Проснувшись, не открываю глаза сразу, вообще боясь пошевелиться согнать сон, который и без того уже не помню точно. Но помню, что в этом сне я был без меры счастлив, а там был ты. Со мной. А ещё я точно помню, что уснул в твоих объятиях, так же боясь сделать лишнее движение. Но сейчас даже это кажется далёким сном, потому что ты ушёл, и, наверное, ещё до того, как успел мне присниться. Открыв глаза, тянусь к светильнику над кроватью, включив его, щурюсь от яркого света. Каждое утро одно и то же… А где-то давно, а красивых книгах, раздёргивались плотные портьеры на окнах, пуская в комнату свет. Классика. Всё ещё мечтаю жить во Франции, хотя меня там точно никто и ничто не ждёт. Да и какой к чёрту свет в окно, если ещё не рассвело, да и в лучшем случае «светло-как-днём» будет только в полдень, после чего снова начнёт стремительно темнеть?
Кажется, вчера мне едва удалось сдержать себя, чтобы снова не сорвать на тебе всю злость. Если бы ты знал, Жасмин, как много я хочу сказать, и каких трудов мне стоит молчание, которое не даёт мне снова совершить ошибку. Хотя, по сути, главной моей ошибкой было – привязаться к тебе, просто слишком привыкнуть к твоему обществу. А ты мне ничего не обещал. Ты вдруг решил, что тебе нужен Юки, или он тебя убедил в том, что ты нужен ему. Да, впрочем, здесь разница не существенна, вопрос только в том, как скоро я смогу вернуть тебя. А я смогу, потому что иначе быть не может. Но в последнее время я всё чаще стал думать о том, что по сути, ты – никто, чтобы я посвящал тебе больше времени, чем всему остальному. Потому что твои чувства с натяжкой можно назвать искусственными, скорее они просто лживы. Ты относишься ко мне едва ли не с состраданием, обращаясь как с больным, слишком часто намекая на то, что от болезни «любовь» надо лечиться. Особенно тогда, когда любовь безответна.
Злюсь на себя за то, что очередное утро начинается с мыслей о тебе и холодного душа. А ведь ты мне действительно ничего не обещал… Ты вообще никому ничего никогда не обещаешь, потому что боишься этих самых обязательств. Да, возможно, ты выполнишь сказанное, но не вовремя, а когда придётся, или вообще не сочтёшь нужным исполнять. И для тебя это нормально. С одной стороны это даже хорошо, но с другой – от тебя никогда ничего нельзя потребовать, ты стразу отсекаешь недовольства фразой «я ничего не обещал». Зато я, наступая на свои излюбленные грабли и думая о том, что история развивается по спирали, слишком много чего тебе обещал. В пустом стремлении выполнить все обещания я и не заметил, как полностью отдался в твою власть, и теперь ты с лёгкостью мог бы использовать меня так, как тебе угодно. К счастью, ты пока этого не понял, или делаешь вид и тебе это не нужно. Но в любом случае – мне всё это надоело. Прежде всего, я становлюсь противен сам себе, а с этим надо что-то делать.
Хватит лгать и преподносить в красивой обёртке мне не- подарки, хватит. Смеяться, шутить и жить не со мной, это невыносимо, ревность испепеляет, сжигает изнутри. За короткое время я возненавидел человека, с которым до этого был в довольно дружественных отношениях. Юки. Но даже этом я не могу винить тебя, потому что здесь всё зависит от меня, моя любовь к тебе – причина, ревность и ненависть – следствие. Самое глупое и отвратительное, что может быть. И всё же, неужели ты не хочешь понять, что мне без тебя «просто скучно», неправильно, неудержимо… Всё как прежде, но теперь меня к тебе тянет непреодолимая сила, и я ничего не могу с ней поделать. Да. Знаешь, я уже устал от подобного положения дел, и хочу забыть всё, что между нами было, отпустить тебя, но не получается. Как бы я ни пытался. Я устал раз за разом признаваться в эйфории, фейерверке чувств, которые не для меня… ненавижу тебя. Но продолжаю любить. И это даже я сам не могу понять, это не убить.
Уныние в толпе накрывает, серые свинцовые тучи, мокрый снег, сильный ветер, кидающий снег зарядами в лицо, и каждый озабочен своими какими-то сверхважными проблемами. Это то, из-за чего я начинаю раздражаться. Где-то кто-то кого-то поздравляет с началом зимы, и я удивляюсь, что это время года входит в список моих любимых. Праздники? – Издевательство, для меня вся эта предновогодняя суета только более плотный график концертов. А ещё за оставшийся неполный месяц вполне возможно простудиться, мне это ничего не стоит. И вот это уже будет очень плохо. Нет, нужно просто не думать об этом.
Прихожу первым, но вскоре появляется Хизаки и следом за ним, с совсем небольшим опозданием, заходит Теру. Мне смешно смотреть на это, такие забавные. Вроде бы взрослые люди, а всё прячутся, скрывают, пытаются появляться в разное время, приветствуя друг друга при встрече, как будто они не пили вместе утром кофе. В какой-то степени я им даже завидую, потому что о той сказке, в которой живут они, можно только мечтать. Хотя, казалось бы, совершенно противоположные друг другу с резким контрастом в характерах. А впрочем, не даром говорят, что противоположности притягиваются.
Теру сразу же берёт в руки гитару, ещё не успев согреться после улицы, и начинает наигрывать что-то простенькое, но это определённо нравится мне. А Хизаки, напротив, ещё какое-то время сидит на диване, растирая руки и играя с поломанными палочками Юки, случайно найденными на подоконнике.
В репетиционной появляешься ты, и я всё же очень надеюсь, что ты не помнишь тех слов, что я говорил тебе вчера. Хотя опять – напрасно, твоей памяти можно позавидовать, вот только прикидываться, что ничего не помнишь, ты тоже здорово умеешь. Протягиваешь руку для рукопожатия по очереди обоим гитаристам, приветствуя меня кивком головы. Странно, но нам действительно не о чем говорить, и в то время, как вы втроём заводите беседу о предстоящих выходных, я не нахожу себе дела, по сотому разу перечитывая тексты новых песен.
С появлением Юки вы начинаете повторять то, к чему единогласно пришли ещё вчера. Я присоединяюсь позже, но буквально через несколько минут ты прекращаешь играть – вслед за драммером. Теру растерянно оглядывается на Хизаки, но в общем, им, кажется, всё равно. День только начался.
- Перерыв? – ты не смотришь на меня, обращаешься к Хизаки, который согласно кивает. По его словам, утром он ничего не успел перехватить из-за спешки, а теперь, должно быть, отправится в кафе что напротив. Бессмыслица.
Точно так же, как Теру и Хизаки, вы с Юки выходите по очереди, ты специально задерживаешься ненадолго, а потом словно вспомнив что-то, выходишь, достав из кармана куртки пачку сигарет. Впрочем, на этот раз Теру остаётся и, кажется, не собирается уходить. «Перерыв». Надо обладать изрядной наглостью, чтобы управлять кем-либо, к примеру, лучшим другом, и делать вид, что всё в порядке. Жасмин. Интересно. Нет, мне просто действительно интересно, почему ты нарушаешь свои принципы всё чаще, как будто уже и не ты? Раньше такого не было, а что произошло сейчас? Юки не тебя повлиять никак не может, и даже думать об этом глупо, потому что не получится, да и не такой он. Внезапный всплеск эмоций и порыв обратить всеобщее внимание к своей персоне? Боже мой, какая глупость.
- А ты что никуда не ушёл?
- Не хочу. Я лучше ещё раз… здесь… - Теру поднимает голову, прекращая перебирать струны.
- Ладно, не буду тебе мешать, - проходя мимо гитариста, слегка взъерошиваю его волосы, потрепав по затылку, и выхожу, не зная точно, куда собирался. Когда я иду к курилке, из неё выходят трое незнакомых мне людей. Благодаря открытой на несколько мгновений двери, я успеваю заметить Юки. Так-так… Не в моих интересах подслушивать разговоры, но кто знает, что я могу услышать?.. Вовремя заворачиваю за угол, и когда дверь закрывается, прислоняюсь к стене рядом с ней. Кажется, теперь кроме вас там больше никого нет… Верно. Неопределённый шорох, кто-то прошёлся от двери вглубь помещения…
- И о чём таком неотложном тебе надо было поговорить? – твой голос. Совсем близко.
- О нас.
- Юки…
- Или скорее о тебе.
- Так. Официальную часть опустим, что дальше?
Снова тишина, шаги, смех ударника.
- Убери руки.
- Будем считать, что я успешно забыл о том, что хотел сказать. Почему ты такой?
- Я сказал, убери руки.
- Ты знаешь, какой ты красивый?
Возня, шумный вздох и что-то со звоном разбивается.
- Идиот… Я должен удивиться и сделать вид, что не знаю этого и мне ещё никто не говорил? Если это всё, то я… - ручка двери поворачивается, и я успеваю представить немую сцену, когда ты увидишь меня здесь. Но ручка снова возвращается в исходное положение.
- Подожди, послушай. Хватит от меня бегать. Ты нужен мне, Юичи. – последнюю фразу Юки произносит достаточно тихо, но явно не из-за переизбытка эмоций, а для большей окраски. Не успеваю задуматься над вопросом «зачем» - ради игры.
- Да господи, что ж вы как дети малые? Что значит «нужен»? Я не воздух, чтобы без меня было невозможно обойтись. Ничего страшного с тобой не случится без меня. И в конце концов, я сам в состоянии выбрать, что будет лучше для меня.
- Жасмин, подумай, о чём ты…
Поняв, что не хочу снова переживать калейдоскоп эмоций, когда меня кто-либо из вас обнаружит, почти с радостью нахожу в карманах последнюю сигарету и зажигалку. Прекрасно.
- Это моя жизнь, и мне решать, что с ней… - захожу, «удивляясь» присутствующим, - делать…
- Я не помешал, надеюсь?
Кто-то нажал кнопку выключения воздуха. Удивляюсь своему спокойствию прежде всего, одаривая лучезарной улыбкой тебя и Юки. Сейчас во мне просыпается собственник – какого чёрта вы тут делаете вместе? Я привык получать то, что хочу, не важно, вещь это или человек. Тот факт, что интересующий меня предмет ещё не принадлежит мне, ещё не значит, что я не считаю его своим. Меня это не волнует, это вопрос времени, потому что рано или поздно он будет моим. И ты, Жасмин, уже давно мой. Ты знаешь об этом, и тебя это ломает, потому что на самом деле ты мне не принадлежишь. И тебя это просто раздражает, выводит из себя, но ты всё равно мой, чтобы ты не говорил.
- Я не вовремя?
Выдохнув и затушив сигарету, выходишь, плотно закрыв дверь.
Книжки, куклы, цветы. Как много ассоциаций, как много параллелей можно провести. Но сейчас я совсем запутался и по-настоящему в ситуации разбираешься только ты. То есть, всё из-за тебя. Мне так кажется, или ты сам уже не знаешь, чего хочешь? Несмотря на то, что постоянно заявляешь о собственной полной самостоятельности. Но я вижу, я чувствую, что тебе самому становится сложно разобраться. Чем больше ты хочешь, тем больше находишь себе проблем. А всё дело в том, я так думаю, что ты просто неправильно себя ведёшь, играя и заигрываясь. В тебя очень легко влюбиться, Жасмин. Очень просто. И это почти незаметно, пока ты не начинаешь сбегать, искать другие цели. Тебе нужна помощь, сам ты ни за что не справишься со всем тем, что сейчас на тебя навалилось. И что-то мне подсказывает, что от моей помощи ты будешь далеко не в восторге.
Ты сказал, что не нужно тебя делить. Но сказал ты это Юки. А я и не собираюсь тебя с кем-то делить, я просто заберу тебя к себе. И всё. Ты привыкнешь, тебе понравится. Тебе просто не может не понравится. Я почти одержим идеей подчинить тебя, сломать, возможно, но только для того, чтобы потом утешить. Должно быть, это очень удобно, когда есть кто-то, кто всё решает за тебя. Правда, ты это понимаешь только потом, когда этот «кто-то» исчезает из твоей жизни. Но нет… нет, я не могу так рисковать твоим доверием. Да и ты слишком независимый, чтобы полагаться на кого-то другого… Хотя, знаешь, жаль. Я хотел бы, чтобы ты полностью доверял мне, хотел бы, чтобы ты полностью починился мне и ходил за мной тенью. Так, как я сейчас за тобой.
Эгоист… правильно. Тщеславие – тоже верно. Несмотря на всю свою пронзительную любовь к тебе, я не могу простить тебе шаг в сторону.
На репетиции Хизаки пару раз срывается на Теру, и я отвлечённо думаю, что во всём виноваты магнитные бури или повышенная солнечная активность. Сегодня не произойдёт ничего хорошего.
- Ты домой сейчас? – спрашиваешь, прерывая тяжёлое молчание после того, как все заканчивается. Удивлённо вскидываю брови, утвердительно кивнув в ответ. Выходные через два дня, самая короткая ночь.
- Я к тебе, - коротко бросаешь, закурив. Неужели мне снова можно ожидать подарка от тебя в виде короткого вечера вместе?
- А у тебя что?
- А у меня отопление отключили.
Я совершенно точно знаю, что совсем скоро всё нужно будет начинать сначала. Потому что всё то, что мы построили сейчас, изживает себя, ломается и рушится, и достаточно лёгкого дуновения ветра, чтобы это самое всё со звоном разбилось на миллионы осколков, водопадом обрушившись в бездну. Сначала просто стереть из памяти всё последнее время и эти – последние дни особенно, а потом начать писать новую историю. Общую, единую и неразрывную, и совсем не похожую на наше настоящее. Звучит довольно просто, так же просто и совершенно точно, как фраза «я брошу курить. Могу бросить в любое время». Только я всё ещё не верю, что моя любовь к тебе, не имея источника, всё-таки может угаснуть. Нет, это не про меня, пусть забывают и остывают к тебе другие сердца, пусть это будет в чьей-то чужой жизни, но не в моей. Я слишком уверен в своих силах, даже, наверное, больше, чем нужно. Я слишком верю в свою любовь.
Ты молчишь всю дорогу, глядя в окно на опустившийся во мрак город. Темнеет очень, очень рано, а снега ещё мало, чтобы отражать свет звёзд. Прошлое. Его вполне можно увидеть: свет звёзд – это прошлое.
- Останови у моего дома.
- Ты не будешь…
- Заберу Наги.
Мне порядком надоела ложь, которой мы с избытком обеспечиваем друг друга. Достаточно. Порой я даже сам не могу понять действительно ли то, что я говор, ложь, или это уже стало частью меня. Тогда получается, я живу в придуманном мире, с придуманными несуществующими проблемами, людьми и суетой. Ты – часть иллюзии, которую я не хочу отпускать, прекрасный обман. Самообман.
- Ты ведь был там с самого начала?
- Где?..
- И всё слышал, конечно.
- Жасмин, о чём ты?
- Я просто хотел сказать, что…
- Мне уже интересно.
Мой дом действительно оживает с твоим появлением, без тебя здесь уже пусто. Так во всём: я делю свою жизнь на периоды до встречи с тобой и после, на время, проведённое с тобой, и без тебя.
Нагоя вихрем пролетает прихожую, цокая ногтями по паркету, обегает все комнаты. Ты садишься за стол напротив меня, отодвигая от себя чашку с моим утренним уже давно остывшим чаем.
- Так вот, давно, наверное, надо было сказать. Скоро это закончится, я надеюсь. Я об этой ерунде с твоей «ревностью» и моей глупостью – пройдёт. Потому что… - ты говоришь, не глядя на меня, с интонацией учителя, читающего нудную лекцию ученику. Тебе скучно, или ты устал, ты осторожно подбираешь слова, но в то же время говоришь просто и легко, и внезапно твои слова прерывает резкий звонок мобильника.
Недовольно косишься на едва ли не подпрыгивающий на столе телефон, а на дисплее высвечивается номер Юки.
- Сейчас… да? – берёшь мобильник, отводя взгляд и постукивая пальцами по столешнице. – Что ещё? – встаёшь из-за стола, отходя к окну, - Прямо сейчас?... Но я не могу сейчас, у меня… Ано… Хорошо, я скоро буду.
Нажав на кнопку отбоя, поворачиваешься ко мне, убирая за ухо прядь волос.
- Поговорим в другой раз.
- Неотложные дела, да?
- Камиджо, я не собираюсь…
- Конечно, ведь любая прихоть нашего горячо любимого драммера куда важнее меня? – во мне снова закипает злоба, на себя и на весь мир. Опять Юки. И ты снова уходишь, а мне остаётся только смотреть тебе вслед и ненавидеть себя за то, что не могу остановить.
- У тебя слишком большое самомнение.
- И ты не договорил, кстати, что-то важное. Верно? Нет, Жас, а как я могу понимать это ещё? Ты ведёшь себя как мальчик по вызову. Достаточно одного звонка.
Сам не понимаю, почему говорю это, но мне нужно за что-то зацепиться, только чтобы задержать тебя ещё на несколько минут. Это кажется почти необходимым.
- Никогда не любил оправдываться, но если твоё величество того хочет, то я скажу, что да, это я – тупица. Да, я случайно захватил утром ключи Юки и теперь он не может попасть домой, именно потому я должен встретиться с ним – чтобы вернуть ключи. Ну, так получилось. Вопросы есть?
- Звучит действительно как оправдание. Научишься ты когда-нибудь красиво врать? Чтобы я хотя бы верил.
- И перед этим человеком я хотел извиняться… Это правда. А ещё… я просто устал, понимаешь? Наверное, потому, что я всё ещё живу в осени, а кругом эта радость, суета, снег, работа, сбитый график, я ничего не успеваю. И вдруг находятся два идиота, которые хотят добиться от меня чувств. – Говоришь тихо, проводя рукой по закрытым векам, облокотившись спиной о стену. – Всё будет, Ками. Я обещаю, всё обязательно будет. Просто дай мне время. – Во взгляде отчаяние, но в тоже время ты абсолютно спокоен. Я не хочу ничего видеть, слышать и понимать, пока ты со мной, хотя меня сбивает с толку именно твоё спокойствие.
- Да что будет? Если ты даже сейчас убегаешь от меня. Или тебе серьёзно всё равно?
Мне необходимо сейчас заставить себя на тебя разозлиться, я начинаю заводиться, но мне мешает твой взгляд, от которого что-то болезненно сжимает внутри.
- Прекрати. У тебя нет повода для ревности, правда, - шагнув ко мне, подаёшься вперёд, легко целуя меня в губы. Хотя поцелуем назвать это сложно – осторожное касание губ, краткий миг, и ты тут же отстраняешься. Я, не в силах согнать наваждение, тряхнув головой, хватаю тебя за плечи, с силой прижимая к стене.
- Ревную? Нет, что ты. Просто так сильно люблю, - выдыхаю в губы, запустив пальцы в твои волосы, до боли сжимая прядки. – А ты просто не имеешь права уходить от меня. Слышишь? Потому что ты мой, весь, без остатка.
- Юджи…
- Принадлежишь мне. И больше никому, - внутренний голос кричит о том, что я не должен этого говорить, но я удачно посылаю его в далёкие дали.
Ты грубо отталкиваешь меня, от неожиданности я легко разжимаю «объятия».
- Я не вещь, чтобы принадлежать кому-то. Ясно? – угрожающе шипишь, развернувшись на каблуках, уходишь в прихожую, по пути поймав Наги. – Увидимся завтра. И советую поберечь нервы. Они не восстанавливаются, знаешь? – глухо, накидывая куртку и снова отворачиваясь от меня.
Дверь открывается и закрывается, ты есть, и тебя нет. Спустя мгновение я не могу сказать точно, я только думал и готовил слова, которые хотел сказать, или всё-таки кричал тебе в спину, как ты мне нужен и как я тебя люблю-ненавижу. И всё-таки жаль, что я не могу сказать тебе всё это только потому, что уже когда-то сказал, и теперь эти слова ничего не изменят. А так хочется…
Ночью не могу уснуть, снова и снова возвращаясь мыслями к тебе. Зачем надо было ехать ко мне, с явными намерениями остаться, а после…
А после утро. И всё повторяется снова, как было вчера, как было неделю назад. Меняются только числа в календаре и погода за окном.
Сегодня я снова появляюсь довольно рано, первым пришёл Теру, а больше никого нет. В голове появляются нехорошие мысли, но гитарист не даёт мне погрузиться в свои размышления снова. Из-за этого я не люблю надолго оставаться с ним наедине: он всегда говорит сразу просто и понятно, самыми простыми словами. Простые слова – это самое ужасное, что может быть на свете. Никаких намёков, недомолвок, обычно они больно бьют и жалят, и очень редко в них есть что-то приятное.
- У вас с Юичи опять что-то не ладится?
Первыми словами было пожелание мне доброго утра. Что ж, утро начинается хорошо и довольно «по-доброму».
- Что-то? Вот если бы я знал, что.
- Значит, я прав. Я просто хотел сказать кое-что…
- Теру, а может, не надо?
- Нет, знаешь, я часто думаю о том, почему люди либо постоянно возвращаются к тем, кто им дорог, или наоборот, уходят прочь.
- И что же?
- Ваша пара заставила меня задуматься.
- Ну надо же…
- Одноимённые заряды, как известно, отталкиваются, а разноимённые – притягиваются. Мне сначала казалось, что вы оба слишком положительные. Именно поэтому… хм… отталкивались.
- Какой бред всё-таки, ты везде видишь плюсы? Скорее мы оба слишком отрицательные.
- Нет. Вас слишком тянет друг к другу.
- То есть…
- А вы почему-то противостоите этому, но это невозможно, понимаешь? Этому нельзя противостоять. Подумай об этом как-нибудь.
- Ты заставил меня думать в начале дня… это не хорошо, - смеюсь, тряхнув головой, и в этот момент у гитариста звонит мобильник, что означает конец нашего разговора. Я забываю о том, что он говорил, почти сразу, потому что на работе голова занята совсем другим. Скомканный рабочий день, шесть вечера - повод отпустить всех пораньше. Почему-то у меня начинает болеть голова, и, сказав пару слов Хизаки, я ухожу первым. Остальные вполне возможно могут оставаться ещё.
Положительные и отрицательные… То есть, если нас «так тянет друг к другу», значит, кто-то «положительный», а кто-то «отрицательный»? Но Теру не сказал этого, он вообще ничего об этом не сказал. А посоветовал подумать. Довольно странно уже то, что я позволяю ему разбираться в наших отношениях.
А впрочем… Почему тогда я сейчас, несмотря на пульсирующую головную боль, общую усталость и с непонятным волнением еду к тебе, стараясь забыть перед этим два часа дома, в давящей тишине и пустоте?
Никто не открывает ни на звонок, ни когда я стучу в дверь, но я знаю, совершенно точно знаю, что ты дома. И что меня от тебя отделяет только эта преграда. Звоню тебе, взяв трубку, ты оставляешь её где-то около телевизора, видимо, судя по звукам; непонятные шорохи, возня, знакомый цокот лапок по полу. Какая скука… Почему тебе нравится, когда всё так?
Нетерпеливо дёргаю дверную ручку, и дверь поддаётся, что удивляет меня. Тихо закрыв за собой дверь, прохожу в комнату, где по моему мнению, находишься ты. Сидишь на полу. Вокруг тебя разбросано множество различных фотографий незнакомых мне людей и знакомых, но больше преобладают фотографии со мной. Хочется смеяться.
- Не закрываешься?
- А зачем? Ты всё равно достанешь…
Присаживаюсь рядом с тобой, отодвигая фотографии.
- Я пришёл извиниться.
- Шутишь? Здорово, мне даже смешно, «ха-ха».
Ты не смотришь на меня, отводя взгляд, руками всё ещё скользя по фотографиям, меняя положение то одной, то другой, как будто собирая единую картину.
- Жасмин.
- Не надо, ты просто не понял, а я не решился объяснить.
- Да о чём ты? Жасмин, ты правда… очень дорог мне. И потерять тебя я не могу…
- Поздно.
Подаюсь ближе к тебе, но неожиданно ты поворачиваешься лицом, тут же как будто испуганно отстраняясь. Опасность на грани фантастики. На какое-то мгновение я теряю нить реальности, беря тебя за руку и сжимая твою ладонь в своей, как-то удивлённо осознавая, что я всё ещё могу это сделать.
- Не надо…. Зачем я тебе? Пить со мной кофе-чай по утрам? Целоваться в перерывах, пока никто не видит? Дарить кому-то?
Мягко освобождаешь свою руку, проводя пальцами вверх по моему плечу и, обняв за шею, осторожно, опять же – словно боясь чего-то – прижимаешься ко мне. Чувствую, как ты боишься дышать, намеренно замедляя дыхание, твои ресницы щекочут мне шею, а я, улыбаясь, обнимаю тебя в ответ, запоминая сейчас каждое твоё движение.
- А разве быть нужным можно только для чего-то? – почему-то перехожу на шёпот, размеренно гладя тебя по спине. Закрываю глаза, когда случайно или намеренно ты касаешься губами шеи. Пусть это мгновение длится дольше…
- Да ладно. Не важно. Не важно, ведь я уже давно твой. Смотри, - отстраняешься, разомкнув объятия, - весь, весь твой и только твой. Делай что хочешь. Но зачем это, если я тебя не… - закрываешь глаза, закусив губу, с глухим стоном снова приникая ко мне. Беру тебя за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Ты сейчас невероятно красивый, не знаю, может, это игра воображения, потому что внутри разливается тепло, а твой запах снова пьянит. И во взгляде множество эмоций, бархатные, карие глаза.
- Я не люблю, - выдыхаешь, затаив дыхание, и это взывает только улыбку.
- Хватит лгать.
Расстояние равно отрицательному.
Мягкий поцелуй в губы, ты судорожно всхлипываешь, притягивая меня ближе за плечи, отвечая на поцелуй. Кажется, ты давно этого ждал.
Вчера был не самый лучший день.

back