Потерянных не ждут.
Печальных не хотят.
Такие не живут.
(с)

- Алло...
- Алло...
- Видишь ветер?
- Ну и что?
- Посмотри в окно.
- Ну и что?
- А вчера было солнце...
- Ну и что?
- Зачем ты все время говоришь одно и тоже?
- А я автоответчик...

Хитоки медленно отнял телефонную трубку от уха и аккуратно положил ее на базу. Протянул руку к оставленному на краю стола стакану, на дне которого таяло несколько кусочков льда, поднес его ко рту и, внезапно передумав, плеснул туда еще виски. Выпил все до последней капли, поморщился скорее по привычке и прижал задрожавшую ладонь к губам. Стакан выпал из разжавшихся пальцев и покатился по деревянному полу – на светлых досках темнели янтарные капли; Хитоки зажмурился, помотал головой, борясь с подступившим к горлу сухим рыданием, и тяжело опустился на продавленный диван.

- Уходишь?
- Ага…
Кёхару перегнулся через любовника, пытаясь нашарить в темноте сигареты, которые носил в заднем кармане джинсов. Хитоки подавил короткий вздох и, отыскав в тумбочке зажигалку, пару раз щелкнул ею, помогая партнеру закурить. Тот затянулся, накрыл своей ладонью руку басиста, благодарно пожимая ее и откидываясь на подушку. Хитоки мысленно представил его лицо – загорелое, костистое, с темными кругами под глазами и тонкими нервными губами.
- Куда сегодня? – спросил он просто потому, что затянувшееся молчание становилось невыносимым.
- Не знаю… - лениво протянул Кёхару, зажимая зубами сигаретный фильтр и искоса взглядывая на сидящего рядом на постели Хитоки.
- Ты бросил курить?
Хитоки улыбнулся, распрямляя чуть согнутые плечи и запуская пальцы в волосы. Вокалист явно хотел сменить тему, и его собеседник не имел ничего против:
- С месяц. Как в том анекдоте: доктор запретил мне пить, курить и увлекаться женщинами.
Кёхару засмеялся, выбросив окурок в стакан с виски и оборачиваясь к басисту.
- Так ведь… - начал он, обнимая его за плечи и опрокидывая на спину с тем, чтобы усесться сверху. - Так ведь ты и раньше девушками особенно не интересовался.
- Но доктор-то этого не знал… - отвечал Хитоки, положив ладонь ему на затылок и принуждая нагнуться. Гибкий, как лоза, и мускулистый парень помедлил с минуту, рассматривая лежащего под ним мужчину, после чего похотливо провел кончиком языка по верхней губе и прильнул к Хитоки.
Кёхару в своей жизни хорошо делал два дела: пел и трахался. Впрочем, Хитоки казалось, что пению его любовник отдается едва ли не с большей страстью, чем случайным партнерам, которых он «цеплял» на вечеринках и в клубах.
Само собой разумеется, что ни о какой ревности с его стороны и речи быть не могло. В те редкие минуты, когда Кёхару видел затаенное недовольство, нет-нет, да и проскальзывающее в глубине темных глаз басиста, он ограничивался тем, что обнимал его за плечи и шептал, легонько целуя в ухо:
- Это не считается…
Боль была страшной, но Хитоки продолжал дежурно улыбаться в направленные на них дула фотокамер, исполняя однажды взятую на себя роль примерного бойфренда. Кёхару жмурился, как довольный кот, и то и дело поправлял солнцезащитные очки, будто бы нехотя отвечая на вопросы журналистов. Речь шла об их последнем альбоме «Corkscrew»: в прессе отмечали некоторое расхождение общей музыкальной концепции альбома и вошедших в его состав синглов «Shounen» и «Maria». Сам альбом получился довольно тяжелым по звучанию, с уклоном в панк- и ска-музыку, и на фоне этого вышеупомянутые композиции выглядели гораздо мягче. Конечно, подобное несоответствие не могло не привлечь внимания музыкальных критиков; впрочем, в целом альбом был признан весьма успешным, и это обстоятельство заставляло говорить о том, что ««Kuroyume», пожалуй, единственная группа, которая, достигнув статуса major, сохранила и даже усилила агрессивность звучания».
Хитоки, занятый воспоминаниями о сегодняшней встрече со своим лечащим врачом, не принимал участия в беседе. Тот настоятельно рекомендовал ему отказаться от употребления ниаламида*, напоминая, что данное вещество отнюдь не безопасно для людей, страдающих нарушениями мозгового кровообращения. Басист кивнул, соглашаясь, а потом пошел на автостоянку около больницы, открыл бардачок, разыскивая заветную упаковку, и высыпал таблетки на ладонь. Кёхару не нравились мрачные лица вокруг; Хитоки почувствовал себя неуютно и, воровато оглядевшись, он поднес ладонь к губам и разом проглотил все таблетки. Сунул упаковку обратно в бардачок, достал и свинтил крышку с пластиковой бутылки с минеральной водой и сделал пару глотков. Через сорок пять минут Хитоки сидел рядом с Кёхару и давал интервью журналу «VICIOUS».

Подняв голову, Хитоки остановил взгляд на откатившемся к стене стакане. Лед успел растаять, и на полу образовались небольшие прозрачные лужицы. Басист перегнулся через подлокотник дивана и коснулся кончиками пальцев рифленой поверхности стакана. В коридоре что-то треснуло и зашуршало; мужчина замер, напрягая слух, но не решаясь подняться и посмотреть, в чем там дело. Минуту спустя он сказал себе, что, скорее всего, в прихожей сломалась вешалка, и одежда упала на пол. От неловкого движения стакан откатился в сторону, и Хитоки оставил попытки дотянуться до него и поднять с пола. Почему-то вспомнилось то время, когда от них ушел Шин: они только что неплохо выступили со своим вторым major-альбомом «Cruel», когда гитарист, который написал большую часть текстов, сообщил им о своем желании покинуть группу. Позже Хитоки прочел в официальной прессе, что причиной ухода Шина послужило «известное различие во взглядах на музыку» между ним и Кёхару. Причина банальная, как при разводе: не сошлись характерами. Он ждал, что Кёхару сорвется, но вокалист не стал хвататься ни за бутылку, ни за травку, которой они одно время баловались втроем; нет, он заявил Хитоки, что не станет приглашать автора со стороны и напишет необходимые тексты сам. В итоге альбом «Feminism» увидел свет в мае тысяча девятьсот девяносто пятого, тогда же был утвержден окончательный состав группы, который оставался неизменным следующие четыре года.
- Это не считается…

Кёхару был эгоистом как на сцене, так и в постели. Как микрофон становился средством для того, чтобы многократно усилить его голос, так и Хитоки превращался в предмет, способный доставить ему удовольствие. Кёхару любил секс, он умел отдаваться и был по-настоящему искренен, только когда выгибался перед Хитоки, демонстрируя ему крепкий зад, или раздвигал перед ним ноги, нетерпеливо лаская свой набухший член и не отрывая глаз от сосредоточенного лица басиста.
- Почему я с тобой?.. – вопрос скорее к самому себе, чем мужчине рядом, который спит, прижавшись щекой к широкой влажной спине любовника.
Четыре года почти семейной идиллии летят коту под хвост. Кёхару считает, что группа сделала все возможное и исчерпала себя на музыкальной сцене. У Хитоки другое мнение на этот счет – журналисты напишут, что музыкальные вкусы участников претерпели значительные изменения, и поэтому было принято решение прекратить творческую деятельность группы. Так просто и легко. До тошноты.

Хитоки встал и на негнущихся ногах поплелся на кухню. Налил себе ледяной воды и залпом выпил ее, пролив несколько капель на подбородок и стерев их рукой. Теперь его уже ощутимо мутило, голова казалась неестественно тяжелой; чтобы не упасть, ему пришлось опереться ладонью о край кухонного стола. Сегодня-завтра в газетах и по радио должны были дать официальное сообщение о распаде группы. Хитоки прерывисто вздохнул и, нашарив на стене телефон, снял трубку.
- Алло…
- Алло…


*Антидепрессанты объединяют большую группу лекарств, основным свойством которых является устранение депрессивного состояния.
Ниаламид – вызывает накопление норадреналина, дофамина и серотонина в структурах головного мозга, даря человеку ощущение глубокого и беспричинного счастья.