишь этого, но слышишь, как щелкает замок.
В воспитательных целях надо бы оттолкнуть, ведь только что он фактически оскорблял тебя. Но земля уходит из-под ног, и ты не в силах остановиться.
Ты никогда не гадаешь заранее, как пройдет вечер с ним, что взбредет в его голову. Закончится ли день скандалом или бурным сексом. Будешь ли ты сегодня засыпать расстроенный и одинокий или счастливый в его объятиях.
Никогда не знаешь, какой он сегодня – нежный или агрессивный до грубости. Возьмет ли сам или отдастся в твою власть.
Ты знаешь только одно. Все будет как в первый и последний раз, потому что так еще не было и так больше не будет.
А он уже срывает с тебя рубашку, дергает резко, и ты сам не замечаешь, как оказываешься на диване, сжимая его в объятиях под собой. Он отвечает на ласки, целует и прижимается, теперь такой ласковый и покорный, как будто не было ссоры три минуты назад. Так он просит прощения. Просит, как умеет, потому что вслух никогда ничего не скажет.
Кроме физического наслаждения ты чувствуешь неописуемую эйфорию. Вот-вот все должно было разбиться, но падения не произошло. Вы взмываете вверх, и ты ощущаешь, как земля остается под тобой, как она удаляется, но даже не смотришь вниз.
Соно тяжело дышит, ты двигаешься быстрее. Сердце заходится, когда он шепчет твое имя, в твою спину впиваются ногти. И нет ничего прекрасней, чем найти его губы своими, поймать долгий стон, когда вы достигаете оргазма, отдаваясь друг другу без остатка.
Потом какое-то время вы лежите рядом, не говоря ни слова, ни о чем не думая, просто наслаждаясь близостью.
Тебе хорошо, и ты забыл о недавней ссоре, равно как и том, что до следующего скандала недалеко. Сейчас ты по-настоящему счастлив, а счастливые люди ни о чем не задумываются.

III

Не существует бездонной чаши терпения. Вот и твоя наконец переполнилась.
Сегодня Соно вел себя особенно безобразно. Еще с утра он был не в духе, а через час после начала мероприятия набрался до невменяемого состояния. На глазах у всех снял какую-то девочку, восхищенно заглядывавшую ему в глаза, и вместе с ней скрылся в неизвестном направлении.
То, что он изменяет, ты привык, уже почти и не расстраиваешься. Но никогда прежде это не происходило на твоих глазах. И, кроме того, невыносимо чувствовать сочувствующие взгляды друзей, изображать напускное веселье и знать, что все понимают искусственность твоей радости.
Позже ты находишь его в туалете, обнимающим унитаз. Ему очень плохо, а тебя посещают сомнения, был ли алкоголь единственным, что он сегодня употреблял. Вообще-то, прождав его возвращения более часа, ты уже собирался домой. Но не бросишь же его здесь?
С трудом тащишь Соно до машины. Он еле переставляет ноги и вырубается на ходу, а ты с удивлением узнаешь, насколько он тяжелый. Таксист смотрит с брезгливостью, такие пассажиры его определенно не радуют. Ты прекрасно понимаешь водителя, на его месте во спасение салона автомобиля сам не пустил бы подобных клиентов. Лишь после третьей по счету крупной купюры вы отправляетесь к Соно домой.
Мысленно отблагодарив замечательного человека, придумавшего в свое время лифт, заодно возненавидев изобретателей порогов и замков, ты доставляешь свою ношу в постель.
Очень сложно раздевать бесчувственного человека. Еще сложнее не волноваться, глядя на его бледные щеки и лоб, покрытый испариной.
Но самое трудное заставить себя уйти и никогда больше не возвращаться.
Укрывая его одеялом и оставляя рядом с кроватью бутылку воды, специально принесенную из холодильника, ты думаешь о том, что финал ваших непростых отношений наступил. Взлетов больше не будет, а впереди лишь долгое падение с болью и переломами в конце.
Перед тем, как уйти, смотришь на него, невольно касаясь кончиками пальцев взъерошенных волос. Ты гладишь его по голове, прощаясь, запоминая эту последнюю нежность, а Соно спит и не может знать об этом.
Но неожиданно его глаза открываются, с минуту он смотрит, не моргая. Тебе начинает казаться, что он даже не видит, когда его пересохшие губы шепчут:
- Йо…
- Спи, Соно.
- Йо… Я люблю тебя…
Твоя рука замирает, а сердце останавливается, чтобы через миг забиться в три раза быстрее.
- Любишь? – переспрашиваешь еле слышно.
И хотя его глаза вновь закрыты, он повторяет:
- Люблю… Так люблю…
И ты приказываешь себе не верить, взываешь к собственной гордости и напоминаешь, как устал от его хамства, моральной неустойчивости и измен. Требуешь сам от себя уйти, как планировал. Но…
Но пьяные ведь никогда не лгут, правда? Хотя Соно и трезвый врать не склонен.
Можно ли устать от человека, которого любишь? Любишь по-настоящему первый раз в жизни. Или, может, в последний?
И как уйти, если ты не стоишь на своих двоих, а летишь, снова летишь ввысь?
Не раздеваясь, ты ложишься рядом с ним, накрывая его ладонь рукой, вслушиваешься в неровное поверхностное дыхание и тихо повторяешь:
- Я тоже. Я тоже.

P.S.

За такие редкие спокойные вечера, как сегодня, ты готов душу продать.
Вы неторопливо бесцельно бредете по тихому району. Уже поздно и темно, но зато в июле даже ночью тепло. Кругом безлюдно, и Соно некрепко сжимает твои пальцы. Ты поглядываешь на него украдкой и видишь, как он улыбается своим мыслям.
А еще ты вспоминаешь, как ровно год назад он впервые поцеловал тебя на крыше собственного дома. Тебе не верится, что вы вместе целый год. Сколько раз ваши отношения висели на волоске, сколько раз ты был готов все бросить… Сколько еще раз ты захочешь уйти, но так и не сделаешь этого?
Да, целый год вместе, но разве это долго? Ведь кажется порой, что с Соно целой жизни будет мало.
- Ух ты! Йо, глянь! Вот это да-а-а… - он восторженно указывает на что-то в тени заросшего сквера, и из-за темноты тебе не сразу удается рассмотреть.
- Качели? – наконец понимаешь ты.
Похоже, да, только качелями это было лет тридцать назад. Ржавая металлическая конструкция с облупившейся краской напоминает своей неуместностью антиквариат на выставке современного искусства. Тебе странно, что никто до сих пор не снес эту рухлядь, ведь кажется, что стоит прикоснуться, и она развалится.
- Ага! Они! Погнали!
Ты не успеваешь опомниться, как Соно запрыгивает на погнувшееся сидение, чуть приседает, и качели с жалобным скрипом приходят в движение.
- Иди сюда!
- Соно… - ты смотришь на него такими глазами, какими заботливые мамаши любуются непослушными, но любимыми малышами. – Оно сейчас упадет. Вместе с тобой.
- Зануда!
Он приседает еще раз, качели движутся быстрее, и если ты не поспешишь, они раскачаются так сильно, что уже не запрыгнешь.
И снова – ни секунды колебаний. Два быстрых шага, и, схватившись за железные крепления, ты оказываешься нос к носу с Соно, видишь так близко сияющие любимые глаза.
Через секунду он прикасается губами к кончику твоего носа. Потом длинные ресницы опускаются, и он уже целует по-настоящему. Одновременно нежно и страстно, как умеет он один. Сколько поцелуев было, но все как впервые.
Качели взлетают ввысь и срываются вниз, быстрее, стремительней, выше. Удерживаться все сложнее, но ты не замечаешь этого.
Сейчас ты думаешь о том, что вся жизнь такая, как эти качели, с тех пор, как он с тобой. Безумные взлеты, резкие падения. Удивительно, необыкновенно, невероятно. Часто страшно. Всегда восхитительно.
И когда-то вы сорветесь, однажды не удержитесь. Ведь нельзя бесконечно раскачиваться в воздухе, когда людям предначертано ходить по земле. Рано или поздно закружится голова, вы потеряете равновесие и упадете, сбивая в кровь колени, сдирая кожу на ладонях, больно раня себя.
Но пока на твоих губах самый сладкий на свете поцелуй, в ушах шумит ветер, а сердце заходится от восторга, ты приказываешь себе не думать о будущем.

back