26 октября 2011г.


— Я мечтаю только добраться до кровати, — устало пролепетал Каи, сразу направляясь в сторону двери, за которой скрывалась спальня.
— Отдыхай, — заботливо сказал Акира, поднимая с пола рубашку, которую ударник небрежно сбросил на пол, и сложив на край дивана. – Приятных сновидений.
— Да, я бы не отказался, — не оборачиваясь к басисту, Ютака усмехнулся, поспешно снимая кольца и пытаясь справиться с браслетом. – Спокойной ночи.
— Спокойной, — Рейта добродушно улыбнулся, с легкой тоской глядя на изгиб спины мужчины, не скрытой тканью рубашки. – И, Юта…
Каи обернулся, уже открыв дверь в спальню. Выглядел он действительно усталым и немного потрепанным.
— С наступающим, — тихо вымолвил басист.
Открытая улыбка коснулась губ, Ютака лишь кивнул в благодарность, скрывшись в темноте комнаты.

Туманная дымка молочной пеленой стелилась по полу, перетекая в причудливые формы и заполняя собой все видимые углы. Касаясь щиколоток, будоражила кожу, скрытую тонким шелком домашних штанов. Поднимаясь выше, рассеивалась неясной белесой тенью, оседая легкой влагой на немногочисленной мебели. Вплеталась в тишину едва уловимым переливчатым звоном. Рождала ощущение таинственности и ирреальности происходящего.
Ютака, не обращая внимания на топленое облако под ногами, прошел к окну, за которым раскинулся пейзаж, полный серых оттенков, растягивающихся по всему горизонту в виде рваных клочьев, похожих на сладкую вату. Искрясь, как утренний снег под ногами, переливаясь бриллиантовым блеском, они медленно проплывали, скрывая под своей воздушной массой очертания города. Поглощая всякий намек на присутствие кого-то еще в этом белесом мареве, дарили успокоение и ощущение полнейшей неги.
Глубокий вдох окутал легкие непривычной свежестью. Воздух был со сладковатым привкусом, оседающим на губах. Ваниль. Чувство возвышенности, необъяснимое ощущение полета, смешанное с приятным осознанием одиночества рассеялось, когда на плечо легла горячая ладонь, будоража обещанием чего-то приятного.
Чужая рука, едва соприкасаясь с тканью шелковой рубахи, скользнула ниже, очерчивая изгиб спины и замирая на уровне копчика. От кожи исходило тепло с легкой искоркой желания, чуть задевающей струны души.
Юта расслабился, совершенно не опасаясь того, кто согревал своим спокойствием, стоя сзади. Дыхание касалось оголенного участка шеи, вызывая легкую дрожь. Рука медленно стекла по рельефу талии, замирая на животе, пробегаясь пальцами по напрягшемуся прессу, скрытому завесой темного шелка. Мужчина послушно подался назад, прислоняясь к вздымающейся груди, чувствуя напряженный вдох, скрывающий сокровенное.
Обе фигуры опутывало снежное облако тумана, погружая в зыбкое забвение, позволяя времени замереть на полном вдохе в этом странном мире. Рассеявшуюся тишину нарушало только непривычно четкое биение сердец, звучащее в унисон. Такт пульса открывал их истинные желания, выдавая едва приметные мелочи. Тихий шорох одежды при повороте – Ютака смотрит прямо в растопленный шоколад глаз напротив. Он знает каждую черточку лица, но видит будто впервые. Столько лет глядеть на этого человека, а увидеть только сейчас.
Обхватывая пальцами щеки и скулы, соскальзывать, почти не касаясь кожи, едва ощущая линию подбородка, замирая на губах. Глаза в глаза. Укэ видит в них мольбу, желание защищать, просьба обладать, умение вести. Такому невозможно отказать. Проваливаясь в вязкую субстанцию наслаждения, он подается еще ближе, даря невесомую радость первого поцелуя: изучающе, нежно, с ощутимым трепетом.
Рассекая ладонью влажную теплоту тумана, Акира нащупывает руку брюнета, обхватывая пальцы, прижимая их к собственному гулко бьющемуся сердцу. Притягивает к себе свою драгоценность, отвечает на поцелуй все настойчивее. Ему не впервой ломать этот стеклянный коллаж границы дозволенного, уводить Ютаку в мир наслаждения все дальше, чтобы была надежда заблудиться. Остаться там навечно. Вместе.
Под тихий смех прерывается поцелуй, они падают в объятия белоснежной постели. Туман кремовыми волнами расплывается от их тел, сходясь призрачным покрывалом над воздушным ложе. Акира смотрит на Ютаку, неуверенно застывшего на вытянутых руках по обе стороны от талии Судзуки. Столько сомнений во взгляде, соперничающих с желанием сломить ненужный барьер. Это вызывает улыбку. Столько раз они переступали все границы.
Новый прилив бесконечной нежности в соприкосновении губ, пошатывает уверенность в неправильности. Все правильно. Все так, как и должно быть в этом мире иллюзий и чистой фантазии. Только почему каждый раз кинолента отматывается назад, с завидным упрямством ставя своих героев в исходное положение?
Руки легко скользят по темному шелку, обнажая гибкое тело, которого несмело касаются влажные пальцы тумана, желая ощутить человеческое тепло. Ютака ежится, смущенно улыбаясь, скрывая лицо в изгибе шеи Акиры. Напряжение прокатывается по телу блондина от будоражащего ощущения горячности дыхания, от выдыхаемого желания большего, от возможности зайти дальше.
Ютака покорно прогибается от каждого движения, глотает тихие стоны, позволяя раздевать себя мучительно медленно. Переворачиваясь на пушистом облаке перины, расслабляется, отдаваясь нежным прикосновениям, горячим губам, Акире.
Тягучая нежность смешивается с нарастающим наслаждением, растекающимся, как плавленый металл. Их никто не потревожит в выдуманном мире, их никто не осудит в жизни, полной белых облаков и пористого счастья. Им никто не нужен в безграничном пространстве друг друга.
Вкус кожи знаком, ощущение дежавю становится постоянным, но Ютака не может вспомнить, почему же Акира так дорог, важен, необходим. Он просто отдается ему, доверяет влажным ладоням, прислушивается к тихому шепоту, с необъяснимой радостью ощущает его прикосновения.
В этом мире чувства болезненно обострены, впитываясь в кожу, обжигают дыханием, срываются стонами, но не остаются в памяти. Никогда. Каждый раз будто впервые испытываешь уже давно знакомые эмоции, которые память просто отказывается идентифицировать.
Видя перед собой очертания любимого лица, Ютака судорожно глотает белый туман. Утопая в чувстве единения с единственно важным в жизни мужчиной. Ладони скользят по спине и шее, оставляя едва заметные знаки принадлежности, тянут на себя в отчаянном желании слиться, ощутить в полной мере его любовь. Движение губ – имя. Его имя, как заклинание, клеймо на сердце.
Кажется, над ними рассыпалась радуга или что это тогда замелькало перед глазами, как калейдоскоп. Акира с рваными хрипами выдыхает оргазм, ощущая мелкую дрожь тела под ним, прижимает крепче, безмолвно обещая защиту. Они цепляются друг за друга, понимая, что сейчас все закончится. Их мир не вечен – это лишь сон, который длится так мало. Вновь память сотрет воспоминания на утро, оставив только приятное чувство удовлетворения и тень былого тепла в сердце.
Рассеиваясь утренней дымкой в тесных объятиях, читают в глазах напротив о невысказанной тоске, о вечной любви и верят в то, что встретятся здесь снова. Хотя бы здесь, если так сложно в реальном мире понять, что созданы друг для друга.

Акира аккуратно присел на край кровати, откинув край одеяла и посмотрев на лицо Ютаки, окрашенное блаженством. Не удержавшись, коснулся кончиками пальцев нижней губы, которую брюнет покорно приоткрыл. Он все еще крепко спал, но тепло родного тела ощущал даже в туманной дымке сновидений, откликаясь мгновенно.
От осознания несправедливости грустная улыбка тенью скользнула по лицу басиста. Где-то там, в мире, созданном ими самими, сотканном обоюдными желаниями, фантазией и безграничными возможностями, они нашли рай и душевное спокойствие. А здесь, окруженные границами человеческого сознания, они не замечают друг друга, не понимают обоюдного притяжения.
Блондин сжал в руке пальцы Ютаки, поднося их к губам и едва касаясь гладкой кожи тыльной стороны ладони. Сегодня его ждет особый подарок на день рождения. Судзуки поздравит его первым, уже привычно попытавшись сломить невидимые ограждения, чтобы ничто больше не разделяло их души.
— Акира? – голос ударника звучал непривычно хрипло, но не менее мелодично, чем обычно.
Он вопросительно смотрел на свои пальцы, все еще находящиеся в плену теплой ладони. Время больше не будет замирать для них только во сне, оно застынет сейчас, пронзенное стрелой надежды. Акира медленно поднял голову в приглушенном сиянии бра различия искры непонимания во взгляде. Ему не требовалось решимости, он все для себя понял уже давно.
— С днем рождения, Юта, — наклонившись, прикоснуться к губам, чувствуя привычную сладость. Ваниль.

back