Зима. D’espairsRay.

Где-то в Токио звонил телефон.
Проснувшись, Карю долго вглядывался в синий полумрак комнаты. Странное, зыбкое как песок чувство между сном и пробуждение. Тело неподвижно и расслаблено, а сознание отчаянно пытается ухватиться за реальность. Еще мгновение помнишь свой разноцветный, бессмысленный сон, а потом уже он расплывается кляксами, расслаивается фотопленками, забывается.
Телефон зазвонил снова – настойчиво и визгливо – и Карю понял, что вырвало его из сна. Поднимать трубку не хотелось. Он повернулся, чтобы посмотреть на лежащего рядом Тсукасу. Тот спал, словно бы и не было никаких настырных звонков. Или, может, в его сне просто тоже звонил теперь телефон. Лицо его было умиротворенно и спокойно. Карю рассеянно коснулся ладонью щеки своего любовника, нежно погладил – щека была теплой, гладкой – и уже подался вперед, чтобы поцеловать его.
В этот момент раздался очередной пронзительный звонок.
Карю откинул одеяло, осторожно перегнулся через Тсу и потянулся к телефону на тумбочке. Его рука замерла в каких-нибудь сантиметрах от черной трубки. Появилась мысль, почему кто-то звонит им в середине ночи. Вряд ли, чтобы сообщить хорошие новости. В таком случае, может, лучше не поднимать вообще? Карю колебался, но когда телефон зазвонил снова, механически взял трубку.
- Да?
Молчание.
Ни гудков, ни голоса, ни даже шороха помех.
- Да? – повторил Карю. – Говорите, вас не слышно.
В трубке была только тишина, густая и топкая, как черная патока. Неожиданно Карю стало не по себе. Он положил телефон и откинулся обратно на подушку. Подумал - не приснились ли ему вообще эти звонки?
Голова была тяжелая от внезапного пробуждения, но спать не хотелось. По потолку скользили отсветы уличного света. Карю подошел к окну, выглядывая в зимнюю ночь. Заснеженная улица была тихой, неподвижной, как на картине. Наверху застыло небо – не чёрное, а винно-красное, как во всех больших, ярко освещенных городах.
- А кто звонил? – раздался за спиной сонный голос Тсукасы.
- Никто, - отозвался он. – Номером, наверное, ошиблись. Спи, Тсу, завтра рано вставать.
- Иди ко мне.
Карю обернулся. Его любовник полусидел на кровати, натянув одеяло до подбородка. В темноте комнаты его глаза влажно мерцали. Карю захотелось забраться к нему под одеяло, обнять это податливое тело и снова погрузиться в безмятежный сон. Но вместо этого, он снова отвернулся к окну. Прислонился лбом к холодному стеклу.
- Ненавижу этот город, - сказал Карю тихо.

***

Весна. Plastic Tree

Утром солнце было бледным – не солнце, а призрак, висевший в нежном небе. От земли поднимался туман, стелился по улицам спящего города.
Они стояли возле автобуса, ежась от утренней прохлады. Тадаши курил, пытаясь согреться дымом. Бучи в отдалении разговаривал по телефону.
Первое утро целого месяца в автобусе на черных колесах, влажно блестевших от росы. Рютаро стоял рядом с автобусом, надеясь на безопасность под его защитой… Такое странное чувство и холодок ползет по спине, как будто кто-то смотрит на него.
Вокалист Plastic Tree потрогал большое колесо пальцем – холодное, мокрое – нагнулся и заглянул под автобус.
Там сидел кролик. Обычный белый кролик. Он смотрел на Аримуру, запрокинув голову так, что уши лежали на спине.
Рютаро показалось, что у кролика красные глаза.
Он быстро выпрямился.
Этого не могло быть. Откуда в огромном, жужжащем и гудящем Токио взяться кролику? Разве что, сбежал из зоомагазина. Или, может быть, хозяева забыли на улице. Или зверек сам появился в городе, прибежал из какого-нибудь парка.
Глупо.
Рютаро сцепил руки, чтобы не дрожали. Отступил на шаг от автобуса. Глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
- Эй, ты чего торчишь там? – из автобуса вышел Акира, обеспокоено глянул на вокалиста. – Залезай, погреешься. А то продрог насквозь, дрожишь весь.
Тадаши бросил сигарету и оглянулся на них.
- Рютаро опять мерещатся его призраки, - насмешливо хмыкнул он. – Скоро он напишет об этом новый альбом.
- Отстань от него, - Акира сердито взглянул на басиста, потом подошел к Рютаро. До боли сжал плечо.
- Ты чего, малыш?
«Мне кажется, я только что видел под нашим автобусом кролика-альбиноса. Он смотрел прямо на меня».
- Все в порядке…
- Ну, хорошо, - гитарист порывисто притянул вокалиста к себе и поцеловал в краешек губ, убедившись, что Тадаши отвернулся. Жарко прошептал. – Я буду ждать тебя внутри.
Рютаро вяло кивнул, и Акира вернулся в автобус. Ощущение чужого взгляда не пропало.
Интересно, это кролик, если он и вправду был, еще там?
Медленно, осторожно Рютаро опустился на колени и заглянул под автобус.
Кролик сидел неподвижно. И все так же бесстрастно смотрел перед собой. Кончики больших ушей подрагивали.
Рютаро сглотнул и поднялся. На ватных ногах он прошел в автобус, опустился на сиденье.
Впереди целый месяц тура. А что, если кролик будет там же, каждый раз, когда Рютаро будет заглядывать под автобус?

***

Лето. D’espairsRay

Июль был жарким. Еще до полудня температура поднималась до тридцати градусов. Над асфальтом висело марево раскаленного воздуха. В один из таких дней, когда от жары на висках выступают капли пота, Карю стоял перед дверью в квартиру Зеро.
Он решил навестить басиста больше от скуки, чем из дружеских побуждений. Тсукаса уехал, и без него Карю больше чем когда-либо ненавидел этот город, похожий на вскипевший эмалированный чайник.
Зеро открыл дверь и явно опешил от удивления.
- Карю? Привет… А…?
- Подумал, что тебе может быть здесь скучно одному, решил заглянуть. Я могу зайти?
Басист неохотно посторонился, пропуская его в квартиру. Карю нарочно коснулся его, проходя мимо, и наградил самой плотоядной из своих улыбок. Зеро смущенно опустил глаза к своей прилипшей к телу майке – очень мило.
- Жарковато, а? – гитарист опустился в плетеное кресло.
Зеро принес из кухни два стакана холодного сока, потом принялся собирать разбросанные на ковре косметические принадлежности.
– Так вот, чем ты занимался весь день. Надеюсь, я не слишком помешал…
- Нет, я просто проводил ревизию. Слишком жарко, чтобы накладывать макияж.
И правда, на лице басиста не было и следа косметики. Без пудры оно выглядело необычно смуглым с золотистым оттенком. И глаза казались темнее обычного – почти черными.
- Мне скучно, - пожаловался Карю. – Совсем нечего делать.
Зеро усмехнулся.
- Прикажешь тебя развлекать?
- Если можешь…
Парень смущенно отвернулся. Карю вздохнул – ну вот, все надо делать самому – и поднялся. Настойчиво подтолкнул Зеро сесть на диванчик, а сам опустился на колени перед ним.
На окне позвякивали ветряные колокольчики, навевая мысли о прохладе.
Медленно, даже с ленцой Карю стянул с другого мужчины шорты, раздвинул его ноги и наклонил голову. Он принял в рот полуподнявшийся член Зеро заставляя того податься бедрами навстречу. Если бы Карю мог, он бы улыбнулся – достаточно было посмотреть, как басист изгибается, цепляется пальцами за обивку, смотрит на него полубезумным взглядом, чтобы избавиться от всякой скуки. По-крайней мере, на сегодня.
Карю не мог отказать себе в удовольствие помучить Зеро немного – прерваться, чтобы прикусить нежную кожу бедра, пощекотать языком его яички, прежде чем позволить мужчине кончить. А когда тот наконец излился ему в рот, Карю отстранился и не мог удержаться от озорной улыбки.
Зеро убрал со лба слипшиеся от пота волосы.
- А Тсукаса?
- Мне было скучно…

***

Осень. Plastic Tree

Они завтракали в кафе на Гиндзе. Рютаро уплетал свои любимые тофу, а Тадаши без особого удовольствия цедил кофе. День был пасмурным, серым. Людской поток лился за окнами, а где-то, наверное, тихо опадали листья кленов.
- Может, теперь расскажешь, что творилось с тобой в поездке?
- Все в порядке.
- То, что ты боялся один подходить к автобусу, вздрагивал от каждого шороха и просил Бучи заглядывать под твою кровать в гостиничном номере, это тоже в порядке вещей?
Рютаро поджал губы.
- Ты не поймешь…
- Опять твои призраки?
Вокалист молчал. Тадаши вздохнул – куда делась прежняя доверительность из отношений? Теперь Рютаро был так далеко от него как в осенний день после оттепели, когда от земли поднимается туман и ничего уже не разглядеть.
Тадаши положил на стол свой подарок другу.
- Вот… это тебе.
Аримура с удивлением посмотрел на лежащую перед ним театральную маску – белое лицо с вытянутым носом, разрисованное красными полосами.
- Зачем это?
- Отгонять злых духов. Специально для тебя освятил в храме. Так что теперь тебе не придется бояться призраков.
Рютаро недоверчиво повертел маску в руках, перевел взгляд на друга.
- Ты это серьезно?
- Конечно, нет. Купил на Асакусе, в магазинчике для туристов.
Оба рассмеялись.
- Спасибо, Тадаши-кун… Я всегда буду брать ее с собой, - Рютаро несколько смущенно улыбнулся. – Мне уже давно никто не дарил таких предусмотрительных подарков.
- И даже Акира? – Тадаши не удержался.
На лицо вокалиста набежала тень.
- Акира-кун всегда очень добр ко мне, - сказал он бесстрастным голосом.
Басист нахмурился. Покачал головой.
- Ты можешь обманывать кого угодно, Рютаро, но только не меня. Или думаешь, я не вижу, как Акира с тобой обращается?
Рютаро ответил ему чистым, ясным взглядом.
- Не понимаю, о чем ты.
В раздражении, Тадаши перегнулся через стол, схватил другого мужчину за запястье и задрал рукав свитера до локтя. Кожу руки покрывали желтоватые синяки.
- Об этом!
Аримура выдернул руку.
- Это уже не твое дело. Когда-то я просил тебя о такой малости – всего лишь быть со мной! – а ты отказал мне в этом. Да, Акира мучает меня, но ему я хотя бы нужен…
Схватив со стола маску, Рютаро приложил ее к лицу. Сказал глухо в прорезь:
- Ты ничего не знаешь о моих призраках, Тадаши.

***

Конец года. Plastic Tree.

Замерзшие пальцы ныли. Рютаро машинально поднес их ко рту – белое облачко пара повисло в воздухе – но это мало помогло. Он беспомощно посмотрел на людей, ожидающих своей очереди подойти к алтарю. Рютаро не любил находиться в толпе, но сегодняшний день был особенным. Сясин-куё – день прощания с фотографиями.
Утро было холодным; ветер метался в деревьях камакурского храма Дзуйсэн-дзи, трепал огонь в больших чашах, взметал угольки и пепел, некогда бывшие фотографиями.
Наконец подошла очередь Рютаро. Он неуклюже развернул сверток – замерзшие пальцы плохо слушались. Но вот раз, два, три… дюжина матовых картинок опустились в огонь. На фотографиях было июньское море, и он стоял на берегу, и Акира обнимал его за плечи, улыбаясь покровительственно и властно.
Бумага изогнулась, огненные струйки побежали по краям. А Рютаро заворожено смотрел, как становится черным летнее небо, сгорают руки, и пламя выжигает глаза. Фотографии закручивались в черные лепестки, рассыпались пеплом. Ледяной ветер уносил в небо дым сожженных дней. Воспоминания казались ненастоящими, чужими, словно из когда-то просмотренного фильма. И призраки, которые цеплялись за него, отпускали и отдалялись. Но если бы так легко можно было бы избавиться и от них.
Возвращаясь домой, Рютаро почти не чувствовал холода. Пошел снег, и мир превратился в праздничный стеклянный шар. На душе было почему-то легко и спокойно.
Дверь ему открыл Акира. Спросил хмуро.
- Где ты был?
Рютаро замер на пороге.
- Акира-кун… но я же…
Гитарист схватил его за рукав, втянул в прихожую. И неожиданно с силой ударил кулаком в живот.
Сначала боли не было. А потом она вспухла внутри как сгусток огня, завладела всем телом, заставляя Рютаро согнуться пополам и судорожно всхлипнуть.
- Заткнись, - прошипел Акира. – Не скули.
Он ухватил вокалиста на ворот пальто, заставляя выпрямиться.
- Какого черта ты вернулся так поздно?
- Акира-кун… я же предупредил, что мне надо будет уйти утром, - Рютаро с отвращением услышал, как дрожит и срывается его голос. – И ты сказал, что хорошо… Акира-кун же разрешил мне уйти!
Неожиданно Акира отпустил его. Потом ласково погладил по щеке.
- Ну-ну, я и забыл… Почему ты сразу не сказал? Тогда бы я не стал тебя бить. Ты ведь все сделал правильно. Раздевайся, я приготовил ужин.
Рютаро смотрел, как он уходит на кухню. Но из-за призраков, сгрудившихся вокруг него, мог видеть только нечеткий силуэт.

back