- Не страшно вам жить вдали от людей, на окраине леса? - тихо поинтересовался Каору, сжимая холодными ладонями кружку с горячим шоколадом. Теплое дыхание осталось испариной на заснеженном окне. Темные глаза пытались увидеть что-нибудь за бушующей метелью, бросающей пригоршни снежных хлопьев в голубоватое стекло. Видимость была нулевая. Лишь невдалеке размытым пятном виднелась устрашающе-темная кромка старого леса.
- Нет, - скрипучим голосом ответила ему старушка, кутаясь в безразмерную шаль. На ее дом они с Дайске набрели случайно, уже отчаявшись найти хоть кого-нибудь в этой заснеженной пустыне. - Здесь нет суеты, лишь спокойствие и умиротворенность.
Дай, сидящий у ног Каору на небольшом коврике, поежился от этих слов. Ему, выросшему в городе, сложно было проникнуться очарованием сего места, когда дом, будто вражеское войско, окружали сугробы в человеческий рост, а свистящий ветер врывался в щели покосившегося крова.
- А как же элементарное общение с людьми? - не унимался Ниикура, чуть вздрогнув от прикосновений ледяных пальцев Дая к ноге. Холод он почувствовал даже через грубую ткань джинсов.
- О том, чего не имеешь, никогда и не жалеешь, - немного путано ответила бабушка, растянув тонкие обветренные губы в грустной улыбке. - Мои собеседники - это природа: животные, деревья...
- Что? - воскликнул Као, пролив часть шоколада на руку. - Вы ходите в тот лес?!
- А как же без этого, мне нужны дрова, - проскрипела пожилая женщина, с хриплым вздохом втянув воздух.
Ниикура с сомнением покачал головой. Рядом с ним выпрямился Дайске, тоже глянув на пугающую тьму, нависшую тучей практически над самым домом. Он прекрасно понимал страх друга, который, в принципе, боялся всего неизвестного и необъяснимого. Сам Андо был не из робкого десятка, но лишь крайняя нужда заставила бы его сунуться в подобный лес.
- Там не так страшно, как вы думаете, - скрипящий шепот раздался совсем близко, касаясь кончиков длинных волос. Оба молодых человека вздрогнули, развернувшись. К их изумлению, старушка сидела все на том же месте, внимательно изучая испуганные лица. - Это лес любви, - продолжила она, вызвав изумленные взгляды. - Садитесь, я расскажу вам одну легенду.
Костлявый палец указал на пару продавленных кресел, накрытых выцветшими пледами. Переглянувшись, мужчины покорились просьбе, устраиваясь на предложенных местах и приготовившись слушать историю с нескрываемой долей скептицизма на лицах.

- На самом деле, в этом лесу очень красиво. Если зайдете туда в погожий денек, когда слепящие лучи солнца переливаются в застывшей воде и ласково пробегаются по ватным сугробам, искрящемуся снегу, сначала не услышите ничего, кроме тишины. Но, не шевелясь, не будоража снежный покров своими шагами, прислушиваясь, вы сможете уловить мелодию. Это песня, напеваемая звонким голосом таящих капель, разбивающихся о поверхность; шорох веток; легкий скрип столетних деревьев, пытающихся разогнуться под тяжестью колкого снега. Вроде все обычно и понятно, только это не естественные звуки природы, а вызванные силой... Прекрасной силой. Ей сложно дать название, в крайнем случае, я такого не знаю. Ее можно увидеть, если приглядеться, поймать в луче полуденного солнца, уловить в цветастой радуге. Она как россыпь маленьких звезд, неаккуратно просыпанный бисер, хаотично мечется по золотой клетке - кромке леса, не желая покидать свои границы. Звонким смехом она проплывает над головой, покрывая кожу невиданными блестками. Как юный сорванец, вырвавшийся на улицу в первый день нового года. Легкими шагами, едва касаясь снега, он проходит мимо, дразня холодным дыханием, играя с вами, чуть пробегаясь ледяными пальцами по замерзшей щеке. И уносится прочь, вновь заливаясь смехом, стряхивая снег с ветвей, разбивая тонкие сосульки. Не я одна его видела, он забавляется со всеми, ему просто скучно. Кто-то уверяет, что это эльф, кто-то, что лесная фея, есть и более странные предположения. Не мне оспаривать эти мнения, я не решусь дать этой силе оболочку, имя.
Но есть и другая сила, которая сильнее, агрессивнее и, наверное, гораздо старше. Она царит в этом лесу в виде ветра. Вся ее мощь просыпается ближе к осени. Когда мощные порывы проносятся совсем низко, вгрызаясь в подмерзшую землю, разметая пожухлую листву, или низким, почти утробным, рычанием проходится по стенам пещер и берлог, или с высокими нотами взмывает в небо, ломая сухие ветви деревьев и разрывая желтеющие кроны, взрываясь криками птиц, потревоженных ею. А может едва уловимым шепотом колыхать лишь кончики трав, будто лаская их длинными пальцами, усыпляющим эхом окутывать замерший в предвкушении лес, будто убаюкивая, под тихий шорох листвы, будто аплодисменты восторженных фанатов.
Он как страж, охраняющий свои владения. Царь и Бог для всех, и лишь та, иная сила, непокорна ему. Они не соперничают, уживаются друг с другом, сталкиваясь в самом сердце этого леса, соединяясь в слепящем свете их странной любви, искрясь и переливаясь, словно северное сияние. Никому не удавалось увидеть моменты их "встреч". В это время прерывается лиричная мелодия сорванца, прекращающего будоражить владения, не услышите вы и сольное выступление Бога этого тесного мира. На лес будто падает пелена, она ощутима, но неописуема, как утренний туман в полях. И как бы вы не стремились в этот момент их увидеть, спотыкаясь, бежали бы к неизменному месту их встречи, не успеете. Это короткий миг, замершее мгновение для них. Но для вас время потечет непривычно быстро, сбивая с ног, задерживая, охраняя тайну своеобразного волшебства. Необъяснимая аномалия. И не стоит тревожить, когда их оплетает третья сила, никем неизведанная и никому непонятная по сей день. Она выше Бога и неподвластна никому. Имя ей - любовь... Такая странная и такая красивая.
Я никогда не пыталась увидеть их вместе, не стремилась нагнать их общее мгновение. И однажды была вознаграждена за это. Не знаю, может это просто невнимательность, а может, они действительно позволили мне увидеть их в человеческих оболочках. Ранней весной, когда первые лучи солнца пронзали светлеющее небо, я забрела на окраину этого леса. Не ту, на которой находится мой дом, а противоположную, где плотная темная стена деревьев резко прерывается глубоким оврагом. Они сидели на самом краю скалистого выступа, окруженные легким сиянием: оба невысокие, тонкие, изящные, будто созданные из плотной дымки. Звонкий смех блондина гулким эхом срывался в ущелье, растворяясь в черноте прервавшегося леса. Тонкими лучами от него рассеивались веселье, радость, легкость. Он смотрел только на своего Бога, едва касаясь его бледными пальцами, рассыпая над ним переливчатые снежинки, тающие чуть коснувшись кожи. Голос его, будто журчащий ручеек: высокий, звонкий, мелодичный. А второй... От него веяло мудростью, спокойствием, непередаваемой энергетикой силы и власти, возможно, легкой надменностью. Он безотрывно смотрел невозможно черными глазами, чуть прикрытыми темными ресницами, на восходящее солнце. Невероятно длинные пальцы касались губ. Он молчал, никак не реагируя на блондина рядом. Казалось, что он вообще не живой, как мраморное изваяние. Создавалось впечатление, что он видит больше, дальше, глубже. Что ему доступны невиданные таинства, секреты этого мира, сокрытые колкой стеной ограниченности сознания обычного человека.
Я смотрела на них буквально несколько минут, а может, прошло всего несколько секунд, ведь время там не имело значения. Для них не существует часов. А потом они исчезли, растворились в воздухе с дымкой утреннего тумана, вознеслись к небу, к высоким облакам, где их никто не может видеть, и сорвались вниз слепящим светом, сплетаясь душами в едином порыве. От этого зрелища перехватило дыхание, замерло сердце. А потом разбились о землю серебристыми брызгами, затопив на мгновение все вокруг молочным свечением. Я все стояла и смотрела на небо, хотя их уж давно там не было, а солнце поднималось все выше.

Старушка вздохнула, впервые моргнув за столь долгий рассказ, будто возвращаясь в этот мир.
- Больше я их не видела. Лишь звонкий смех до сих пор раздается со всех сторон, стоит лишь зайти в лес...
Она замолчала, закрыв глаза. Повисшую тишину прерывал треск сухих дров в камине и вой метели, все еще бушующей за окном. Дайске с Каору боялись просто пошевелиться, каждый глядел куда-то перед собой, пребывая в глубокой задумчивости.
Прервал их громкий стук, заставивший нервно дернуться. Железная кружка упала со стола и покатилась по полу, проливая остатки жидкости. Сухая рука, сжимающая ее до этого, безвольно опустилась на стол. Старушка уснула.
Немного позже, выйдя из состояния транса, Дайске отнес ее на кушетку, заботливо укрыв одеялом. Каору быстро расстелил матрас, любезно предоставленный хозяйкой этого дома. Они не сказали друг другу ни слова за все это время. Также молча улеглись, не став раздеваться. Повернулись друг к другу спинами.
Ниикуре не спалось. Он задумчиво смотрел на пляшущие огоньки пламени в старом камине. Из головы не шел рассказ старой женщины, его творческая натура столь красочно нарисовала себе фантастическую картинку сказочного леса, что теперь он не мог избавиться от нее. С тяжелым вздохом Каору перевернулся на другой бок, наткнувшись взглядом на напряженную спину Андо.
- Не спишь? - тихо поинтересовался он, легко коснувшись пальцами угловатого плеча.
- Нет, - хрипло ответил мужчина, откинувшись на спину. Ладонь Ниикуры скользнула по груди.
- Тоже не можешь выкинуть из головы этот рассказ? - поинтересовался он.
Дайске покачал головой.
- Не мне одному образ этого Бога напоминает нашего лучшего друга? - тихо произнес Каору и затаил дыхание.
Дай повернул голову к нему. Пряди темных волос скользнули на лицо, закрывая невозможно черные глаза.
- Да, она будто описала Ке, - прошептал он. - Но не может старушка из глубинки знать о рок-группе и уж тем более столь дотошно изучить нашего вокалиста.
- Но сочинить историю на ходу она способна отлично, - скептично фыркнул лидер.
- Не веришь?
- Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к мистике...
- И вторая... Хм... Сила, мне тоже кого-то напоминает, - глубокая складка залегла между тонких бровей Андо.
Каору не смог сдержать улыбки. Потянувшись, он легко поцеловал морщинку и тут же был перевернут на спину и придавлен тяжестью горячего тела. Темные пряди Дая упали ему на лицо, но убрать их он не успел, растворяясь в нежном поцелуе.

А метель все усиливалась, хлесткими ударами нападая на покосившийся домик и заметая его искристым снегом. Постепенно огонь в камине угасал, а потом и вовсе потух, погружая округу в глубокую тьму. И лишь над крышей дома загорались и гасли неяркие искры, утопая в шапке снега. Блондин осыпал сильные плечи своего бога и звонко смеялся, но эти звуки тут же поглощал буран, жадно разрывая их резкими порывами. А брюнет задумчиво смотрел вдаль, будто действительно видел что-то недоступное обычному смертному. Он правда был похож на каменное изваяние, и лишь легкая улыбка на губах, при каждом прикосновении бледных пальцев к нему, выдавала истинные чувства.

back