- Какой хороший сегодня день! – громогласно вещал Каору, руля по дороге в именном бусике Дир эн грей. Остальные ребята уже давно растеряли энтузиазм и занимались любимыми делами, а лидер-сама напоминал папашу-одиночку, который в кои-то веки вывез свою многочисленную детвору за город. Кё спал, Тотчи издевался над Шиньей, Шинья защищался от Тошии, а Дай попеременно стебал обоих.
- Хай, лидер-сан! Сегодня просто чудесный день! – к превеликому удивлению честной компании, эту фразу совершенно бодрым голосом сказал Кё, не разлепляя глаз.
В бусе воцарилось молчание.
- Мы думали, ты спишь! – наконец выразил общую мысль Дай.
- Заснешь тут с вами, как же… - проворчал Кё и слегка улыбнулся, явно пребывая в хорошем расположении духа.
- Может, тогда к нам присоединишься? – предложил Тошия, украдкой лапая Шинью за коленку. Ударник выхватил из сумочки барабанные палочки, как шпагу и, дико уставившись на мгновенно отцепившегося басиста, жестко погрозил, что в следующий раз выколет ему глаз.
- Не-а… Као! – Кё, даже добрый, был на своей волне. – Будь добрый, останови возле ближайших кустов…
Каору прыснул, остальные «добрые друзья» тоже зашлись хохотом.
- Было б с чего ржать… - презрительно бросил Кё, сложив руки на груди.
- Ты это, не отморозь себе чего… - душась от смеха, пожелал Тошия, когда Кё лениво выполз в холодное, снежное окружение.
- Блин, ну всего лишь полчаса пути до домика осталось, не мог потерпеть? – почему-то проворчал Шинья.
- Да ладно, не ворчи… - остудил его Дай.
- Холодно дяде, вот и приспичило… Зима, все-таки… - отозвался Тошия, и вся группа снова зашлась хохотом.

- Ха-ха-ха, - обиженно скривился Кё, пробираясь через кусты в намерении надежно спрятаться за ними от чужих глаз. И с этого все тоже нашли повод поржать. Где-то издалека послышался веселый крик Дая:
- Я тебя вижу!! – и громкий смех согруппников.
Кё и сам улыбнулся, придумывая план мести.
- Проснутся они у меня с кленовыми листочками вместо белья… - коварно ухмыльнулся себе Кё, наслаждаясь окружающим пейзажем. Было блеклое зимнее утро. Ветра не было, и снег лениво опускался на и без того заснеженный овраг. Мир словно застыл, и Кё в кои-то веки нашел в этом источник вдохновения. В голове даже сложились три строчки, когда он заметил в снегу нечто похожее на человеческий силуэт. В невысоком сугробе явно виднелась бледная, посиневшая от холода рука в белом рукаве. Песня выпала из головы Кё, уступив место ступору. Неужели труп?.. Быстро подтянув штаны, вокалист, робея, подкрался к телу и присел возле него. От мысли, что этот человек может оказаться мертвым, становилось дурно, и Кё сглотнул комок, подкативший к горлу. Дрожа, как осиновый лист, он аккуратно взял человека за плечо и быстро перевернул. Глаза полезли из орбит. Этого парня Кё определенно знал. Сколько раз он презрительно шипел в его сторону, недвусмысленно выражаясь по поводу его «творчества». Только теперь Кё почему-то не хотелось, при всем его презрении, оставлять парня умирать в снегу. Он и сам не понял, отчего вдруг в нем проснулось человеколюбие. Немного оправившись от шока, Кё осторожно прижал пальцы к вене на шее парня и с упоением почувствовал, как под кожей упорно бьется жилка. В следующую секунду до вокалиста дошло, что если он и дальше так будет над ним сидеть, то парень, чего доброго, таки околеет в сугробе. Ради приличия стряхнув снег с синеватого тела, Кё побежал за помощью. Ребята, оставив Шинью сторожить бус по принципу «кто последний, тот и сторож», побежали подбирать несчастного. Удивлению всех не было конца, конечно же, но и медлить ребята не стали. Снегопад стал усиливаться, и нужно было поскорее добраться до загородного домика.
Это жилище им любезно подарил Ёшики, чтобы группа в полном составе отдыхала во время отведенного ей отпуска. И сегодня ребята ехали туда затем, чтобы, наконец, опробовать домик. Все складывалось отлично, и, если б не происшествие, описанное выше, Кё мог бы выспаться так, что, наверное, весь год бы потом бодрствовал. Но сейчас ему было не до сна. Он сидел на заднем сидении и с каким-то нездоровым любопытством разглядывал лицо парня, которого заботливо уложили вокалисту на колени. На его лбу виднелся огромный прямоугольный синяк, будто его ударили прикладом. В прочем, Кё не сомневался, что так оно и случилось. Вероятнее всего, беднягу ограбили по пути в город, оглушили и бросили помирать в снегу. Наверное, еще один ненавистник его «творчества». Тоору уже оправился от шока и подумал, что хорошо бы поскорее доехать до домика и сдать мальчишку врачам на растерзание. Наконец, бусик доехал до места назначения и Диру выгрузились на заснеженное крыльцо. Каору зарулил в гараж, а остальные быстренько затащили побитого парня внутрь – снегопад превратился в настоящий буран.
- Надо вызвать ему скорую, - сказал Кё, осматривая несчастного.
- Надо-то надо, но в такую погоду фига два кто сюда поедет. Даже врачи, - вздохнул Тошия, подавая вокалисту мокрое полотенце. – Придется ждать, пока буран утихнет, и заботиться об ЭТОМ самим.
- Что-то мне это не улыбается… - проворчал Кё, приложив полотенце ко лбу парня. – У него еще и лихорадка началась…
- Что ж ты хотел, столько времени в снегу проваляться… - Тотчи, в отличие от Кё, искренне сочувствовал младшему коллеге.
Парень тем временем наморщил лоб, его лицо скривилось от боли, он негромко застонал.
- А его не вывернет? – испуганно спросил Кё.
- Очень может быть, лихорадка, все-таки… - хитро улыбнулся Тошия, погладил беднягу по голове и вышел, по его словам, помогать Шинье с ужином. Кё, конечно, не поверил, потому что Тошия не умел готовить.
Тяжело вздохнув, Тоору уселся в кресло возле кровати с пострадавшим и стал разглядывать обстановку. В целом, домик ему сразу понравился – у Хаяши-сана отличный вкус. Такой уютный, теплый, обустроенный в ненавязчивой гамме. Идеальное место для отдыха. В особенности, для сна. Кё только потом узнал, что сейчас он находился в своей спальне. Ну, это была формальность, просто остальные комнаты ребята уже позанимали. Но комната Тоору понравилась не меньше, чем все остальные. Тут тебе и просторная мягкая постель с драпировкой, вместительный шкаф, телевизор, странным образом вписывающийся в окружение, дубовый письменный стол и мягкое кресло, в котором сейчас вокалист и восседал, наслаждаясь обстановкой. На белом потолке красовалась замысловатая ветвистая люстра, а прямо у изголовья на стене висела маленькая ракушка-бра. Кё умостился поудобнее, а потом бросил беглый взгляд на пострадавшего и на секунду испугался – большие черные глаза парня неподвижно созерцали вокалиста. Он выглядел напуганным, и лежал неподвижно, будто жертва, случайно наткнувшаяся на хищника. Придя в себя, Кё по возможности приветливо сказал:
- Привет, Ми.
Если бы у Ми были кошачьи уши, он бы их плотно прижал к голове. Он весь вжался в кровать, так что показалось, что он сейчас сольется с черно-белой постелью (хотя, при том, что Ми и сам был весь рябой, то это было бы несложно). Кё похлопал глазами, а потом медленно протянул руку и коснулся его еще горячей щеки кончиками пальцев. Глаза парня от ужаса расширились настолько, что стали похожи на два чайных блюдца. Кё убрал руку, но Ми и не думал расслабляться, он все так же перепугано следил за каждым движением вокалиста.
- Ну, скажи хоть что-нибудь… - проворчал Кё, совершенно потерявшись от такого поведения.
«Больной» свел брови и глянул на Нисимуру так жалобно и потерянно, что тому показалось, что он сейчас расплачется.
«Да что с ним такое?! Слишком сильно шарахнули его, что ли?» - ошалело думал Кё, присаживаясь на одеяло, в ногах Ми. Тот дернулся, засучил ногами и быстро подобрал их под себя, часто-часто дыша от страха.
- Да завязывай с этим уже! – неожиданно для себя повысил голос Кё, но парень застонал от боли и зажмурился. Кё воспользовался этим, быстро уложил его обратно и завернул в одеяло, как маленького (забудем на время о разнице в росте). Ми снова вылупился на Кё с непередаваемым ужасом на лице и по-детски захныкал.
- Ой-ёёё… - простонал Кё, поняв, что такого поворота событий уж точно не выдержит. – Только не надо реветь, я тебя очень прошу…!
Ми только заскулил, испуганно сжавшись в комочек (насколько это было возможно под Кё, который крепко прижимал его к кровати).
- Мия… А ну цыц… - довольно мягко сказал Тоору, и, видя, что таким напором его точно не успокоишь, сказал совсем ласково (хорошо, что больше его никто не слышал!): - Ну, Мияви-кун… Тише. Никто тебя здесь обижать не будет, честное слово…
Мягкий голос и зрительный контакт («В глаза смотри!!») сделали свое дело, и Мия потихоньку начал успокаиваться. Кё решил, что можно отпустить беднягу, и скромно сел на краешке кровати. Мияви робко поднялся, неловко почесал нос и забегал глазами по комнате – короче, стал похож на прежнего показушника, при виде которого Кё неизменно плевал огнем.
- Ну? Нормально все? – не повышая голоса спросил Кё.
Снизу донесся неприлично громкий смех, а потом не менее громкий призыв Шиньи быть потише. Мияви аж подскочил на кровати, а потом перепугано спрятался за спину Кё. Тот аж замер, слыша только прерывистое дыхание перепуганного парня возле своего уха и тонкие пальцы, впившиеся в его плечо. Оправившись от ступора, Кё аккуратно отцепил от себя Мияви и опять уложил его на кровать. Тот не воспротивился, лишь сгреб одеяло в охапку и крепко вцепился в него руками. Кё по возможности плавно отобрал одеяло у бедняги и снова заботливо укутал Ми, соорудив что-то вроде кокона. Внизу что-то грохнуло и кто-то громко выругался (судя по голосу, это был Шинья). Мия во мгновение ока зарылся под одеяло, свернулся в клубочек и замер.
- Правильно, там и сиди… - кивнул Кё, почему-то сильно утомившись от произошедшего. «Надо проветриться»
Он аккуратно встал и прокрался к двери. Сзади зашуршала постель; Кё обернулся и успел заметить только лохматую челку и два настороженных черных глаза, которые тут же снова исчезли под одеялом. Тоору вздохнул и вышел из комнаты, тихонько закрыв дверь за собой. В комнате, где лежал Мияви, действительно было душно, ведь парня все еще лихорадило, так что, когда Кё вышел в коридор, то почувствовал приятную прохладу.
- Это ж если он сейчас такой попрыгунчик, то когда выздоровеет, то будет по потолку лазить, что ли? – пробормотал Кё, спускаясь в гостиную к ребятам.
Те сидели на красивом и наверняка очень мягком ковре с арабесками и лопали Шиньину стряпню с большущим удовольствием. Завидев товарища, они быстро откинули тарелки и громко попросили поведать о состоянии больного.
- Тише вы, - зашипел на них Кё. – Он же всю комнату вверх дном перевернет…
С некоторым удовольствием отметив заинтригованность на лицах согруппников, он властно потребовал откушать и, только получив желаемое, рассказал ребятам, что творится наверху.
- По-моему, его слишком сильно шарахнули по голове, - констатировал он, набивая рот жареной картошкой. – У него какое-то неадекватное поведение.
- Стоп, так он очнулся? – удивился Шинья. – Так быстро?
- По-моему, он выспался в сугробе, - фыркнул Дай.
Тошия прыснул.
- Ха-ха-ха, - парировал Кё. – Он вообще всего шарахается, так что будьте потише. Я его еле успокоил. А то он чуть не разревелся…
Воспользовавшись ступором ребят, Кё постарался заглотнуть как можно больше еды.
- С чего бы… - задумался Каору.
- Как он себя чувствует хоть? – заботливо поинтересовался Шинья.
- А хрен его знает, он не говорит ничего…
- Ты его хоть спрашивал? – отозвался Дай.
- Спрашивал. Он реветь начал.
- Ситуация… - после недолгого молчания сказал Тотчи. – Что ж с ним случилось-то?..
- Наверное, добрый таксист попался или хич-хайкеры с оружием… - начал выдавать версии Каору.
- Какая разница, кто это сделал? – вспылил Кё. – В чем проблема – предельно ясно: ему дали по голове и повредили мозг, а нам теперь отдуваться…
Он поставил тарелку на журнальный столик, потом подошел к бару, схватил первую попавшуюся бутылку, плеснул немного в стакан и одним глотком опрокинул в себя.
- Эмм… А ты бутылкой не ошибся? – побледнел Тошия, глядя, как Кё на пару секунд зажмурился, а потом глубоко вздохнул и быстро заморгал.
- Мда-а, дорогусик, - насмешливо потрепал его по плечу Дай. – Тебе повезло, что это мартини, а не водка…
- Иди в баню, - просипел Кё – многовато глотнул, все-таки.
Все рассмеялись.
- Тихо! – вдруг шикнул Шинья. - Наверху дверь хлопнула.
- Не бойся, Шинья, это Карлсон, - захихикал Дай.
- Да нет же, я серьезно! Кё, пойди, проверь, как там твой подопечный…
- Мой?! – наконец-то продрал голос Тоору.
Сверху послышались неловкие шаги по направлению к лестнице.
- Если б не Мияви, я бы испугался, - прошептал Тошия.
- Блин, боюсь подумать, что тут будет, когда этот Карлсон сюда спустится, - ответил таким же шепотом Кё и быстро, но тихо поднялся по лестнице на второй этаж.
Оттуда послышался негромкий вскрик, неразборчивый шепот Кё, потом звуки недолгой потасовки, и в гостиную почти скатился Мияви. Оба фронта замерли – ребята в изумлении и растерянности, Мияви – в ужасе. Вслед за Ми по лестнице спустился Кё.
- Привет! – подал голос Дай. – Как чувствуешь себя, парень?
Услышав голос Дая, Мия пришел в невообразимый ужас. Он резко развернулся, но, столкнувшись нос к носу с Кё (они стояли на разных ступеньках, потому буквально) и, поняв, что бежать некуда, выскочил на середину гостиной. Ребята молчали и даже не шевелились, в шоке наблюдая за странным поведением «самурая-гитариста». Тот резко крутился из стороны в сторону, пытаясь не выпустить никого из виду, а потом внезапно зашатался и рухнул на Тошию – тот едва успел его подхватить.
- Вот те раз… - позволил себе выдохнуть он, крепко держа больного за плечи.
Кё медленно подошел к ним, не принимая возражений, закинул руку Мияви себе на плечи и повел обратно к лестнице, бросив:
- Тошия, пошли.
- Зачем?
- Не вечно же ему вас пугаться…
Расценив эту мысль, как здравую, Тотчи подхватил Мия с другой стороны, они с грехом пополам довели дрожащего от страха и лихорадки парня обратно до постели и заботливо уложили его спать. Мияви мгновенно развернулся на бок и бесшумно заплакал.
- Я пошел… - слабо проговорил Тотчи.
Кё обиженно глянул на него.
- Кё… прости, друг, но… - Хара не договорил и поспешно вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
Кё пожал плечами, а потом обернулся и встретился взглядом с черными глазищами Мия. Тот выглядел обиженным, а по щекам все еще одна за другой струились слезы.
- Ну а что ты думал? – тихо, чтоб не испугать «бедное животное» еще больше, сказал Кё. – Да, нас тут много. Придется тебе привыкнуть… Спи давай…
С небольшим усилием напоив его раствором жаропонижающего, Кё уложил его спать и вышел, в этот раз закрыв дверь на ключ.

Кажется, Ёшики предусмотрел все возможные аспекты совместного отдыха ребят. В одном из многочисленных ящичков кухни Кё нашел огромную пачку «Анальгина», и теперь боготворил Хаяши-сама, запивая таблетку крепчайшим кофе. Как вы уже поняли, выспался он превосходно, ввиду того, что его постель занял Мияви, а добрые друзья не захотели пускать его к себе. В результате Тоору пришлось ночевать в зале на диванчике, который был мал даже для него. Самое обидное в этой ситуации было то, что дуться было не на кого. Мияви был болен и невменяем, а ребята не понаслышке знали, что Кё собственник в плане одеяла и постоянно перетягивает его на себя. А Тошию один раз вообще с кровати сбросил. В общем, утро было препоганым, и Нисимура спасался тем, что пил так нелюбимый им кофе и созерцал и не думавший заканчиваться снегопад.
- Надо как-то развлечься, - сказал он сам себе, решив отнестись к ситуации как Дай – с иронией. – Пойти повеситься, что ли?..
- Мыло не дам, - отозвался вошедший в кухню Шинья.
Кё обиженно глянул на ударника, но ледяное лицо Тэрачи сказало ему, что не у него одного плохое утро. Спустя минуту Кё понял, почему. В комнату гуськом просочились коварный по всем параметрам Дай («Что-то задумал»), любопытствующий Тошия («Болельщик, блин») и до неприличия серьезный Каору («А вот и рефери…»). Шинья резко обернулся на «хвост», который тут же замер, аки мы тут ни при чем, а потом включил электрочайник и сел рядом с Кё. «Хвост» ударника выстроился в ряд возле конторок. Тоору удивленно похлопал глазами на это странное действо, а потом перевел взгляд на Шинью. Тот изо всех сил делал вид, что ему все равно. Он пригубил кофе и миролюбиво улыбнулся Кё. Тот мог поклясться, что увидел у него над головой нимб и херувимов.
- Эт чего? – тихо спросил он, ткнув пальцем в ребят.
- Не знаю. Веришь? – ангельским голоском ответил Шин.
- Верю, - хихикнул Кё.
- Sore yori! (Кстати говоря) – вскинул глаза Тэрачи. – Как там больной?
Кё даже подавился кофе.
- А я откуда знаю? – откашлявшись, вспылил он. – Я, что ли, его видел со вчера?
- Ну-у… - смутился Шин. – Ты же с ним возился, вот я и подумал…
- Меньше думай, - огрызнулся Тоору и демонстративно уставился в стенку.
- А, все-таки, надо проверить, - задумчиво сказал Каору.
- Ага, вдруг случилось чего? – поддакнул Тотчи.
- Кё, ты ж закрыл дверь на ключ, да? – озорное выражение медленно сползло с лица Дая. – А он всего боится…
Воцарилось напряженное молчание. Кё даже почувствовал что-то вроде беспокойства, даже головная боль прошла. Он поставил кружку на стол и с деланным безразличием направился прочь из кухни:
- Ладно, сейчас пойду, проверю…
Его беспокойство только возрастало по мере того, как он приближался к спальне, в которой лежал Мияви. А ведь правда, он же не ведает, что творит, мало ли, что могло случиться… Тоору сглотнул и медленно повернул ключ в замке и потянул дверь на себя.
- Вот ч-черт!! – выдохнул он, увидев открывшуюся ему картину.
Мияви крепко спал, свернувшись в клубочек, на коврике возле двери. Он был смертельно бледен, под глазами залегли темные круги.
- Мияви, придурок!! – Кё упал на колени рядом с больным и сильно дернул его за плечо. – Эй!
Внутренности неприятно свело от страха, он перевернул Мия на спину и приподнял его голову, не прекращая звать его. Скоро Ми все-таки слабо открыл глаза и уставился на Кё. Тот резко выдохнул – «Живой!..»
- Ну? Чего ты тут де… - он запнулся на полуслове – губы Мияви задрожали, он резко вцепился в футболку Кё и, прижавшись к его плечу, громко заплакал, истерично всхлипывая и задыхаясь.
Тоору замер в растерянности, на автомате приобняв судорожно вздрагивавшего Ишихару за плечи. Чувствуя необходимость сделать хоть что-нибудь, он стал мягко поглаживать несчастного Мия по голове, нашептывая что-то успокаивающее. Дождавшись, пока истерика прекратится, Кё мягко отстранил Мияви от себя, даже заботливо вытер слезы с его бледных щек, а потом поднял на дрожащие ноги и уложил в постель. Мия самостоятельно закутался в одеяло и отвернулся, устало прикрыв глаза. Кё еще некоторое время посидел над ним, а потом поправил непослушную прядь, упавшую Мияви на лицо и, тяжело вздохнув, вышел из комнаты.
- Что ж мне с тобой делать, а? – пробормотал он, и только потом поймал себя на мысли, что говорил только от своего лица.

И через двое суток ситуация не переменилась. Снегопад и не думал заканчиваться, по словам Дая, дверь засыпало наполовину. Они с Каору выходили через крышу, чтобы откопать, но вернулись, не осилив и половины – оказалось все без толку. Мияви все так же не приходил в нормальное состояние. Он вел себя, как младенец, хотя бегал и кривлялся не хуже взрослого. Более того, он молчал, лишь изучая все вокруг, и хвостиком таскался за Кё, старательно обходя остальных Дировцев стороной. Кё чувствовал себя нянькой, и это ему нравилось все меньше. Он слишком привык заботиться только о себе, потому его раздражало, что кто-то другой требует большую часть его внимания для себя. Тем не менее, ругать нечастного он не решался. Он и сам был удивлен, но ему было просто жалко Мияви. Все же, парень не был виноват в том, что с ним произошло. Такое может случиться с каждым. Потому Кё терпеливо нянчился с Ми. Ему помогали в основном Тошия и Шинья, которым хоть немножко были присущи материнские чувства. В прочем, это относилось только к Шинье – Тотчи был просто бисёненом. Дай пытался наладить контакт с Мияви, но тот все еще боялся его и не хотел общаться. Кё решил принять решительные меры. Обнаружилось, что Мия просто в восторге от апельсинов, и может есть их килограммами, и Тоору, воспользовавшись этим, решил подружить Ишихару с Андо. Дай спокойно справился со своей задачей – приманил Мияви к себе, и в конце концов даже накормил его цитрусом с рук. Выглядело глупо, но почему-то все Диру прониклись воспитанием бедного пострадавшего. Каору тоже воспользовался этим методом, и вскоре Мия уже спокойно относился ко всем, хотя все еще жался к Кё. Так прошло еще два дня.
- Открой рот и скажи «Аааа».
Самым трудным для Тоору было кормить больного лекарствами – у Мияви время от времени поднималась температура, и приходилось ее сбивать, а Ишихара ни в какую не хотел глотать горькие порошки. Вот и сейчас, завидев знакомую мутную жидкость в стакане, парень скривился и отвернулся. Кё вздохнул, предчувствуя очередную свалку. Иногда доходило до того, что приходилось звать великого и ужасного Дая, чтобы поймать Мияви, который бегал от Кё, как от чудовища.
- Миявиии… - терпеливо начал Тоору. – У тебя температура, тебе опять будет плохо, если ты не выпьешь это. Капиш*?
Мия шмыгнул носом, отодвигаясь от Кё подальше. Тот мгновенно начал злиться, но сдержался.
- Ну ладно… - вокалист показал парню апельсин и стал медленно чистить его. – Тогда вот это я съем сам.
Глаза Мияви расширились, он потянулся к Тоору с намерением забрать фрукт. Кё отвернулся, не отдавая, а потом протянул Мие стакан:
- Сначала это, потом сладкое.
Мияви скривился – очень мило, кстати – потом схватил стакан и залпом выпил горький раствор, после чего буквально набросился на Тоору с требованием отдать апельсин.
- Тише, эй! – Кё завалился на спину, закрываясь от шустрых рук парня, и засмеялся. Тот, наконец, получив желаемое, тут же оставил Кё в покое, сел рядом на ковер и принялся с наслаждением жевать апельсин.
- А я тут заначку Хаяши нашел! – Дай весенним ветром влетел в гостиную, перепугав Мияви до полусмерти.
Вид у него был что ни на есть цветущий, так что даже Мияви, увидев его широкую улыбку, перестал бояться. В прочем, Мия был не столько заинтересован красивым Даем, сколько чуть запыленной гитарой в его руках. Он отцепился от Кё и осторожно приблизился к Дайске. Тот удивленно переводил взгляд с Ишихары на гитару и обратно.
- Аааа! – его лицо посветлело. – Точно, он же на гитаре играет!
Тоору насторожился. Было вполне возможно, что самое любимое занятие Мияви заставит его хотя бы частично восстановить память. И неподдельный интерес парня к гитаре подтверждал эту догадку. Мияви осторожно потрогал струны, гриф, колки, потом свел брови и уставился на Дая, теребя колечко в губе.
- На, - Андо улыбнулся и вручил ему инструмент.
- Уууу! Акустика! – над его плечом возник Тошия и с удивлением уставился на гитару. – Где нашел? – он любопытствующе глянул на Дая.
- В подвале, - похвастался Дайске. – Там сейчас Каору с усилителями возится. Не поверишь, там даже барабанная установка есть!
Шинья, возникший из ниоткуда, фыркнул:
- Действительно, какая неожиданность – у экс-ударника Иксов барабанная установка дома…
- Ну тебя! – Дайске махнул рукой под смех Тошии.
- Ну-ка малыш, сыграй нам что-нибудь! – приветливо сказал Хара, наблюдая за Мияви.
Тот медленно сел на ковер по-турецки, возложил на колени гитару, вполне уверенным жестом стер тонкий слой пыли с темного дерева, потом обхватил пальцами гриф. Кё наблюдал за ним, не отрываясь. Руки Мияви безошибочно помнили, как обращаться с инструментом, но вспомнят ли они, как играть?
Дайске тоже с любопытством наблюдал за парнем, присев в кресло, Тотчи остался стоять. Мия робко коснулся пальцами правой руки струн и дернул одну. Потом другую, несколько сразу, но почти сразу замер, неуверенно блуждая пальцами левой руки по грифу. Дайске пришел на помощь - аккуратно поставил пальцы парня на нужные струны. Мияви нахмурился и отнял руку от грифа, тряхнув кистью, а потом зажал струны в произвольном порядке.
- Мое дело – предложить… - буркнул Дайске и вернулся на свое место.
Мияви сотворил улыбку и, наконец, заиграл. Это была спокойная мелодия, простая, но не оставляющая сомнений в том, что главное дело его жизни никаким прикладом из головы Мия не выбьешь. Тем не менее, Ишихара все еще молчал, хотя играл уже что-то из своего репертуара. Кё решил ему помочь. Он что-то такое помнил – эту песенку долгое время почти непрерывно крутили по радио, а такие вещи волей-неволей застревают в памяти, как заноза. И Тоору начал напевать, вставляя что-то вроде «ляляля» всюду, где забывал слова, под смех ребят. Мияви заулыбался во весь рот и активно закивал.
- Ну, чего киваешь? Твоя очередь! – проворчал Кё, шмыгнув носом.
Мияви замер, глядя на вокалиста, а потом продрал голос и хитро улыбнулся. Тоору вцепился в ковер, как будто готовился к гиперпространственному прыжку. Нечто похожее и произошло – Мияви заиграл громко и задорно, активно подпевая. Безмолвное состояние в течение недели, может, самому парню и пошло на пользу, но его голосу – уж никак нет. Мия много фальшивил, было видно, что ему трудно брать ноты. Кё считал, что Мияви вообще петь не умеет, и сейчас очень сильно радовался, что скоро сможет снова его ругать. Мия доиграл-допел и эффектно сопроводил последний аккорд взмахом руки, после чего пробормотал:
- Ё-моё… - и повесил голову.
- Надо было ему сразу гитару дать, - фыркнул Дай, улыбаясь. Тошия активно закивал.
- Кто включил попсу в святилище рока? – Каору с хмурым лицом вышел из-за спины Тошии и, увидев Мияви, удивленно заткнулся.
- Да вот, больной развлекается, - усмехнулся Хара.
- Это как бы… и был рок, - Мияви поднял совершенно осмысленный взгляд на Као и смущенно улыбнулся.
- Это тебе так кажется, - хмыкнул Кё, после чего поднялся с пола и ушел в спальню, бросив на парня насмешливый взгляд.
Мия сначала нахмурился, а потом засмеялся.

- Вот же подлая, старая сво…
- Женщина.
- Да какая она женщина, она самая настоящая противная жаба!!
- С этим трудно поспорить, Кё, но про журналистов так не выражаются.
- Да, ты прав! – вокалист затормозил посреди коридора и сжал кулаки. Весь его вид говорил о том, что он в любую минуту готов вернуться в конференц-зал и разорвать эту самую жабу на ошметки. После чего, возможно сесть и написать об этом песню.
Дай и Тошия предусмотрительно загородили ему дорогу.
- Ты прав! – повторил Тоору. – Она не жаба, она хуже! – и продолжил путь.
Шинья вздохнул:
- Не нервничай ты так. Что она докажет?..
- А еще я найду Мияви и надеру ему его татуированную задницу!! – рыкнул Кё, не оборачиваясь.
- Ну, - пожал плечами Као. – Это можно.
- Заодно посмотришь, и в правду ли она татуированная, - пробормотал Тошия, и они с Даем зашлись хохотом.
- Кажется, его искать не надо… - тихо проговорил Шинья.
Действительно – в конце коридора маячила знакомая худая фигура с невообразимой разноцветной копной на голове. Завидев Диру, Мияви перестал подпирать стенку и приветливо заулыбался.
- И что он тут забыл? – Дайске любопытствующе поднял брови – он действительно не мог себе вообразить, что Ишихаре понадобилось в Роппонги.
- Беги… - одними губами проговорил Тошия и замахал руками, отчаянно жестикулируя.
Кё, последние несколько секунд созерцавший будущую жертву из подлобья, неспешно пошел навстречу.
- Добрый день, - дружелюбно поздоровался Мия. – Я пришел сказать…
- Никакой он к черту не добрый! – резко прервал его Кё и, не дожидаясь ответа, затолкал его в офис.
Ребята обеспокоено побежали за ними. В прочем, опасения не подтвердились – рвать Мияви на части Кё не собирался, ровно как и проверять наличие татуировок на его пятой точке. Вместо этого он терпеливо, но с большим количеством литературных и жаргонных приемов объяснял Мияви, что его не устраивает. Закончив, Тоору сел в кресло и уставился на Ишихару, который старательно переваривал услышанное.
- Итак… - начал Мия, нервно поправляя рубашку. – Я только что узнал, что разболтал всему свету, что с нами произошло.
- Стоп, так ты не говорил никому? – поднял брови Дай.
- Нет, конечно, мы же договорились, - пожал плечами Мия.
- Тогда откуда эта старая… - снова подал голос Кё.
- Эхем! – Каору снова оцензурил его речь.
Тоору негодующе глянул на лидера – «Мы таких слов не используем, мы хорошие» - а потом повернулся к Мияви.
- Откуда тогда пресса знает?
Парень пожал плечами.
- Ну… я сказал, что вы мне здорово помогли… Но не говорил, в чем.
- Хватит тебе уже, Кё, - миролюбиво сказал Шинья. – Журналисты как всегда все выдумали… Хотя в этот раз и не догадываются, что это все – правда.
- Мияви хороший, - улыбнулся Тошия и погладил порозовевшего Ишихару по цветастой голове.
Дай вздохнул и поправил волосы, коварно улыбаясь. Кё явно был недоволен тем, что Мия оказался ни в чем не виноватым, и теперь не на ком сорвать злость.
- Ладно, неважно… - он поднялся, хмурясь. – Я пойду, у вас есть дела поважнее…
- Да? Какие? – удивленно поднял брови Мияви.
- Тошия хотел выяснить, есть ли у тебя татуировки на заднице, - Тоору расплылся в коварной улыбке.
Хара стал пунцовым, а ребята зашлись хохотом. Мия тоже засмеялся.
- У него-то вряд ли, - ухмыльнулся Шинья. – А вот у тебя сто процентов Хэлло Китти на правом полушарии…
Кё аж уронил челюсть от такого заявления, пока остальные покатывались со смеху.
- Дедукция, - подмигнул Тэрачи.
Тоору покраснел и вышел, громко хлопнув дверью.

back