Играть в игрушки – это, конечно, хорошо.
(с)

Часть 1.

- Всё, что мы делаем – это чушь собачья, - сказал Аяно, падая на диван и оглядывая согруппников. На фоне всеобщего ликования по поводу только что отыгранного концерта его заявление выглядело, мягко говоря, неожиданным. Раме и Теро промолчали, обменявшись удивленными взглядами, а Юкине, не сдержавшись, отвесил гитаристу хороший подзатыльник. Джуи, который в это время разговаривал по телефону, отошел к противоположной стене и прикрыл трубку рукой.
- Тебе что-то не нравится, Аяно? – поинтересовался Раме, наклоняясь к столику, чтобы взять сигареты.
- Тебе действительно хочется это знать, лидер-san?
- Думаю, да.
- Хорошо… - потянулся Аяно и внимательно посмотрел на Раме. – Мне не нравится твоя музыка. Понимаешь ли, Раме, я всегда считал, что лидирующая гитара носит свое название именно потому, что ей отведена ведущая роль. А у нас основной является твоя линия. Ты ведь бас-гитара, лидер-san, или я что-то путаю?
- Продолжай, пожалуйста, – попросил его Раме вполголоса, доставая вторую сигарету и щелкая простенькой металлической зажигалкой. Теро, удобно устроившись на подлокотнике его кресла, сосредоточенно разглядывал свои ладони. Ситуация была не из приятных и накалялась с каждой минутой. Было очевидно, что гитарист хорошо подготовился к этому разговору.
- А ты все еще меня не понял, Раме?
- Я понял, что ты принял какое-то решение, и хотел бы о нем узнать.
- Раме… - негромко позвал Теро, но басист жестом попросил его не вмешиваться. Джуи, наконец, отключил мобильный и подошел к ребятам.
- Итак, Аяно, - напряженным голосом повторил Раме, - Что ты решил?
Ничего не понимающий, но от того не менее встревоженный вокалист переводил взгляд с одного приятеля на другого.
- Ребята…
Аяно, насмешливо улыбаясь, продолжал пристально смотреть на басиста. Тот жевал сигаретный фильтр и ждал ответа.
- Я ухожу из группы, Раме.


Хидэ открыл почти сразу. Оглядел Аяно с ног до головы, фыркнул и жестом пригласил войти.
- Ты поздно… - заметил он, закрывая дверь и проходя следом за ним в комнату.
- Разговор получился не из легких, - ответил гитарист, роняя с плеча кожаный рюкзачок и подходя к стеклянному столику с напитками.
- Что он сказал? – поинтересовался Хидэ, который так и стоял на пороге комнаты, подпирая плечом дверной косяк.
Аяно как-то неопределенно дернул плечом, наливая бренди в высокий стакан и залпом его выпивая.


- Аяно, послушай…
- М-м? – он уже намеревался шагнуть в кабину лифта, когда Джуи окликнул его. Вокалист выглядел расстроенным и каким-то жалким. Аяно остался на месте, дожидаясь очередной реплики Джуи. Но тот молчал, нервно оглядываясь на коридор позади и кусая губы. Наконец у Аяно закончилось терпение:
- Ты меня извини, Джуи, но я вообще-то тороплюсь. Поскольку я временно пополнил ряды безработных, хотелось бы как-то решить эту проблему.
- Зачем ты это сделал? – прервал его Джуи.
- Сделал – что?
- Ушел из группы. Обидел Раме.
- Ах, Боже мой… Я обидел малыша Раме! – гитарист усмехнулся и скрестил руки на груди. – Джуи… а тебе не кажется, что ты лезешь не в свое дело, а?
Он осекся, увидев его глаза – в них было столько затаенного страдания и боли, что Аяно почувствовал укол жалости. Он на мгновение заколебался, стоит ли продолжать неприятный для них обоих разговор, но жалкий вид Джуи заставил его отбросить все сомнения. Сейчас он почти не верил, что когда-то любил этого человека. Прошлые обиды казались ему настолько мелкими и пошлыми, что не заслуживали даже того, чтобы о них помнить. Мстить такому существу, как Джуи, было из того же разряда, что и пнуть котенка, трущегося у ног и пытающегося заглянуть в глаза. Однако Аяно справедливо полагал, что начатое однажды дело следует довести до конца.
- Что тебя задело больше: что я испортил настроение твоему обожаемому Раме или то, что «Vidoll» лишилась своего гитариста? Одного из, скажем так.
- Я… - Джуи запнулся, ошеломленный словами бывшего друга. – Я действительно не могу понять, почему ты поступил так с нами. Тем более, сейчас, когда у нас наконец-то был первый концерт. И - да, ты прав, - мне обидно за Раме. Он не сделал тебе ничего плохого, разве нет?
Улыбнувшись, Аяно перекатил жевательную резинку во рту и, наклонившись к Джуи, отчетливо произнес:
- Думай так, как тебе удобней. Bye-bye, Джуи…


Вздохнув, Хидэ отлепился от двери и прошелся по комнате. Затея Аяно уже не казалась ему такой заманчивой, как в первые мгновения, когда он узнал о ней. В принципе, у него самого ни к одному из участников «Vidoll» претензий не было. Но он давно и очень неплохо общался с Аяно, а это означало некоторую сопричастность к его жизни. Другими словами, Хидэ исходил из того, что проблемы друга становились и его проблемами тоже. К тому же Аяно ему просто нравился. У парня напрочь отсутствовали тормоза, а его циничные суждения порой поражали гитариста настолько, что он всерьез задумывался о том, чтобы отвести Аяно к психиатру. Возможно, поэтому он и не был удивлен, услышав о желании приятеля сделать его участником «Vidoll». Само собой разумеется, что об истинных мотивах такого своего поступка Аяно предпочел умолчать. Но догадаться о них было несложно, благо Хидэ кое-что знал о личной жизни музыканта. Правда, его несколько удивлял выбор Аяно: изо всех участников влюбиться в кукольного Джуи – это было выше его понимания. Самому Хидэ куда больше импонировал Юкине. Впрочем, интерес его был исключительно умозрительным и сексуальной подоплеки не предполагал. У Аяно же было на этот счет свое мнение и с ним Хидэ приходилось считаться, если он хотел попасть в группу. А он хотел. Именно поэтому и ввязался в авантюру, которую ему предложил Аяно. При всем при этом Хидэ не кривил душой – помимо желания помочь другу отомстить Раме и Джуи он решал и собственные проблемы, связанные с его нынешней группой. «Vanilla» разваливалась прямо на глазах, и Хидэ лихорадочно искал запасной аэродром. Так что Аяно со своим предложением оказался как нельзя более кстати.
- Другими словами, Хидэ, твой выход…
- Они дадут объявление? – спросил тот, останавливаясь перед Аяно, уютно свернувшимся клубком на диване.
- Думаю, да. Вряд ли Раме станет с этим затягивать. После первого концерта – весьма удачного, кстати – им нужно думать о выпуске альбома. И, несмотря на то, что Раме любит перетягивать одеяло на себя, без лидирующей гитары ему не обойтись. Понять это ему мозгов хватит. А если нет, то Теро подскажет, - объяснил Аяно, приподняв голову и опираясь локтем о диванные подушки.
- Вижу, - усмехнулся Хидэ, внимательно его выслушав, - ты всё продумал. Так его ненавидишь?
- Раме? – при упоминании имени бывшего лидера Аяно чуть скривился. – Да нет. Я просто не люблю людей, которые считают себя настолько хорошими, чтобы любая гадость сошла им с рук. Это ведь нечестно, Хидэ.
- Конечно, нечестно, - улыбнулся приятель, пряча руки в задних карманах брюк. – Но я имел в виду Джуи.
- А… - гитарист на мгновение прикусил губу и ответил вполголоса: - Да. Его я ненавижу.
- Понятно, - кивнул Хидэ и уселся на стул, исподлобья поглядывая на друга. – Значит, завтра посмотрю объявления. Выпьешь еще?
- Нет. Не хочу больше. Я останусь у тебя, ладно?
- Конечно. Я на кухне буду, если вдруг что.
Пробормотав слова благодарности, Аяно уткнулся лицом в сгиб локтя и закрыл глаза. Не желая ему мешать, Хидэ поднялся со своего места, вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Ему было необходимо подумать.


Часть 2.

- По-моему, ты опять фальшивишь, Раме, - мягко заметил лидеру Теро. Тот едва заметно кивнул и, цедя слова сквозь зубы, извинился перед остальными участниками. Хидэ опустил голову, скрывая так некстати появившуюся улыбку на лице. Раме оказался еще более амбициозным и закомплексованным парнем, чем рассказывал о нем Аяно. За два месяца работы с «Vidoll» Хидэ не раз убеждался в том, что отзывы ex-гитариста были во многом справедливы. С Юкине наладить отношения получилось сразу же и без каких-либо проблем, чего не скажешь о Раме и Теро. Вернее было бы сказать, что сложности возникли именно с лидером, а Теро только поддерживал старого друга. Но от этого Хидэ было не легче. В конце концов ему удалось установить с басистом что-то вроде нейтралитета и, как следствие этого, избежать столкновений с Теро.
Джуи в сложившейся ситуации выбрал самую верную политику, избегая вмешиваться во вспыхивающие время от времени ссоры между лидером и новым гитаристом. Создавалось впечатление, что после ухода Аяно он замкнулся в себе и скрывал свои эмоции от окружающих. Раме хмурился, но не мог не признать, что затянувшийся период депрессии, в которой пребывал вокалист вот уже третий месяц, положительно сказывался на творчестве группы. Джуи успел написать почти все песни к их первому альбому, и Хидэ, сумевший каким-то образом ознакомиться с некоторыми из них, предложил Раме свою помощь при написании музыки. Басист не слишком охотно соглашался на подобное сотрудничество: как-никак, музыкальным оформлением всегда занимался он сам. Но Хидэ проявил необходимую деликатность в беседе с лидером и показал себя достаточно осведомленным в вопросе, чем и добился разрешения Раме представить Джуи свои работы.
- Еще раз, Раме? – подал голос Юкине, вновь берясь за гитару.
- Hai… «Kuro Neko», поехали!
Начиная свою партию, Хидэ смотрел на Джуи. Вокалист выглядел полностью погруженным в свои мысли и не обращал ни малейшего внимания на происходящее вокруг него. Теро отбивал палочками ритм, Раме фальшивил, а Хидэ по-прежнему не мог отвести глаз от похожего на сломанную куклу Джуи. Сейчас он почти жалел его…


В первые минуты Джуи подумал, что он неправильно его расслышал. Но басист смотрел на него так спокойно и серьезно, словно не сомневался в ответе.
- Но Раме… - растерянно произнес Джуи, глядя на гитариста снизу вверх, - Это же просто глупо.
- Ты так считаешь, Джуи? Ты и правда считаешь мои слова глупостью? – Раме судорожно втянул воздух и, нагнувшись, схватил вокалиста за плечи, дернул его вверх, как безвольную куклу – крепко, больно целуя в прихотливо изогнутые губы. Джуи задыхался, но Раме продолжал насиловать его рот, проникая языком так настойчиво и грубо, будто трахал его на этом самом диване. Потом он отпустил его, практически оттолкнув от себя, и повторил свой вопрос. Джуи молчал, оглушенный собственными чувствами – здесь были страх, ужас, недоверие и возбуждение. Раме ему нравился – отрицать это не имело смысла. К тому же, вокалист успел привыкнуть к тому, что остальные участники не считали нужным принимать во внимание его желания и мнение. Всё и всегда решили за него, без его ведома и участия. Его ставили перед фактом, и только. И Джуи смирился со своей ролью послушной и абсолютно безвольной марионетки. Он не протестовал и когда Аяно решил сделать его своим любовником. Одно время Джуи даже верил, что любит его. Ведь любовью можно оправдать многое, а вокалисту хотелось оправдаться хотя бы в собственных глазах. Поэтому признание Раме в тот злосчастный день и стало для Джуи чем-то вроде разорвавшейся бомбы. Правда, он не был настолько наивен, чтобы тут же поверить ему – слишком часто в его жизни знак равенства стоял между «люблю» и «хочу». Но он уступил и в этот раз…


- Как тебе такая мелодия? – Хидэ положил перед Джуи исписанный листок и присел рядом на корточки. Тот имел крайне утомленный вид и с трудом понимал каракули гитариста.
- Ты знаешь… - выдавил он минут через пять. – По-моему, очень неплохо.
- Серьезно? А я думал, что быстрые переборы не слишком подходят для текстов балладного типа, - Хидэ улыбался.
Джуи, поняв свою ошибку, виновато прикусил нижнюю губу. Он вдруг почувствовал себя неуютно рядом с этим чуть насмешливым спокойным человеком. Хидэ не смеялся, нет – он всего лишь мягко улыбался усталому Джуи, как бы выражая ему свое сочувствие и понимание ситуации.
- Что-то ты совсем никакой, Джуи-san, - Хидэ на секунду дотронулся до его руки и поднялся на ноги. – Думаю, на сегодня вполне достаточно. Лидер нас вроде бы и не торопит, так что…
Он замолчал, предоставляя хозяину дома самому решать, как поступить.
- Может быть, чаю?..


Он даже не удивился, когда Хидэ положил ему руку на талию в коридоре, заставив остановиться, и прижался к нему сзади. Было немного страшно чувствовать теплые сухие губы на шее, инстинктивно вздрагивая, когда пальцы касались паха – чуть сдавливая и поглаживая. Джуи и сам не заметил, как оказался прижатым спиной стене, со спущенными джинсами и задранной до самого горла футболкой. Хидэ не был ни ласковым, ни нежным – Джуи застонал в полный голос, впервые ощутив в себе его член. Дальше он не издал ни единого звука, только губы его кривились в беззвучном крике. Хидэ двигался размашисто и сильно, и Джуи чувствовал его горячее дыхание на своей щеке в те моменты, когда гитарист оказывался совсем близко к нему.
- Хи-дэ… больно… больно… Хидэ… - шептал он как заведенный, из последних сил выгибаясь в руках музыканта. Но его мольбы потонули в сорванном дыхании и бессвязных словах, которые срывались с пересохших губ гитариста. Тот постепенно убыстрял движения, разводя ягодицы Джуи еще сильнее и вжимаясь в него в конвульсиях долгожданного оргазма. Тихонько поскуливая, Джуи дрожал и прятал мокрое от слез лицо на плече Хидэ; по его бедрам текло что-то противно липкое, а внутри отчетливо болело. Он не почувствовал, когда гитарист взял его на руки, унес в комнату и положил на кровать. Отдергивать покрывало Хидэ не стал, опасаясь замарать простыни кровью. Сбегал в ванную и скоро вернулся, неся влажное полотенце. Присел на край постели и принялся осторожно стирать темные потеки с его ног и бедер. В голову пришла нелепая мысль, что чай, который Джуи ходил заваривать на кухню, наверняка уже остыл…


- Поздравляю, ребята! – Раме, пошатываясь, поднялся на ноги и обвел взглядом присутствующих.
Те притихли, ожидая продолжения речи лидера. Раме был уже сильно нетрезв, но все-таки хотел провозгласить очередной тост.
- В общем… - выдохнул басист, - за нас!
В ответ раздался звон бокалов – участники «Vidoll» отмечали выход своего дебютного альбома. Помощь Хидэ при создании общей музыкальной темы оказалась поистине неоценимой. Это понимали все. Понимали и поэтому только мирились с его присутствием в группе.
Бокал выпал из ослабевших пальцев Раме и, упав на пол, со звоном разлетелся на несколько крупных осколков. Приподнявшись, Теро ухватил приятеля за руку и увлек обратно на диван.
Раме плакал. Хидэ улыбался. Но Джуи не видел ничего из этого, потому что глаза его были закрыты, а голова покоилась на плече Хидэ.