Гулким эхом разносился по пустынной аллее стук его каблуков. Был тихий, прохладный вечер, и закатное солнце уже окрасило кроны деревьев в кровавую дымку. Начинало медленно темнеть. Он прошёл ещё несколько шагов и свернул на более узкую, чем главная, аллею. Минуту спустя он свернул и с неё, и теперь его каблуков стало не слышно. Они то и дело проваливались во влажную, рыхлую чёрную землю.
Ласково касаясь знакомых оградок и надгробий, он вспоминал прошлое и живых пока (кроме Ками) друзей. Мана - гений, творец, бесконечный кладезь идей. Юка - неутомимый, всегда полный энергии, сильный физически и духовно. Кози - потрясающий психолог, понимающий друг, приятный собеседник. И Ками... Вечная боль с ярко-красными волосами... Болезненная тоска... Ненаписанная трагедия одинокой души... "Я иду к тебе, Ками..."
До боли знакомый поворот - и он замер на месте, не в силах оторваться от чуть ссутулившейся фигурки возле чёрной мраморной плиты.
- Гакт? - бывший лидер поднял на него тусклые, пустые глаза.
- Мана?
- Ты можешь звать меня по имени...
- Хорошо... Что ты здесь делаешь?
- Сижу, как видишь. А ты?
- Решил зайти...
- Обычно мёртвых навещают днём, а не на ночь глядя... - по-лидерски строго заметил Мана.
- Тогда это замечание относится и к тебе.
- Я сижу здесь почти с утра... - почему-то смутившись, тихо ответил он.
- Ты можешь ответить на один мой вопрос?
- Смотря какой вопрос. Ты знаешь, я не люблю, когда лезут мне в душу.
- Знаю. Но всё же... Ты любил его?
- Что за вопрос?! - знакомая вспышка гнева блеснула в его глазах, но, задавленная чем-то щемящим, тут же угасла. - Конечно же, любил. Он был одним из самых дорогих мне людей, моим хорошим другом...
- Сато, ты же знаешь, что я спрашиваю не об этом. Мы уже не дети, так почему бы нам не быть откровенными? Ты всегда скрывал это от меня. Но я хочу знать. Хотя бы теперь, когда от твоего ответа уже ничего не зависит...
- Да, я любил его. - неожиданно перебил Мана, впившись ледяным взглядом ему в самую душу. - Я любил его именно так, как ты думаешь. Теперь ты доволен?
- Да. Потому что я наконец услышал от тебя правду.
- Правду?! Ты хочешь слышать мою правду?! Я скажу тебе! Скажу тебе всё!..
- Успокойся, я не хотел тебя обидеть...
- Не затыкай мне рот! Да, я любил его!.. Но он не оценил этого! Более того, он на моих же глазах заигрывал с Кози! И это после того, как я признался ему в своих чувствах! Он убил мою любовь... И сейчас мне уже всё равно...
Мана закончил свою речь очень тихо и бессильно опустил голову на руки. Гакту не нужно было слов, чтобы понять, что он отчаялся. Отчаялся найти своё счастье. Малис Мизер умерла, умерла вместе с Ками. И он был первым, для кого она умерла. Он попытался возродить её, но... это было не в его власти. Без Ками её не могло существовать. И Мана добил её и создал новый проэкт, поставив последнюю точку.
Бывший вокалист наконец подошёл к могиле друга и, присев на корточки, положил возле надгробия две тёмно-бордовые розы. Ками всегда их любил - цвет густой крови, настоенной на щемящей боли и тоске, и терпкий запах, напоминающий о смерти и похоронах. Ками всегда был тёмным романтиком...
- Сато... - Мана молчал. - Я не знаю, чем могу тебе помочь, но... Пойдём отсюда?
- Зачем? - Гакт не узнал его голоса. Обычно глубокий, бархатный и восхитительно низкий, он прозвучал сейчас хрипло и металлически холодно. - Это бессмысленно.
- Я прошу тебя. Мы поговорим об этом, и тебе станет легче. Но только не здесь. Пожалуйста, пойдём ко мне...
- Хорошо... - прошептал Мана, но продолжал сидеть без движения, спрятав лицо в узких ладонях.
Гакуто подошёл к экс-лидеру и, аккуратно приобняв его за талию, поднял со скамьи. Тот не сопротивлялся. Он, напротив, тут же повис у него на плече, надёжно занавесив галза длинной чёлкой.
Так они молча вышли на аллею и пошли прочь, оставляя за спиной унылый пейзаж уже ночного кладбища.


- ...не знаю. Я уже ничего не знаю, Гакуто... Всё умерло для меня вместе с ним...
- Нет, ты не прав. С ним умерла лишь наша группа.
- А этого мало? Моё дитя... Я пытался, я действительно пытался сохранить её...
- Это было не в твоих силах.
- Тогда в чьих? Я же был лидером... Это была МОЯ группа, понимаешь? И я был за неё в ответе...
- Не терзай себя так. Хватит с тебя уже. Теперь у тебя новое дитя - Moi dix Mois. Отдай ей свои силы. То, что ты делаешь сейчас - прекрасно. Между прочим, у меня есть все ваши альбомы. Мне действительно нравится твоя музыка, хотя она немного мрачновата для меня...
- Зачем ты говоришь всё это? Стараешься отвлечь меня? Успокоить? Бесполезно...
- Сато, я просто высказал своё мнение...
- Помнишь нашу песню "Regret"?
- Конечно... Я тогда ещё предложил написать к ней стихи, но ты отказался...
- Да. Потому что слов там не нужно. Слова испортили бы смысл... Иногда звуками можно сказать больше, чем словами...
- Согласен.
- А ты знаешь, из-за чего я написал её? Именно её, такой, какой она звучит до сих пор? Я не поменял ни одной ноты...
- Ты редко откровенничаешь...
- Знаю... Я написал её, когда... В общем, мы тогда отмечали окончание очередного тура. Все были пьяны, как никогда. Даже он... И даже я еле держался на ногах, а такое редко со мной случалось, если помнишь... В какой-то момент я увидел, что он упал возле стены и не двигается... Я подошёл к нему и сел рядом, дрожащими пальцами касаясь его волшебного лица. Он не очнулся, лишь чуть поморщился и прижался к моей ладони... Я затащил его в какую-то каморку. Не знаю, как у меня хватило сил, я никогда не был физически развитым... Но факт остаётся фактом. Я раздел его, уложил на пол и лёг сверху. Я долго целовал его, я тонул в его запахе и вкусе... Чёрт... - на глазах Маны проступили слёзы, но он смахнул их одним резким движением. - Короче, я изнасиловал его. Самое обидное было то, что он ничего не вспомнил... Если бы он вспомнил, я хотя бы имел возможность извиниться... А так, я не мог рассказать ему. Он либо не поверил бы мне, либо избил... Господи, какое я чудовище...
Мана умолк и уронил голову себе на руки, сотрясаясь всем телом. Впервые в жизни Гакт видел его таким. Всегда такой холодный и неприступный, сейчас он выглядел совсем маленьким и беззащитным... И до ужаса несчастным. Перед ним сидел человек, окончательно потерявшийся в жизни, и осознание этого вызывало у него лишь одну реакцию: защитить, уберечь, спасти, помочь...
- Сато... - он опустился на колени возле его кресла и обнял его за плечи. - Сато...
- Уходи, Гакт... Уходи!.. Оставь меня... Оставьте меня все...
- Ну уж нет! Посмотри на меня!..
- Я не хочу никого видеть!.. Оставь... меня...
- Нет!
Гакт рывком убрал его руки от заплаканного лица и закинул их себе на плечи, потом обнял Ману за тонкую талию и поднял на ноги. Экс-лидер безвольно всхлипывал, повинуясь властным объятиям. Он утащил его в спальню и осторожно положил на кровать, собираясь принести ему успокоительное и мокрое полотенце на лоб, но Мана схватил его за руку и дёрнул с такой силой, какой в нём нельзя было и предположить. Гакт упал на кровать рядом с ним, чуть не придавив ему ноги.
- Не уходи... - страстный шёпот и безумный взгляд. Как же это существо было непохоже на Ману!
Не веря своим ушам, Гакт наблюдал, как Мана садится на него верхом, раздирая на нём рубашку, и спускается ниже, избавляя его тело от ненужных тряпок, раздевается сам, расшвыривая обрывки платья в разные стороны, и жадно впивается ему в грудь ненакрашенными (слава богам) губами. Экс-вокалист не мог ему помешать. Он лежал, парализованный, под бьющимся в истерике музыкантом, принимая его отчаянные ласки, пока тот не прикусил его сосок слишком сильно.
- Сато, осторожнее!
- Возьми меня... Быстрее!..
- Чёрт, ты сошёл с ума...
Мана лёг на спину и широко раздвинул ноги, гладя себя по животу и груди и дрожа от накатывающих волн сумасшедшего желания. Гакуто ничего другого не оставалось. Лучше уж он трахнет Ману, чем тот сопьётся или вспорет себе вены...


Часом позже Гакт стоял на балконе и нервно курил. Мана уже успокоился и уснул, свернувшись калачиком на его постели, и он заботливо укрыл спящего экс-лидера одеялом.
Теперь, после всего, что случилось, он мучился чем-то вроде угрызений совести. Пускай он не насиловал Ману, а скорее наоборот, но... Да, он прекрасно понимал, что, не появись он сегодня на кладбище, маны, возможно, уже не было бы в живых - гениальный творец был на грани. Тем не менее, Гакт чувствовал себя ответственным за него.
- Сато... Господи, ну почему?.. Сато...
Докурив пятую по счёту сигарету, он вошёл в спальню и лёг рядом с Маной, неосознанно прижимаясь к его горячей спине.


Наутро он проснулся от того, что чья-то тёплая ладонь ласково коснулась его щеки. Он открыл глаза и увидел сидящего рядом Ману.
- Гакуто...
- Да?
- Прости меня... Такого больше не повторится... - серьёзный, осмысленный взгляд ослепительно красивых карих глаз.
- Я ни в чём не виню тебя...
- Знаешь... Давай будем реалистами... Я не смогу полюбить тебя...
- Я и не прошу...
- Но позволь мне быть с тобой. Так спокойнее... Нам обоим...
- Хорошо.
- Я только не хочу, чтобы ты чувствовал себя ненужным. Поверь, мне очень хорошо с тобой. В конце концов, мы знаем друг друга много лет и можем друг другу помочь... Как ты и сделал вчера. Я очень благодарен тебе. Значит, мы теперь вместе?
- Да. Улыбнись... Ты так редко улыбаешься...
Чуть помолчав, Мана действительно улыбнулся, нежно и несмело. Но эта улыбка стоила сотен других, потому что была искренней. В ней читалась надежда...