Съемки начинались, мягко говоря, ужасно.

Во-первых, лидер-сан Dir en Grey, Ниикура Каору, явился на базу как и полагается, раньше всех, но в настроении «не подходи – зарежу». Разговор с продюсером (еще более ранней пташкой) позитива в жизнь не добавил, жизнь – полный отстой, группа – редкостные идиоты, которые, конечно, если и придут, то с опозданием, и работать будут… как всегда хорошо…

Во-вторых, вчерашний день был крайне неудачным, что тоже наложило отпечаток на настроение Каору. Репетицию начали ни свет, ни заря: в 6:30. Уже к 9 лидер-сан сорвал голос на безбожно фальшивившем с утра басисте. Кроме того, начало барахлить оборудование, и Ниикура оттачивал командный голос уже на техниках базы. Когда несчастные допекли администрацию просьбами избавить их от нервной работы, начальство сдалось. Гитаристу Dir en Grey сообщили, что, к их огромному сожалению, неисправность вызвана не зависящими от них причинами, помещение требует капитального ремонта, и они просят группу завершить на сегодня репетицию, onegai shimasu….
- Jigoku!!! Как я могу работать в таких условиях! – Каору развернулся на каблуках и отправился обратно… «Халтурщики», «тунеядцы» и «хулиганы» вытянулись во фрунт. Но Ниикура только расстроено отмахнулся.
- Отменяется. Все по домам, готовимся к съемкам. Настраиваемся и концентрируемся. УЧИМ СЛОВА!!! – это к Кё. – Никаких вечеринок накануне съемок. И если КТО-НИБУДЬ завтра вздумает опоздать к восьми…
Дальнейших разъяснений не потребовалось.
…В тот вечер Каору-сан засыпал с мыслью, что он все же человек с железными нервами. Менеджеры меняются со скоростью света, а он все тот же…

Утро раннее. Студия. Стены, пол, потолок и … Каору. В единственном экземпляре. Условленные 8 часов миновали минут сорок назад, техперсонал нервничал, съемочная группа уже успела отзвониться раз десять. Натуру арендовали на территории действующего госпиталя, администрация уже интересовалась, где, собственно, товарищи артисты.

Лирическое отступление. Фирменный рецепт от Каору:
«Берем четырех закомплексованных, никуда не годных раздолбаев, которые хорошо умеют только опаздывать, укладываем на сковороду, поливаем презрением по вкусу и поджариваем на медленном огне до готовности. Опаздывать, конечно, не перестанут…
Пожалуй, стоит ввести телесные наказания за опоздания и неявки».
Вспомнив о Кё, лидер-сан отказался от заманчивой идеи.

… как и пророчествовал лидер команды, ритм-гитарист DeGов проспал.
…- Yabai!!! – Дайске выбросило из кровати силой мысли Каору (не самой, кстати, цензурной) и потащило в ванную.
Зато уже по дороге на студию Андо осенило…. Шинье предстоял нелегкий день.

Лирическое отступление. Фирменный рецепт от Дайске:
«Берем одного Шинью (фигурально выражаясь). При помощи всяких приколов (перчика и соли по вкусу) доводим до кипения. Наслаждаемся полученным результатом».

Андо Дайске появился в репетиционном помещении после десяти. Протолкавшись сквозь толпу народа, он на всех парах влетел в павильон. Андо встретило ледяное, но вполне красноречивое молчание. К его вящему удивлению, на него не обрушился гнев Каору. Вернее, обрушился, но как-то смазанно. Даже не покалечив. Оглядевшись, ритм-гитарист понял, в чем дело. Шиньи еще не было. Это-то экстраординарное обстоятельство и повергло Дая в шок.
- А где наш герой ударного труда?
Скрип зубов, донесшийся со стороны Каору, показал, что срывать злость будут сегодня не на нем, Дайске.
- Уехал с собакой к ветеринару, - Тошия, Само Спокойствие. «Ага, значит, ему уже досталось».
- И что же с его… кхм… овчаркой? – «Kso, какой прикол горит, а?»
Лязг челюстей Каору возвестил, что врач после сегодняшнего опоздания может понадобиться и самому ударнику.
- А давайте ему в наказание палочки спрячем? – попробовал приколоться второй гитарист.
Каору начал издавать и вовсе непередаваемые звуки, выражающие крайнее недовольство всем происходящим.
Тошия, сохраняя невозмутимое выражение на интеллигентной в первом поколении мордашке, проверял звучание баса. Кё оккупировал студийный диван, где и успел уснуть, не ведая печалей (хотя этой ночью занят ничем важным не был, как потом оказалось…). Каору, воплощенное Возмущение Несовершенством Этого Мира, восседал на столе, гипнотизируя взглядом звукоизолирующее покрытие стен.
Дословно мысли Каору: «Поджарить – мало. Обломать Шинье ногти – вот что!»
Лидера осенило.
- Кё-кун, давай-ка ты нам пока споешь… Проверим текст и ритм…
Кё тоскливо огляделся (притворяться летаргиком было нерационально – в таком состоянии лидер-сан мгновенно расколет его актерские экзерсисы), поплелся к микрофону. Настолько неторопливо, что группа начала подозревать неладное. И не ошиблась.
- Zaa-a-ankoku na tenshi no youni… - стыдливо начал вокалист.
- Что?!! – не сразу дошел до Каору весь трагизм ситуации.
- … shounen yo shinwa ni nare … - уже увереннее вывел Ке.
- «Obscure», ну «Obscure» же… - зашелестел ближайший по дислокации Тошия.
Но было поздно. Каору в полукоматозном от шока состоянии уже начал заваливаться на бок.
Бывалый приколист, Андо мгновенно определил истинного виновника торжества. «Да, зря Каору вчера на Тошимасу наезжал… А басист наш прикалываться научился». Дай хмыкнул: «Со мной поработаешь – еще не такому научишься…»
- Каору-кун, все в норме, это он распевается так… Взял просто слова и вот поет… просто… - давясь смехом, сообщил басист.
- На мотив «Хава Нагилы»? – поинтересовался Дайске, спровоцировав катастрофу. На буйны головы басиста, второго гитариста, вокалиста, менеджера, второго менеджера, звукооператора, президента США, премьер-министра республики Израиль и прочая, прочая, прочая… вываливались кучи выражений, крайне непечатных и жутко непарламентских.
Кё, временно освобожденный от всеобщего внимания, скрылся свериться со шпаргалкой.
Гнев Каору был страшен. Куда там Неронам и Борджиа… Сверкая очами, правоверный потомок самураев торжественно пообещал умнику, подменившего текст, кем бы он ни был, подарить набор для сэппуку. Или политкорректные веревку и мыло, на худой конец… Тошия даже было занервничал. Но публичная казнь отодвинулась на неопределенный срок, как только открылась дверь, и вошел Шинья.
- Привет, ребята.
За секунду до этого Ниикура одновременно изображал цунами, словарь ненормативной лексики и работающий электрогенератор. Но с приходом драммера успокоился, вернул себе выражение лица «главный-сан работает, не видно?» (очень хотелось «комендант Аушвица ищет халтурку», но природная выдержка не позволила). Казалось, он даже обрадовался. Наконец все были в сборе, и можно было отправляться.
- Шагом марш в машину!
По дороге к транспорту Тошия умудрился изловчиться и залепить Кё сочный брежневский поцелуй (генсек тот еще был яойщик, не тем будь помянут; фансервис на всю мировую политику). Кё проснулся, удивился, но отреагировать не успел – снова заснул. Тошия хмыкнул и складировал бесчувственное тело вокалиста на просторное заднее сидение «Мицубиши» лидера-сан. Потом проясняли вопрос с рассадкой (что характерно, почти без слов). Условия задачи: Дайске и Тошия плохо переносят друг-друга, Шинья не хочет находиться в зоне прямого поражения от юмора Андо (у барабанщика было нехорошее предчувствие), в опасной близости к лидеру-сан находиться мог только потомственный камикадзе (таких не нашлось). Короче, в одну машину вся компания при любом раскладе не усаживалась. Вопрос задачи: как именно будет реагировать Кё, когда обнаружит себя едущим на съемки клипа в багажнике?
Все вопросы отпали сами по себе, когда появился сам Каору. Почти одновременно хлопнули черные лакированные двери автомобиля. «Мицубиши» лихо вырулила из подземного гаража огромного студийного здания (злой Ниикура за рулем – почти Буденный на тачанке).

Все задачки по рассадке были решены столь оперативно, что в итоге Кё, так и не проснувшийся, при резких поворотах лобызал попадающие в зону досягаемости части внутренней отделки машины (т.к. сидел у окна). Тошия, зажатый между вокалистом и вторым гитаристом, не знал, куда девать ноги, поэтому периодически пинал Каору (без злого умысла, разумеется; хотя…). Шинья, во исполнение его ночных кошмаров, оказался сидящим на коленках у Дая.
- Расслабься, - советовал ушлый ритм-гитарист. – Постарайся получить удовольствие.

Лирическое отступление. Фирменный рецепт от Шиньи:
«Берем трех уродов и лидера-сан. И посылаем их, если напрашиваются»
Но посылал всех воспитанный Шинья исключительно про себя.

Доехали без особых проблем. «Звездный десант» встретили менеджер (в состоянии, близком к буйному помешательству) и абсолютно невозмутимый режиссер. Мгновенно произведя рекогносцировку на местности, Каору понял, что толку от менеджера не будет, поэтому снабдил труженика тыла японской рок-музыки предусмотрительно отобранной у Дая карманной фляжкой с коньяком и отправил в свой трейлер – успокаиваться. Дайске попробовал обидеться. Хватило одного убийственного взгляда, чтобы вернуть ритм-гитариста на грешную землю, под теплое крылышко фюрера-сан…пардон, лидера-сан.

«Сюрприз», приготовленный Даем для ударника, просто-таки прожигал внутренний карман куртки до самого большого и доброго сердца Андо. Поэтому, обнаружив в общей гримерной на своем столике странную ленточку из картона с двумя поперечными синими полосочками, Шинья даже не сразу понял, что произошло (кстати, поперечные полоски Дайске рисовал сам). Несчастный Шинья долго соображал, что ЭТО такое и что ЭТО может значить. Великий Провокатор подкрался незаметно и из-за спины прочел наименование продукта, обозначенное на коробочке:
- Экспресс-тест на определение беременности… Шин-кун, а кто же счастливый папаша?
Впервые в своей законопослушной жизни ударник Dir en Grey понял, что глава II (статья 9) японской конституции – чушь полная. И сохранение чувства собственного достоинства в любой ситуации – не аргумент. А просто отговорка. Потасовка была неминуема. Кризис назрел, как сказал однажды классик «марксизьма». Наполовину одетые, уже загримированные для съемок, Дай и Шинья пока просто смотрели друг другу в глаза, выдерживая безмолвный поединок.
- Да ладно вам, поприкалывались и хватит, - вклинился Тошия, пытаясь разрядить обстановку, хотя он уже уловил предчувствие близящейся хорошей драки.
Ноль реакции. Очевидно, кто-то из костюмеров успел сообщить Каору, тот примчался, как на пожар (что было не так уж и далеко от истины). Оценив ситуацию, лидер-сан продолжил на повышенных тонах прерванную лекцию о группе в целом, каждом в частности, их умственных и физических способностях, сексуальной ориентации, идиотском цвете волос и т.п. Каору так ярко и образно матерился, что заслушались даже монтажники декораций в двухстах метрах от трейлера.
- Тотчи-кун, разыщи Кё. Мы начинаем через 10 минут, - вдруг парадоксально спокойно обратился лидер к басисту. – Если он откажется просыпаться, скажи ему, что я приглашу на его место…
Хара почел за лучшее смотаться по-быстрому. Но поиски пропавшего вокалиста затянулись. Оббегав весь госпиталь, арендованное помещение старого здания, профилакторий, аптеку и склад медикаментов, Тошия уже без особой надежды заглянул в морг.
- Кё-кууун! – безрадостным тоном воззвал басист DeGов. Ответа он особо и не ожидал.
- Кё, если ты сейчас не появишься, то вместо тебя «Obscure» будет петь Бритни Спирс! – пригрозил Тошия трем телам, прикрытых простынками.
Представьте себе чувства Тошимасы, когда одно из этих тел сначала зашевелилось, ответив на призыв, а потом и вовсе поднялось, отчаянно зевая. Нервная система басиста сдала. Тошию закоротило. Он икнул и рухнул в обморок.
- Нет, Тотчи, - вздохнул вокалист, транспортируя (прошу заметить, волоком) Хару обратно на съемочную площадку. – Разве Бритни ТАК споет?…
Абстрагировавшийся от мира басист был возвращен к жизни Каору (как – вопрос некорректный). Группа могла приступить к съемкам…
Вот в таких мучениях рождался «Obscure».

P.S. Представьте себе чувства обслуживающего персонала морга, когда второе тело повело себя странным образом. ОНО проснулось. Как потом выяснилось, что вторым телом был менеджер после успокоительной терапии коньяком. Стоит упомянуть, что ни одного санитара на съемках не пострадало.