- …Вот такой у нас план работы на этот месяц, ребята, - закончил менеджер свое долгое объяснение сидящим возле него пятерым музыкантам. – А пока все свободны, собрание окончено. Спасибо за внимание и приятного вечера!
- Приятного вечера, - хором отозвалась группа, после чего все поднялись и начали расходиться.
Рейта, попрощавшись с Руки и Каем, в свою очередь немного задержался в студии. Он явно кого-то ожидал. Перебирая струны своего баса, он вдруг почувствовал, как кто-то мягко обнял его со спины.
- Рей-чан… - прозвучал прямо над ухом вкрадчивый голос Урухи. – И кого это ты тут ждешь, мне интересно...
- Попробуй угадать, - Рейта довольно усмехнулся, снимая гитару. – Ну что, мы сегодня – как обычно?
- Милый… - сразу замялся Уру, потупившись. – Слушай… Я сегодня не смогу: у меня важная встреча. Ты ведь не в обиде, правда?..
Гитарист явно старался избегать разочарованного взгляда Рейты и только спустя какое-то время смог несмело заглянуть ему в глаза.
- Ну что ж… раз такая важная…
- Я знал, что ты поймешь! – Мгновенно оживился Уру, притянув к себе басиста и наспех поцеловав его. – Тогда до встречи. Я тебе позвоню, - и с этими словами он покинул студию, оставив партнера провожать его долгим тяжелым взглядом.
Конечно же, Рейта понимал, что значили эти «важные встречи». И всегда безропотно отпускал Уру, хотя зачастую это давалось ему совсем непросто. Что делать: такова была плата за их «свободные отношения» - они были вместе, но безо всяких обязательств друг перед другом.
- Так ведь гораздо лучше, разве нет? – любил повторять Уру каждый раз, когда Рейта заговаривал на эту тему. Гитариста, похоже, прекрасно устраивал подобный расклад, однако Рейта не разделял его точку зрения. Он прекрасно понимал, что так продолжаться больше не могло, но и заставить себя порвать с Уру он не мог, успев к нему почему-то сильно привязаться.
Вздохнув, Рейта вернулся к своему единственному верному друг, взявшись медленно переигрывать любимое соло.
- Один сидишь?
Он повернул голову: на входе стоял Аой, прислонившись к дверной раме и деловито скрестив руки на груди. Сочувственно улыбаясь, гитарист сказал:
- Все уже давно ушли, только ты остался.
- А ты почему еще здесь?
- Да так… - уклончиво ответил Аой, и быстро добавил: - Слушай, хватит тут струны переводить, пойдем лучше куда-нибудь развеемся. Я знаю отличное место. Ну?..
Рейта, недолго думая, согласился.

В первом часу ночи они выходили из дорогого ночного клуба, куда и привел их Аой, оба уже немного подвыпившие. Улицы города утопали в медно-золотистых огнях декоративных фонариков, освещавших витиеватую дорогу для прогулок. Дорожка уводила в уютный парк.
Рейта был навеселе: он громко шутил, рассказывая какую-то очередную нелепую историю, отчаянно жестикулируя и все время забегая вперед Аоя. Гитарист же красиво улыбался своей изящной улыбкой, и в слегка прищуренных глазах его хитро искрился неуловимый огонек. Он был трезвее своего товарища и прекрасно помнил, с какой именно целью вел Рейту в этот парк, и был очень доволен тем, что в столь поздний час они там оказались одни.
- Устал. Давай присядем, - и Рейта, не дожидаясь ответа, повалился на стоящую впереди скамейку. Он перевернулся на спину, согнув ноги в коленях и подложив руки под голову.
…А вверху в иссиня-черной бархатной глубине мерцали брызги колючих звезд, холодных и таких равнодушных, как, впрочем, и сама бездонная высь небесного купола. И где-то под этим же самым куполом сейчас находился Уруха, и с ним был кто-то еще, незнакомый, неродной, кого он забудет на следующий же день, как только снова вернется к Рейте… Но только не сегодня ночью.
Внутри все сжалось в крохотный болезненный комок. Рейта не любил Уру – к чему себя обманывать? К гитаристу у него было только физическое влечение, разбавленное теплой дружеской привязанностью. О глубоком чувстве не могло идти и речи – потому, что его просто не могло быть между ними. Но иногда сердце все же предательски съеживалось, настойчиво напоминая о том, что близкий человек порой бывает гораздо дальше, чем хотелось бы…
- Рейта, - послышался словно откуда-то издалека мягкий голос Аоя. – О чем ты задумался?
Тот, не зная, как объяснить приятелю свои мысли, пробормотал что-то неопределенное в ответ.
- Знаешь… - немного помолчав, заговорил Аой. – Конечно, это может быть не мое дело, но все же…
Рейта быстро сообразил, что его товарищ обо всем догадался.
- Он тебя совсем не ценит.
- Да, это немного не твое дело…
- Почему ты позволяешь так с собой поступать? – не сдавался гитарист. – Что в нем такого, что удерживает тебя?..
- Аой, что ты…
Рейта и не заметил, как Аой подсел к нему совсем близко, низко наклонившись и перекинув одну руку через лежащего басиста, тем самым не давая тому подняться.
- Ты и сам себя, похоже, не ценишь…
От взгляда Аоя у Рейты по спине пробежали мурашки. Столько в этом взгляде было страдания, изнеможения, столько болезненной нежности, что Рейта невольно удивился, как мастерски другу удавалось скрывать все это раньше.
- Аой, пусти… - басист попытался приподняться, но не смог. Сказывалось также и недавно выпитое вино.
- Почему ты никогда не называешь меня по имени?.. – Гитарист перешел на шепот, и Рейта почувствовал на своей щеке обжигающе теплое дыхание. Аой был настолько близко к нему, что басист смог ощутить тонкий изящный запах его кожи – аромат каких-то пряностей, вроде корицы и, кажется, имбиря, с едва уловимой свежей ноткой бергамота.
Рейта понял, что дело может принять серьезный оборот, и рванулся, слегка оттолкнув Аоя. Тот обиженно отвернулся, отсев на противоположный конец скамьи.
Повисла долгая неловкая пауза.
- Аой, - неуверенно начал Рейта, - пойми меня правильно. Не надо ничего усложнять.
Как ни пытался басист подобрать нужные слова, в голову приходили только избитые шаблонные выражения. Аой как-то слишком горько вздохнул и покачал головой.
- Скажи, Рейта… Ты когда-нибудь думал о том, счастлив ли ты?
Вопрос был слишком неожиданным.
- Нуу… я полагаю, да, - растерянно произнес Рейта.
- И что, ты даже ни о чем больше не мечтаешь?
- Как тебе сказать… - пробормотал басист, улыбнувшись каким-то своим мыслям. Он поднял голову, посмотрев на небо. – Глупо, наверное… но мне давно уже хочется взглянуть, каково там, наверху, среди этих звезд.
- Так же холодно, - глухо отозвался Аой.
Рейта не нашелся, что ответить. Он украдкой взглянул на гитариста: тот выглядел так жалко, что другу невольно захотелось его подбодрить. Он положил руку на плечо товарищу, желая сказать ему слова поддержки, но не успел. Аой отреагировал тут же.
Поцелуй был влажным, жарким. Кровь мгновенно прилила к голове Рейты, и он с силой оттолкнул гитариста, крикнув:
- Ты что творишь?!
Аой крепко стиснул зубы, в глазах застыли боль и глубокая обида. Он вскочил с места, заорав:
- Ну и сиди тут, сгнивай в одиночестве, пока он валяется по чужим постелям! Давай, продолжай унижаться перед ним, как последний идиот! – он с ожесточением махнул рукой, круто развернулся и ушел, размашисто шагая.
Рейта проводил его недоуменным взглядом. Он, конечно, и раньше догадывался, что у Аоя может быть что-то подобное на уме, но постоянно убеждал себя, что это был лишь плод его воображения и не более того.
Рейта и подумать не мог, что все может быть настолько серьезно.
Он еще долго сидел, вслушиваясь в ночную тишину парка, обдумывая то, сейчас произошло.
В какой-то степени Аой был прав: Рейта позволял Уру слишком многое. Но разве мог басист себя контролировать, когда видел эти выразительные, по-женски красивые глаза, с такой ласковой теплотой улыбающиеся ему? Конечно же, он все прощал ему за один этот взгляд. Пусть и такой недолгий…

На следующий день Рейте позвонил менеджер и напомнил о том, что завтра ему необходимо было приехать по такому-то адресу для персональной фотосессии.
- Да, и еще – сразу после этого у вас должна быть общая фотосессия с Аоем. Прости, что все в один день – иначе мы не укладываемся в график.
Во время съемки Рейта чувствовал себя прекрасно. Он, как обычно, легко нашел общий язык с фотографом и вел себя естественно и раскованно. В какой-то момент он повернул голову ко входу и увидел стоящего в дверях Аоя, уже одетого и загримированного для их совместной работы.
Рейту буквально поразил этот взгляд: пропитанный какой-то влюбленной щенячьей преданностью, он был настолько жалок и тяжел, что басисту стало неловко.
Во время их общей съемки Аой, однако же, вел себя отвратительно, всем своим видом показывая, что работать вместе с Рейтой он не желал. Фотографу приходилось подолгу уговаривать гитариста принять ту или иную позу, а когда дело уже доходило до абсурда и Рейта, не выдерживая, делал другу замечание, Аой грубо огрызался в ответ.
К счастью, трудная для всех фотосессия вскоре завершилась.

На другой день была запланирована репетиция. Аой все так же демонстративно не разговаривал с Рейтой, и это создавало напряженную атмосферу в студии. Все чувствовали, что происходит что-то не то. Руки нервничал больше всех.
- Рейта, - подозвал вокалист друга в перерыве, - что сегодня творится с Аоем?..
- А мне почем знать?! – вспыхнул басист, разозлившись. – Я за него не отвечаю!
- Ладно, ладно, успокойся только… - смутился Руки, не понимая причины такого резкого тона.
В этот раз Рейта особенно часто замечал на себе тревожные взгляды Аоя, особенно когда Уру украдкой оказывал ему знаки внимания. Рейта видел, каким страданием на лице гитариста отражались все их маленькие шалости, и ему почему-то становилось совестно.
Под конец репетиции Рейту ждало новое разочарование: Уру снова сообщил ему, что на сегодняшний вечер у него были другие планы.
Оставшись один в комнате отдыха, басист поймал себя на мысли, что зачастил проводить вечера в пустой студии. Рейта горько усмехнулся. Он сидел на мягком кожаном диване, устало раскинув руки, и думал о чем-то своем.
Почему-то ему вдруг вспомнился Аой, а точнее этот необычный запах его губ, так сильно напоминавший собой тонкий аромат корицы и бергамота.
Почему же он, как ни старался, не мог вспомнить запах Урухи?.. От этой странной мысли Рейте стало не по себе.
…Сзади кто-то мягко дотронулся до его плеч. Он обрадовано вздрогнул.
- Уру, ты вернулся? – с надеждой спросил он, улыбнувшись, но ответа не последовало.
Его шеи коснулись мягкие горячие губы, и Рейта почувствовал слабый укол чего-то металлического.
Несомненно, это был Аой.
Басист хотел и не мог подняться. Поцелуи были настолько приятными, расслабляющими, что все тело просто отказывалось его слушаться. Но Рейта и не горел желанием сопротивляться: он с удивлением обнаружил, что ему это даже нравилось.
Аой молча сел ему на колени, положив руки на спинку дивана возле его плеч. Оказавшись лицом к лицу с гитаристом, Рейта заволновался. Аой, кажется, был настроен более чем серьезно.
- Все, что захочешь…– Выговорил он срывающимся шепотом, обжигая басиста затуманенным от нежности взглядом.
Несмотря на свою очевидную доступность, Аой все же был очень сексуален. На секунду Рейта задумался, стоит ли пренебрегать таким предложением, но сумел взять себя в руки.
Воспользоваться слабостью Аоя было бы слишком жестоко. Басист понял, что сейчас должен был сказать что-то очень резкое, что бы больно задело Аоя раз и навсегда.
- Я не хочу тебя. Уходи.
Брови гитариста задрожали, губы судорожно сжались. Он сидел некоторое время молча, и с каждой секундой дыхание его становилось все тяжелее, как вдруг, не выдержав, он закричал:
- Ты ничего не понимаешь!!! – Он с силой бил кулаком по спинке дивана. – Ничего! Не понимаешь! Почему!.. Почему ты… ничего… не понимаешь…
Аой стих, затрясшись в беззвучных рыданиях, и крепко обнял Рейту.
- Это нечестно… Все должно было быть по-другому… все!..
Рейте стало безумно жаль его, но он знал, что ничем не мог облегчить эти страдания.
- Хватит, прошу тебя, Аой… уходи, – тихо попросил он, пытаясь говорить как можно тверже.
Аой, отпрянув, вскочил с дивана и быстро направился к выходу. В дверях он вдруг остановился, и, не оборачиваясь, глухо проговорил:
- Я так больше не могу. Все. Я ухожу из группы. Прощай.
Рейта застыл, словно громом пораженный. Он понимал, что догонять гитариста сейчас не имело смысла – тот все равно не стал бы его слушать.
Он в панике схватился за телефон и сделал первое, что пришло в голову – набрал Руки.
Вокалист, выслушав сбивчивую речь друга, сначала долго молчал, потом, набрав в грудь воздуха, яростно зашипел в трубку:
- Значит так, романтики хреновы… Чтобы завтра же ты связался с ним, мне плевать, как это у тебя получится, и уговорил остаться. Как? Меня не волнует! Если потребуется, соблазни его. Да, ты не ослышался! Совсем с ума посходили, вздумали мне группу развалить?! В штанах у вас больше, чем в голове, вот что!.. Заткнись и слушай меня. Скажи ему, что он забыл у тебя какие-то вещи, и пусть он приедет к тебе домой. Да что хочешь, то с ним и делай! – и бросил трубку.
Рейта никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким, как в тот вечер.

Ночевать он остался в студии: домой ехать не хотелось. Заснуть он не мог, и то и дело вставал и расхаживал по комнате, не находя себе места. Ему предстоял тяжелый день, и он действительно не знал, что должен был сказать Аою.
Утром он позвонил гитаристу; тот взял трубку не сразу.
- У меня остались кое-какие твои вещи…
- И что.
- Приезжай – заберешь…
- Оставь себе, мне не нужны.
- Нет… там важное – твоя нотная книга. Помнишь, ты забыл ее, когда мы все вместе заезжали ко мне недавно?.. – Рейта говорил первое, что приходило на ум, но, как ни странно, его хитрость сработала. Аой действительно потерял свою нотную книгу и никак не мог вспомнить, где ее оставил. Он проклял все на свете, потому что меньше всего ему сейчас хотелось ехать к Рейте, но и бросить такую важную вещь он не мог.
- Хорошо… Заеду в пять.
…Аой тоже плохо спал этой ночью. Рейта никак не выходил у него из головы. Его голос, движения, улыбка – все в этом человеке сводило Аоя с ума. Эта пагубная страсть, не находя выхода, уже давно медленно разрушала его изнутри, и он ничего не мог с этим поделать. Рейта был с Уру, и Аою с этим надо было как-то смириться. Единственным решением проблемы он видел уход из группы. Забыть, перечеркнуть все, что связано с басистом, и неважно, к чему приведет этот шаг. Однако он знал в то же время: что бы он ни предпринял, еще долго не удастся ему унять тупую ноющую боль в области сердца…

Рано утром Уруха проснулся с мыслью, что безумно соскучился по Рейте. Аккуратно отстранившись от обнимавшей его во сне какой-то девушки, с которой он познакомился позавчера, Уру оделся и незаметно вышел из дома.
Ему очень захотелось устроить Рейте сюрприз, обрадовать его своим неожиданным приходом в гости, и, окрыленный этой идеей, он отправился к басисту домой.
Уру имел собственную связку ключей, и беспрепятственно смог попасть в квартиру. Внутри никого не оказалось, но это обрадовало гитариста еще больше: он решил дожидаться Рейту дома.
На часах было уже около пяти. Уру никак не мог понять, где пропадал его партнер, и, скучая, хотел занять себя чем-то. Он вспомнил, что у Рейты где-то должна была лежать его старая электронная гитара. Он обыскал все углы, но нигде не мог найти инструмента. Может, Рейта спрятал гитару под кроватью?..
Уру заглянул под большую двухместную кровать в спальне и обнаружил знакомые очертания инструмента. Пытаясь дотянуться, он полностью скрылся под широкой мебелью.
В этот момент в замочной скважине щелкнул ключ. «Ну наконец-то», - подумал гитарист и хотел уже было выбраться наружу и пойти встречать Рейту, как вдруг услышал из прихожей голос Аоя.
- Отдай мне книгу, и я сразу уйду. Я спешу.
- Да, конечно…
Уру был в замешательстве. Что Аой забыл у Рейты дома? Он решил пока не вылезать из своего случайного укрытия и посмотреть, что произойдет дальше.
Рейта специально тянул время, делая вид, что ищет нотную книгу. На самом деле он страшно нервничал, не зная, что предпринять.
- Что такое? – раздраженно спросил Аой.
- Забыл, куда ее положил… - пробормотал Рейта, но гитарист все понял по его лицу.
- Ясно… Так ты обманул меня. Как глупо.
Он повернулся, собравшись уходить, но Рейта подбежал и схватил его за руку, виновато глядя в глаза.
- Подожди, Аой… Надо поговорить.
- Не о чем, - отрезал тот, рванувшись, но басист не ослабил хватку. – Пусти, - настойчиво повторил Аой.
- Ты не должен уходить из группы. Это же наше все! Если уйдешь – разрушишь то, ради чего мы работали все эти годы. Ты не можешь так с нами поступить…
- Могу, - грубо оборвал гитарист.
Рейта разозлился не на шутку.
- Жалкий слабак! – закричал, впав в бешенство. – Как у тебя только совести хватает ставить нас всех под удар?! Идиот! Ну, куда ты пойдешь потом, куда, а?!
- Это тебя не касается! – Аой тоже повысил голос. – Тебя вообще моя жизнь не касается, понял?! И никогда не касалась! Никогда!.. Не могу я больше видеть, как ты позволяешь ему над собой издеваться! Обнимает тебя, а сам по ночам перепихивается с первыми встречными… и ты… ты – хоть бы слово!..
Аой схватился за голову и задрожал.
- Все это время я жил одним тобой, а ты даже не догадывался об этом… Моя музыка, все, что я делал… ради тебя… а ты не знал. Да ты и не хотел знать! Ненавижу, слышишь?! Ненавижу тебя!!! Не-на…
Он не смог договорить. Рейта, рванувшись, резко прижал его к себе, впившись в губы.
Глаза Аоя налились кровью.
Дальше произошло то, чего он сам никак не мог от себя ожидать. С силой оттолкнув басиста, он замахнулся и ударил его кулаком в лицо.
Видимо, сказалась общая усталость и бессонная ночь, но Рейта, пошатнувшись, упал и, больно ударившись об стену, потерял сознание.
- Не смей меня трогать, ты! Слышишь?! Рейта! Рейта…
Кровь на любимом лице и обмякшее тело словно отрезвили Аоя.
- Рейта?.. Рейта!!! Господи, что с тобой?! Очнись, пожалуйста, слышишь?.. Рейта!..

Через некоторое время басист очнулся, лежа на кровати в спальной комнате. Стоя рядом на коленях, на него расширившимися от ужаса глазами смотрел бледный Аой.
- Слава богу, ты пришел в себя… - выдохнул он. – Пить хочешь?
Рейта слабо кивнул, и Аой поднес к его губам стакан воды.
- Как ты себя чувствуешь?..
- Неплохой удар, - усмехнувшись, хрипло ответил басист.
Аой вымученно улыбнулся.
- Прости меня, пожалуйста… - он прижался лицом к груди Рейты, скомкав в руке край простыни. – Я ведь на секунду подумал, что ты… что я тебя… о боже…
Рейта положил руку на голову Аоя. То ли пережитый стресс, то ли такое трогательное переживание в глазах гитариста подействовали на него, но Рейта почувствовал, как сердце его захлестнула невыносимо глубокая, щемящая нежность.
Аой посмотрел ему в глаза и удивился такой их неожиданной перемене. Рейта знал, что сейчас он мог сделать с гитаристом все, что угодно, и, улыбаясь, притянул его к себе, ощутив лишь легкое сопротивление.
Этот поцелуй словно разрушил все границы между ними. Все, что раньше останавливало Аоя, теперь не существовало. От мысли, что ему наконец-то было дозволено прикоснуться к желанному телу, у него помутилось в голове.
…Сжавшись в комок, Уру лежал под кроватью. Ему был слышен каждый звук. Рыдания душили его, и ему стоило огромных усилий не дать громкому стону вырваться наружу. Он впился зубами в руку, чтобы хоть как-то заглушить душевные страдания физическими. Уру прекрасно понимал, что сейчас происходило наверху, и ему было тошнотворно больно. Казалось, голова вот-вот готова была взорваться… Он проклинал этот день, этот час, эту жалкую минуту, когда вынужден был стать свидетелем того, чего никогда не должен был видеть. Он даже не мог сейчас выбраться из своего злополучного укрытия, чтобы заглянуть им обоим в глаза, потому что не мог позволить им увидеть его слезы – нет, это было бы слишком унизительно. Поэтому он продолжал лежать на грязном и пыльном полу под кроватью, забившись в угол, поминутно вздрагивая от спазмов сердца и задыхаясь от жестокой ревности и боли.
После того, как Рейта с Аоем вместе отправились в душ, Уру, пошатываясь, осторожно пересек коридор и вышел из дома.

На следующий день у группы снова была репетиция. Музыканты потихоньку подтягивались к студии к назначенному времени. Уруха пришел раньше всех. Кай и Руки успели заметить, что сегодня он был совсем не в духе, и решили не доставать его лишними вопросами.
Гитарист молча настраивал инструмент, когда в студию вошли Аой и Рейта. Руки с Каем обрадовано переглянулись. Пока басист здоровался с ними, Аой подошел к Уру и по обыкновению протянул ему руку.
Тот медленно отложил гитару, поднялся со стула и посмотрел на Аоя, который даже не пытался скрыть свою торжествующую улыбку.
Гримаса бешенства перекосила лицо Уру, и через мгновение его тяжелый кулак оставил кровавый след на щеке Аоя. Завязалась драка. Все бросились разнимать гитаристов.
- Вы что творите?! – визжал Руки, осыпая их отборными ругательствами. – Совсем спятили!
Уру, откинув Кая, метнул в сторону Рейты испепеляющий взгляд.
- Ты… ты!!! – орал он, задыхаясь от бешенства. – Не делай вид, будто ничего не произошло. Я все знаю!
- О чем ты, Уру?.. – голос Рейты дрогнул.
- Не прикидывайся! Сегодня ночью ты был с этим… этим… - он ткнул указательным пальцем на Аоя. – С этой тварью!!!
- Что ты сказал? – вскипел Аой, но Рейта удержал его.
- Я не понимаю, о чем ты…
- Не ври мне! Меня тошнит от вас обоих!
- Уру, а почему это тебя вдруг так рассердило? – смело перебил Рейта, понимая, что отрицать уже не было смысла. – Не ты ли сам говорил мне, что у нас с тобой – свободные отношения? Почему я сейчас обязан выслушивать твои истерики?
Уру отступил на шаг, опустив руку и подавив нервный смешок.
- Дурак… Дурак ты, Рейта! – его голос задрожал на высокой рвущейся ноте. – Ты даже ни разу не пытался остановить меня… Никогда! Словно тебе было все равно…
Рейта оторопел от такого заявления.
- Ты, наверное, думаешь, что он любит тебя, да? – злобно усмехнулся Уру. – А твой ненаглядный Аой еще не рассказывал тебе, чем мы с ним не так давно занимались?.. А? Что молчишь, Аой? Рейта еще не знает ведь, не так ли?.. Знаешь, Рей-чан, нам с ним было очень хорошо. Ты как раз уезжал тогда домой, помнишь…
- Замолчи! – рявкнул Аой, но сказанного было уже достаточно. Рейта перевел на него вопросительный взгляд.
- Так-то, Рейта. Еще непонятно, кто из нас хуже.
Уруха быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью, по пути от злости сбив со стола стеклянный графин с водой. Графин упал на пол, расколовшись вдребезги.
- Так значит, «жил только мной», - Рейта закусил губу.
- Аки… Аки, все не так. Мы были пьяны, я вообще не понимаю, что на меня нашло… - лепетал Аой, схватив басиста за плечи и пытаясь заглянуть ему в глаза, но Рейта упорно отворачивался.
- Хватит. – Он грубо оттолкнул гитариста и, схватив куртку, ушел из студии.

Стояла ясная солнечная погода. Рейта сидел на своем любимом месте на высоком мосту, свесив ноги между металлическими прутьями ограды. Здесь всегда было тихо и пустынно, и он приходил сюда, когда хотел побыть в одиночестве.
Действительно, непонятно, кто из этих двоих был ему более противен. Рейте казалось, что он ненавидит обоих, а точнее глубоко к ним безразличен, что, возможно, было еще хуже. И Уру, и Аой использовали его – каждый в своих целях, и Рейта никак не мог понять, почему он позволил себе дойти до такого.
Подряд пришло два сообщения на телефон. Сначала определился номер Урухи, потом Аоя.
«Люблю. Прости. Вернись».
«Вернись, Рейта… Прости. Я люблю тебя».
- Интересно, они сговорились? – невольно подумал басист, равнодушно спрятав мобильный в карман.
Что делать дальше, он не знал, да и не хотел знать. Ему вдруг стало абсолютно все равно, что теперь случится с группой. Ему вообще стало все равно.
Тихая водная рябь притягивала к себе. А ведь можно взять и разом покончить со всей этой суетой… И больше никогда не будет больно от лжи и лицемерия.
Рейта удивился, как раньше ему не приходила в голову такая простая мысль. Сейчас, в один момент, все может закончиться. Легко. Какой смысл в музыке, если не для кого играть? Какой смысл в жизни, если больше не для кого?..
Он поднялся и в последний раз оглянулся вокруг. Все в природе было так же тихо, спокойно. Рейта набрал в грудь воздуха и закрыл глаза, улыбнувшись, слегка наклонился…
Внезапно в кармане завибрировал телефон. Сообщение. Как не вовремя…
Однако Рейта, по непонятной ему самому причине, все же решил достать телефон.
«Привет, Аки! Как там мой младший братик поживает? Мы по тебе уже так соскучились – приезжай к нам скорее, сто лет не виделись! Целую, твоя сестра»
…Хотя, может, еще все-таки есть, для кого?
Рейта, засунув руки в карманы и чему-то про себя улыбаясь, отвернулся от ограды и пошел домой.