Вспышка.
Я чувствую твое тело своим, мокрая ткань одежды липнет к коже.
Вспышка.
Я чувствую твое дыхание где-то совсем рядом у своих губ, приподнимая лицо в мучительной тяге.
Вспышка.
Я не могу понять что прохладнее – твои губы или виноград, но слаще определенно первое.

И если бы сейчас не эти проклятые вспышки, я бы без зазрения совести и тени стыда предложил тебе себя.
Я знаю тебя давно, а такое впечатление, что не знаю вовсе. Не узнаю в точеном лице знакомых черт, в человеке рядом с собой – давнего, хорошего знакомого. Сейчас я без зазрения совести хочу тебя, хотя бы просто прикоснуться, просто… попробовать, какой ты на вкус.
Светлые волосы летят и ложатся. Такой особенный цвет – чистое топленое золото. Слишком темные тени, слишком отчаянная, сексуальная чувственность. Ка-ми-джо...
- Санака?
Бесполезно отрицать, что я нагло пялился сейчас на тебя, прослеживая взглядом изгибы тела. Проклятый халат.
- Ты готов?
- Как всегда.
За тобой невесомо летит шлейф духов, после воды он стал еще ощутимее. В помещении жарко, даже душно, и уже чуть поплыл грим. Во мне зарождается чувство соперничества наряду с безудержным желанием – узнать, увидеть, понять – кто из нас будет выглядеть выигрышнее. На кого из нас двоих будут первыми падать взгляды? Так сложно оценить, когда концепт будущих фотографий кроется в полной противоположности. Противоположности слегка завитых белокурых волос идеально прямым, каштановым. Темных теней на глазах – цветным узорам на коже. Скромный белый халат – радужному великолепию галлографика и пайеток.
Я встаю. Я подхожу к тебе, словно бы невзначай поправляя ворот, скользнув подушечками пальцев по чуть влажной шее. По коже проходит ток, когда я представляю, как сладко будет тебя туда целовать. У тебя нежная кожа, даже, пожалуй, чересчур, и наверняка твои любовники, или любовницы, всегда с легкостью оставляют на тебе яркие полоски от ногтей – акцент принадлежности. Наверняка тебе нравится это, нравится вспоминать, кто сходил с ума от тебя.
- Тогда продолжим, наверное… - Ты с ленивой томной грацией встряхиваешь волосами, покосившись на нашего фотографа, разговаривающего о чем-то с осветителем.
Я чувствую, как температура тела медленно ползет вверх. Давай, прикоснись ко мне. Сделай так, чтобы я почувствовал себя полностью в твоей власти. Ни на одном фото я НЕ должен доминировать. Ни при каких обстоятельствах.

Вспышка.
Хочешь, я выгнусь под тобой, ловя вспыхнувшее удивление в твоих глазах? Его не заметит никто, кроме тебя.
Вспышка.
Хочешь, обведи кончиками пальцев позвонки на моей спине, и этого тоже не увидит никто.
Вспышка.
Хочешь, я дам тебе свой номер телефона?
Вспышка.
Хочешь, я дам тебе… все, что ты захочешь?

…Ты прижимаешь меня к стене, пальцы ловко забираются под одежду, выводят линии на животе, и ниже, словно без спроса забираясь туда, где рождается нестерпимая дрожь. Мне проще, гораздо проще рвануть с твоих плеч этот халат, оставив его на поясе и, наконец, припасть жадно к тебе, тут же ощутимо кусая в грудь, чуть выше соска. Ты вскрикиваешь и улыбаешься, заламывая мне руки над головой, и это выглядит так смешно. Никакой силы, только борьба двух тел, в желании принадлежать друг другу.
- А что, если нас тут заметят?
- Да наплевать…
- …и прекрати так громко стонать.
- Не могу.
Твои пальцы безошибочно нащупывают короткую молнию сбоку - резким движением дернуть вниз, и я понимаю, как же приятно медленно, постепенно оставаться обнаженным. Особенно если находишься в таких руках, как твои.
Случайно несдержанно ударяю локтем в запертую дверь, все еще пытаясь стянуть с тебя халат совсем, и тебе не нравиться это. Не нравиться делать это «громко».
- Ну, почему ты не захотел потерпеть до дома? – Ниже, ниже… Шея, плечо, грудь, солнечное сплетение.
- Потому что я живу не один…
- Я тоже.
Сжимаю пальцы. Как и думал – на твоей коже тут же остаются пять красных полукружий от моих ногтей, но ты повинуешься, покорно опускаясь на колени.
- Можно было снять номер… где-нибудь. – Целуешь татуировку на моей груди, опускаясь ниже плавно стягивая остатки одежды. Ты же с первой минуты в студии этого хотел, правда? Все происходящее похоже на солнечный удар, а у меня по-прежнему чувство, что на нас нацелен внимательный объектив фотокамеры.

Вспышка.
Ты заводишь руку мне между ног, заставляя громко охнуть и слегка удариться затылком о стену.
Вспышка.
Я приоткрываю глаза, запуская пальцы в твои волосы, наслаждаясь тем, как ты вздрагиваешь, когда я что есть силы сжимаю высветленные прядки.
Вспышка.
В сознании происходит взрыв, ты берешь меня в рот, глядя вверх, на меня, в упор. Будь ты проклят, Камиджо…
Вспышка.
Я кончаю слишком быстро, слыша твой судорожный вздох, и понимая, что мне сейчас будет за мою несдержанность.

Собственный вкус на твоих губах заводит сильнее всякого стимулятора. Не могу оторваться, одной рукой обхватив тебя за плечи, а другой так и утопая в твоих волосах. Не хватает воздуха, задыхаемся оба, раз за разом стремясь укусить, оставить метку, до головокружения слиться губами. В комнатке тесно, и я впервые за последние десять минут думаю, что идея с номером в отеле не такая уж плохая. Особенно тогда, когда ты заставляешь меня повернуться – грудью к стене – шире разведя ноги.
- Юджи, я не могу… - Невнятный скулеж, но я и в самом деле больше не могу.
- Подожди.
Так странно, так холодно внезапно остаться одному, потому что ты отпустил меня, раздраженно скидывая еле держащийся на бедрах халат прямо на пол. Поворачиваю голову чуть в бок, чтобы видеть тебя, и улыбаюсь – как жаль, то ты не снимаешься обнаженным. На мгновение перед глазами проносятся фотоснимки, которых никогда не будет, которые живут только в моем воображении: два обнаженных тела, переплетенный терновник, шипы, и твои любимые розы. Интересно, если мы все же когда-нибудь снимем номер в отеле, быть ли там розам, которые ты любишь страстью непонятной для мужской психологии, или же, как теперь – слепо отдашься в плен страсти, думая только о том, что в сумке должен был оставаться хотя бы один презерватив. Я не знаю, но чувствую, что от этих мыслей хочу тебя все сильнее с каждой секундой.

Вспышка.
Ты возвращаешься ко мне, резко дернув к себе, впиваясь поцелуем в шею, отводя мои волосы прочь.
Вспышка.
Я умоляю тебя взять меня, сам подставляясь, и ни капли не смущаясь твоего шепота мне на ухо.
Вспышка.
Забрать из твоих пальцев блестящую упаковку, ловко разорвав зубами, и вновь передав тебе, не переставая смотреть в глаза.
Вспышка.
Зажмуриться, подавшись назад, когда ты входишь – медленно и осторожно, боясь причинить боль. У меня никогда не было такого нежного любовника.

Мои ногти скребут по стене, я будто стараюсь уцепиться за что-то, в то время как сознание окончательно мутнеет. Твои руки держат меня, пальцы бродят по низу живота, смыкаются на члене, дразняще обводя головку, заставляя меня закидывать голову и жмуриться. А потом на самом пике – выше, дразня и мучая, вырывая полные недовольства стоны. Я обвожу кольца на твоих пальцах, с трудом совладав с собой и приоткрыв губы. Ты тут же понимаешь, что я прошу, и обводишь контур моего рта, еле слышно охнув, когда я начинаю ловить и посасывать твои пальцы.
Ты двигаешься медленно, с большими интервалами, от чего раз за разом перехватывает дыхание, и я не в такт подаюсь к тебе, тихо шепча, чтобы ты двигался быстрее, шепча, что мне хорошо, очень хорошо с тобой. Время от времени сквозь волны подкатывающего удовольствия чувствуются вспышки боли, но от этого становится еще лучше, мне еще сильнее хочется тебя. Ты повторяешь мое имя – и одно и другое – царапая бедра, тут же успокаивающе гладя ладонями, тяжелое дыхание над ухом, запах… Мужской запах, который так сводит с ума, всегда сводил меня с ума, но с тобой все совсем иначе, лучше, ярче... Сейчас я могу без стеснения говорить тебе самые откровенные слова, и еще – лгать. Лгать, что буду безумно любить тебя, только бы ты не останавливался.

Вспышка.
Я поворачиваюсь боком, закидывая руку тебе на плечо, чуть приподнимаясь, боль становится ощутимее.
Вспышка.
Ты мелко дрожишь, когда я наклоняюсь, прикусывая твой сосок, тут же мягко целуя место укуса.
Вспышка.
Ты выкрикиваешь мое имя.
Вспышка.
Я выгибаюсь дугой, неосознанно вцепившись тебе в плечо.
Вспышка.
Вспышка.
Вспышка…

Распутные глаза, подведенные черными тенями, закрыты, сладко трепещут ресницы. Из горла вырывается судорожный всхлип, ты утыкаешься лбом мне в шею, часто дыша. Эту секундную красоту лица можно рассмотреть только на расстоянии поцелуя.
- Хитоми…
Я смотрю на тебя, чувствуя, как мы оба медленно сползаем вниз по стенке, оседая на пол. Одной рукой подтягиваю брошенный тобой халат, ловко переползая к тебе на колени, садясь верхом.
- Evangelist of love? – Еле слышно отвечаю тебе, чувствуя объятия, чувствуя дрожь, чувствуя еще не исчезнувший запах желания.
- Ну же, honey… Я с тобой еще не закончил.
Меня опять колотит от этих слов, произнесенных так тихо, так сладко-хрипло. Камиджо, ты способен заставить меня кончить от одного твоего голоса, и наплевать, что ты рассматриваешь меня только с этой точки зрения секса, случайного любовника, красивой игрушки, с которой поскорее хочется поиграть. Но сейчас, когда ты переводишь дух, а я понимаю, что одного раза нам обоим будет мало – мне все равно непонятно, кто кого хотел больше. Потому что меня бьет дрожь от твоих прикосновений, потому что ты мне нравишься, очень нравишься, потому что ты красив, потому что когда я с тобой, весь мир кажется одной большой вспышкой. А мы – как на ладони, под прицелом объективов, под расстрелом пулеметной очереди кадров.
Эти фотографии будут особыми, они будут по-настоящему красивыми. Потому что красота человеческого тела становится идеальной, совершенной, только рядом с другим телом.
Глажу тебя по спине, с тихим стоном принимая поцелуй, когда ты укладываешь меня на свой же халат, несдержанно вновь набрасываясь с почти первобытной страстью. Это – идеальные отношения, потому что никто никому ничего не должен. Никому и ничего, кроме сверкающей, искусственной красоты и отчаянной чувственности. Такой, как гроздь винограда между нашими приоткрытыми губами, такой, как лепестки роз в ванной, такой, как полный страсти бокал на двоих, такой, как твое имя, которое я произношу то громче, то тише, когда ты ласкаешь меня.
- Камиджо..?
- Что?
- Нам все-таки надо будет снять номер в отеле…
- На эту ночь?
- На эту… и еще несколько вперед.
Твоя улыбка в эту минуту кажется мне дьявольской. Ты чувствуешь то же, что и я, понимая, что когда выйдет журнал, нам просто необходимо будет снова встретиться. Зажечь новую вспышку, как лишнее напоминание о том, то наша жизнь – бесконечный royal-flash.
Сегодня я выиграл тебя.

back