24 августа - 31 декабря 2011г


Глава I

— Это был честный спор! – Рейта не собирался сдавать своих позиций. – И ты его проиграл!
Басист возмущенно уставился на мрачного Мацумото.
— Это был глупый спор, — парировал он, сложив руки на груди.
— Аой! – Акира резко развернулся к молчавшему брюнету. – Скажи ты!
— Ты же прекрасно знаешь, что с Руки бесполезно спорить, — Юу усмехнулся, качая правой ногой и исподлобья глядя на нахохолившегося вокалиста. Беспомощность Таканори, которую не замечал вспыльчивый Судзуки, лично его веселила. – Просто закрой дверь и не выпускай его, пока он не согласится выполнить наше желание.
Рейта с сомнением уставился на гитариста, раздумывая, шутит тот или говорит всерьез. Мацумото, тоже взглянув на согруппника, помрачнел еще больше.
— Ладно, — выдавил он. – Давайте сюда ваше желание.
Акира и Юу победно переглянулись, безмолвно ликуя. Басист порылся по многочисленным карманам своих джинсов, выудив на свет сложенный вчетверо лист. Развернув бумагу, вложил ее в узкую ладонь Руки.
— Смотри-ка, подготовились, — фронтмен растянул губы в усмешке, вглядываясь в коряво написанные цифры. – И чей это номер?
— А это тебе и предстоит узнать! – Рейта пребывал в отличном настроении, едва ли не прыгая на месте в предвкушении.
— И что мне сказать абоненту? – Таканори злило это веселье и коварные взгляды согруппников. Что-то подсказывало, что этот звонок ему еще выйдет боком.
— Представься вокалистом Газетто и предложи встретиться завтра в кафе. Мы узнали, этот человек точно сейчас в Токио, — Юу кивал после каждого слова басиста и все не сводил взгляда с Мацумото.
Зарекаясь когда-либо еще спорить с этими жестокими шутниками, Таканори схватил свой мобильник, быстро набирая неизвестный ему номер. Искренне надеясь, что его пошлют, как только он представится, нажал на соединение, вслушиваясь в гудки и испепеляя взглядом замерших гитаристов.
— Да, — в трубке раздался спокойный мужской голос.
— Здравствуйте, — Руки глубоко вдохнул, набираясь терпения. – Вас беспокоит Руки, вокалист the GazettE. Мы не могли бы с Вами встретиться?
На другом конце линии явно замерли в нерешительности, ожидая, что собеседник сейчас признается, что пошутил. А Така, заливаясь краской стыда, молился, чтобы это был не кто-то из числа его особо истеричных фанатов.
— Что-то случилось? – в голосе послышалось искреннее волнение.
— Нет-нет, — поспешил заверить Руки, чувствуя, как потеет ладонь, сжимающая мобильник. – Просто это не телефонный разговор.
Гадая, кем же может быть его собеседник, вокалист едва не пропустил тихое согласие. Извиняясь через слово, он назвал первое пришедшее в голову кафе, распрощался и злобно уставился на беззвучно хихикающих гитаристов.
— Я надеюсь, что сейчас не императора на встречу пригласил, — процедил он, но был прерван оглушительным гоготом. Аой повалился Рейте на плечо, стуча ладонью по кожаной обивке дивана. Акира утирал брызнувшие слезы, закинув голову назад.
В этот момент в комнату отдыха вошел Каи, оглядев всех троих удивленным взглядом.
— Я что-то пропустил за полчаса отсутствия? – поинтересовался он, не в силах сдержать улыбку при виде бурного веселья.
Руки испепелил взглядом и его. Молча поднялся, вытащил сигарету из пачки, которую от бессилия кинул в ржущих согруппников, и удалился из комнаты, оставляя после себя шлейф дыма.

***

Таканори курил уже третью сигарету подряд, рассматривая унылый пейзаж за окном. Новый год принес с собой лишь мокрый снег, противно липнущий к одежде и лицу, и шквалистый ветер, несущий за собой постоянное штормовое предупреждение. Выходить на улицу было противно.
А здесь, в уютном кафе с европейским интерьером и наполненным ароматом свежемолотого кофе, было уютно и тепло. Притуплялось волнение по поводу предстоящей встречи с неизвестным человеком, который, кстати говоря, уже опаздывал на пятнадцать минут.
Руки взглянул на наручные часы, дабы в очередной раз убедиться непунктуальности своего вчерашнего собеседника.
— Извините, я опоздал, — голос раздался у него над головой, заставив подпрыгнуть и нервно дернуться. Напротив него устало упал за столик высокий мужчина, откидывая назад длинную челку и снимая очки. Вытянув одну ногу вперед, он подтянул темные джинсы, чтобы не стесняли движений.
Таканори мотнул головой, то ли прощая за опоздание, то ли стараясь освободиться от наваждения.
— Ну, будем знакомы. Дайске Андо, — мужчина почтительно склонился, легко проговаривая свое имя.
— Таканори Ма… Мацумото, — с запинкой пролепетал Руки, кланяясь в ответ.
Гитарист Dir en Grey удовлетворенно улыбнулся и погрузился в чтение меню, состоящее в основном из разновидностей кофе и десертов. Ему хотелось пива, а его собеседнику провалиться сквозь землю, предварительно придушив Акиру с Юу.
Поняв, что алкоголь здесь предлагается только в равной пропорции с кофе, Дайске заказал стакан свежевыжатого сока и вопросительно взглянул на вокалиста. Тот мусолил давно допитую чашку «американо».
— Так чем обязан, Мацумото-сан? – вежливо поинтересовался гитарист, которому из-за этой встречи пришлось наврать с три короба Каору. И если лидер об этом узнает, то… Что он может сделать с Андо лучше было спросить у Ке, у того фантазия развита гораздо лучше.
А Руки в растерянности огляделся, не зная, как ответить на этот простой вопрос. Собственно, ни чем ему этот человек и не обязан. Кто ж знал, что это окажется Дай?! Аой с Рейтой знали. Посылая на головы гитаристов проклятия, Таканори взглянул на своего собеседника, в молчании ожидавшего ответа.
Схватив несчастную чашку крепче, Мацумото пожал плечами. Признаться в том, что это была обыкновенная шутка его согруппников-идиотов, он не мог. Ему не пятнадцать лет, чтобы можно было потупить глазки и сдавленным тоном попросить прощения за то, что он оторвал наверняка занятого человека от дел. Да, и свои планы на сегодняшний вечер, вынужден был отменить.
А позвонили зачем? – Дайске зашел с другой стороны, отпивая принесенный сок.
Руки быстро вытащил сигарету из пачки и закурил. Немного помедлив, предложил Андо. Тот отрицательно покачал головой.
— Я бросил. Можно на «ты»?
Согласный кивок был ему ответом.
— Мне уже просто интересно, откуда взял мой номер и зачем позвонил? Не автограф же тебе мой нужен был?! – примитивизм мышления гитариста повеселил Таканори – он улыбнулся. – Вроде вокалист, а такой молчаливый, — Дайске на время забыл, что их собственный вокалист раньше предпочитал спать на интервью.
— Я проспорил! – наконец выпалил Мацумото и отвел взгляд.
— Кому? – мужчина удивленно моргнул.
— Рейте и Аою, — Руки раздраженно затянулся, едва не подавившись. – Как проигравший должен был позвонить по указанному номеру и пригласить на встречу. Кто б знал, что это ты!
— А если б знал, то что? – Дайске весело улыбнулся. Его больше не напрягла ситуация. – Не пригласил бы, не выполнил желания. Спор – это святое.
Така фыркнул на подобную реплику, махнув рукой.
— С ними нельзя спорить, они выиграют всеми правдами и неправдами.
— А зачем же поспорил? – гитарист тихо беззлобно посмеивался.
— В следующий раз буду умнее, — напряжение сняло как рукой, когда Мацумото понял, что известие о споре лишь повеселило Дайске.
Они проболтали о музыке еще полчаса, пока не были прерваны звонком на мобильный Андо. Тот извинился, молча выслушал секундный монолог в трубку и обещал скоро быть.
— Извини, мне пора, — он виновато улыбнулся, убирая телефон в карман. – Звони, как-нибудь еще встретимся. Только мы через месяц в тур уезжаем.
Он встал, поклонившись, а потом пожал руку вокалисту. Руки докуривал, глядя через окно, как мужчина выбежал под моросящий снег, натягивая воротник куртки повыше, а через минуту уже уехал на своем автомобиле, который был припаркован совсем недалеко.
Вокалист затушил очередной окурок в пепельнице и только сейчас заметил солнцезащитные очки, которые забыл его собеседник. Оглядев их профессиональным взглядом понял, что вещь не дешевая. Надо было вернуть. Осталось только выяснить, где находится студия Диру.



Глава II

Руки снял очки, стряхнув с них хлопья снега, и оглядел здание, высящееся перед ним. Район был ему знаком, но вот в студии Dir en Grey он никогда не был. Даже не знал, что она располагается именно здесь. Очертания интерьера размывались под бушующей метелью. Вокалист поморщился, чувствуя, как под старательно замотанный шарф пробивается ледяной ветер. Холод он ненавидел.
Тут сбоку кто-то громко посигналил, заставив вздрогнуть, а в следующую секунду отскочить, запоздало поняв, что он замер посреди стоянки. От резкого движения сумка соскользнула с плеча, съехав по скользкой ткани пуховика, и с тихим шлепком упала на грязный асфальт.
— Твою мать, — Таканори выругался, нагибаясь за ней.
— Я вас не задел? – участливый тон, доносящийся будто издалека из-за воющего ветра, заставил выпрямиться.
— Нет, но напугали, — честно признался Мацумото, отряхивая испачканный бок любимой сумки.
— Вы к нам? – собеседник, все еще стоящий сзади, звякнул ключами, ставя машину на сигнализацию.
— Мне нужен Дай, — Така решил, наконец, развернуться, закидывая сумку обратно на плечо.
Перед ним стоял мужчина, замотанный в шарф чуть ли не по самые глаза. Он зябко прятал руки в карманах безразмерной куртки и поводил плечами под порывами ветра. Взгляд был равнодушный.
— Вряд ли вы можете рассчитывать на автограф.
— Да я очки хочу ему отдать! – Руки возмущенно фыркнул, по привычке откидывая челку и запоздало понимая, что на голову натянута шапка. Его просто не узнали в зимнем обмундировании. Тем более что закутался он на славу.
Собеседник оглядел его внимательно с ног до головы. Видимо, он пытался представить себе обстоятельства, при которых Дайске мог оставить у этого человека свои очки. Така молча ожидал вынесения вердикта, сам представляться не спешил.
— Ладно. Пошлите, — видимо, что-то для себя решив, мужчина первым направился к закрытым дверям. Так было даже лучше, теперь Руки не придется блуждать по коридорам и выспрашивать всех подряд.
Едва за ними закрылась дверь, как они оказались в кромешной темноте. Не горела ни одна лампочка, а вдалеке слышались чьи-то голоса.
— Диру экономят на электричестве? – Мацумото не сдержался от колкости, ухмыльнувшись и разматывая шарф на шее. За шиворот посыпался налипший снег.
Он не заметил, как его случайный попутчик равнодушно пожал плечами, тоже освобождая лицо от шерстяной ткани.
— Зажигалка есть? – спросил он совсем близко.
Така пошарил по карманам, извлекая требуемое и пару раз чиркнув. Неяркий свет лизнул стены широкого коридора и правое плечо его собеседника, которое находилось ближе.
— Пошли, — голос незнакомца в помещении звучал более тонко и скрипуче. Он оказался совершенно неболтливым, ибо за всю дорогу не произнес больше не слова. Шел он довольно быстро, но странно прихрамывал на обе ноги, почти незаметно на первый взгляд.
Но Руки он мало интересовал, поэтому рассматривал он его вскользь. Пытался увидеть детали интерьера и сравнить с собственной студией, но в темноте мало что видел. Пару раз им на встречу попадались мужчины, приветственно кланявшиеся при виде попутчиков. От одного из них они и узнали, что во всем здании выбило пробки, а генераторы почему-то не заработали. Проблему обещали устранить в ближайший час.
Таканори мысленно усмехнулся, с удивлением отмечая, что и в Японии бывают перебои со светом. Впрочем, в такую погоду немудрено. А еще он с опозданием понял, что ведет его не кто иной, как один из членов группы. В такой темноте было не разглядеть. Но оставшиеся десятки метров, пока они поднимались на второй этаж и шли по очередному коридору, Руки гадал, кто же чуть не сбил его на парковке.
Его попутчик свернул еще раз, и они оказались на пороге комнаты. Дверь была открыта, а довольно просторное помещение было скудно освещено двумя большими фонариками, светящими просто в потолок.
— Утро, — мужчина, оставив Мацумото на пороге, вошел, расстегивая куртку. Снимать он ее не спешил, так как в комнате было довольно накурено.
— Утро! – раздался ему в ответ нестройный хор мужских голосов.
— Каору, иди курить в коридор, — только сейчас Руки понял, что все это время его сопровождающим был Шинья.
— Я там убьюсь в темноте, — голос лидера раздался где-то совсем близко, а из угла поднялся столб дыма, красиво заворачиваясь в спирали на свету.
— Тут вот Дая ищут, — Терачи махнул в сторону Таки, который все так же стоял на пороге, сжимая в руках шарф. – Очки ему хотят отдать.
Из угла послышался грохот и американский мат, который смешался с чьим-то смехом и возмущениями.
— Кто ищет? – перед лицом ошарашенного Таканори появился растрепанный Каору, близоруко прищурившийся в потемках.
Руки, ликуя, представился по всей положенной форме, склонившись перед лидером Диру. После повисла тишина, в течение которой каждый член группы пытался догадаться, что связывает их Дая и вокалиста другой группы.
Не успел хоть кто-то озвучить свои предположения, как послышались громкие шаги и, потеснив Таканори, в комнату вошел сам Андо, стягивая шапку с головы.
— Почему нет света? – сразу поинтересовался он.
— Где ты вчера был? – почти одновременно требовательным тоном вопросил Каору, разворачиваясь лицом ко второму гитаристу.
Дайске замер, оглядев сначала Ниикуру, а потом переведя взгляд на гостя. Видимо, он единственный понял все сразу.
— Така, а ты что здесь делаешь? – сразу спросил он.
— Ты вчера очки оставил, — Руки пожал плечами и полез в сумку. Под пристальным вниманием всей группы он выудил свой собственный футляр, в который еще вчера вложил чужие очки и протянул их ритм-гитаристу.
— Ах да, спасибо большое, — Андо принял свою вещь, тут же положив на стол и благодарно улыбнулся.
— Где ты вчера был? – повторил свой вопрос Каору. Несмотря на плохое освещение, казалось, что его фигура искрится разрядами тока. Все снова замолчали. Дайске неосознанно втянул голову в плечи. Его вчерашняя маленькая ложь раскрылась. А ведь он знал, как Ниикура не любит, когда от него что-то скрывают, когда ему открыто лгут и когда его оставляют за бортом ради чего-то несущественного. Особенно, если это касалось его группы. Особенно, если это касалось его гитариста.
— Каору, выйдем, — не дожидаясь согласия лидера, Дайске вышел первым, извинившись перед Таканори, который вообще не понимал, что происходит.
Ниикура, с секунду помедлив, вышел следом. Его фигура растворилась в темноте коридора уже через пару мгновений.
— Что это было? – поинтересовался Мацумото.
— Не обращай внимания, — голос принадлежал Тошии. Басист взял в руки один из фонарей и теперь свет бил ему прямо в подбородок, отчего красивые черты лица искажались и становились похожими на кошмарную маску. – Ты заходи, располагайся.
— Нет, я пойду уже. Удачной работы, — Руки снова коротко поклонился и развернулся в обратном направлении. – Эм, а кто-нибудь выведет меня отсюда?
Он снова повернулся, глядя на двоих оставшихся членов группы. Шинья тоже успел уже уйти через соседнюю дверь. Тошимаса сидел с ногами на диване и все еще игрался с фонариком, как маленький ребенок. Ке раскинулся на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону. На глаза была надвинута кепка, и сложно было сказать спит он или бодрствует. За все время нахождения здесь Таканори, вокалист Диру не сказал ни слова, лишь продолжал крутиться, отчего стул противно поскрипывал.
— Тоши, иди, проводи, — не останавливаясь, Ке все же соизволил произнести хот слово.
— У меня зрение плохое, — тут же отмазался Хара. – И мне с Шин-чаном поговорить надо.
Тоору недовольно фыркнул на последней фразе. Он еще пару раз крутанулся, а потом остановился.
Руки от злости сжал челюсти. Его совершенно не устраивала негостеприимность мужчин. Один утащил другого на разговор, третий и четвертый переводят друг на друга стрелки! Что за детский сад?! Неужели просто нельзя проводить?! Если бы не неумение ориентироваться в неизвестных студиях, Таканори сам бы уже гордо удалился, оставив этих двоих препираться и дальше.
Ке тем временем лениво поднялся с кресла, медленно поправил козырек кепки, насмешливо оглядел разъяренного Мацумото и, наконец, сдвинулся с места, молча предлагая тому следовать за ним.
Вокалист Газетто, сжав ладони в кулаки, побрёл за ним, злясь на нерасторопность Ниимуры. Тот, освещая себе путь заранее прихваченным фонариком, неспешно продвигался в обратном направлении к выходу. Уже когда они спускались по лестнице, за стеной что-то загудело, моргнули все лампочки и загорелся свет.
— Генераторы включили, — констатировал Ке. – Дальше сам дойдешь? Или все же до выхода проводить?
— Сам, — процедил Таканори, сквозь зубы попрощался и стрелой устремился в сторону спасительного коридора, расслышав вслед смешок.


Глава III
Месяц спустя


— Така, я вынужден тебя покинуть, — Кою взглянул на вокалиста поверх очков, забирая у него внушительных размеров пакеты из рук.
— Все нормально? – от внимательно взгляда не скрылось волнение на лице Урухи.
Но гитарист лишь беззаботно улыбнулся, не желая напрягать своими проблемами.
— Все в порядке, — проходившая мимо девушка случайно толкнула его, от чего из рук чуть не посыпались пакеты с покупками. Но на сбивчивое извинение мужчина любезно кивнул. – Может, тебя до дома подбросить?
— Я на своей машине приехал, — Руки насмешливо вздернул бровь, оттаскивая друга за локоть к стеклянному бортику, потому что его снова случайно толкнули.
Для вторника в самом разгаре рабочего дня торговый центр был излишне оживлен. Видимо, бушующая в Токио стихия загнала жителей в стены всевозможных развлекательных центров, дабы отогреться.
— Ну, тогда я пошел, — Такашима вопросительно взглянул на своего попутчика, будто спрашивал у него разрешения. В ответ же получил лишь равнодушное пожимание узкими плечами.
Махнув рукой на прощание, гитарист поспешил к стеклянному эскалатору, перехватывая пакеты поудобнее и стараясь достать телефон, который вновь разразился аккордами тяжелого рока, сообщая о входящем звонке.
Така, проводив друга взглядом, задумчиво постучал короткими ногтями по перилам, на которые оперся локтями. В принципе, делать ему было нечего. Ходить по магазинам один он не любил, а вызванивать кого-то еще не было желания. Из группы, например, активными шопоголиками были именно он и Уруха, остальные такого рвения не проявляли. Но и возвращаться домой совершенно не хотелось – там его ждал только бардак и Корон-чан.
Оглядевшись, Руки приметил небольшую кофейню этажом ниже с мерцающей красной вывеской. Голода не было, но вот от чашки кофе и сигареты мужчина бы не отказался.
Оттолкнувшись от перил, он успел заскочить в полупустой лифт. На него тут же подозрительно уставилась школьница, активно дергающая подругу за рукав кофты, дабы привлечь ее внимание.
«Узнали», — пронеслось в голове у Таканори, но он продолжал стоять не шевелясь и стараясь игнорировать пронзительные взгляды уже двух девушек. Все равно автограф попросить они постесняются, а к разглядываниям уже давно привык.
Лифт бодро тренькнул, стеклянные дверцы разошлись, выпуская народ на этаж ниже. Руки целенаправленно пошел в сторону кофейни, отгороженной тяжелыми шторами от внешнего мира. Внутри царил полумрак, наполненный тихими голосами посетителей, позвякиванием посуды и ароматами кофе и пряностей. Уже через минуту Мацумото с сожалением понял, что свободных столиков в этом довольно тесном помещении нет.
Закусив нижнюю губу от досады, вокалист уже было собирался поискать другое укромное местечко.
— Таканори, — его окликнули как можно тише и где-то совсем близко.
Мужчина развернулся, прищурившись. Какого же было его удивление, когда в паре метров обнаружился не кто иной, как Ке, вальяжно развалившийся на мягком диванчике и пристально смотрящий на него.
Расценив оклик, как предложение присоединиться, Руки пробрался глубже и присел в низкое кресло, которое было явно не приспособлено под столик, ибо теперь вокалист доставал до него разве что только подбородком. Ке хмыкнул, отметив этот факт, хотя сам был не многим выше.
— Привет, — запоздало поздоровался Мацумото, окинув собеседника недовольным взглядом. Он просто ненавидел, когда посторонние над ним насмехаются.
Вокалист Диру в ответ лишь сдержанно кивнул. Внимательный взгляд скрывался под стильными очками. Сам он сидел в черном пуховике, даже не думая его снимать, несмотря на то, что в помещение было тепло. Расставаться со шляпой мужчина тоже не спешил.
— Не знал, что ты в курсе моего настоящего имени, — Руки улыбался, кидая перчатки на столик. Его позабавил внешний вид этого человека. Да стильно, но как-то совершенно нелепо в окружающей обстановке.
— Пришлось вспомнить, — Ке поправил очки. Перчатку он снял только с правой руки, являя свету переплетения татуировок. – Твой сценический псевдоним вызвал бы лишнее внимание.
Така нахмурился. Об этом он как-то не подумал.
— И как мне обращаться к тебе в таком случае? – в голосе прозвучала издевка. Вся джей-рок сцена прекрасно знала, как этот человек относится к своему настоящему имени.
— Либо Ке, либо никак, — вокалист был категоричен, сделав вид, что не заметил подкола.
— Я выбираю вариант «никак», — Така насмешливо улыбнулся, сам не понимая, к чему сейчас эта язвительность. Видимо, гостеприимность Ке в их прошлую встречу никак не желала выветриваться из памяти. Хотя Мацумото никогда и не отличался обидчивостью или злопамятностью.
Ниимура никак не отреагировал и на эту провокацию.
— Что ты здесь делаешь? – наконец поняв, что Ке не собирается первым начинать оживленную беседу, Руки проявил инициативу, наблюдая за мужчиной поверх меню.
Запоздало он отметил, что вокалист заказал себе только стакан сока. Сразу же вспомнилось, что и Дайске когда-то обошелся таким же выбором. У них в группе такая традиция?
— То же, что и ты — отдыхаю, — Ке усмехнулся, сложив руки на груди.
Руки вытянул из кармана пачку сигарет и подвинул пепельницу к себе поближе.
— Не возражаешь? – вежливо поинтересовался он, подняв вверх сигарету.
Ниимура покачал головой, тихо кашлянув и прикрыв рот ладонью. Така невольно задержал взгляд на непозволительно длинных и тонких пальцах.
— Угощайся, — добавил он, подталкивая пачку к собеседнику.
— Я бросил.
— И давно? – Мацумото в очередной раз с недовольством отметил, что его окружает все больше людей, завязавших с этой вредной привычкой.
Ке неопределенно пожал плечами. Он никогда не заморачивался над такими мелочами, как подсчитывать время, когда бросил курить. К чему тратить свою энергию на подобные несущественные вопросы.
— Что, тоже здоровье подводит? – Така поинтересовался без всякого ехидства, прекрасно понимая, что это правда. Признаться, ему самому уже курение на концертах выходило боком.
— Я вообще решил заняться своим здоровьем, — Ке говорил без какого-то интереса, глядя куда-то в угол стола.
Мацумото скривился, недовольный таким равнодушием к собственной персоне. Он сделал первую затяжку, выдыхая дым в сторону Ке. Сизое облако потекло по столу, развеявшись по коленям вокалиста Диру. Тот проследил за ним и дернул ногой, будто ему было неприятно касание дыма к штанине.
— Тебе одному не скучно? – между тем поинтересовался Така, делая заказ подошедшей официантке.
— Мне хорошо одному, — Ке, дождавшись, когда девушка отойдет, подался вперед. Даже через затемненные очки был виден пронзительный взгляд, устремленный на собеседника. Руки поежился, понимая, что глаз отвести он не может. – Спокойнее. Я ценю те моменты, когда пространство вокруг меня пропитано тишиной и умиротворением.
— Ты публичный человек, покой – редкость для тебя, — он не знал, зачем это говорить, но поддержать беседу сейчас казалось жизненно необходимым.
— Не обязательно быть одному, чтобы чувствовать душевное спокойствие, — Ниимура легко улыбнулся, складывая ладони на столе.
— Ты сам себе противоречишь, — Руки фыркнул, откидываясь на спинку кресла. Только сейчас он понял, что все это время находился в напряжении.
— Я лишь отвечаю на твой вопрос, — улыбка растворилась слишком быстро, выражение лица снова стало равнодушным.
Мацумото подумал, что собеседник насмехается над ним, но все же задумался над словами.
— Для того, чтобы чувствовать себя умиротворенным среди людей, нужно запастись этим спокойствием заранее. Поэтому, когда возникает возможность, я стараюсь находиться в одиночестве как можно больше.
— Объясняешь, как маленькому ребенку, — Таканори недовольно дернул плечом, почувствовав, как ткань кофты с широким воротом съехала по руке. Он поспешил ее поправить. Ке внимательно проследил взглядом за этим движением. – Но ведь здесь полно народу!
— Он меня не касается. Я не отвлекаюсь на этих людей.
— Считаешь себя выше их?
Ниимура на мгновение задумался, а после легко пожал плечами.
— Почему бы и нет.
— Высокомерие – не порок? – Руки снова усмехнулся
— Трезвый взгляд на эту жизнь, — поправил Ке.
— Он есть у многих в этом мире…
— А я и не утверждаю, что я один такой, — вокалист Диру усмехнулся.
— Но многие фанаты вашей группы считают тебя богом, — Така снова закурил, с интересом глядя на своего собеседника. Официантка ловко поставила перед ним чашку кофе, получив в ответ благодарный кивок.
— Не я вбивал им в голову эту мантру, — Ке раздраженно поморщился, поджав пухлые губы. – Откуда ты знаешь, что считают наши фанаты обо мне?
Руки сконфуженно замер, понимая, что действительно сболтнул лишнего. Стало неудобно под этим прямым взглядом.
— Мало ли, — он поспешил потянуться за кофе и тут же едва не закашлялся, обжигая нёбо при первом же глотке. – Ты хочешь казаться скромным или действительно так считаешь?
— Говорю так, как думаю…
Ке отвлекся на завибрировавший мобильник, лежавший на столе. Краем глаза Руки успел увидеть имя басиста Диру на дисплее.
— Мне пора, — Ниимура быстро поднялся, не став отвечать на звонок.
Таканори кивнул, продолжая смотреть на то место, где секунду назад сидел вокалист.
— До встречи, — бросил он на прощание. В ответ не услышал ничего, оставшись сидеть в гордом одиночестве.



Глава IV

— Меня этот софит слепит, — поставил в известность стафф Руки, указывая на расположенные сверху лампы. – Я края сцены не вижу.
С этими слова вокалист подошел к самому краю, заглядывая вниз, его тут же схватил за локоть Аой, страхуя. Сверху заскрежетал металл и пластмасса – задвигали софиты, устанавливая так, чтобы свет не бил напрямую.
Послышался скрипучий звук, оба музыканта обернулись, взглянув на недовольного Рейту, осматривающего свой бас. Почесав кончик носа медиатором, он отошел к усилителю.
— А где Уруха? – поинтересовался Таканори, крутя в руках микрофон. Над их головами снова зажглись софиты, заставив отвлечься.
— По телефону разговаривает, — ответил Юу, поправляя гитару.
— Нервничает?
Аой промолчал. Мимо них прошел Ютака, погруженный в чтение каких-то бумаг. Резко затормозив у согруппников, на секунду оторвался, лучезарно улыбнувшись.
— Руки, тебя там ждут на короткое интервью, — оповестил он.
— А разве не через полчаса? – Така дернул Широяму за запястье, немного выворачивая его, чтобы взглянуть на время на наручных часах.
— Спросили, можно ли сейчас, я согласился, — Каи пожал плечами и заспешил к установке, едва не убившись о провода.
Мацумото закатил глаза, отдал в чьи-то руки микрофон, поправил рубашку и направился в сторону спуска со сцены. Уже через минуту пожалел, что не поинтересовался у Ютаки, где именно его ждут. Раздраженный собственной невнимательностью, Руки уже подходил к их гримерке, когда увидел у нее того, кого совершенно не ожидал встретить сегодня уж точно.
— Ке-сан? – удивленно выпалил он.
Вокалист Диру, разговаривавший с каким-то высоким европейцем, взглянул на Руки поверх очков.
— Добрый день, — чуть кивнул он, оставшись, в общем-то, равнодушным к неожиданной встрече. Еще секунду глядя на вокалиста Газетто, вернулся к прерванному диалогу.
На тот факт, что европеец вежливо с ним поздоровался, Така даже не обратил внимания. Вылетело у него из головы и то, что шел он на интервью. Просто свернул в гримерку, громко хлопнув дверью, и тут же стукнулся носом о плечо Урухи.
— Така, ты чего как сквозняк врываешься?! – воскликнул гитарист, виновато глядя на схватившегося за лицо друга.
Руки замахал свободной рукой, шипя от боли и закидывая голову на тот случай, если потечет кровь.
— Ох, ну не драматизируй! – сильная рука Такашимы подхватил его за талию, прижимая к горячему телу. Не отпуская от себя и не давая возможности на сопротивление, он отнял ладонь от лица вокалиста, обхватывая подбородок своими пальцами и разглядывая возможные повреждения. – Все в порядке, чего ты паникуешь?
Кою весело фыркнул, а Мацумото открыл глаза, которые до этого усиленно жмурил. От подобного усилия картинка была нечеткой, и плавали легкие оранжевые круги.
Дверь в гримерку без стука распахнулась, и на пороге появился ни кто иной, как Ниимура Тоору. Без каких-либо эмоций оглядев открывшуюся картинку, он даже не извинился за то, что потревожил музыкантов.
Руки моментально вспыхнул, пытаясь оттолкнуть от себя гитариста, но при этом, прекрасно понимая, что делает этим еще хуже, подтверждая, что занимались они до этого чем-то предосудительным.
— Вы Каору не видели? – сухо поинтересовался Ниимура, сложив руки на груди.
— Вы имеете в виду вашего гитариста, Ке-сан? – уточнил Уруха, не спеша выпускать нервного вокалиста из своих объятий. Его сложившаяся ситуация нисколько не смущала. И он не обращал внимания на попытки Руки освободиться.
Ке в ответ согласно кивнул, терпеливо ожидая ответа. А Мацумото готов уже был провалиться сквозь землю, лишь бы больше не чувствовать тепло широкой ладони Кою и безразличный взгляд вокалиста Диру. Ну почему из всех людей, находящихся сейчас в концертном зале, их застал именно тот человек, который поймет ситуацию прямо противоположно реальности?!
— А он вас искал, — наконец, изрек Уруха и выпрямился, убирая руку с талии, отчего Така чуть не упал на диван, вовремя вцепившись в футболку гитариста. – Буквально минут пять назад заглядывал сюда. А вы звонили?
— У меня телефон сел, — оповестил мужчин Ке, явно недовольный этим фактом.
— Так возьмите мой! – тут же спохватился гитарист, вытаскивая свой мобильник и протягивая его вокалисту.
— Я не помню наизусть номера.
Кою закусил губу, раздумывая над выходом из ситуации. А Мацумото готов был прибить его за подобную сердобольность и желание помочь. Он уже с трудом выносил пристальный взгляд черных глаз, скрытых за солнцезащитными очками, который буквально лип к одежде и оставался на нежной коже.
Не дожидаясь, когда над головой лид-гитариста зажжется лампочка, Ниимура скрылся в коридоре, вновь не проявив вежливости и не попрощавшись.
— Руки, а у тебя номер Дайске остался? – неожиданно выпалил Кою, всплеснув руками.
— Откуда ты… — начал было Таканори. О споре знали только Рейта и Аой.
— Да не важно, — поспешно отмахнулся гитарист. – Так остался?
— Ну да, — неуверенно протянул Мацумото, не понимая, к чему клонит друг.
— Дай телефон! – потребовал Уруха. Получив желаемое, кинулся в коридор. – Ке-сан! Подождите!
Руки, поняв, наконец, зачем нужен был его мобильник, недовольно рыкнул, выходя из гримерки вслед за согруппником.
— Ке-сан, ведь Дай-сан тоже здесь? У Руки есть его номер, позвоните ему, чтобы не блуждать по коридорам.
Ниимура не успел даже возразить, а Уруха уже всунул ему в ладонь мобильник с набранным номером. Еще несколько секунд вокалист Диру раздумывал, прежде чем поднести трубку к уху, откуда уже доносился голос ритм-гитариста.
Таканори стоял в стороне, сжав ладони в кулаке и периодически впиваясь в кожу ногтями, и наблюдал за тем, как Ке абсолютно спокойным тоном объясняет, где находится. Наконец, он договорил и сбросил. Кою, все это время топтавшийся рядом, вопросительно взглянул на мужчину, ожидая, что тот вернет ему телефон. Но Тоору, проигнорировав гитариста, направился прямиком к застывшему Мацумото.
— Спасибо, — тихо произнес он, возвращая мобильник, а потом поклонился. Така гордо задрал нос, с неудовольствием отметив насмешку в этом поклоне.
— Надеюсь, ты не обанкротил меня? – он не знал, зачем так примитивно съязвил, но сказанного уже не воротишь, осталось лишь прикусить язык и продолжать держать лицо, какая бы реакция за этими словами не последовала.
Ке не стал размениваться на колкости. С секунду раздумывая, он снял очки, наконец, показав свои глаза. Таканори задохнулся от смеси эмоций в черном омуте, но главной оставалась элементарная усталость. Он выглядел измотанным, утомленным, под глазами залегли тени. Становилось понятно, почему вокалист постоянно в очках, что прячет за стеклами.
— Ке, мы тебя потеряли! – громкий голос Дайске заставил вздрогнуть, взглянув поверх плеча Тоору.
К ним приближались оба гитариста Диру, здороваясь сразу со всеми.
— Я встретил знакомого журналиста, — лениво оповестил согруппников Ке и, кивнул Таке на прощание, пошел по коридору, вновь надев очки и засунув руки в карманы.
Каору сразу двинулся за ним, нагоняя и о чем-то спрашивая. Дай потоптался на месте. Пожал плечами, будто извиняясь за то, что не удалось поговорить, а потом достал телефон, давай понять, что позвонит. Руки на автомате кивнул, соглашаясь, и махнул рукой на прощание.
— А что здесь вообще делали Диру? – в пустоту спросил Уруха, как только троица скрылась из виду. Взгляд его встретился с глазами Таканори, а тот только пожал плечами в ответ.


***

— Руки, ты идешь? – в комнату заглянул Рейта, вопросительно взглянув на вокалиста.
Така задумчиво кивнул, не отрывая взгляда от окна, за которым Токио стремительно погружался в вечерние сумерки, освещаясь неоновыми огнями. Рука замерла на пластике подоконника, в пальцах дымилась сигарета.
Чуть отодвинув басиста, в помещение неслышно скользнул Каи, поспешно собирая свою сумку, которую вытряхнул еще с днем в поисках мобильника. Уже перекидывая тонкий ремешок через плечо, он заметил, что Таканори так и не шевельнулся, продолжая вглядываться в вечерний пейзаж столицы.
Нахмурившись, Ютака подошел ближе, аккуратно тронув друга за локоть, чтобы не напугать, но Руки все равно вздрогнул. Моргнув, перевел немного отрешенный взгляд на согруппника.
— Пойдем, нас ждут, — мягко, но настойчиво произнес лидер, увлекая вокалиста за собой в коридор и подхватывая по пути пиджак и сумку Мацумото. Тот молчал, не совсем еще придя в себя после прошедшего концерта и толком не скинув пелену тяжких мыслей.
А Каи просто слишком привык к такому вокалисту, чтобы удивляться или же что-то спрашивать. Они вышли на улицу, кутаясь в куртки и пряча лица в высоких воротниках. Холод и мокрые хлопья снега отрезвляли, заставляя передвигаться как можно быстрее. Невдалеке распахнулась дверь микроавтобуса, и Рейта активно замахал согруппникам, привлекая внимание.
Ударник схватил Руки за быстро леденеющую ладонь и потянул за собой. В салоне было тепло, и играла тихая ненавязчивая музыка, музыкантов быстро разморило. Перед тем как уснуть, Каи настоял на том, чтобы их сразу развезли по домам, а не в студию. Спорить с ним никто не стал, ибо все участники группы к тому времени спали, кое-как умостившись в верхней одежде на своих местах. И только Таканори, сидевший ближе всех, продолжал задумчиво глядеть за окно.
— Руки, все нормально? – как можно тише поинтересовался Ютака, заглядывая в бледное уставшее лицо.
Вокалист в ответ лишь кивнул.
— О чем ты весь день думаешь?
На этот раз Мацумото даже не пошевелился, будто не слышал совсем. Каи какое-то время еще смотрел на друга, ожидая, что тот очнется, но потом бросил это пагубное дело, откинувшись на сиденье и прикрыв глаза. Он поднимал голову лишь когда машина останавливалась и кто-то из музыкантов, быстро прощаясь, выскакивал на улицу, скрываясь в подъезде своего дома.
— О Ке, — внезапно едва слышно вымолвил Така, когда в салоне остались только они вдвоем и водитель.
— Что? – переспросил Ютака, успевший вновь задремать. Ему даже что-то снилось.
— Я думаю о Ке, — пояснил Руки и посмотрел на мужчину, находившегося в откровенном ступоре.— Тебе не кажется, что мы с ним похожи.
Каи проснулся окончательно, широко распахнув глаза и приоткрыв рот от удивления. Он действительно не понимал, с чего вдруг Таканори сравнивает себя с вокалистом Диру. Сегодня был тяжелый день, они все изрядно вымотались, концерт всегда отбирает много сил, а он думает о своей возможной схожести с Ке?
— Эм, ну вы же оба водолеи, — стараясь взять себя в руки и не выдать недоумения, медленно протянул ударник.
Мацумото устало улыбнулся, проведя кончиками пальцев по губам.
— Да. А ведь два водолея не могут жить вместе, — продолжил он.
Каи окончательно растерялся, непонимающе оглядывая друга. С чего вдруг такие мысли?!
— Но… Но, ведь Каору-сан тоже водолей, — несмотря на свое непонимание ситуации, Ютака до последнего пытался поддержать диалог, хоть и был не в восторге от него. Ну а вдруг Така пояснит суть своих рассуждений. – Они в одной группе столько лет.
Вокалист улыбнулся шире и более открыто, весело взглянув на согруппника.
— Ты прав, — вымолвил он, и в его голосе слышалось нескрываемое облегчение. – Ну, до завтра, — добавил Така, поднимаясь со своего места.
Ютака медленно кивнул, только сейчас сообразив, что машина остановилась у дома Мацумото.


Глава V

— Руки! – громко позвал Кою и поводил ладонью перед лицом вокалиста – ноль эмоций. – РУКИ!
Таканори даже не шевельнулся, продолжая расслабленно опираться на спинку дивана и качать ногой в такт той мелодии, которая доносилась из его наушников. Уруха раздраженно цыкнул, бросив короткий взгляд на Аоя, внимательно наблюдающего за ним. Тот только пожал плечами и ухмыльнулся, толкнув локтем Рейту и привлекая его внимание к стараниям гитариста.
Уруха не выдержал и хлопнул ладонью по острому колену вокалиста. Руки вздрогнул и поднял голову. Вопросительно взглянув на согруппников, он снял очки и наушники, из которых отчетливо послышалась незнакомая тяжелая мелодия с надрывным вокалом.
— Что? – спросил он, зевнув.
— Ты спал? – изумился Уруха и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Сколько можно тебя звать?!
— А что случилось? – Така вытащил из кармана плеер и выключил его, прервав мелодию на середине.
— Каи вернулся, у него вопросы к тебе по поводу текста.
— Мм, — Мацумото лениво кивнул и поднялся с дивана, направляясь к выходу из комнаты.
— А что ты слушал? – неожиданно спросил Юу, глядя в спину вокалисту.
— Новый сингл Диру, — не оборачиваясь, ответил мужчина и вышел, не заметив, как вновь переглянулись гитаристы.
Впрочем, его сейчас действительно мало что волновало. Все тело до сих пор было охвачено неким туманом наслаждения после прослушивания, будто парализовано. Каждая мысль обрывалась мелодией песни. Интересно, а Ке знает, что его голос действует, как гипноз?
До конца не отдавая отчет своим действиям, Таканори вытащил мобильник, набирая единственный номер, который мог ему помочь.
— Дайске, привет, — выдохнул он, услышав сонное «Алло» на том конце линии. – Я тебя разбудил?... Извини. Послушай, можешь дать мне номер Ке?
Андо никогда не заморачивался над мелочами или подробностями, поэтому он по памяти продиктовал номер телефона, на прощание, не удержавшись, подколол в сторону нездорового интереса Руки к их вокалисту. Така на это никак не среагировал, поспешив распрощаться и перед тем, как отключиться, услышал еще один мужской голос, такой же сонный, как и у самого Дайске.
Усмехнувшись и подумав, что уж не Даю его подкалывать, Мацумото набрал новый номер, с замиранием сердца ожидая ответа.
— Алло, — и этот голос был хриплый и тягучий. Внутри все свело сладкой судорогой. Руки сглотнул.
— Привет, — как можно более спокойно произнес он, издалека заметив работников компании, тянувших какие-то колонки и отходя к окну, чтобы не перегораживать дорогу. – Это Руки. Я разбудил тебя?
— Да, — лаконично ответил Ке. Даже если он и удивился, кто именно является его собеседником, но вида не подал. Мало того, через секунду он вполне размеренно засопел в трубку, будто снова уснул.
Руки недовольно посмотрел на наручные часы, нахмурившись. Почему половина группы спала в полдень?
— Я просто… — он замялся, только сейчас понимая, что не знал, что именно хотел сказать этому человеку. Ниимура молчал: либо на самом деле снова уснул, либо слушал. Таканори подумал, что так даже лучше, что его никто не торопит, иначе он не решится это произнести. – Я только что прослушал ваш новый сингл. Позвонил, чтобы сказать, что мне понравилось.
Только замолчав, Руки понял, что все это выпалил на одном дыхание и теперь можно сделать глубокий вдох. Но тут же подавился им, услышав ленивое:
— И все?
— Знаешь, очень сложно выражать свое мнение, даже не видя человека, — злобно процедил мужчина, зашипев, потому что его плечо все же задели той самой колонкой, которую старались протащить по коридору. В следующую минуту ему пришлось отвлечься на массу извинений, приносимых от каждого работника одновременно.
— Так давай встретимся, — из-за поднявшегося галдежа, Така едва не пропустил мимо ушей эту тихую фразу. Вряд ли Ке стал бы повторять дважды.
— Где? – только и смог спросить вокалист Газетто, отчаянно махая рукой, дабы горе работники скрылись с глаз подальше. На его лице, не скрытом очками и челкой, отражалась смесь волнения и удивления. Он закусил губу, чувствуя, как зубы скользят по прозрачному блеску.
Ке, немного подумав, назвал место и время, дождавшись согласия своего собеседника, отключился, бросив напоследок короткое прощание. Руки отнял мобильник от уха и задумчиво уставился за окно, где стихия даже не думала стихать уже который день подряд, заметая столицу все новыми слоями снега, с которыми едва успевала справляться техника.

***

Руки быстро зашел в неприметный бар, стряхивая с шарфа снег и спешно оглядывая тускло освещенное помещение. Несмотря на ранний вечер, народа здесь было не так уж и много, и мало кто вообще обратил внимание на скрип входной двери и нового посетителя.
Ке обнаружился далеко не сразу: он сидел на высокой скамье за дальним массивным дубовым столом, болтая ногами в воздухе, ибо не доставал ими до пола. В спортивном костюме и обычной кепке он гармонично вписывался в неприметный интерьер бара.
— Привет, — Така остановился перед ним, бросая на скамью шарф и шапку и с трудом взбираясь на нее. Его ноги тоже много не доставали до пола.
Ке оторвался от странно дымящегося коктейля в высоком стакане и кивнул, оглядев Руки. Сегодня на нем не было очков, из-за чего он выглядел обыденно красивым. Ему даже шла эта усталость и нахмуренное выражение лица. Хотелось провести большим пальцем по складке между бровей, ощутить ее рельеф. Руки поморщился, сообразив, о какой сопливой чуши он думает. Отведя взгляд, наткнулся на пачку собственных сигарет, схватился за нее, как за спасательный круг и поспешил закурить, разгоняя дымом странные мысли.
— Я не сильно опоздал? – поспешил спросить Мацумото, хотя ему было глубоко плевать на это, но надо было как-то нарушить повисшее молчание.
— У меня нет с собой часов, — протянул Ке, равнодушно пожав плечами.
— А телефон?
— Я не взял его с собой, — тон оставался ровный и безразличный.
Руки, который без средств коммуникации чувствовал себя не в своей тарелке, удивленно моргнул. Ниимура какое-то время молчал, не глядя на своего собеседника, но потом, заметив его замешательство, добавил:
— Я живу через дорогу, — не дождавшись ответа, он продолжил. – Так что ты мне хотел сказать.
Таканори неспешно затянулся, разглядывая коктейль приятного кофейного цвета. Ему было интересно, что это такое. Подозвав официанта, он попросил принести ему то же самое. В попытке потянуть время еще немного, мужчина достал следующую сигарету, сосредоточенно наблюдая за тем, как она тлела в его пальцах. Ке не торопил, казалось, ему было совершенно не интересно, что может ему сказать собеседник. Он даже не смотрел на него.
— Хотел поздравить тебя с выходом нового сингла, — наконец, выдал Руки и тихо кашлянул в сторону, воспользовавшись возможностью отвернуться.
Со стороны, наверное, выглядело забавно, как два человека старательно не смотрят друг на друга. Или старался только Мацумото, а у Ке это получалось само собой.
— Поздравь, — кивнул он, обхватывая руками стакан.
— Поздравляю, — лаконично ответил Руки.
— Спасибо, — Ниимура криво усмехнулся и обхватил губами трубочку, делая небольшой глоток.
Така не выдержал и тихо рассмеялся. Ке поддержал его веселье улыбкой, понимая причину. Напряжение ослабило тугой узел, позволяя свободно вздохнуть. Неожиданно появилось понимание, что все не так страшно, как казалось изначально. Тоору не цербер, кусаться не будет, огрызаться тоже, он будет поддерживать тот тон, который задаст его собеседник.
— Очень трогательная песня получилась, — сделав определенные выводы, Руки решил говорить все, что думает на эту тему. – И удивительно простой текст. Это не похоже на тебя.
Ке задумчиво пожал плечами, на губах все еще блуждала рассеянная улыбка.
— Почему бы и нет, текст отражает настроение, некое состояние расслабленности. Таким выдался год. Не простым, но как-то получалось плыть по течению.
Его собеседник понимающе кивнул и убрал руки со стола, позволяя официанту поставить высокий стакан с дымящимся коктейлем, от которого веял аромат кофе и корицы. Работник бара, поклонившись, неодобрительно покосился на посетителя, а потом удалился. Така нахмурился, сделав вывод, что все дело в слишком броском виде, он ведь не предполагал, что день закончится в баре, когда одевался утром.
— И музыка звучит по-иному, — продолжил Руки, заметив пристальный взгляд Ке в спину удаляющегося официанта. – Да ладно, — поспешил добавить он.
— Ты слишком яркий, как павлин, — с долей упрека в голосе подметил мужчина.
Таканори хмыкнул, пригладив рукой укладку, но куда там, большое количество лака не позволило прядям волос лечь хаотично.
— Сегодня был эфир на радио, — пояснил он. – Обычно я выгляжу проще. Хотя, до твоих адидасовских костюмов мне все равно далеко. Это не мое.
Ке хрипло рассмеялся, чуть откинувшись назад.
— А ты попробуй на них стразы прилепить, станет твоим, — поддел он собеседника.
Создавалось впечатление, что их общение не может проходить без взаимных подколов и язвительности. Но никто из них и не думал обижаться или злиться.
— Давай вернемся к музыке, — улыбаясь, предложил Така, доставая третью сигарету.
— Я не лезу в мелодию…
— Но не можешь признать, что она изменилась. Это ведь музыка Дая?
Ке не стал скрывать удивление, задержав взгляд на Руки. Будто пригвоздив его к месту. Даже пошевелиться казалось делом сложным.
— Я довольно часто слушаю ваше творчество и много смыслю в музыке, чтобы научиться различать, кем какая мелодия написана, — объяснил Таканори и смущенно улыбнулся. Ниимура не спешил отвечать, обдумывая сказанное. – Кстати, мы сейчас тоже новую песню записываем.
— Я не слушаю твою группу, — без доли смущения признался Ке, опираясь локтями на стол. – Я вообще практически не слушаю джей-рок.
Руки кивнул, уткнувшись взглядом в свой стакан. Потянувшись к трубочке, отпил. Напиток действительно оказался горячим, чувствовался кофе, немного ликера, корица и что-то еще мятное.
— Но я могу послушать, — голос Ке раздался совсем близко. Мужчина поднял голову и едва не шарахнулся, так как Тоору склонился совсем близко, подавшись через весь стол и едва не опрокинув свой стакан.
— Может, придешь к нам в студию? Послезавтра мы записываем вокальную партию, — едва слышно произнес Таканори, утопая во взгляде агатовых глаз и борясь с желанием действительно податься назад.
— А меня пропустят? – с сомнением спросил Ке, откинувшись обратно на свое место напротив.
— А почему тебя могут не пропустить? – спросил Руки, только сейчас осознав, что его сигарета потухла, не дотлев до фильтра.
— Я же не работник вашей компании, а все-таки вокалист другой группы.
— Я встречу тебя на входе, — пообещал собеседник. – Сейчас запишу адрес.
— Не надо, — отмахнулся Ке. – У меня нет карманов.
— А как…
— Ты думаешь, я не смогу найти здание вашей студии?
— Ну да, действительно, — Таканори кивнул.
О том, как могут отреагировать его собственные согруппники на приход Тоору, он даже не подумал, вновь втягиваясь в обсуждение сингла Диру, расслабляясь и наслаждаясь беседой.



Глава VI
***

— Руки, ты не выспался? – возмущенно поинтересовался Каи, отрываясь от папки с какими-то бумагами. – Какой гость в нашей студии?!
Таканори проигнорировал его эмоциональную реплику, увлеченно хлопая себя по карманам в поисках сигарет. Пачка нигде не находилась. Он начал повторно перерывать сумку, мысленно ругая себя за необъяснимую растерянность с самого утра. Сначала он закрыл Корона в ванной, и если бы тот не подал голос, так и ждал бы хозяина в кафельной коробке до вечера. Потом он назвал Каи мамой, когда лидер позвонил уточнить о времени прибытия вокалиста на студию. Зачем-то купил Рейте его некогда любимые сигареты, совершенно забыв, что тот бросил курить. Из-за последней оплошности Акира стебал его весь последний час, вслух гадая о причинах рассеянности согруппника. Иногда в рассуждения вмешивался Аой со свежими идеями.
— Руки! – Каи не намерен был терпеть такое пренебрежение к своей персоне, но тон сбавил.
Не найдя злосчастной пачки, вокалист схватил ту самую, которую купил Рейты, даже не спросив разрешения. Впрочем, Судзуки было глубоко плевать, начинать курить вновь он не собирался.
— Каи, он просто посидит и послушает меня, — равнодушно бросил Таканори, прикуривая сигарету и блаженно вдыхая дым.
Стоящий рядом с ним Уруха, помахал рукой, разгоняя никотиновый смог и морщась при этом. В группе курящим оставался только Мацумото и вполне этим гордился, всячески игнорируя любые намеки на то, что пора задуматься о своем здоровье.
— А о ком вообще речь? – уточнил Кою, продолжая махать рукой.
Така и сейчас сделал вид, что не услышал вопроса. Упав на диван, скрипнувший под его весом, схватил первый попавшийся текст, совершенно не понимая смысла даже первой строчки с названием песни.
— Встреча с Андо-сан прошла настолько удачно? – неожиданно пошутил Рейта, видимо, решив, что сегодня их посетит ритм-гитарист Диру.
Аой, оценив юмор, широко улыбнулся, одобрительно кивнув. Ютака непонимающе оглядел согруппников. О споре он был не в курсе.
Вокалист не успел съязвить или же хотя бы одарить Акиру мрачным взглядом, его телефон завибрировал в кармане джинсов, от чего он подпрыгнул.
— Да, — как можно более спокойно произнес в трубку, ощущая на себе взгляды всех собравшихся в репетиционной, включая стафф, который не принимал участия в беседе.
— Я у входа, — только и сказал его собеседник, прежде чем отключиться.
Ворох листов разлетелся с низкого столика, когда мужчина подорвался с дивана, поспешно направляя к выходу из комнаты.
— Какой гость? – вновь спросил в пустоту Ютака, падая за установку и вновь принимаясь прикручивать болт. Он не был против, но его не поставили в известность и теперь это злило.
Руки буквально скатился с лестницы на первый этаж, издалека приметив невысокую фигурку, ежившуюся от холода за стеклянными дверьми. Подметив, что охранник на входе подозрительно оглядывает посетителя, недовольно поморщился. Распахнув дверь, Така буквально втащил вокалиста Диру в теплоту холла, покрепче ухватившись за скользкую ткань пуховика.
Мужчина, отвечавший за охрану здания, было открыл рот, чтобы соблюсти проформу, но потом передумал. Вокалист Газетто славился своей вредностью и скандальностью. Сам же Мацумото искренне недоумевал, откуда у него такая известность, вроде посуду об голову тому же охраннику он не разбивал и даже голос никогда не повышал.
— Замерз? – наконец, поинтересовался Таканори, прекратив сетовать на несправедливость этого мира.
Ке неопределенно повел плечами, скидывая руку мужчины со своей одежды.
— У нас был перерыв, — зачем-то пояснил Таканори, первым поднимаясь по лестнице. Про лифт он сегодня тактично не вспоминал. Он постоянно суетливо оборачивался, глядя в лицо Тоору, но тот оставался бесстрастным, изредка поправляя шляпу, на которой еще поблескивали подтаявшие хлопья снега.
— Я не помешаю? – Ке впервые подал голос, поднимая голову и глядя на тонкую спину мужчины. Сам Ниимура не отличался ни ростом, ни массой тела, но даже по сравнению с ним Мацумото был щуплым. Этот вывод вызвал улыбку.
— Никто даже не знает, что придешь именно ты, — улыбка Руки была какая-то нервной, он теребил ворот длинной рубахи, выдавая истинное состояние из-за прихода другого вокалиста.
А Тоору сам себе не мог ответить, зачем все же пришел. Ему просто захотелось. Он далеко не всегда искал логику в собственных поступках. Верил, что так правильно, просто судьба чертит его путь. А не реагировать на окружающих уже привык.
Они прошли по широкому коридору, сталкиваясь со снующим туда-сюда стаффом. Слишком оживленно для обеденного перерыва. Таканори свернул и вошел в просторную комнату с мягкими темными диванами и звукорежиссерскими пультами. Теплое освещение буквально обволакивало, а теплота приятно ласкала.
— Руки-сан, — тихо окликнул его мужчина, сидящий за одном из пультов. – Я как раз послал за вами.
— Я пришел сам, — Така смущенно улыбнулся.
— Вы уверены, что стоит продолжать? – вокалист Газетто раздраженно отмахнулся от заботы звукорежиссера. Ему не хотелось, чтобы Ке знал, что запись шла не так удачно, как на то надеялись. Недавняя простуда еще сказывалась на голосовых связках.
Но сроки выхода сингла были ограничены уже давно, тянуть не хотелось из-за подобных оплошностей. Жаловаться Мацумото не любил, поэтому, сжав ладони в кулаки, продолжал надрываться.
— Вы не возражаете, если во время записи будет присутствовать гость? – Таканори указал на Ке, который неожиданно приветливо улыбнулся, поклонившись.
Мужчина в ответ кивнул и покачал головой, как бы говоря, что ничего против не имеет и предложив расположиться вокалисту на одном из диванов. Даже любезно поинтересовался, не желает ли тот что-нибудь выпить. Ке, подумав, выбрал стакан воды, уточнив, чтобы она была прохладной.
Руки задумчиво послал парня, появившегося в проходе, за напитком. Странно, Тоору только что с мороза и просит не чего-нибудь горячего, а обыкновенной воды.
— Запись, Руки-сан, — напомнил ему работник студии, вырывая из задумчивости.
— Да-да, — вокалист кивнул и направился к двери, пытаясь прокашляться и чувствуя, как прожигает спину взгляд черных глаз.

***
Ке периодически хмурился, внимательно прислушиваясь к надрывному вокалу. Задумчиво поглаживая подбородок, он практически не смотрел на Руки сквозь завесу специального стекла. Отмечая плюсы и минусы голоса, старался для себя определиться, нравиться ли ему творчество этой группы. Не сказать, чтобы не нравилось, но и слушать постоянно желание не возникало. Тоору усмехнулся своим мыслям. Будто он вообще слушает японский рок, чтобы сейчас так тщательно обмусоливать этот вопрос. Все что можно сказать – это нравится или нет. Нравится… Но не для него.
В дверь тихо постучали, что, впрочем, услышал только Ке, но даже не обернулся на вошедшего. Каи тихонько проскользнул в помещение, бросив короткий взгляд на своего согруппника, а потом переведя его на гостя. Темные глаза распахнулись от удивления.
— Ке-сан?! – неверяще выдохнул он, кланяясь в знак приветствия.
Тоору кивнул, то ли здороваясь, то ли подтверждая, что это он. Имен участников Газетто он не знал, зачем ему это. А представляться молодой человек не спешил, изо всех сил стараясь не пялиться на вокалиста, как на восьмое чудо света.
Песня, между тем, была прервана уверенной рукой режиссера. Така снял наушники и поспешил выйти к собравшимся. Даже не обратив внимания на драммера, он сразу устало упал на вращающееся кресло, приготовившись слушать получившуюся запись.
Каи поспешил к ним, положив ладони на плечи Таканори и едва заметно массируя их. Тот блаженно откинул голову на стул и прикрыл глаза.
По мнению Ке в получившейся записи были недочеты и ошибки. И Руки сам их слышал, судя по тому, как периодически морщился или хмурился за время проигрывания песни. Обсуждение с дивана было не слышно, но либо переписывать решили в другой день, либо оставили так, как есть, потому что вокалист Газетто поднялся со стула и направился в сторону гостя.
— Не против пообедать? – спросил он чуть осипшим голосом и устало улыбнулся.
Ниимура лишь кивнул в ответ, медленно поднимаясь с дивана.
Они молчали, пока спускались по лестнице. Таканори поспешно заматывался в длинный вязаный шарф, пытаясь хоть частично прикрыть его курткой. Шапку он держал в зубах, морщась от синтетического вкуса. Тоору же только застегнул свой пуховик, поскольку так и не снял его в стенах студии. Он вообще был мерзляком, либо берег свое горло.
Уже на улице, когда Така сбивчиво объяснял, что неподалеку находится уютная кофейня, их нагнали Каи с Аоем.
— Мы к вам присоединимся, — уверено заявил Ютака, но, увидев хмурый взгляд Руки из-под шарфа, поспешно добавил. – Мы сядем за соседний столик!
Аой флегматично кивнул в подтверждение. Куртка на нем была настежь расстегнута, несмотря на минусовую температуру. Впрочем, он всегда отличайся знойностью.
Мацумото не стал в ответ закатывать глаза и уж тем более отговаривать согруппников от их решения. В конце концов, они тоже сегодня еще не обедали. Ке, казалось, вообще не заметил, что их стало больше, чем двое. Ему вообще подобные мелочи казались неважными. И уж тем более его не волновало, что их могут заметить вместе, что может потянуть за собой вереницу сплетен, слухов, догадок.
Дошли быстро и молча. Руки шел впереди, на полшага от него отставал второй вокалист. Ударник с гитаристом замыкали процессию, переглядываясь и чувствуя себя отчего-то лишними.
В тесной кофейне было практически пусто. Лишь несколько школьниц, сидевших в центре зала, склонились к середине стола и о чем-то шептались, да двое мужчин расположились у витринного окна и пили чай. К удивлению остальных, Ке сразу направился к ним. Только спустя пару секунд Така сообразил, что это Дай и Каору.
Когда Газетто подошли поздороваться, гитаристы уже о чем-то беседовали со своим согруппником. Дайске, в неизменной ему манере, улыбался, лидер же наоборот хмурился, исподлобья глядя на посторонних.
— Садись, — Тоору обратился к Мацумото, кивая на стул, а сам расположился спиной к улице.
— Ну, мы пойдем, — неуверенно выдал Ютака, стараясь улыбаться. – Не будем вам мешать.
— Куда? – тут же вскинулся Дайске. – Составьте нам компанию.
Что-то подсказывало Таканори, что гитаристам и вдвоем было хорошо. Вроде ничего особенного в их поведении, но этих двоих будто опутывала тонкая нить, связывая в единое целое. Поселялась уверенность, что стоит протянуть руку к центру круглого стола, и он обязательно наткнется на эту самую нить, столь ощутимой она была. Но его согруппники не отличались таким тонким видением мира, как он сам, поэтому любезно приняли приглашение, подтягивая стулья и рассаживаясь.
Общительный Дайске тут же разговорился с Аоем о гитарах. Периодически в их диалог встревал Ютака со своим весельем и умением располагать к себе. Каору в обсуждении участия не принимал, хоть тема и была ему близка. Видимо, настроение его соответствовало хмурой погоде. Он изредка склонялся к Ке, что-то у него спрашивая, они обменивались короткими репликами и вновь погружались в молчание.
На Таканори наплывала беспросветная тоска. Его не угнетало молчание Тоору, пока они были вдвоем. В их тесной компании он мог себе позволить быт говорливым. Но вот сейчас, когда за столиком собралось столько разных людей, вокалист чувствовал себя лишним. И Ке сидел слишком далеко, чтобы просто склониться к нему, как это делал Каору, и что-то спросить.
Из прогрессирующей меланхолии его беспардонно вырвал лидер Диру. Видимо, он заметил отрешенность в глазах мужчины и решил поддержать того. Значит, его плохой настрой – это лишь маска. Вполне удобно, если ты еще не теряешь надежды остаться вдвоем с человеком, который тебе сейчас действительно нужен. Но, если остаешься в меньшинстве, играть уже глупо – ты заведомо остаешься в проигрыше.
Атмосфера разрядилась, когда Каору стал задавать вопросы, улыбаться, а потом, к блаженству единственного курящего, достал свои сигареты. Еще большим удовольствием стало то, что лид-гитарист с легкостью втянул в их разговор Ке, который до этого вообще не подавал признаков жизни, прикрыв глаза и, казалось, уснув. На самом деле, он все прекрасно слышал, просто молчал. И Каору, видимо, это прекрасно знал.
Руки с долей зависти оглядел лидера Диру, подумав, что хотел бы так же хорошо знать Тоору и иметь наглость вторгаться в его личное пространство.


Глава VII


— И все-таки это была жестокая шутка, — серьезный тон Каи никак не вязался с довольной улыбкой на его лице. Ударник вертел в руках пустую рюмку, наблюдая, как скатываются по стеклянным стенкам прозрачные капли алкоголя, бесшумно разбиваясь о поверхность стола. Каждый раз глаза его на секунду вспыхивали интересом, а потом снова заволакивались туманной пеленой – Ютака был пьян.
Впрочем, его согруппники, сидящие рядом, тоже не отличались трезвостью. Никакого повода не было, просто собрались, просто выпили, просто перебрали. Продолжать уже никому не хотелось, но и встать, преодолеть территорию бара и добраться до такси тоже казалось непосильной задачей. Вот и сидели, постепенно приходя в себя, лениво оглядывая собравшийся немногочисленный народ и вяло перебрасываясь шутками или пустыми фразами. Изредка Уруха подавал идею добраться куда-нибудь еще, чтобы повеселиться. Под «куда-нибудь» он подразумевал определенный клуб, где его ждали парочка, как утверждал гитарист, симпатичных девушек. Но никто мужчину не поддерживал, и он оставался сидеть, хотя его никто и не держал. Зато остальные оттачивали на нем свое искусство остроумия. Кою огрызался, отмахивался, а потом взял и зачем-то рассказал лидеру о споре Аоя, Рейты и Руки.
— А он мне нравится, — неожиданно даже для самого себя выдал Таканори. Будь он хоть немного трезвее, ни за что бы не произнес этих слов вслух, но сейчас даже не жалел. Завтра он будет клять себя и сдавленно ругаться сквозь зубы, что обронил такое важное признание, а сейчас это не имело значения.
— Кто? – Акира, молчавший вторую половину вечера, наконец, встрепенулся.
— Тоору, — Мацумото равнодушно пожал плечами, будто это было само собой разумеющееся. Сейчас его гораздо больше волновал тот факт, что настоящее имя вокалиста Диру идет ему гораздо больше, нежели короткий и излишне обрывочный псевдоним. В нем не было мелодии.
Оценив мечтательный вид Руки, остальные члены группы покатились со смеху, повалившись кто куда и хватаясь за животы. Вокалист оглядел их мутным взглядом, не до конца понимая, что произошло. Лично ему было совершенно не смешно.
— Что? – недовольно протянул он, выдергивая край своего пиджака из цепких пальцев Судзуки.
— Мы уже догадались, — выдавил из себя Кою, вытирая слезы веселья тыльной стороной ладони, а уже ее об футболку Юу. Последний этого даже не заметил.
— До чего? – до Таканори никак не доходила причина всеобщего веселья и, откровенно говоря, не было никакого дела до остальных.
— О твоих симпатиях, — уверенно ответил Широяма, кивнув в подтверждение своих слов.
— Так заметно? – Руки разочарованно вздохнул и потянулся к меню, желая продолжить заливаться алкоголем. Предприимчивый Каи не самым метким движением уронил его на колени Урухи, чтобы вокалист не смог добраться то тонкой коктейльной карты в кожаном переплете.
— Мы просто тебя давно знаем, — едва слышно пролепетал Такашима, откидываясь на спинку алого дивана и прикрывая глаза.
Над столом повисло молчание, каждый задумался о чем-то своем. Акира откровенно клевал носом. Уруха, понимая, что с девушками встретиться сегодня не судьба, скучал, привалившись головой о плечо второго гитариста, который крутил в руках зажигалку вокалиста. Ютака периодически поглядывал на Таканори и ни о чем не думал, не было на это сил.
Все вздрогнули, когда Мацумото неожиданно поднялся с диванчика, вытаскивая телефон и ткнув коленом в ногу ударника, понуждая того подвинуться и пропустить его к выходу.
— Не надо, Така, — неожиданно твердо сказал Кою, который первым догадался, что задумал вокалист. Все непонимающе посмотрели на него, но Руки лишь отмахнулся и неуклюже перелез через колени лидера, который так и не двинулся с места.
Он все уже решил, точнее, поддался спонтанному порыву, о котором, конечно же, будет завтра жалеть, как и о том, что проболтался друзьям. Выбравшись на улицу, Мацумото отошел от входа, освещенного яркой неоновой вывеской и сменяющимися рекламными роликами на щите напротив. Прислонившись к прохладной стене, взглянул на дисплей с психоделической заставкой, даже не заметив четырех цифр, кричащих о позднем времени суток.
Подняли трубку далеко не сразу, пришлось мучительно долго вслушиваться в тянущиеся заунывные гудки, раздражающие все внутри, где бушевал алкоголь, адреналин и трепетало предвкушение.
— Да, — голос был сонный и недовольный.
Таканори промолчал, неожиданно подумав, а записан ли вообще его номер у этого человека. Может, стоило сначала представиться?
— Привет, — фраза прозвучало до противного коротко и глупо, но разве подобные мелочи интересуют пьяного человека.
— Что-то случилось? – Ке было без разницы, даже если ответ будет утвердительным, он очень не любил, когда ему звонят по какой-либо причине посреди ночи. Все в его окружении в курсе, как трепетно мужчина относится к времени сна.
— Я тебя разбудил? – вопрос был абсурдным и вызвал еще большее раздражение собеседника. Ответа не последовало. – Скажи, если мужчине нравится…хм, другой мужчина, стоит ли ему признаться?
Мацумото не сильно заботило раздражение Ке, а тот уже убедился в своей догадке, понимая, что человек на том конце линии просто пьян.
— Иди спать, — грубо и резко ответил Ниимура, переворачиваясь в своей постели на спину и открывая глаза. Взгляд уперся в потолок отливающий синевой в сумеречных отсветах ночи.
— Ты всегда будешь так далеко от меня? – Таканори уже не отдавал отчета в том, что говорит. – Это ведь только внешняя отрешенность, Тоору. Ты не такой. Ты умеешь улыбаться, шутить, быть внимательным и открытым. Я знаю это. Покажи мне себя такого… пожалуйста.
Голос сошел на нет. Руки прикрыл глаза, несильно стукнувшись затылком о стену. Он уже жалел о сказанном. Подобные заскоки были совершенно не в его стиле. Но он ведь так редко пил, а сегодня доха алкоголя превысил возможные допустимые границы. И сейчас очень хочется извиниться за свою глупость, но долгое молчание рождает полузадушенную надежду, что что-то может измениться.
А Ке в совей комнате устало прикрывает глаза, кладя сверху отяжелевшую ладонь. Какая глупость. Хочется усмехнуться, отшутиться или грубо послать куда подальше, но он молчит, продолжая слушать сосредоточенное прерывистое сопение. Тоору не любитель задушевных бесед и взаимных излияний, просто не видит в этом смысла.
А еще он понимает, что ждал этого, знал, что рано или поздно именно так и произойдет. Разочарование?
Он молча сбрасывает и кидает телефон на другую сторону постели. Еще пару минут размышляет над ситуаций, а потом засыпает.
Таканори в полумгле переулка сполз по стене на корточки и достал сигареты. Запоздало поняв, что зажигалка так и осталась в руках Аоя, горько усмехается, глядя в противоположную стену и не видя ее.


Глава VIII
***

Руки бездумно сверлил взглядом край стола, неосознанно заламывая пальцы и периодически закусывая нижнюю губу. То и дело ладони падали на холодный пластик мобильного телефона, будто намагниченные. Все происходило инстинктивно: полный надежды взгляд на экран, заученные цифры, ожидание ответа, как приговора на смертном одре, тяжесть противных монотонных гудков и механический голос автоответчика. И вновь безнадежность, серым туманом расползающаяся по комнате, холодными пальцами касающаяся кожи, которая моментально покрывается противной испариной.
Так продолжалось неделю. Руки казалось, что он выпал из привычного течения жизни. Продолжая посещать студию, разговаривать с людьми из своего постоянного окружения, поддерживать какие-то нити связи с реальностью, он ощущал себя, между тем, неясной тенью – вот был Таканори Мацумото, а теперь вместо него отвратительная копия, похабно созданный двойник.
Ровно неделю Ке не брал трубку. Семь дней назад Така зарекся вообще когда-либо еще столько пить. И три дня назад он озвучил это решение перед согруппниками, тогда же получил ехидное замечание от Аоя, что подобное он слышит не впервые. Теперь вокалист игнорирует сам факт существования второго гитариста в группе. Юу стоит на своем и извиняться перед горе-алкоголиком не собирается, из-за чего получает недовольные взгляды от Урухи. Группа держится на заботливости Рейты и оптимизме Каи.
А Руки все равно в данный момент, насколько накалена обстановка в коллективе. Он не спит по ночам, плохо ест сам и забывает кормить Корона. А пес, чувствуя апатичный настрой своего хозяина, глядит на него грустными черными глазами и скребется лапкой в дверь, потому что выгуливать его тоже периодически забывают. Таканори чувствует себя влюбленной рассеянной школьницей, злится, проклинает вокалиста Диру, а потом снова пытается ему дозвониться. Этот круговорот становится нормой жизни, что тоже в свою очередь вызывает вполне оправданное раздражение.
Несмотря на свою злость на Тоору, Мацумото прекрасно понимает, что на его месте поступил бы точно так же. Он сам до сих пор не может поверить, что поступил так глупо, будто ему на самом деле пятнадцать. Для признания своего подросткового примитивизма осталось только подергать Ке за косички. И хорошо, что тот обрезал волосы, а то Така последнее время сильно сомневается в своей адекватности.
Конечно, истеричное обрывание телефона никак не обеляло нерадивого вокалиста Газетто перед хладнокровным Ниимурой, но Руки считал важным извиниться за всю ту чушь, что нес в трубку неделю назад. Разговор на расстоянии был не лучшим способом, но так неловко было заглянуть сейчас в глаза Ке. Что делать, когда он увидит там насмешку или еще хуже – снисхождение, как к маленькому ребенку, сделавшему шалость!
Он не представлял, что скажет Тоору, если тот все же сменит игнор на милость и ответит на входящий звонок. Кроме банального «привет» в голову ничего не приходило. Возможно, разговор сам собой начнется, когда бархатный голос Ке коснется его слуха, но все большая уверенность, что будет точно наоборот, заполняла каждую клеточку организма.
Сложившаяся ситуация буквально вопила о том, что кроме как личной встречей проблему тут не разрешится. Умом Таканори это понимал, а вот сердце яро протестовало, аргументируя тем, что эта встреча закончится сплошным разочарованием. Какая глупость для взрослого мужчины – загнать себя в такой нелепый тупик.
Плюнув на все раздумья, Руки в сотый раз схватил свой мобильник и набрал совершенно другой номер.
— Алло, — голос на том конце был сонный, тихий и с приятной хрипотцой. Но он точно принадлежал не хозяину телефонного номера.
— Каору-сан, — Мацумото замялся, понимая, что совершенно не готов беседовать с этим человеком. Одно дело Дайске, которого он и рассчитывал услышать, парень компанейский, не задающий лишних вопросов, отчасти пофигистично смотрящий на жизнь. И совсем другое Каору – серьезный, собранный, ответственный мужчина.
— Таканори-кун, ты на время смотрел? – поинтересовался лидер Диру.
Руки скользнул взглядом по настенным часам и ужаснулся – три ночи. Чувство неловкости сменилось удушливым стыдом, он залился краской, радуясь, что его никто не видит.
— Ками-сама, простите, Каору-сан, — затараторил вокалист, мысленно кляня себя за такую оплошность.
— Да ничего, — хрипло выдохнул Ниикура. – И мы переходили на «ты».
Така согласно кивнул, но, сообразив, что его собеседник этого видеть не может, вслух подтвердил сей факт.
— А Дайске далеко? – поспешил спросить он, чувствуя, что пауза затягивается.
— Он спит, — устало сообщил гитарист. – Что-то случилось?
— Да! То есть, нет… — Така растерянно вздохнул и нервно оглядел свою комнату. Его сознание даже не зацепилось за факт того, что Каору посреди ночи отвечает вместо Дайске. Впрочем, Руки уже давно понял, какие отношения связывают этих людей. – Это может подождать до завтра… Точнее сегодня. Я не думал, что так поздно… Все равно я сейчас не буду звонить Ке…
Он даже не отдавал себе отчета в том, что произносит все это вслух, и не просто в пустоту комнаты, а в трубку лидеру Диру, которому вообще не полагалось знать о сложившейся ситуации.
— Погоди, не тараторь, — приказным тоном выдал Каору. – Я сейчас выйду на лоджию, а то ты своими воплями Дайске разбудишь.
— Да нет, что ты, спи дальше… Я завтра позвоню. Извини!, — стало совсем плохо от осознания того, что он поднял на ноги лид-гитариста. Он же здесь вообще не при чем!
— Поздно, я уже проснулся, — послышался смешок на том конце линии. – Давай, рассказывай, что у тебя случилось.
— Нет-нет, все нормально…
— Мацумото, — грозным голосом начал Каору. – Ты разбудил меня посреди ночи, так что хватит увиливать, говори, что у тебя стряслось, иначе я тебе в кошмарах весь следующий год являться буду. Не веришь мне, спроси у Тошимасы, он подтвердит, что такое вполне может быть.
Лицо Руки перекосило от услышанного. На лбу выступила испарина, а побелевшие от напряжения пальцы судорожно сжали мобильник. Портить отношения с Ниикурой совершенно не хотелось, но жаловаться ему на жизнь не хотелось еще больше. Не вовремя скользнула мысль, что если он сейчас промолчит, то Каору еще, не дай Бог, подумает, что у Дайске с Такой есть какие-то секреты от него. Мысль была абсурдной, но в измученном сознании вокалиста сыграла немаловажную роль в окончательном решении.
Каору не перебивал, слушая сбивчивый короткий рассказ Руки о своей глупой выходке. Он не задавал вопросов, не переспрашивал, а самое главное – не насмехался. Создавалось впечатление, что Така находится на приеме у психиатора. Воображение ярко нарисовало лидера в белом халате, задумчиво смотрящего в никуда и крутящего ручку, которой изредка делал пометки на белоснежной бумаге.
По завершении истории, Мацумото с новой силой ощутил всю абсурдность ситуации и в очередной раз выругался про себя. Его собеседник долго молчал. Судя по протяжным выдохам, он курил. Самому Таке никотина не хотелось, он и так за эту неделю скурил месячную норму, вся одежда провонялась едким табачным дымом.
— Если тебе надо поговорить с Ке, то завтра у нас концерт. Если сейчас он игнорирует, то после выступления он всегда очень уставший и просто не станет тебе отказывать в разговоре. Это моменты наибольшей уязвимости Тоору. И не вздумай ляпнуть ему, что это я тебе его сдал, иначе…
— Да, я помню про кошмары, — выпалил Таканори, не веря, что ему так просто выдали слабые места Ке. – Спасибо, Каору.
— Спокойной ночи, Така-кун.
— Спокойной…
Лидер уже не слышал этого проявления вежливости, отключившись секундой ранее. В трубке раздавались монотонные гудки. А Мацумото, откинувшись на спинку дивана, старался дышать глубже.


Глава IX
***

Таканори посильнее натянул кепку, которую в сотый раз едва не сбила девушка, стоящая рядом. Каждый раз она разворачивалась и принималась извиняться, но ее было не слышно из-за грохота музыки. Да, и было все равно, что она говорила. Темные глаза были безотрывно прикованы к небольшой сцене, к единственно нужной сейчас фигуре, проявляющей все чудеса пластики и издающей потрясающие звуки.
Это было совершенно спонтанным решением – пойти еще и на концерт. Менеджер явно был удивлен, когда Руки попросил достать билеты на предстоящее выступление Dir en Grey. Задавать лишних вопросов не стал и на том спасибо. Зато от души повеселились Рейта с Аоем, которые в этот момент находились в комнате. Правда, шутки их стали менее колкими и что-то подсказывало, что благодарить за это стоит Ютаку.
Еще большим удивлением для Мацумото стало, когда эти двое собрались на концерт с ним. Все попытки выяснить, с чего это вдруг они, так и остались попытками. Впрочем, почему бы и нет, о настоящей причине подобного решения Руки никто из них все равно не знает, поэтому от друзей всегда можно было отделаться еще в зале.
Сейчас, расположившись в верхнем ярусе клуба, Таканори не видел своих одногруппников в бушующем море сходящих с ума фанатов внизу. Будь они в привычных вижуальных образах, узнать бы их еще можно было, но не тогда, когда каждый из них превращается в заурядного жителя страны восходящего солнца, сливаясь с бескрайней толпой.
Да и не волновали они его совершенно. Куда важнее маленькая фигурка в одних спортивных штанах, извивающаяся в центре сцены. Каждое движение, поражающее своей гибкостью, спонтанной точностью, эмоциональной насыщенностью. Притягательная красота тонких пальцев, то сжимающих микрофон, то рисующих огненные узоры заклинаний в спертом пространстве воздуха. Каждое ранящее слово текста песни клеймом отражается на лице, сменяя выражения одно за другим. И голос то чарующе нежный, ласкающий приятными тонами кожу; то тихий шепот, будоражащий тонкие струны души; то высокий, заставляющий леденеть трепещущую душу; то агрессивный скрим, срывающий в глубины пропасти, разбивающий о равнодушные камни; то насыщенный гроул, выплескивающий тебе в лицо раскаленные волны ярости и отчаяния.
Бог ли? Руки неоднократно слышал, что фанаты Диру называют вокалиста именно так. Но на его взгляд Ке был представлением некоего совершенства. Не в прямом смысле слова, что привычно понимать под ним, а какого-то извращенного идеала, вывернутого наизнанку, если так можно было выразиться. Таканори смотрел на него и понимал, что видит перед собой завершенный образ, прошедший все стадии развития.
Своим неясным сиянием ауры Тоору привлекал и буквально манил неописуемым очарованием искаженной самобичеванием души. Что видит сейчас этот человек вместо полыхающего огнями чистых эмоций зала? Что чувствует, проговаривая собственную мантру отчаяния и боли? О чем думает, погружаясь в пучину личного сумасшествия? Даже завораживающий язык тела и меняющиеся интонации не могли дать хотя бы намека на ответ. Руки досадливо закусывал губу, подаваясь вперед, жадно глотая его воздух, чувствуя и понимая, как никто другой.
Концерт закончился непозволительно быстро, успев стать лишь наркотиком с внушительной первой дозой. В такие моменты мало что понимаешь, кроме бессознательной мысли, что будешь приходить снова и снова, чтобы видеть пятерых музыкантов, творящих твое настроение. Да, именно пятеро, потому что, как бы не хотелось Таке видеть лишь сольное исполнение, он не мог не признать, что это единый организм, состоящий из пяти рычагов. И это единение ему было знакомо, каждый раз, стоя на сцене, он чувствовал щит за спиной, состоящий из четырех непоколебимых звеньев.
Музыканты давно ушли со сцены, подарив долю своего внимания счастливчикам, сжимающим в руках медиаторы и палочки, а фанаты все скандировали, нехотя начиная расходиться. Руки с досадой посмотрел на пока еще небольшой поток у входа, понимая, что выбираться нужно сейчас. Он и так ловил на себе подозрительные взгляды девушек во время концерта – его явно узнали или же подумали, что он просто похож. Подтвердить это было сложно, так как в сети было слишком мало фотографий вокалиста без макияжа, что неоднократно его спасало в подобных ситуациях.
Даже не размениваясь на извинения и игнорируя всякие правила поведения, Мацумото ринулся сквозь толпу, с трудом пробивая себе путь среди фанатов, которые не сразу соображали, что им требуется разойтись. Уже спускаясь по лестнице, Таку случайно толкнули в спину. Не удержав равновесия, вокалист полетел вперед, оказавшись в чьих-то надежных объятиях.
— Ты чего скачешь, как козел? — плоско пошутил Рейта, ставя мужчину обратно на ноги. Выглядел басит, будто только что сам отпахал концерт: мокрый, потрепанный и измятый, но воодушевленный — видимо, он попал в самую гущу.
— А где твоя вторая половинка? – поддел Руки, намекая на Аоя.
— Я потерял его еще в самом начале концерта, — Акира равнодушно пожал плечами, выходя вместе с другом из зала. – На выходе подождем.
— Хочешь окончательно спалиться? – буркнул Мацумото, которому стало холодно в коридоре, освещенном приглушенным неоном спокойных синих оттенков.
— А что, тебя узнали? – удивился Судзуки, оглядев вокалиста, будто впервые видел.
Руки в ответ только дернул плечом, сложив руки на груди. Он не собирался стоять и ждать явления гитариста, у него была совершенно иная цель. Поэтому, едва натянув куртку и кое-как повязав шарф на шею, он поспешил распрощаться с басистом.
— А нас подождать? – удивился тот, замерев с шапкой в руках.
— Я не домой, — поспешил пояснить Руки.
— А куда?
Таканори оглядел наполняющийся холл возбужденных прошедшим концертом фанатов. Ему не хотелось говорить, куда он направляется, ведь пришлось бы объяснять причину, почему он не пошел к Диру сразу в гримерку, как цивильный музыкант, а не вынужден идти через черный ход. Кстати, менеджер изначально предлагал сопроводить вокалиста сразу в гримерку, но Руки категорично отказался, понимая, что там Ке слушать его не станет, а просить всех выйти из помещения, когда они уставшие после концерта – это варварство.
— Мне надо, Аки, — сказал Мацумото, глядя в удивленные глаза друга. Тот только пожал плечами, согласно кивнув. Рейта не был ни конфликтным, ни дотошным, а уставший не был настроен и шутить.
Хлопнув блондина по плечу в знак благодарности за понимание, Мацумото поспешил выйти на улицу. Клуб ему был знаком, их группа здесь тоже выступала неоднократно, поэтому он помнил о расположении черного входа, у которого уже стояли две машины: обычная легковая «японка» и микроавтобус. По заранее раздобытой информации, вокалист знал, что первая машина для Ке, он уже давно ездит отдельно от группы. И это было на руку, у них была возможность поговорить наедине.
Руки погорячился, сразу отправившись к этому входу, он мог спокойно дождаться с Акирой Юу, заставить их постоять с ним, дабы не было скучно, возможно, выпить по банке кофе. Диру все не выходили. А может, в ожидании время всегда тянется непозволительно медленно. Однако, пачка сигарет заметно опустела, а мороз, не желающий сбавлять обороты, норовил пролезть ледяными пальцами за ворот куртки. Руки даже в перчатках замерзли и пальцы едва шевелились, а тело сотрясало мелкой дрожью. Расслабиться никак не получалось. И Таканори уже готов был позвонить на номер Дайске, нагло поинтересоваться, долго ли они еще будут собираться, как дверь распахнулась и высыпали охранники клуба на тот случай, если особо ярые фанаты решат прорываться с боем. Неудивительно, что их подозрительные взгляды остановились на тощей фигуре вокалиста Газетто, не признав в нем звезду.
Первым вышел Шинья, за ним Тошия, они что-то обсуждали, точнее Хара упрямо доказывал свою точку зрения, а Терачи равнодушно пожимал плечами. Вышедшие следом гитаристы молчали, устало склонив головы.
Руки, под бдительным оком охраны, подошел ближе, когда под уличное освещение вышел Тоору, зябко кутаясь в безразмерную куртку и глядя прямо перед собой. Выглядел он действительно уязвимо, как брошенный котенок посреди заснеженного поля. Така едва сдержал порыв нежности, сделав еще пару шагов вперед. Охранник кинулся ему наперерез, механическим голосом предупреждая и прося податься назад. Все обернулись на них, остановившись и приглядываясь к настырному фанату. Дайске, как самый простой и не заморачивающийся участник группы, двинулся в сторону вокалиста Газетто, намереваясь снизойти до него со своим автографом.
— Ке! – окликнул Мацумото мужчину, совершенно не заметив Андо и уж тем более не обратив внимания на охрану. В любой другой ситуации это казалось бы ему унизительным – столько открыто проявлять свои эмоции, позволять ставить себя место, унижаться. Но сейчас все эти нюансы совершенно не имели значения. Какая разница, когда Тоору обернулся, прищурившись и вглядываясь в знакомое лицо. Уже не надо было объяснять причину своего визита, он все поняла сам.
— Пропустите его, — приказным тоном выдал Каору. Голоса он не повышал, но все присутствующие вздрогнули. – Звезд надо знать в лицо, даже если они без макияжа.
Естественно, все тут же уставили на Мацумото, пытаясь разглядеть в нем звезду и мысленно прикидывая на него всевозможный макияж, у кого на что хватало фантазии. Дайске, поняв, что общение с фанатом обламывается, не растерялся, приобняв Руки за плечи и уводя с собой в сторону автомобиля.
Така не знал, рассказал ли своему гитаристу Каору о ночном звонке, но что-то ему подсказывало, что Андо до сих пор находится в сладком неведении. Это даже к лучшему, а то еще не хватало сочувствующих взглядом или же насмешек. Для одержания моральной поддержки ему хватало и Газетто.
Ке не сказал ни слова, молча окинув Руки ничего не выражающим взглядом. Он молча расположился на заднем сидении своего авто, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мацумото почувствовал острую боль разочарования и некоей злости из-за подобного высокомерия. Уже собираясь разразиться гневной истеричной тирадой, выплюнув в лицо Тоору все, что думает о нем в этот момент, был остановлен все той же рукой Дайске, который так и не отпустил его плеч.
— Садись к нему в машину, — едва слышно прошептал он. Горячее дыхание обожгло заледеневшее ухо. – Он не уедет без тебя.
А потом его как маленького подтолкнули в сторону автомобиля. Руки скрипнул зубами от такого обращения. Он и так нервный и злой, а тут буквально провоцируют на скандал.
Пройдя мимо молчаливого Каору, который даже взглядом не поддержал, вокалист распахнул пассажирскую дверь с другой стороны от Ниимуры и скрылся в теплом салоне. «Японка» тут же плавно тронулась с места, объезжая микроавтобус, в который все еще грузились гитаристы.
Токио пестрил неоновыми огнями, яркими вывесками и рекламными баннерами. Автомобиль катился плавно и неспешно, видимо, позволяя Ке расслабиться. Казалось, что вокалист Диру уснул, все морщинки разгладились, веки сомкнулись, едва подрагивая. Хотелось прикоснуться к нему, просто, чтобы ощутить реальность его существования. Так по-девчачьи, но разве не в этом прелесть подобных чувств?
Любуясь временной слабостью мужчины. Пользуясь тем, что никакие маски не скрывают истинные чувства, Руки совершенно забыл о причине. По которой оказался в этой машине. Все отступило на второй план. Ведь это так естественно – видеть Ке столь уязвимым и даже не пытаться этим воспользоваться. Хочется чувствовать себя приближенным к нему.
Но реальность быстро развевает эту сладковатую мечту, не оставляя даже послевкусия. Неизвестно, где живет Ке, а значит, их путешествие может прерваться в любую секунду, и больше подобного шанса все исправить не выпадет.
— Тоору, — это имя приятной вибрацией соскальзывает с губ. И негативной реакции за ним следует. – Я бы хотел извиниться…
И вроде все. Ведь большего Таканори не хотел сказать. Оправдываться не входило в его планы. Но Ниимура молчит, даже виду не подает, что услышал.
— Мы же взрослые люди, — входя в резонанс с собственными словами, он-таки начинает искать оправдания своим поступкам. – С каждым бывает подобная глупость. Я перебрал. Не собирался говорить тебе что-то подобное… понимаю. Что это было крайне глупо, но сказанного не воротишь. Поэтому я просто прошу прощения за свой необдуманный эмоциональный порыв.
Прозвучало деловито, сухо, как и планировалось. Он не будет брать свои слова обратно. Только не это! Вот уж что будет совершенной глупостью – сначала признаться в симпатии, а потом отнекиваться.
— Поэтому я не люблю алкоголь и тех, кто пьет, — грубо ответил Ке спустя какое-то время. – Пьяные люди не вызывают симпатии.
Таканори промолчал. Он просто не видел смысла в ответе. Пил он не так часто, чтобы корить себя за это, но даже редкие посиделки заканчивались вот такими вот плачевными случаями.
— Мы приехали, — тихо сообщил водитель, взглянув на вокалистов в зеркало заднего вида. Они о нем и забыли вовсе.
Пейзаж за окном оказался слишком знакомым.
— Как ты узнал, где я живу? – изумился Руки, резко выпрямляясь и глядя на Ке, который даже глаз не открыл за все время поездки.
— Видимо, за это тебе стоит благодарить Каору, — ответил Тоору и демонстративно нахмурился.
Вокалист Газетто не смог сдержать улыбки и мысленно вознося благодарность лидер, который, несмотря на свою внешнюю отрешенность, все-таки помог ему. Хоть и не обязан был.


Глава Х
***

— Руки, ты будешь сегодня работать или нет? – в голосе лидера улавливались нотки раздражения и недовольства. Он рефлекторно отстукивал палочками по рабочему барабану и хмурился, глядя на вокалиста.
Мацумото бросил телефон на диван с такой силой, что тот спружинил на пол. Поднять мысли не возникло, мужчина направился к микрофону. Действительно, пора было взять себя в руки, проблема не стоила того, чтобы вся группа страдала – это не профессионально, в конце концов.
Но хватило запала на пару часов, после чего Така снова стал рассеянным, а его глаза постоянно находили телефон, все так же лежащий на полу. Ютака бросал на него тревожные взгляды, но молчал, отчасти понимая состояние друга. В итоге он просто соврал, что у него сегодня важная встреча и первым ушел из студии, пожелав всем приятного вечера.
— Руки, что с тобой сегодня? – поинтересовался Уруха, собирая свои вещи, как всегда разбросанные по всей студии.
— Без разницы, — коротко бросил Таканори, резкими рывками пытаясь застегнуть куртку, но под замочек постоянно попадал шарф, что несказанно раздражало.
В конце концов терпение лопнуло. Рыкнув, вокалист бросил свое занятия, схватил сумку, телефон и скорым шагом покинул помещение, не удосужившись попрощаться с ребятами.
— Руки! – крикнул вслед Кою, но его проигнорировали.
Маленьким агрессивным вихрем Мацумото пронесся по коридорам, грубо отталкивая всех, кто попадался на пути. Злость сталкивалась с отчаянием, искрясь эмоциональным накалом и норовя вылиться через край, разъедая ядовитой реакцией асфальт под ногами.
Холодный зимний ветер наотмашь дал пощечину, требовательно распахнув незастегнутую куртку, грубо напомнив о беспечности мужчины. Но тот даже не обратил внимания на испуганную дрожь горячего тела, которому совершенно не нравился этот температурный контраст.
До машины пришлось бежать, чтобы не превратиться в ледяную статую. Перед автомобилем Руки едва не распластался на успевшем намерзнуть льду. Сдавленно ругаясь сквозь стучащие зубы, он нырнул в еще не прогретый салон, потирая еще не успевшие замерзнуть ладони. Вместительная сумка бесформенным мешком растеклась по пассажирскому сиденью, сверху упал многострадальный мобильный, сверкнув загоревшимся дисплеем.
Рука сама потянулась к нему, обхватила холодный пластик. Знакомый номер высветился последним вызовом. Вздохнув, Руки снова набрал его, даже не поднося трубку к уху, они и так услышал несколько коротких гудков, прямо говорящие о том, что абонент плевать хотел на все его переживания. Приятный женский голос проговорил привычное извещение, что набранный им номер не обслуживается. Что хочешь теперь, то и делай.
Вздохнув еще раз, Таканори приметил Акиру, прошедшего мимо его машины к своему драгоценному авто. Друзья, которые так за него переживали…
Мысль, скользнувшая в сознании, не получила шанс на логическое оправдание, вокалист набирал уже следующий номер.
— Дайске, привет, — он постарался, чтобы голос звучал как можно более непринужденно. – Не отвлекаю?
— Здорово! — гитарист радостно хмыкнул в трубку. – Неа, я уже еду домой с радиостанции. Тебе что-то от меня надо?
Вопрос прозвучал как-то странно, будто и не вопрос вовсе. Руки напрягся, мгновенно похолодев.
— Ты… Ты знаешь? – тихо выдохнул он.
— Догадываюсь, — голос Дайске был все таким же, видимо, он просто не способен на иные эмоции или просто умело это скрывал. – Тебе ведь нужен номер Ке?
— Так он его все-таки поменял, — это не стало открытием, но Таканори сжал от злости руку на руле до скрипа кожаного покрытия.
— Ну конечно, если старый не отвечает!
— Ты мне дашь?
— Така, ты, конечно, мужчина привлекательный, но я занят, — Андо расхохотался, довольный своей шуткой.
Лицо Руки перекосило от странной усмешки. Сейчас он не был способен подумать над тем, сколь двусмысленно прозвучала его просьба.
— Я тебе на почту скину его номер, хорошо? – Дайске перестал веселиться, теперь его голос зазвучал деловито.
— Да, конечно.
— Така.
— Ммм?
— Ты мне свою почту-то продиктуй, — гитарист все равно улыбался, не собираясь так просто растворяться в чужом необоснованном горе.
— Извини, сейчас.
Они распрощались, а через пару минут Мацумото уже набирал новый незнакомый номер. Ему надоело мерзнуть в салоне собственной машины, и он завел мотор, включая обогреватель на полную мощность.
Гудки странно переплетались с биением собственного сердца, которое, казалось, непозволительно замедлилось, растянулось, со всей силы ударяя каждый раз по тонким нервам.
— Да, — до боли в груди знакомый голос таким необходимым сейчас ядом расплылся по организму.
— Здравствуй, Тоору, — Така не смог сдержать облегченной усталости в голосе. – Не отвлекаю?
— У меня только что фотосессия закончилась, — известил Ке.
В трубке слышался отдаленный гул голосов, тихое шуршание пакетов. Едва слышно жужжал фен, рассыпаясь в чьем-то оглушающем смехе совсем рядом.
— Я могу позвонить чуть позже.
— Таканори, что ты хотел? – ни раздражения в голосе, ни пресловутой усталости, лишь зыбкое ничто.
— Ты поменял номер, — сказал Мацумото первое, что пришло ему в голову.
— Думаю, ты понимаешь причину.
— Почему? – он знал. Он все прекрасно знал, но ему было больше не о чем разговаривать с этим человеком, который так старательно расширяет между ними пропасть. Нет, он не виноват, виноват как раз Руки, но эта холодность убивает его.
Возможность слышать этот голос на пару секунд дольше затыкала любой довод разума.
— Это не телефонный разговор, — Ке на некоторое время задумался или отвлекся на что-то, после чего поспешно добавил. – Встретимся в том кафе недалеко от вашей студии, в котором мы уже сидели.
Он даже согласия не дождался, сбросив сразу после окончания своей фразы.

***

В небольшом кафе было шумно и очень людно. Для субботнего вечера ничего удивительного, но Така бы предпочел менее населенное место, где бы никто не помешал сосредоточиться на серьезном разговоре.
Сейчас мужчину раздражало все от громкого смеха девушек, сидящих двумя столиками левее, до тихого звона бокалов, на подносе проходящего мимо официанта. На большом экране крутили клипы. За те тридцать минут, что Мацумото сидел в кафе, он успел просмотреть их собственный Pledge, недавно вышедший Lotus Диру, пару корейских сладкоголосых попсовых групп и еще несколько клипов представителей PSC. И даже они не могли прекратить нервозность вокалиста. А после клипа Диру и проникновенного взгляда Ке Таканори почувствовал острую необходимость плеснуть в свой кофе коньяка.
Он как раз собирался озвучить эту мысль официанту, когда увидел вошедшего в помещение Тоору.
— Сто грамм коньяка? – уточнила миловидная девушка.
— Двести, — выдохнул Таканори, не отрывая взгляда от невысокой фигуры. Он специально сел лицом ко входу, чтобы увидеть его раньше, чем мужчина заметит его. Эти секунды потребовались для возможности собраться и взять себя в руки. – Ты что-нибудь будешь? – спросил Руки, глядя в глаза Ниимуре.
— Бокал белого вина, — тихо произнес Ке, бросая телефон на стол и присаживаясь напротив собеседника. – Извини, что опоздал.
— Не страшно, я никуда не спешу, — Руки несмело улыбнулся, немного нервозно, но вполне искренне. Ему шла такая улыбка.
Они молчали, пока им не принесли заказ. Не то, чтобы им нечего было друг другу сказать, но нельзя было ни признать, что им просто хорошо рядом друг с другом. Может, дело в энергетике или в том, что мысли их текли в едином русле.
В какой-то момент перед ними появился их заказ. Первый глоток коньяка прокатился по организму огненным вихрем, согревая до кончиков пальцев, придавая уверенности в себе и своих словах. Ке аккуратно поболтал вино в широком бокале, вдохнул терпкий аромат, после чего с наслаждением пригубил вино.
— Тоору, — и почему-то вокалист молчит о том, что не любит этого имени, предпочитая короткое прозвище. – Давай на чистоту. Говори прямо, я не маленький.
Ниимура задумчиво созерцал теплую жидкость в бокале, не спеша поднимать глаза на своего собеседника. Он не видел смысла в этой встрече, в этом еще не состоявшемся разговоре, исход которого они оба прекрасно знали.
— Таканори, — Ке сделал еще глоток. – Обойдемся без предисловий, мы с тобой занятые люди, чтобы тратить время на пустые слова. Без лишнего пафоса слов – ты хороший собеседник, понимающий и умеющий слушать. Дорогого стоят подобные качества. Но теперь тебе от меня нужно уже не общение, я даже громко назову это дружбой. Не отношу себя к гомофобам, но и не причисляю к геям. Прости, мне этого не надо.
Все правильно. Он не сказал ничего личного. Руки пропустил половину мимо ушей, понимая, что ему и так все это известно. Сейчас и он не видел смысла в этой встрече, разве что ради возможности полоснуть лицо Тоору отчаянным взглядом и быстро проговорить:
— Тоору, я справлюсь. Это минутная слабость… Возьму себя в руки…
Ниимура отрицательно качал головой, не соглашаясь, не веря, разрушая тонкое деревце чахлой надежды.
— Ты сам себе не веришь, — он поднялся со своего места, даже не успев его нагреть. – Извини, меня возбуждают только юбки. Прощай.
Прозвучало грубо, но стало твердой точкой, не позволяя найти лазейку в уверенной логике этого человека. Он свой выбор сделал.
Мужчина остался за столиком один, грустно глядя в стакан с алкоголем теплого янтарного оттенка. На гладкой поверхности коньяка плавали искры освещения, переливаясь и меняя очертания. Красиво, но так же бессмысленно, как и все, что Таканори делал последние недели.


Глава XI
***

Руки лихорадочно разгребал гора одежды, наваленные, казалось, по всей комнате. Он спотыкался о свои пиджаки, куртки, рубашки, штаны, вешалки и даже шнурки, громко матерился и вновь зарывался в ворох, в поисках одной вещи – собственного мобильного, который по глупости бросил на кровать, когда решил найти то, что ему подходит для его последней в жизни большой глупости. Таканори пообещал себе, что она будет последней. Больше шансов у него не будет, ему никто не даст права оправдаться, так почему бы не воспользоваться выпавшей последней возможностью, чтобы окончательно растоптать свою надежду.
Под рукой, запущенной в груду вещей, скользнула панель мобильного, но схватить его он не успел – телефон с глухим стуком упал на пол.
- Черт! – выругался раздраженный Мацумото, наклоняясь и разгребая разноцветные штаны.
Наконец сотовый оказался в его тонких пальцах, осветив их сиянием зажегшегося дисплея. И не успел мужчина глянуть на заставку, как телефон ожил в руках, извещая тяжелой мелодией о входящем звонке.
- Алло! Да! – выпалил Така, едва не выронив свою находку вновь.
- Отвлекаю? – поинтересовался усталый голос Дайске.
- Нет, я уборкой занимаюсь, - соврал вокалист, привалившись спиной к бортику кровати и взъерошив длинную челку, которая и так стояла едва ли не дыбом. – Ты… ты нашел?
- Да, как я и говорил, у Каору были запасные ключи от всех наших квартир, - голос Дайске понизился до шепота и отдавался гулким эхом. В трубке раздались чьи-то шаги и гул голосов. – Только приезжай за ними сам.
- А Ке…
- У Ке интервью для журнала, он уехал часа три назад, у тебя будет достаточно времени, если поторопишься.
- Спасибо, Дайске, - но гитарист уже не слышал, прервав их разговор короткими гудками.
Мацумото откинул мобильный обратно в кучу тряпья и откинулся головой на кровать, тяжело выдыхая. На потолке виднелось размытая охристая полоса, как мазок неаккуратного художника – Аой неудачно вскрывал в спальне шампанское, расписавшись напитком по побелке. Эта квартира давно напрашивалась на ремонт.
Вздохнув еще раз, вокалист поднялся и стал одеваться, придирчиво выбирая пиджак – этой детали гардероба он уделял больше всего внимания. Выходя из квартиры, рассеянно проверял, не забыл ли чего, впрочем, что именно он мог забыть, Така даже не подумал и хлопнул входной дверью, пытаясь закрыть ее ключами от машины.

***

Дом встретил вокалиста Диру родными запахами благовоний, совершенно не раздражающих своим постоянным присутствием. Окунаясь в объятия домашнего уюта, Ке каждый раз думал, что не променяет это ни на что в жизни. Потратив так много сил на достижение этой теплоты, он не заметил, как она пришла в его дом сама, принося с собой спокойствие и умиротворение.
Обувь была аккуратно составлена на полку, куртка кинута на вешалку. Шарф мужчина разматывал, проходя в гостиную. Горло под шерстяной тканью было мокрым и горячим. Ке поморщился, вытирая его ладонью. Стандартные движения: выложенные на журнальный столик ключи, мобильный и визитка журналиста, с которым у него было сегодня интервью; освобождение запястья от наручных часов; беглый взгляд на свежую прессу, брошенную утром впопыхах на диван; включение музыкального центра с медленной лирической мелодией.
В какую-то секунду Тоору понял, что что-то не так. Нет, все было на месте и выглядело так же, как он ставил утром, но ощущалось чужое присутствие. Горячее дыхание распространялось по всей квартире, оседая призрачной испариной на поверхностях интерьера. По коже пробежали мурашки от одной только мысли о присутствии в его крепости кого-то еще. Как?
Дернув тугой ворот свитера, мужчина оглянулся, хотя в гостиной уж точно бы уже заметил незваного визитера. Внутренне холодея и заранее понимая, что убьет того, кто додумался сунуться святая святых – его спальню, он направился туда.
Недовольный взгляд сразу нашел постороннюю миниатюрную фигуру, затянутую в черный костюм со стразами, заманчиво поблескивающие в полутьме. Длинные пальцы скользнули по гобелену на стене, нащупывая теплый пластик выключателя. Свет сверкающим потоком обрушился на вокалиста Газетто, который повернулся лицом ко входу, пряча ладони в широкие карманы просторных штанов.
- Я так понимаю, что в мою квартиру ты попал не без помощи гитаристов, - без каких-либо эмоций констатировал Тоору, опираясь спиной о стену и складывая руки на груди. – Чем обязан?
Уже само наличие Таканори в его квартире, наталкивало на вполне определенную мысль, что именно гостю нужно от хозяина. Ке нахмурился, стараясь не выходить из себя раньше времени. Упрямство Мацумото обезоруживало его. Всегда проще вести себя отстраненно с теми, кто этого ждет от тебя, этот же человек не ждет ничего, он вообще вряд ли отдает себе отчет в том, что делает. А если и отдает, значит, ему вообще уже все равно на последствия. Тоору не любил это липкое чувство отчаяния, которое охватило вокалиста Газетто.
- Хотел тебе сказать… - Така ожег мужчину коротким взглядом, не дав возможности уловить то, что скрывалось за пеленой контактных линз.
- Не начинай, - отрезал Ке, поведя плечами и напрягаясь, когда незваный гость уверенно подошел ближе, замирая в паре коротких шагов. – Уходи.
Мацумото лишь отрицательно покачал головой в ответ, сохраняя налет серьезности на лице.
- Руки, нет! – твердо и уверенно заявил Ниимура, сверля решительным взглядом своего оппонента. Сейчас основной диалог шел на уровни сплетенных в схватке подсознаний, не желающих сдавать свои позиции, а мужчины просто стояли и смотрели друг на друга.
В какой-то упущенный момент Таканори рванулся вперед. Ке среагировал мгновенно, расплетая свои руки и отталкивая худощавое тело. Пожалуй, он не рассчитал свою силу и массу соперника, потому что гостя сбило с ног, и он распластался по ковру, больно ударившись острыми локтями.
Надеясь на то, что применение силы усмирит Руки, Тоору облегченно выдохнул, но тут же получил болезненный удар под колено, от чего нога подвернулась, а проворные руки, дернувшие его за так и не снятый шарф на себя, возвели риск падения до реальности. Это вывело из себя. Как можно позволять себе подобное в стенах чужого дома в достижении своей цели, которая вразрез идет с устоями и привычками хозяина?!
Мацумото, взобравшийся было на живот мужчины, получил сильный удар в солнечное сплетение. Воздух закончился на уровне вздоха, застряв конвульсивным спазмом в горле, болезненный хрип сорвался с губ, а тонкое тело, согнувшись пополам, уткнулось растрепанной макушкой в татуированное плечо. Тоору тут же брезгливо оттолкнул его, вновь валя на спину и пытаясь подняться. Но Така, борясь с ослепляющей вспышкой боли, грубо спился пальцами в высветленную шевелюру, резко дергая вокалиста, под отменный скрим, обратно на пол.
Это не было игрой или мальчишескими попытками доказать, кто сильнее, каждый, как мог, отстаивал свою точку зрения – без правил, без ставок. И только на задворках сознания у обоих билась сознательная мысль – беречь лицо от ударов.
При физической подготовке Тоору было не удивительно, что Така сдался первым. В очередной раз приложившись головой о ковер, он так и остался лежать спиной, с придавленными сильными пальцами к полу запястьями. Хозяин квартиры нависал над ним, с ненавистью вглядываясь в знакомые черты лица, лишенные сегодня каких-либо штрихов макияжа.
- Зачем тебе это нужно? – рыкнул низким голосом Ке, вдавливая тонкие запястья в ворс ковра все сильнее.
Руки поднял неожиданно спокойный взгляд с оттенками грусти и усталости. Он будто ласкал резкие черты лица своего противника, нежно прикасаясь к ним призрачными кончиками пальцев, обхватывая ладонями, притягивая ближе.
- Просто трахни меня, - свершено спокойно ответил Таканори, будто стакан воды попросил.
Повисла напряженная тишина, отдаваясь звоном натянутой тетивы в темных углах комнаты. Они вновь вели немую борьбу, столкнувшись взглядами, тяжело дыша и срываясь на болезненные хрипы. Тела предательски ныли, выдавая плачевность своего состояния, но если Ке привык к боли, то для Руки она была не познана.
Надломилась с чистым звоном реальность, когда Тоору подался вперед, вгрызаясь в твердые мужские губы: требовательно, болезненно, подчиняюще. Тело Таки рвануло вперед, соединяясь, сливаясь, создавая что-то целое, неразрывное, единое. Руки все еще были зажаты стальными тисками длинных пальцев, лишая обоих возможности свободных действий, но устраивало и так. Нет, так было даже лучше.
Эта грубость нужна была обоим, чтобы не терять достоинства, чтобы иметь власть над телом, чтобы потом было не так больно отпустить. Ни шанса на ласку, на нежность и трепетность. Все в противовес поспешно, порывисто, без возможности лишний раз вздохнуть.
Два голодных зверя, дорвавшихся до добычи: горящие взгляды, резкие движения, искривленные мукой лица. Таке даже было не жалко дизайнерский пиджак, у которого Ке одним резким движением оторвал рукав, кинув в кучу скапливающейся на полу одежды.
Сейчас подобные мелочи совершенно не волновали, куда важнее было вновь добраться до губ, дать волю рукам, касаться горячей мокрой кожи, впиваться в нее короткими ногтями.
Никто не тратил время на растяжку, смазку и прочие мелочи жизни. Кусая губы, срываясь на гортанные крики, практически на сухую. Инстинкт самосохранения вопил о том, что это ненормально, рвал тонкое тело Мацумото из паучьих лап Ке, но тот держал крепко, совершенно не щадя неподготовленный организм. Слезы драгоценными камнями рассыпались по синеватым вискам, оттеняя их лунным блеском. Спина горела, раздраженная постоянным трением о жесткий ворс, тело ныло из-за грубого обращения, требуя более трепетного отношения к себе, но с губ Таканори срывалось только рваное «еще» и сбивчивые стоны.
На уровне бессознательного еще были грубые ласки, каждый из случайных любовников стремился едва ли не урвать себе кусок чужой кожи, оставив, как трофей. Сильные укусы пылали четкими следами зубов, наливаясь синевой на глазах.
Ке в последний раз рванул на себя податливое тело и излился с низким рыком, едва не упав на вокалиста. Таканори дрожащей рукой обхватил свой член, глядя, как скатываются по накаченному телу прозрачные капли пота, огибая рельефные кубики пресса. Не удержавшись, он провел свободной рукой по линии полосатого хищника, собирая соленую влагу, и сорвался на громкий стон, пачкая обоих.
Все закончилось оборвано, как и началось, будто их повесть пожгли с разных сторон, позволяя стихии огня слизать важные пояснения их поступков, стереть трогательное начало и романтичный конец.
Они не сказали друг другу не слова, разрывая трогательность единения. Тоору остался на полу, лениво прислонившись спиной к бортику низкой кровати. Таканори поднялся, излишне тщательно одеваясь и стараясь разгладить несуществующие складки. Пиджак он одевать не стал, решив выбросить его в первую попавшуюся мусорку. Оглянулся лишь у порога комнаты, обхватив косяк, как необходимую опору, чтобы замереть на мгновение на очертаниях и рельефах красивого тела, запоминая несущественные детали. А потом вышел из квартиры, тихо прикрыв за собой массивную дверь и понимая, что больше у него не будет возможности попасть сюда вновь.


Глава XII

- Знаешь, Руки, от того, что ты потратишь на еду полчаса, группа ничего не потеряет, - с надеждой на отклик произнес Рейта, отстукивая пальцами нервную дробь по столу.
Вокалист даже бровью не повел, продолжая внимательно вчитываться в текст песни, распечатанный на листе. Сорвался на хриплый кашель, потянулся за сигаретами, прерывая потуги табачным дымом и выдыхая на собственное творение.
- Руки! – возмущенно воскликнул Ютака, сидящий на столе рядом с басистом. Брови его болезненно изогнулись, выдавая волнение за друга.
- Что? – наконец соизволил откликнуться Мацумото, отрываясь от чтения и глядя на согруппников. – Я ем! – он указал кивком головы на пончик, принесенный сердобольным Аоем еще ранним утром.
- А что-нибудь существеннее и внушительнее? – иронично поинтересовался Судзуки, машинально опуская голову в пол под вспышкой мобильного кого-то из стаффа.
- Я не хочу, - буркнул Така. Вновь возвращаясь к тексту.
- Ты хочешь, чтобы тебя сдувало ветром, - констатировал недовольно лидер, печально оглядывая истончающегося на глазах друга. Акира чуть толкнул драммера локтем в колено, как бы говоря, чтобы тот не расстраивался лишний раз.
Но Ютака, трепетно относящийся к дружбе, просто не мог на это спокойно смотреть. Последние полгода вся группа работала на износ. Предстоящий релиз нового альбома выжимал из них все соки. И больше всех страдал Таканори. Не потому что он вокалист, и ему приходится писать все тексты с запасом. А потому что он сознательно изводил себя, вдалбливал израненную душу в работу, втаптывал вдохновение в тексты, не думая больше ни о чем. Преследуемый убийственным желанием создать совершенство, сам становился неким подобием человека: без души, желаний и мыслей. Удивительно, как при таком вокалист умудрялся еще и писать столь потрясающие тексты.
Ударник не знал, что именно случилось в жизни его согруппника, и его задевал факт молчания, безызвестности. Были подозрения, что во всем виноват Ке, которые неоднократно озвучивал каждый из оставшихся членов группы, но никто не обсуждал эту тему. Сплетничать о Руки за его спиной казалось в такой ситуации низко.
- Каи-сан, - к лидеру на всех парах приближался звуковик, совершенно не замечая вокруг ничего, кроме стопки бумаг в собственных руках.
Ютака спрыгнул со стола, готовый выслушать очередную идею, хотя ему безумно хотелось спать, есть и послать всех к черту. Он злился на этот порочный круг музыки. Ведь уже выпустили этот альбом, он взорвал все чарты, превзошел все ожидания, фанаты рукоплескают, критики добродушно кивают головами, а журналы трещат по швам т их интервью. Можно ведь оставить парней в покое хоть на сутки?!
- Руки, зачем ты перечитываешь текст этой песни? – Акира все не унимался. Заботиться о родных и близких людях для него было естественным, поэтому он не мог так просто отойти в сторону.
Впрочем, даже он не смог достучаться до Таки за эти полгода. Вокалист как с цепи сорвался! Интересно, когда он последний раз спал?
- Руки?!
- Рей, я работаю, - устало отозвался Мацумото и съехал ниже по стулу.
- Эта песня не вошла в альбом, оставь ее в покое, - как можно медленне и понятнее произнес басист.
- Я пытаюсь понять почему…
- Что?
- Почему она не попала в альбом, - пробубнил Таканори, схватил карандаш и стал прописывать иероглифы быстро и коряво поверх одной из строчек.
- Всегда в альбом попадают далеко не все наши треки, - Судзуки пожал плечами, опасливо косясь на друга.
- Она должна была войти, - затараторил Руки, отбросил лист и схватил следующий. – И эта должна была… И вот эта! Мир должен был их услышать! ДОЛЖЕН!
Последнее слово отчаянным криком разорвало суетливую тишину небольшой комнаты. Все находящиеся посмотрели на вокалиста, лихорадочно перебирающего листы. И на Рейту, пытающегося поймать тонкие запястья, желая обезвредить друга, который явно сейчас представлял опасность для самого себя.
- Каи, - глухо позвал басист, но лидер и так уже сообразил, что требуется помощь.
Вдвоем они, как можно мягче скрутили руки мужчине и вывели на улицу, как попало натянув рубашку поверх майки. Жаркий день сменился прохладным вечером, а здоровье Таки оставляло желать лучшего, поэтому не стоило лишний раз рисковать.
- Отвезем его ко мне, - распорядился Ютака, когда они оказались в машине басиста, так никого и не предупредив о своем уезде.
Уж лучше они выслушают потом от менеджеров, чем позволят посторонним узнать о маленькой драме дорогого человека.

***

- Ты мог бы быть и помягче с ним, - наставительно произнес Каору, толкая тяжелую дверь, за которой скрывалась их студия.
- Это мой брат и мне решать, как себя с ним вести, - фыркнул Дайске, откидывая волосы на спину. Он все никак не мог привыкнуть к тому, что они теперь снова короткие.
- Тогда не спрашивай у меня, что ты сделал не так, - тихо заметил лидер, поднимаясь по ступенькам и кивая охраннику в знак приветствия. Тот читал сегодняшнюю газету.
- А может, ты и прав, - Андо тяжко выдохнул, почесав висок. Он шел сзади, поэтому не видел торжествующей улыбки на тонких губах.
Вдвоем музыканты вошли в комнату отдыха. К удивлению, оказались в студии раньше всех. В помещении царила тишина, не считая мерного тиканья часов, да постоянного журчания воды в небольшом декоративном фонтанчике, призванном дарить успокоение и ионизировать воздух. На широком низком столике, заваленном постоянно всевозможной ерундой, на самом краю примостилась свежая пресса. Каору упал на кожаный диван, подтянув к себе выпуск SHOXX.
Им редко выпадала возможность почитать глянец, особенно, если в нем не идет речь о их группе. Но сегодня, коли уж они пришли первыми, можно было позволить себе расслабиться минут десять.
- Новый альбом Газетто, - задумчиво протянул Дайске, до этого изучавший обложку журнала, а сейчас изучавший внушительную статью о релизе. – Ты слышал?
Каору фыркнул, покачав головой. Он не слушал подобную музыку даже ради интереса. Но ему тоже бросились в глаза участники именно этой группы, пестрящие мэйком и костюмами с обложки журнала.
- И здесь тоже про них, - недовольно бросил Андо, откидывая очередной глянец в сторону. – И здесь. – Мне аж прям интересно, что там за альбом. Бу вчера про него упоминал вскользь, но я не заострил внимания.
- Можешь скачать и послушать пару треков, - лидер бросил короткий взгляд на часы. – Время у тебя еще есть.
- Я лучше в блоге отпишусь.
- О чем ты там собрался писать рано утром? – Каору, успевший одеть очки, бросил удивленный взгляд из-под них.
- Как мне хорошо было ночью, - Дай блаженно улыбнулся, услышав ехидный смешок мужчины.
- Не судьба, альбом все-таки послушать придется. – сообщил тот, кидая на колени ритм-гитариста еще упакованный диск.
- Откуда…
- Видимо, вместе с прессой принесли, - пожал плечами Ниикура, наблюдая, как Дайске идет к аппаратуре, на ходу разрывая тонкую упаковку.

Ке вошел в студию, в первую очередь уловив тонкую нить лиричной мелодии, пронизывающую пространство помещений. Это была не их музыка. Он вообще не узнавал стиль. Но вот голос, доносящийся сквозь толщу стен…
Расстегивая тонкую кофту, вокалист дошел до комнаты отдыха, стараясь не упустить знакомый мотив боли, отчаяния, разбитой и растоптанной души. Замер у дверей. Прислонившись плечом к прохладной стене. Мелодия проникала в сердце, волновало кровь понятными страданиями. Любовь на грани смерти. Непонимания мира и неприятие реальности… Глубокие раны и кровоточащие нервы… Немые крики в попытке быть услышанным. По коже побежали мурашки.
Музыка сошла на нет, но тихий звон бархатного голоса наполнял душу, не собираясь так просто отпускать истерзанное сердце. Стараясь не упустить этого чувства, поглотить его и запереть в себе, Тоору толкнул дверь, входя в комнату. Гитаристы тихо обсуждали аккорды, переходы и еще какие-то нюансы, которые Ке до сих пор были совершенно неизвестны.
- Это бы их новый альбом? – без всякого приветствия спросил он.
Мужчины, привыкшие к такому обращению, согласно кивнули, едва сдержавшись от переглядок.
- Мне надо позвонить. – непонятно кому сообщил Ниимура, уже доставая телефон и возвращаясь в коридор.
Он мог презирать Таканори за его глупые поступки, за его разрушительную влюбленность, за настойчивость, но не мог не выразить свое уважение талантливому вокалисту и автору проникновенных текстов, в которых Ке видел отражение себя. Ведь песня и была… о нем.
- Да, - хриплый со сна, измученный голос, совершенно не понимающий кто и зачем ему звонит в такую рань.
- Привет, - голос, который невозможно не узнать. Слово, дающее надежду.

back