Ветер дует в окно. Луна расцветает белым цветком.
Он смотрит прямо перед собой.
Каору.
У него темные глаза и светлые волосы.
Кё не любит его.
С тех пор, как на него начала вешаться «эта сучка Тошия», а он был и рад. Как чудесно они щебетали, как мило садились всегда вдвоем, как нежно смотрели друг на друга. Ах, как чудно, как чудно... Как чудно это рвало сердце Кё. Сначала, он думал, что Каору делает это, чтобы заставить его ревновать. Потом засомневался. Потом...
- Не буду любить его, - сказал Кё одним холодным осенним утром, когда ветер дул с севера, а чайки кричали насмешливо и истерично. – Когда никого не любишь, ничего у тебя не болит.
И нахмурился, вспоминая, как представлял темными одинокими ночами под треск последних цикад за окном каким будет секс с Каору.
Фыркнул.
- Никого не любишь, ничего не болит, - выделил слово «ничего».
Чайки кричали насмешливо и истерично.
И вот теперь Каору стоит в его комнате, у окна, смотрит прямо. Глаза темные, волосы светлые, руки...
Кё отвел взгляд. Усмехнулся, чтобы скрыть смущение. Повернулся к компьютеру, взялся за дело.
- Так почему ты не идешь с нами? – спросил Каору.
- Занят, - буркнула он.
«Занят – раз. Дороговато – два. Зачем, чтобы смотреть, как на тебя вешается «эта сучка Тошия» - три? У него, кстати, парень есть. Правда, далеко. Если Тошимасе так хочется, пускай с ним сексом по телефону занимается. Или по интернету.»
- Ты никогда с нами никуда не ходишь, - сказал Каору.
«А ты думаешь мне не хочется?!». Кё окинул взглядом стол – чем бы таким тяжелым запустить в лидера, в его глупую башку?
Сказал равнодушным голосом:
- Не могу.
- Не верю, - сказал Каору.
«Ну все, ну все, достал же!»
Кё оторвался от компьютера, набрал побольше воздуха в легкие.
- А мне все равно. Ты мне верить не обязан. Я тебе доказывать что-то не должен. Ты мне не лучшая подружка, твою мать! Твоя лучшая подружка Тошия, пускай он тебе правду говорит, доказывает, что угодно! - получалось путано, да ещё и «эту сучку» приплел. Но Кё уже не мог остановиться. – В общем так, можешь не верить сколько угодно. Мне все равно, что ты там думаешь. Все. В смысле точка.
Сказал. Прямо в его темные глаза.
«Получай.
Придурок».
Хмыкнул.
Каору насупился.
Кё ждал.
- Извини, - сказал Каору мрачно.
- Извини за что?
«Ну вот, сейчас выясним отношения».
- За то, что заставил тебя ревновать из-за меня и Тошии.
Этой сучки.
Кё мысленно зарычал. То есть, представил как рычит и стонет. Уточнил:
- Что значит, заставил ревновать? Ты что, пытался это сделать?
«Ну давай, скажи что да».
- Да.
«Джек пот!
Сохраняй молчание».
Кё сохранял молчание несколько секунд. Потом, как полагалось, спросил:
- И зачем?
Каору пустился в объяснения, сверкая темными очами, улыбаясь, глядя Кё в глаза. Объяснения включало слова «нравишься», «думал», «проявишь», «не нравлюсь», «с другими парнями».
Кё молча принимал все налагаемые на него обязательства и признавал большую часть. Думал, что бы такое умное сказать. Не каждый день такое случается, что тебе в любви признаются. Хорошо хоть комнату проветрил. А губы даже без гигиенической помады…
- Не надо было этого делать, - сказал, наконец, Кё. Хорошо сказал. Загадочно и в меру обиженно.
- Почему?
«Потому что у меня теперь кусок арктического льда вместо сердца, искусанные губы и неудовлетворенное желание».
- Ревность это плохое чувство. Оно причиняет людям боль.
«Ого... что-то на меня вдохновение накатило! Вот как красиво заговорил».
- Мне очень жаль, - сказал Каору.
«А мне то как...», довести свою мысль до конца Кё не смог, потому что Каору шагнул вперед. Еще ближе. Положил руки Кё на плечи и притянул к себе.
«Сейчас отпрыгну», промелькнуло у Кё в голове, «и потом век жалеть об этом буду. Нет, пускай целует, как будто я от неожиданности замер».
Каору и поцеловал.
Сочно так, вполне нежно.
А уж Кё как ответил, самому понравилось.
Поцелуй становился все более яростным – с языками, а как же еще! – пальцы Каору теперь нежно перебирали волосы Кё, руки скользили по его спине.
«Супер», подумал Кё, «ещё, ещё!».
И негромко застонал.
«Так, чего это я?
Ладно».
Наконец им пришлось прерваться на глоток воздуха.
Тут Кё, как и задумывал, слегка отпрянул. Уставился на Каору.
А дальше что?
- Это было здорово, - сказал Каору.
«Ещё бы, мой дорогой лидер! Я так старался».
Кё слегка улыбнулся, облизал припухшие губы – ах, какой наверное сексуальный жест получился. Жалко, зеркала нету.
Каору дотронулся пальцами до его щеки, улыбнулся. И Кё чуть не взвыл – ещё раз так сделает, я же его изнасилую!
«А что, все как полагается… ночь, мы одни. Неплохо для первого раза... Кровать не подходит!», вдруг осенило его. «Черт, габариты не те! Да и не буду же я делать это в первый раз на такой маленькой кровати.
А если предложит в лав-отель какой поехать?
Мысль неплохая, только придет ли она ему в голову...
А вообще...
Я же его не люблю!
А хочется ведь.
Что делать?»
Кё снова мысленно зарычал и застонал, прикусил губу.
Пошарил рукой на столе, выдернул из компьютера флэшку и протянул Каору.
- Вот фотки с последней поездки. Забирай.
Темные глаза смотрели мрачно и непонимающе.
«Не люблю, но хочется», решил для себя Кё. «На том и сойдемся».
Потянулся, поцеловал Каору легко.
Заулыбался.
И про себя тоже – вот молодец, вот как все хорошо провернул.
Каору улыбнулся в ответ.
- Я хочу, чтобы ты был со мной.
«А я хочу заняться с тобой сексом на большой, красивой, роскошной кровати, и чтобы за окном падал мягко снег, и было рождество...
Уффф, жарко-то как».
Кё провел кончиками пальцев по ключицам, лукаво (как он надеялся) улыбнулся своему лидеру.
- А я хочу быть с тобой.
Прощались на ночь с поцелуями, но не затягивая, потому как Кё чувствовал, что долго подобного не выдержит.
А как представил себе, какая ему сейчас ночь предстоит, ужаснулся.
И пошел принимать холодный душ.

back