Твои крылья


Не обращая внимания на темноту перед глазами, на колющий бок, от боли в котором сбивалось и без того рваное дыхание, не сбавляя скорости, не давая даже мысли о передышке, на износ, только вперед...бежать. Не обращая внимания на удивленные взгляды и возмущение сбитых прохожих. Врезаясь плечами в острые кирпичные углы стен на каждом резком повороте. Упав несколько раз на мокром, скользком, грязном асфальте. Чувствуя, как мокрые пряди липнут к пылающему лицу, а ветер рвет одежду в клочья. Заставляя себя считать, чтобы не сойти с ума от паники: три шага - вдох, три шага - выдох. Бороться с этим нарастающим беспокойством, подкатывающим вплотную и захлестывающим за край возможного. Умолять, все равно кого, но лишь бы услышал и помог...спас. Сбиваться с темпа бега, захлебываться окутывающей сознание истерикой, но продолжать бежать и начинать считать вновь: три шага - вдох, три шага - выдох. Не обращать внимание на зуд счесанных ладоней и сбитых коленей, на искусанную губу.
Кто-то попытался остановить, что-то похабное крича над головой. Бесполезно. Только оглушающий грохот крови в ушах. Вывернуться, оттолкнуть, что-то бормоча на грани сумасшествия о том, что обязан успеть...спасти. Моргая все чаще, чувствуя, как темный занавес все стремительнее тянется вниз, заволакивая сознание, и видеть лишь расплывчатые тени вместо фигур, машин, домов. И только неяркий огонек, как свет в конце тоннеля, мелькает где-то там, впереди. Он. Твоя жизнь. Чувствуешь его существование в каждом биении собственного сердца, задыхаешься его воздухом...и бежишь. Только вперед. Ощущаешь его присутствие в этом городе. Влюбленная душа тянет за руку туда, где должен быть он. Только бы успеть.
По скользкой мостовой, перепрыгнув через проезжающую машину - ладонь едва не соскользнула с горячего мокрого капота - но не упал, выпрямился и побежал дальше. Тяжелые шаги гулко отдаются по безлюдной мостовой, дыхание, хрипло вырывающееся изо рта, рвет легкие, которые, кажется, уже горят...на износ. Прорезая ночную мглу своим пылающим телом, врываясь во все более густую тьму, отдаваясь ей на растерзание. Уже не чувствуя ног и буквально заставляя себя делать каждый следующий шаг. Знаешь, что осталось совсем недолго. Неважно, что сам можешь не пережить этой гонки, главное - спасти его. От чего?
Еще один мост. Бесконечно длинный и устрашающий в темноте. Он здесь. Метр за метром вперед. Сколько уже пробежал? Неважно. Видишь его. Там, за гранью жизни, за перилами, на скользком узком металлическом парапете.
- Тоши! - кричишь издалека. Голос груб, сорван и страшно хрипит.
Он оборачивается, не узнав его, и неожиданно улыбается, заметив тебя. Ветер треплет его короткие волосы, просторную одежду, смело пробегается по нежной улыбке, путается в длинных ресницах. Тормозишь, грузно врезавшись в перила грудью, которая тяжело и часто вздымается, наполняясь воздухом. Всего трясет от долгого бега, от неимоверного страха из-за неизвестности. Все внутри разрывают когти испуга, разметывая ошметки по организму. Дрожащая ладонь ложится на ледяные перила, пытаясь найти опору, но предательски подгибается. Сил нет - они ушли на эту погоню за собственным сердцем.
В изнеможении тянешь руку к нему, хватая длинными пальцами густой воздух, наполненный твоим страхом.
- Тошимаса, - хрипишь, шумно втягивая воздух через открытый рот. Ноги больше не держат, и буквально виснешь на мокрых перилах, цепляясь слабыми руками.
А он снова улыбается...как-то загадочно и непонятно. Смотрит на тебя хитро и нежно одновременно, откидывая мешающую прядь с лица.
- Ты умеешь летать, Каи? - неожиданно спрашивает он, с интересом вглядываясь в твои расширившиеся от ужаса черничные глаза.
- Что? - срывается с обветренных губ.
- Почему мы считаем, что не умеем летать? - все тем же непринужденным тоном спрашивает он. - Я умею... - легкий шепот смешивается с дуновением ветра, разносясь как заклинание над просторами Токио и утопая в бушующей реке под ногами, совсем близко, какая-то сотня метров.
- Тоши, нет, - лепечешь, не в силах навести порядок в панически мечущемся сознании.
- Ты когда-нибудь испытывал это ощущение...полета? Когда раскрываются большие крылья за спиной? Ветер бьет в лицо, а сердце наполняется непередаваемым чувством, - он все улыбался, рассуждая о столь странных вещах. - Я хочу. Давай попробуем.
- Тоши, нет! - отчаянный крик, но никто не услышит, и он тоже. В его голове очередная безумная идея. С каждым разом они становятся все страшнее и опаснее. И ты снова пытаешься переубедить, вытянуть сознание на свет, спасти. Но он не слушает, никогда не слушал. Ему не хватает в жизни адреналина. А твой адреналин - это он, его заскоки и сумасшедшие выдумки. Однажды кто-то из вас не выдержит. Все чаще подозреваешь, что это будешь именно ты.
- Я люблю тебя, Тошимаса, - как последний аргумент.
- Я знаю, поэтому у меня и есть крылья. Твои. А у тебя - мои. Давай вместе, - он протягивает к тебе широкую ладонь и смотрит с надеждой. Ему так важно, чтобы в каждом новом безумии ты тоже принимал участие.
- Тоши, даже если ты не разобьешься о воду, то тебя накроет мощным потоком. Только что прошли дожди! - рационален, как всегда. Ты чересчур много думаешь и анализируешь. Он же полагается на звучание голоса сердца, на тихую мелодию уверенности в голове. Вы слишком разные.
Снова эта загадочная улыбка. Так умеет улыбаться только он. Лучистая решимость в черных глазах. Ни капли сомнения. Шаг вперед. Он заставляет тело развернуться лицом к тебе. Еще шаг. Оступается. На лице нет испуга, лишь все та же улыбка. Разрезая воздух, начинает падать вниз. Тьма покорно расступается перед ним, позволяя совершить это безумие.
Сердце остановилось, разлетевшись кровавыми ошметками по груди. Дыхание сорвалось странным стоном, растворившись в холодном воздухе. Пальцы вцепились в железные перила до побелевших суставов. Хрупкий стеклянный мир пошел трещинками. Чистый звон бьющегося фарфора. Разлетевшиеся осколки собственной жизни, ударившие в лицо насмешливым порывом ветра. Время не просто застыло...его больше нет. Расширившимися зрачками и без того черничных глаз, видишь стройную фигуру, будто замершую в агатовом пространстве ночи.
И больше нет сомнений, потому что растаяла призрачной дымкой последняя надежда. Нечего теперь терять. Широкая ладонь сильнее упирается в надежный холод перил, до хруста пальцев, немеющих от напряжения. Откуда-то берутся силы. Заставляешь свое тело оторваться от земли, подпрыгнуть в воздух. Поджимаешь ноги, перепрыгивая через железную преграду. Смело шагаешь за черту дозволенного. Отпускаешь руку с металлического пульса собственной жизни. Впереди только пустота и ревущая река где-то в сотне метров. Уже не страшно. Есть только прозрачная мысль, даже не надежда, что жив. Только на секунду слух разрывает шорох перьев, разлетающихся от распахнувшихся крыльев. В уголках глаз мелькает мираж призрачного взмаха, мощным потоком разрезавшего ледяной воздух... Показалось. Снова чувствуешь только свое тело, охваченное волею воздушной стихии.
Он опередил тебя буквально на пару секунд. Видишь его идеальное тело, как оно красиво выгибается, не обращая внимания на законы физики, переворачивается, устремляясь головой вниз. Вытягиваются вперед сильные руки, защищая голову. Трепет ресниц, скрывающих прекрасные глаза, хлюпанье одежды, шорох коротких волос. Кончики пальцев касаются поверхности, уверенно разрезая водную гладь, которая покорно расходится, принимая в свое нутро тело, заглатывая его постепенно. Захлестывая рваными мелкими волнами. Он входит красиво, грациозно, завораживающе медленно скрываясь за толщей водной глади.
До тебя долетают брызги. Рокот встревоженной реки разрывает нежный слух. Ты не занимался плаванием, в отличие от него. Поэтому падаешь грузно, как мешок с песком, стремительно проваливаясь в ревущий поток. Мощь природной стихии сдавливает грудь, обхватывая удушающими объятиями. Одежда прилипает к телу, будто норовя прирасти к холодной коже. Ледяная волна накрывает с головой, и будто чья-то мстительная рука надавливает на макушку, заставляя погрузиться глубже, уходя все дальше ко дну. Неконтролируемый поток кидает беспомощное тело по просторам смертельной темноты, как безжизненную куклу, оставшуюся без кукловода. И на мгновение теряешься в этом бескрайнем море безнадежности. Отпускаешь волю на растерзание голодной стихии. Только перед глазами мелькает образ любимого лица, призрачного и мерцающего, как лик святого. Жизнь возвращается так же стремительно. Разрезая пальцами грязные потоки, рвешься вперед, где маячат пресловутые звезды. И река сдается, отпускает илистую руку с пульса твоей жизни, сама выталкивает на поверхность, бросая напоследок пригоршню брызг в бледное лицо.
Первый глоток воздуха разрывает легкие сладкой болью. Хватаешь через открытый рот все больше, будто про запас. Сердце, оказывается, еще способно биться, врезаясь в грудную клетку, сдавленную плотностью воды. Оглядываешься, ища его, но ничего, кроме бушующего потока и черноты ночи.
- Тоши, - захлебываешься пресной водой, дерущей горло. Кашляешь и снова зовешь, не обращая внимания на немеющие от холода ноги и руки.
Безудержный поток подхватывает одинокое тело, само относя в сторону берега. Но тебе не надо туда. Ведь где-то в пучине он, возможно, еще жив. Его можно спасти. Что-то горячее обжигает щеки, а из груди вырывается глухой всхлип.
- Тоши, - только жалкий шепот, который даже ты не слышишь уже, продолжая отчаянно бороться с потоком, лишь выбиваясь из сил, которых и так осталось мало, а он сильнее.
Спотыкаешься о большой булыжник, попавшийся под ногами. Берег неподалеку. И вдруг ты замечаешь темную фигуру совсем близко, навзничь лежащую на грязном берегу.
Захлебываясь в подкатывающей истерике, оскальзываясь на илистых камнях, падая в ледяную пучину, глотая пресную воду и вновь поднимаясь. На коленях подползаешь к телу, стараясь отдышаться от неравной схватки со стихией. Тебя уже не слушаются твои конечности, насмешливо подгибаясь и содрогаясь от каждого движения. Буквально падаешь на неподвижное тело, отчаянно сминая пальцами холодную кожу. Усилием воли переворачиваешь его на спину, с надеждой вглядываясь в бледное, светящееся в темноте, лицо. Трясущимися пальцами касаешься жилки на шее, молясь только о том, чтобы почувствовать пульс.
Да! Облегченно выдыхаешь, срываясь на рыдания. Жив. Еще жив.
Неожиданно тело конвульсивно содрогается, синие губы раскрываются. Тихий стон и кашель, вместе с водой. Наглотался. Переворачиваешь его на бок, пока остатки пресной реки на покинут внутренности. Прижимаешься лбом к его мокрому содрогающемуся плечу, не в силах остановить потоков слез. Ненавидишь себя за эту слабость, за то, что плачешь так каждый раз, обнимая его, прижимая к себе. Он - твоя ахиллесова пята. Ты всегда боишься за него больше, чем за себя. Готов за ним и в огонь, и в воду. Сколько было таких моментов в вашей совместной жизни? Это даже не жизнь, а натянутая струна, по которой проходятся его натренированные пальцы, заставляя дрожать и издавать замогильные звуки - набат вашей любви. Бесконечный танец со смертью на краю пропасти. Ему это нравится, только так он чувствует, что живет, а ты терзаешь свою стеклянную душу, каждый раз надеясь на ее прочность. Только трещин на хрупкой поверхности все больше. Однажды она не выдержит, сдастся под напором его сумасшествия.
А что будет потом? Либо ты оставишь его на растерзание собственной судьбы, ища тихого семейного счастья. Либо кинешься в этот омут вместе с ним. И сложно даже представить, какой из вариантов хуже.
Внезапно до твоего слуха доносится тихий смех, терзающий хрипящее горло. Удивленно открываешь глаза и поднимаешь голову. Он смеется: счастливо и легко.
- Ты видел? - срываясь на кашель, спрашивает он, садясь и преданно заглядывая в черничные глаза. Его лицо озорно светится, как у ребенка, дождавшегося Рождества.
- Что? - завороженный им, забываешь, что психика твоя вновь пошатнулась, и истерика до сих пор не отпустила.
- Крылья! Ты их видел? - кажется, что еще мгновение, и он весело захлопает в ладоши.
Ты видел, это был не мираж! Это его любовь. Смотришь на него немного растерянно, боясь признаться, произнести вслух. Вместо ответа подаешься вперед, в душевном порыве, целуя приоткрывшиеся губы, жадно втягивая аромат его кожи. Он смеется сквозь поцелуй. Ему легко. Жизнь продолжается до очередного сумасбродного заскока. И твоя жизнь продолжается дальше, вместе с биением его сердца. Хрупкая грань души не сломается, пока ты сам этого не захочешь. А каждую трещинку на стеклянном покрове залечит эта немного безумная улыбка на него губах. Пока ты любишь его больше собственной жизни, она и не даст слабины.

back