«В этот кокон из стекол и рам
Не проходит тьма или свет
Может, будет бабочка там
Может быть, может нет»(с)

Кё сделал последнюю затяжку и с сожалением выбросил окурок на улицу. Паршивый черный кофе без сахара в бумажном стаканчике остывал на подоконнике. Весенний ветер сегодня почему-то был холодным. Вокалист поежился и обнял себя. Откуда-то из приоткрытой двери студии раздался смех. «Тошия» - определил Ниимура. Кё еще немного подумал, и достал из пачки очередную сигарету. Ничего, без него обойдутся минут пять.
Сегодняшний день был каким-то не таким, как обычно. Андо пришел в студию в темных очках и напрочь отказался их снимать. В конце концов, Тошия как-то ухитрился их содрать. Лучше бы этого не делал. Под глазом у ритм-гитариста красовался приличных размеров синяк. Причина оказалась до неимоверности проста: вчера Дай пошел в какой-то ночной клуб и приударил за чужой девчонкой. Каору только пожал плечами и слегка улыбнулся. Кё было абсолютно фиолетово чем занимается Андо в свободное время. Вокалист в последнее время только и делал, что спал и сочинял тексты песен.
Из студии послышал какой-то грохот, затем смачный мат ритм-гитариста, причитания Шиньи и снова смех Тошии. Кё убрал челку с глаз и, выкинув сигарету, сжал виски пальцами. Он сделал бы все, чтобы заткнуть этот смех навсегда. Такие странные мысли стали появляться у него только недавно, они выползали неизвестно откуда и пробирались в голову. Кё вовсе ничего не имел против басиста - даже наоборот - парень ему всегда нравился. Только вот эта игра сознания становилась уж чересчур навязчивой. «Наверное, я и вправду псих. Главное не оставаться с ним наедине, а то мало ли что я могу сотворить». Да, Тоору Ниимура перестал себе доверять. Он начал бояться того, что может сделать с дорогими ему людьми, с его семьей. Для него «Dir en Grey» была не просто какой-то известной группой. Эти парни были его семьей, самой любимой и единственной. «Убью любого, кто сделает хотя бы кому-то из них больно… и себя, если что, никогда не прощу».
- Ты долго там будешь?… - из дверей показалась голова Каору и сразу пропала.
- Иду-иду, - ответил Кё.
Ке зашел в студию, глянув на обстановку, вокалист вообще не понял, зачем лидер его позвал. Тошия в томной позе развалился на диване, Дай трепался с Шиньей, сам Ниикура с каменным лицом полностью впялился в монитор компьютера.
- Мы репетировать будем? – задал Ниимура вполне закономерный вопрос.
Тотчи покрутил пальцем у виска и показал на часы. Девять вечера. Да, наверное, что-либо делать уже не имеет смысла и пора бы ехать домой.
- До завтра, ребята, - кажеться никто так и не обратил внимания на то, что Кё собрался уходить.
- Эй, ты, что не идешь с нами? – Дайске опять нацепил свои солнцезащитные очки.
- Куда?
- Как "куда"? – Андо немного обижено надул губы, - Я же утром пришел и предложил пойти куда-то развеяться всем вместе. Ты что забыл?
- А… это, - если честно то Кё не помнил, или просто не обратил внимание на Андо, - Не могу у меня дела. Ja ne!
Дверь за вокалистом захлопнулась.
- Никто не заметил?.. Кё как-то странно себя ведет в последнее время.
- Он всегда такой, - пальцы Каору забегали по клавиатуре.
- Наверное, - Дай пожал плечами. – А может и нет…
Тошия посмотрел на дверь. Вообще-то басист надеялся, что Тоору передумает и пойдет с ними. Но дверь закрылась и больше не открывалась. А если напрямую, то Харе не хотелось видеть Кё, он вообще отводил глаза, когда вокалист подходил к нему и что-то спрашивал. Что-то было не так. Тотчи влекло к Кё, самым что ни есть, эротическим образом. Это его пугало. Это было ненормально. Кё был мало того, что его согрупником и другом, так еще и парнем. Фансервис такое дело, но в жизни Тошия все-таки предпочитал девушек.

Они все-таки пошли в какой-то бар. Тошия напился, не так что бы это очень бросалось в глаза, но он чувствовал, что все уплывает. Шинья с загадочной улыбкой Монны Лизы допивал шестой бокал чего-то крепкого и, похоже, ему было лучше чем Тошимасе. «Я знаю что я сделаю… поеду к Тоору домой… и фак, что я ему скажу?…Привет Кё я тебя хочу… он вмажет мне по морде или... или ничего не скажет, просто посмотрит как на дебила… Нет, нужно поехать, потому что я не выживу если всего не выясню… так что….» Мысли были не совсем четкими, но Хара встал из-за стола и начал выискивать в груде вещей свою куртку.
- Эй, Тотчи-кун, ты куда? – Каору прикоснулся к его руке.
Тошия дернулся как от удара током. «Вот черт, похоже… на меня алкоголь так странно действует… у меня, что на ВСЕХ парней начнет вставать?!!». Тошия выдернул руку и чересчур резко сказал:
- Не трогай меня Каору!
Ниикура убрал руку и ничего не ответил.
- Ладно, извини… я просто хочу домой.
- Забей, - Као махнул рукой, - может, тебя подвезти?
- Нет, я сам доберусь.
- До завтра.
- Угу, увидимся! – Тошия помахал Андо и Шинье, и выбежал из бара.
Ночной воздух ударил в лицо, страстные запахи ночи, смешанные с чем-то отвратительным, вобравшим в себя вкус разложения большого города. Тошию слегка шатало из стороны в сторону, чтобы удержать равновесие он оперся плечом об стену какого-то дома возле клуба. Кирпич был влажным и пах плесенью. Басист тупо уставился на мокрую кирпичную стену и сполз на асфальт. Ему было плевать, что он грязный, усыпанный окурками и какой-то дрянью - парень был слишком пьян. Сознание то включалось, то опять рассеивалось, и даже сам Хара не мог сказать в каких мирах он пребывал в эти моменты отсутствия. В какой-то момент, он почувствовал боль в плече.
- Тошия, подымайся!
- Ши…нья, - басист, поднял глаза на согрупника.
- Давай-давай, я тебя домой отвезу. Не будешь же ты валяться здесь до утра?!
- А что неплохая мысль, - Тошия засмеялся.
- Вставай, - Терачи очень ощутимо и сильно дернул его за руку вверх.
- Больно! Ханасэ!! – басист, вырвал руку и со злостью уставился на ударника.
- Не веди себя как… - Терачи скрестил руки на груди.
- Как кто?!! – начал заводиться Тошия, он поднялся с асфальта и возвышался над ударником.
- Как ребенок, - спокойно закончил Шинья.
Ударник взвалил Хару на плечи и потащил к своей машине. Тошия опять отключился, на этот раз уже до утра. Перед тем как заснуть на диване парень смутно подумал о том, что хотел заехать к Кё. Но эта мысль всего лишь промелькнула на краю сознания, не обретя четкой формы…

Почему-то сегодня басист страшно опаздывал.
- Кто-нибудь знает когда, наконец, соизволит появиться наша принцесса?!
- Его не будет, - спокойно ответил Кё.
Вокалист сидел на диване и курил, сбрасывая пепел прямо на пол.
- Это еще почему? – Дайске нахмурился и непроизвольно провел рукой по струнам.
- Мне просто… так кажется, - сказал Кё вслух и тихо добавил, но так чтобы никто не услышал, - и вряд ли когда-нибудь еще, вы его увидите…
Через полчаса Дайске начал психовать, Каору был более спокоен, поскольку мудохался с каким-то треком и ему было немного плевать, будет Тошия или нет. Попытки дозвониться на мобильный или домашний телефон ничего не дали. *…резким движение я отбросил телефон в сторону, раздался звук ломающейся пластмассы и он кучей микросхем разлетелся по полу…*.
- Прекрати, Дай, видишь же, что его не будет.
Ниикуру прервал звук открывшейся двери. Андо открыл рот, для того чтобы излить на голову Тошии поток ругательств, но вошедший вовсе не был Тошией.
- Он что, сегодня должен был приехать? – беззлобно спросил Кё все так же поглощая сигареты.
Вошедший был журналистом. Шинья опустил глаза, он ненавидел представителей прессы. Они постоянно пытались вырыть что-то такое из его прошлого, из его души, копались в мозгах. Тоору ухмыльнулся, он всегда знал, что сказать – ложь, причем самую невероятную. Интервью было стандартным и проходило в ненапряженной атмосфере.
- Можно узнать, Каору-сан?.. Насчет отсутствия вашего бас-гитариста, Тошимасы Хары?..
- Ну… - протянул Као, вопрос немного озадачил его, - его не будет сегодня.
- Почему? Неужели Тошимаса-сан ушел из «Dir en Grey»?
- Так и есть, - Кё щелкнул зажигалкой и прикурил. – Мы просто не хотели разглашать этого раньше времени… ну вот, - Тоору развел руками и тяжело вздохнул, - правда, открылась.
Дай, фыркнул и выдал смешок, Шинья немигающими глазами посмотрел на вокалиста, все-таки иногда тот врал слишком уж убедительно. Когда журналист ушел, Шинья подошел к Тоору и негромко, так что бы услышал только тот, попросил его выйти.
- Ребята мы сейчас вернемся, - Кё с Терачи вышли, и ударник тихо прикрыл дверь.
Возле окна они остановились. Вокалист моментально выудил из кармана помятую пачку сигарет, опустевшую на половину, и начал искать зажигалку.
- Ты слишком много куришь в последнее время, - Терачи сел на подоконник и наблюдал за манипуляциями согрупника. – Зачем ты это сказал?
- Что?…
Терачи сжал пальцами подбородок вокалиста и приподнял его голову, так что бы видеть глаза.
- В любом случае будет подозрительно, если никак не реагировать на его пропажу, - Шинья задумчиво отпустил подбородок Тоору и провел пальцем по его губам.
Кё отстранился и закурил, глядя на вечерний Токио. Вокалист, не спеша и с наслаждением, наполнял свои легкие дымом, который словно отравленная змея, свивался внутри организма.
- Поедем сегодня ко мне? – спросил Шинья.
Кё передернуло. Ему очень хотелось сказать «нет» но… было одно «но». Он не знал где Тошия. Если повезет, он сможет это выяснить, и не стоить злить Терачи, ударник может сделать что-то нехорошее и обдуманное. Заранее обдуманная и холодная жестокость. Тоору надоело четыре из семи дней в неделю, а точнее ночей, проводить в постели ударника. Он не хотел его рук, прикосновений, губ, и, в конце концов, его самого. Каждый раз это здорово смахивало на изнасилованье. И вот сегодня тот предлагает сделать «это» опять. Тоору подумал, почему он не отказывал Шинье раньше? Сейчас понятно - у него есть конкретная цель, а что за импульс действовал тогда? Наверняка банальное «хочу быть с кем-то». О, да Терачи был настоящий ублюдок, который заботился только о собственном удовольствии. А причина, по которой ударник терпел нападки Андо и Каору это простое равнодушие, ему было настолько плевать, что он даже не считал нужным огрызаться.
- Ладно… после репетиции, - половина сигареты трагически погибла раздавленная в стеклянной пепельнице.

Тошия с трудом открыл глаза. Было такое ощущение, что веки стали свинцовыми. Руки болели от бесчисленных уколов. Не было сил даже кричать и звать на помощь. Хотя какая к черту помощь?! Его хоть кто-нибудь услышит?!! Хара беззвучно заплакал. «Каору, Дай, Шинья, Кё-кун… хоть кто-нибудь помогите мне… пожалуйста… я больше не выдержу». Сейчас его глаза были завязаны. Басист, не знал, кто был тот человек, ведь он даже не разговаривал с ним. Просто приходил и накачивал наркотой. Сколько времени прошло, парень тоже не знал, он потерял ему счет, затерялся в наркотическом тумане, видя психоделические сны. Реальность, которая первое время пульсировала в голове, понемногу утихала, сменяясь тупой пустотой.

После репетиции Кё с Шиньей ушли вместе.
- Чего это они? – спросил Андо, упаковывая гитару в чехол.
- Без понятия! Ты что берешь ее с собой? – Каору выглядел немного удивленно.
- Ага, хочу струны поменять.
- Струны? А с этими что-то не так?
Ритм-гитарист промолчал.
Лидер подождал еще несколько секунд, но, не дождавшись ответа, пожал плечами. С его друзьями творилось что-то странное в последнее время. Или просто так показалось? Хотя нет, что-то явно не так. Тошия пропадал, Андо какой-то странный и, наконец, самым невероятным образом Кё с Терачи о чем-то секретничают. Ниикура почувствовал, как будто он уезжал на месяц в отпуск и только что вернулся. Он явно был не в курсе событий.
- Эй, Дай?
Андо оторвался от процесса упаковывания гитары и посмотрел на гитариста.
- Давай прогуляемся?
- В клуб какой-нибудь?
- Да, нет… просто так по городу пройдемся.
- А-а, ну в принципе можно, я ничем особым не занят.
- Но гитару ты бы лучше не брал с собой.
- Я и не собирался.
- М-мм? А струны кто менять хотел?
- Ты о чем? – Дайске приподнял бровь.
«У меня, что крыша едет?» в замешательстве подумал гитарист.
- Понимаешь Каору, - становясь серьезным, сказал Андо, садясь на диван. Он подвинулся и похлопал рядом с собой, приглашая Каору присесть. – Просто то, что ты слышишь и реальность это совершенно разные вещи…
- Андо, я тебя не понимаю, и не уверен, что хочу это делать. Помимо увлечения фастфудом ты еще ко всему прочему обсмотрелся американских фильмов.
Ритм-гитарист еще секунды две честно выдерживал серьезную мину, а потом уголки его губ дрогнули, и он согнулся от смеха.
- Оригинально, свежо, новизна просто прет, - мрачно сверкнул глазами лидер.
- Да ладно, Као-ча-а-ан, - мурлыкнул Дай, и погладил лидера по плечу, - расслабься.
Каору с подозрением уставился на руку гитариста, как будто та была ядовитой змей, а потом перевел взгляд на красивое лицо друга.
- Если это твой способ выражение симпатии, то мне он непонятен, - спокойно сказал Ниикура, но не отодвинулся.
- А ты… был бы не против?.. – чуть погодя спросил Андо.
- Не думаю что это нормально, но, да я был бы не против.
Дайске удивленно распахнул глаза и посмотрел на человека сидящего перед ним. Он никак не ожидал такого ответа. Кажется, со своими шуточками он заходил слишком далеко.
- М-мм, - это все что смог произнести Дай.
- Ну, так что? Неужели неинтересно попробовать?
- Ну… немного.
- Мне тоже. Просто мы ограничимся одним, скажем так, удовлетворением любопытства, а потом, больше ни-че-го не будет. Ок?
- Почему ты так настаиваешь на этом?
- Не хочу развала группы из-за личных отношений, - просто сказал Као.
- Ты когда-нибудь, - Андо неожиданно для себя смутился, - с парнем?..
- Иэ, - последовал отрицательный ответ.
Каору с явным интересом изучил свой маникюр и спросил:
- Ты?..
- Нет.
- Тогда шансы равны, - Ниикура усмехнулся.
- Поедем ко мне?
Гитарист кивнул.

Длинные ногти Шиньи вычерчивали узоры царапин на плече Кё. Тот, повернувшись к нему спиной, курил, меланхолично сбрасывая пепел в красно-черную пепельницу. После того, как Шинье надоело собирать пепел по всей квартире, он купил ее и поставил дома специально для Тоору.
- Кё-кун, ты чем планируешь заняться через десять лет?
- Вряд ли я столько проживу, - все так же меланхолично ответил Кё.
- И все же?
- Ничем,.. мне скучно.
- Очень?
- Безумно. Когда ты, наконец, пропадешь из моей жизни? – спросил Кё, от чего рука ударника моментально сжалась, оставляя на коже кровавые полумесяцы от ногтей.
- А знаешь, Тошия…
Тоору почувствовал, как его сердце бешено забилось.
- … в полузабытьи, в полубреду звал… именно тебя… ты ему нравишься, хотя он и…
- И?..
- …Пытается это отрицать…
Кё резко повернулся к ударнику и, схватив его за волосы, несколько раз приложил об спинку кровати. Шинья удивленно вскрикнул.
- Что ты с ним сделал?!! – заорал Тоору.
- Бе-цу-ни, - Шинья улыбнулся и вытер кровь тыльной стороной ладони.
- Ублюдок… - с ненавистью прошипел Кё.
Шинья еще раз улыбнулся:
- Не мог бы ты принести лед, пожалуйста, - глаза ударника сверкнули в темноте.
Кё заскрипел зубами, но все-таки поднялся с кровати и пошел на кухню. Он открыл холодильник, достал оттуда пакетик со льдом и высыпал его в чашку. Вернувшись, он молча отдал чашку со льдом Шинье и, сев на пол, закурил.
- О чем думаешь?
- Просто… думаю, обо всем понемногу.
- Просто думаешь, - повторил Шинья, задумчиво прикладывая к разбитой губе лёд.
- Ну, да. Я пойду.
- Не останешься?
- Я устал. Завтра еще одна репетиция, скоро концерт… впрочем, зачем я тебе буду рассказывать о том, о чем ты прекрасно знаешь?
Вокалист оделся и, захлопнув за собой дверь, ушел. Терачи с некоторым разочарованием посмотрел на пепельницу, в которой валялись окурки, и все еще дымилась часть недокуренной сигареты. «Наверное, наши отношения, тоже как-то истлеют, как эта сигарета. А что будет тогда? Не думаю, что произойдет что-то ужасное. Я ведь его не люблю. Не люблю же? Нэ?».
Терачи подошел к зеркалу, налюбовался на себя, потом быстро собрался, одел куртку, ботинки, забросил на плечо старый черный рюкзак и вышел из квартиры. Шинья не заметил поджидавшего его Тоору. Вокалист пока дожидался согруппника, успел скурить три сигареты, и когда тот вышел, он как можно более бесшумно последовал за ударником. Конечно, может, Шинья пошел в ночной супермаркет, но Кё надеялся, что это не так. Предчувствия его не обманули, и очень скоро они забрели в какой-то старый район Токио, который был сплошь утыкан сомнительными заведениями и деревянными домишками, как подушечка для иголок. Судя по тому, как уверенно шел Терачи, он был здесь явно не в первый раз. Ударник прошел еще примерно квартал и свернул направо, Тоору последовал за ним и чуть не уткнулся носом ему в спину. За одну секунду Кё опять зашел за угол и попытался унять бьющееся сердце Слава Богу, Терачи его не заметил. Шинья спустился по ступенькам в низ и пропал. Ниимура присел возле дома и достал сигареты. Минуту, повертев пачку в руках, он передумал курить, запах табака вполне мог привлечь ненужное внимание.
Ударник спустился по ступенькам и, включив фонарик, пошел по длинному коридору. Очень скоро свет задрожал, замигал, и батарейка героически погибла. Плевать, он и так знал дорогу. В комнате с низким потолком и железной кроватью под маленьким окошком, замазанной черной краской, находился Тошия. "Красавица-басистка" «Dir en Grey», представлял из себя довольно плачевную картину. Как будто безумный художник хотел нарисовать что-то прекрасное, но на полпути остановился и изуродовал свое совершенство. Глаза были завязаны плотной черной тканью, руки прикованы к кровати. Терачи подошел к кровати, он даже ощутил нечто вроде жалости, но Тошия сам виноват, не надо было хотеть Кё - вокалист принадлежит ему. Барабанщик понял все, еще даже до того как сам Хара это осознал. Тоору конечно дальше своего носа не видел, поэтому и не замечал взглядов полных необъяснимой тоски, которые бросал на него басист. И в тот вечер, ревность как жгучая волна затопила его. Причина была вообще непонятна, так как Кё отказался с ними идти, а Тошия методично напивался. Дотащить безвольное тело басиста до машины, а потом и в это место, не составило особого труда. Вот только теперь Шинья понятия не имел что с ним делать.
Тошия слабо зашевелился и тихонько застонал, когда прохладна рука коснулась его лба. Теперь он жив в этой тьме только ради этих прикосновений. Этот «кто-то» теперь был единственной связью с реальность. Тело парня среагировало быстрее, чем он ожидал. «Развлечемся? Тотчи-кун…». Шинья не говоря ни слова, расстегнул пуговицы на рубашке парня, и провел языком влажную дорожку от низа живота до впадинки между ключицами. Тошия подался навстречу ласкам, он медленно начинал сходить с ума.
- Пожалуйста…еще…е-еще… - он чуть ли не плача умолял своего мучителя прикасаться к нему вновь и вновь.
«Как пожелаешь», Шинья заурчал от удовольствия, от самого факта осознания, что в его руках находиться их сладкий басист. Терачи разделся, повесив одежду на спинку кровати, и лег на Тошию…
Рука Кё начинала дрожать. «Почему он так долго не возвращается?!». Вокалист через каждую минуту выглядывал за угол, надеясь увидеть ударника. Наконец спустя целую вечность, по крайней мере, ему так показалось, Шинья поднялся по ступенькам и, на минуту замешкавшись, ушел совершенно другим путем. Кё выждал еще минут пять, и осторожно спустился вниз. Черный пропахшийся плесенью коридор был просто бесконечным, за каждым дверным проемом скрывался какой-то параллельный мир, наполненный жуткими тайнами. Больше всего Кё боялся увидеть на полу растерзанное тело в луже крови, хотя реальность оказалась не менее шокирующей. Басист как поломанная кукла лежит на серых простынях, запястья натерты железом наручников. Тоору застыл в дверном проеме. Хоть в комнатке и были глубокие сумерки, света, лившегося от тусклого фонаря, было вполне достаточно, чтобы разглядеть это все. Повязку он сперва даже не заметил, она была закрыта волосами, упавшими на лицо.
- Ками-сама… - прошептал пораженный вокалист.
Он наклонился и, осторожно убрав волосы в сторону, снял повязку с глаз. Хара спал беспокойным глубоким сном, его губы шевелились, он поворачивал голову. На губах запеклась кровь, которая вытекала из крошечных ранок. Внезапно сама атмосфера этой комнаты показалась Кё необычайно романтичной. Извращенная темная романтика затопила его разум, он не мог оторвать от Тошимасы глаз, впитывая в память каждую деталь, каждую черточку бледного лица друга. В ушах раздался его солнечный смех.
- Тошия, Тошия. О чем я только думаю? – Кё опустил голову и прижался щекой к обнаженной груди парня.
Надо было выбираться отсюда. Но проблема заключалась в наручниках - у него не было ключа или каких-либо инструментов. Напряженно подумав, Кё начал рыться в своем рюкзаке в поисках каких-то железяк. Наконец, он нашел тонкую проволоку. Посчитав, что это вполне подойдет, Тоору вставил ее в замок. Как оказалось, с помощью таких примитивных методов открыть замок в наручниках не так уж и легко, и помогало еще то, что Тошия спал. Через полчаса раздался щелчок, и руки басиста безвольно упали на кровать. К этому времени Кё обливался потом от напряжения и страха, ведь Шинья мог передумать и вернутся обратно. Тошия открыл глаза и сфокусировал свой взгляд на лице вокалиста.
- Тоору, - прошептал Тотчи пересохшими губами и слеза скатилась по виску, - я знал… что кто-то обязательно… прейдет…я… рад т…
Ниимура закрыл ему рот ладонью показывая, что нужно молчать.
- Тошия слушай внимательно. Нам нужно выбраться отсюда, машину я с собой не взял, и это довольно-таки глухой район. Тебя нужно отвезти в больницу.
- Зачем? – выдохнул Тошимаса и, с трудом подняв руку, прикоснулся кончиками пальцев к щеке вокалиста.
- Я не знаю что с тобой, но выглядишь ты паршиво, - прозвучало почти как шутка.
- Зато ты… очень даже, неплохо, - улыбка Тотчи выглядела болезненной.
- Встать сможешь?
- Не знаю, - искренне ответил басист.
- Попробуем.
Кое-как Тошия попытался подняться, но тут же чуть не упал обратно - издевательство над организмом не прошло бесследно. Но уже через минут десять он вполне мог самостоятельно стоять, а с помощью Кё даже ходить.
- Ты неплохо справляешься, - подбодрил его Кё.
Они уже выбрались из подвала и стояли на улице.
- Ничего, это не страшно. У меня бывали ломки и похуже, - Тошия криво усмехнулся.
Тоору не стал переспрашивать, он прекрасно понимал, о чем речь - сам иногда баловался. И частенько перед выходом на сцену успокоительное иногда просто не помогало, а у Тошии или у Дайске почти всегда был с собой косяк дорогой травы. Каору это не очень одобрял. Сам таким не увлекался, правда, на пьяную голову, он рассказывал Кё отчего возникло такое отвращение к наркотикам. Неудачный опыт в старших классах. Развлекались у кого-то дома, и он накурился в хлам, да так сильно, что чуть не отправился на тот свет.
Парни добрались до дороги, где Кё тормознул машину и сразу впихнул в руку таксисту крупную купюру, что бы избежать дальнейших вопросов. Он назвал адрес одного своего знакомого - тот работал врачом в больнице и вполне мог им помочь. Потому что тащить басиста в таком состоянии, напичьканого неизвестно чем, в госпиталь было подобно самоубийству. Негативные лишние разговоры про группу были никому не нужны.
Поднявшись на лифте на пятый этаж, Кё мельком глянул на часы - час ночи, - долго же они возились. Его приятель встретил их в халате с заспанным лицом и взъерошенными волосами. Посмотрев на Хару который еле стоял, прислонившись к стене, он не стал ничего спрашивать и махнул рукой «проходите». Это был не первый визит и, наверное, не последний. Глядя на расширенные зрачки басиста, даже не профессионал догадался бы, что с ним происходит. Через минут пятнадцать Тошия сидел на диване и держал перебинтованными руками сигарету, Тоору устроился в кресле напротив.
- Тебе нужно поспать.
- Вряд ли я смогу заснуть, - беспечно отмахнулся Тошия и зевнул.
Глядя на его лицо, Кё улыбнулся: Хара был похож на большого игривого котенка. Странно, но он неплохо держится. Разве после того как тебя похищают, не обязателен бонус в виде испорченной психики? И насколько много он знает?
- Я бы предложил снотворного, но… ты и так напичкан им по завязку.
- Хм, - Тотчи выпустил сизую струйку дыма и посмотрел в потолок.
- Можешь переночевать у меня, - сказал Кё.
- Правда?
- Ну да, без проблем.
Басист кивнул. На выходе Кё достал бумажник и хотел достать деньги.
- Это не обязательно.
- Точно?
- Если понадобиться помощь приходи, - приятель улыбнулся.
- Аригато.

Одногрупники добрались до дома Кё.
- Проходи, не стесняйся, - Тоору широким жестом распахнул дверь.
Они разбулись.
- Чай будешь?
- Да.
Кё повернулся, что бы пойти на кухню, но тут теплые руки обняли его за талию и Тошия, притянув его к себе, зарылся лицом в волосы.
- Расслабься…
- Но… как ты? – голос дрогнул, плохо.
- Все будет хорошо… - прошептал Тошия, крепче обнимая Кё.
- Я не знаю что сказать… возможно, если бы я тогда, пошел с вами… ничего бы не случилось, - слова давались Кё с трудом, очень мешал комок подкатившийся к горлу.
- Но ты же пришел за мной, - еще тише сказал Тотчи и тут Кё понял, что тот плачет, беззвучно плачет, прижимаясь к нему.
Дурацкие слова Шиньи прокручивались в голове: «в полузабытьи, в полубреду звал… именно тебя… ты ему нравишься». Неужели?
- Тошия, - мягко сказал Кё и повернулся к басисту, тот и вправду плакал, - давай я сделаю тебе чай, а потом ты пойдешь в душ и ляжешь спать.
- Репетиция завтра,.. - как-то неуверенно пробормотал парень.
- Позвоню Каору, скажу, что ты нашелся, но завтра тебя не будет.
- Вы, наверное, волновались? - Хара смущенно улыбнулся и вытер глаза.
- Да.
- Гомэн… Шинья не очень переживал? А то он обычно бывает таким чувствительным.
Кё дернулся и помимо воли его глаза расширились. «Так значит, он не знает, КТО это был?». Вокалист, резко развернувшись, пошел на кухню ставить чайник.
- Не очень.
- Это хорошо, - Тошия прошел за Кё и, сев на стул, закурил.
Тишину заполнял только сигаретный дым и шипение электрочайника.
- Тошия могу я у тебя спросить кое-что? – собственный голос показался Кё чужим.
- Все что угодно! – искренне ответил Тотчи.
- Я… тебе нравлюсь?
Тишина.
- Да.
- Давно?
- Месяца два, уже.
- Ясно, - только и сказал Кё.
Чайник забулькал, щелкнул и затих. Тоору все так же, не говоря ни слова, разлил чай по чашкам и одну поставил перед басистом. Вокалист сел напротив и уставившись в стол пил чай. Первым не выдержал Тошимаса:
- Скажи хоть что-нибудь?
- А что ты хочешь услышать?
- Что-нибудь!
- Я не знаю что сказать, - Кё добавил после паузы, - прости.
- Что вообще нечего?..
- Хай.
- Тогда я пошел спать. Оуясуми! – Тотчи скрылся в ванной, хлопнув дверью.
Чувство, очень напоминающие одиночество, затопило Кё пока он сидел наедине с нетронутой чашкой чая, но это было «почти»-одиночество.
«Может быть, нет ничего плохого в том, что бы быть вместе с Тошией? Это не вопрос, а факт: что он лучше Шиньи». Тоору представил себе, как озвереет ударник, если узнает о том, что они встречаются. Хотя, хотя… не будет же он всю жизнь оглядываться на Терачи! Теперь, когда Хара в относительной безопасности, барабанщик не представлял собой особой проблемы. «Тогда что же меня держит… почему я просто не скажу «да»? Он может стать тем, кто наконец-то позаботится обо мне, а не о своих мелочных желаниях». Тоору поднял из-за стола и, подойдя к двери в ванной, нерешительно постучал. Ответа не последовало. Тоору приоткрыл дверь и заглянул. В ванной было жарко и практически нечего не видно из-за клубов пара. Тошия стоял, опершись на скользкую стенку и прислонившись к ней головой. Кё посмотрел на его тело, капельки воды блестели и скатывались по загорелой коже. Басист представлял собой очень сексуальное зрелище. Как будто почувствовав на себе чей-то взгляд, он резко обернулся и прежде чем Ниимура что-то успел вообразить затащил его под душ, прямо в одежде. С голодным поцелуем Тошимаса прижал вокалиста к стене. Они целовались как одержимые, до боли в губах. Иногда Тотчи так глубоко запускал язык в рот вокалиста, что тот не мог дышать.
- П-подожди, - задыхаясь, произнес Кё.
- В чем дело? Ты не хочешь?! – глаза у Тошии были затуманены.
- Одежду сниму.
Тотчи засмеялся:
- И вправду стоило бы… давай помогу.
Басист принялся стаскивать с Тоору мокрую одежду, та прилипла к телу и никак не хотела сниматься. С трудом, стащив злополучную футболку, Тошия начал слизывать воду с груди вокалиста. Кё, прижатый к холодному кафелю, тихо застонал.
- То-ошия… это …неправильно, - Кё прикусил губу, пытаясь заглушить очередной стон, руки басиста, гуляющие по телу и побывавшие уже практически везде, не давали сосредоточиться - он просто не мог прекратить это.
- Почему? – на минуту оторвавшись от шеи Ниимуры, спросил парень.
Две пары темных глаза напряженно посмотрели друг на друга. Громко шумела вода, в ванной стоял занавес из пара. Тошия сжал руки на плечах вокалиста, так что ногти оставили след на коже.
- Почему? – повторил он свой вопрос.
Кё молчал и продолжал смотреть в глаза Тошимасы.
Вокалист не понимал, с чего это вдруг показалось ему неправильным. Ведь до этого он не один раз спал с Шиньей. Но это было не по его согласию, а какая-то глупая обязательная игра. Фарс. А Тошия… он его друг, прежде всего. Вдруг секс все только испортит? Посмотрев на задумчивое лицо Тору, басист медленно опустился на колени и провел рукой по напряженному члену вокалиста. Кё дернулся и схватил его за запястье, давая понять, чтобы он не трогал его там. Хара улыбнулся краешком губ – ладно, кроме его искалеченных перебинтованных рук, которые ужа начали опять кровоточить под горячей водой, у него есть еще язык и губы. Что-что, а этим он мог пользоваться просто замечательно. Басист скользнул губами по горячей и влажной плоти, стремясь вобрать в себя как можно больше, как будто хотел вслед за этим проглотить все тело Кё. Вокалист окончательно сдался и отпустил руку Тошии. «Пусть делает все, что хочет… моё тело этого хочет слишком сильно, что бы я смог сопротивляться» - мысли наплывали одна за другой в ритме движения языка Тошии. Ногти Тоору прочертили дорожки на кафеле, и его тело дернулось в приступе оргазма, если бы басист вовремя не подхватил его и не опустил рядом с собой, он попросту бы рухнул на пол ванной.
- Понравилось? – глаза Хары улыбались, он облизнул руку и медленно поцеловал Кё.
Вокалист посмотрел на лицо Тошии и кончиками пальцев провел по губкам, очерчивая каждую черточку. Он вспомнил, как на него нахлынуло желание тогда, когда Тошия был связанным. Два образа Тошии сидящего перед ним, и того измученного, но прекрасного в своем увядании молодого человека, наложились один на одного, и Тоору уже не был уверен, какого из двух Тошимас он видит. Какой из них более реален для него. Он пребывал в такой сильной прострации, что не заметил, как они переместились в спальню. Тошия уже жарко дышал и чертил языком дорожки на груди, поцеловал один сосок, а затем последовал укус. Кё с наслаждением застонал. Легкая боль, смешанная с наслаждением ему были нужны. Рука Хары легла на его член и начала нежно поглаживать. Через какое-то время один палец Тошимасы скользнул внутрь. Вокалист напрягся, проникновение всегда ассоциировалось у него с болью. Но, по-видимому, Тошии этого было не достаточно:
- У тебя есть смазка или какой-нибудь крем? – басист поднял голову.
- Это не обязательно… - чуть погодя ответил парень.
- Я не хочу тебя случайно порвать.
Басист встал и грациозно вышел из комнаты. В коридоре раздалось какое-то шуршание, и Тошимаса вернулся с тюбиком в руках. Щедро выдавив крем на свои пальцы, он прошептал «расслабься» и опять ввел палец в Тоору. Наконец убедившись, что смазки достаточно, Тошия лег на Кё, перед этим как можно шире раздвинув его ноги, и плавно вошел в него. «Господи, как нежно… может это и есть…?». Тоору откинул голову назад и широко открыл глаза. За окном было темно, только мириады звезд снисходительно поглядывали на него. Тошия хрипло и громко стонал, раз за разом.
- Да…вот… так просто… - прошептал Кё, его голос срывался, в глазах потемнело от удовольствия.
«Просто оттрахай меня и все дела». От таких мыслей вокалист, несмотря на почти невыносимое возбуждение, почувствовал, что к глазам подступают слезы или ему показалось? Хара чувствовал под собой горячее и податливое тело. Ему было так хорошо, почти как в том сне, только во много миллионов раз лучше, острее, больнее, экзотичнее. Тело басиста, разрывалось на части, он сделал последнее, самое жестокое движения и с вскриком кончил. Через секунду он почувствовал, что его живот тоже мокрый от спермы вокалиста. Парень вышел из Ниимуры, лег рядом, обнимая его за талию и прижимаясь лицом к его бедру. Басист провел пальчиками по животу Кё и слизнул с них сперму. «Странный вкус. Разве это не должно быть противно и противоестественно?». Так они пролежали минут пятнадцать.
- Можешь дать мне сигареты? – в глубокой тишине голос Кё прозвучал слишком уж громко.
Хара привстал и взял в тумбочки сигареты и зажигалку. Затянувшись, он выпусти струйку дыма и, раскурив вторую сигарету, протянул ее Кё. Вокалист медленно курил, с яростью делая каждую новую затяжку.
- Есть легенда что, умирая люди, становятся бабочками, - нарушил молчание вокалист.
- Красиво, - заметил Тошия. Он сидел на краешке кровати, подтянув к себе ноги положив на них подбородок.
- Но до тех пор, - продолжал Кё, даже не заметив комментария друга, - они находятся в уродливом коконе из страха, лжи ненависти, алчности, зависти и боли. Они живут в этой темноте, некоторые пытаюсь выбраться наружу, другие - сразу же сдаются. Но в итоге все превращаются в бабочек…
- Тогда в чем разница? – эти разговоры были совсем ни к чему, зачем после секса такая философия? У Тошии голова совсем не соображала, ему нужно было выспаться.
- Бабочки улетают, становятся свободными и … умирают. Мне очень нравиться, что они все умирают, - задумчиво добавил Кё.
- Я хочу спать, - Хара зевнул и затушил сигарету в пепельнице. – Подвинься, а то ты лежишь поперек кровати.
Тоору без слов отодвинулся, басист завернулся в одеяло и через пару минут уже спал. Кё лег рядом с ним и опять уставился в окно.
…В коридоре раздался звонок телефона. Тошия лениво приподнял голову и посмотрел на Кё. Тот или не слышал звонка, либо делал вид, что не слышал, причем второе было более вероятным. Тоору повернул голову и, вытащив сигарету, поднес ее к губам Тошимасы. Басист медленно и глубоко затянулся, и опять положил голову вокалисту на грудь.
- Не подойдешь?
- А кто может звонить в такое время? – мрачно спросил парень.
На часах было около трех ночи.
- И вправду «кто»?
Через десять пронзительных звонков телефон, наконец, заткнулся. Тишина показалась густой настолько, что можно было подставлять стакан и пить ее. На тумбочке возле кровати зазвонил телефон Кё. Вокалист нехотя протянул руку и взглянул на номер. «Дайске».
- Чего ты хочешь?! – вместо приветствия рявкнул Кё в трубку.
- Ты что делаешь?.. – раздался веселый и… пьяный голос Дая.
«Все ясно».
- Тошия нашелся.
- Да?! Каору слышишь, Хара вернулся, - Дайске прикрыл трубку рукой, но Кё все равно услышал к кому обращается ритм-гитарист.
«Какого, черта Ниикура делает у Андо дома? Или они у Каору?».
- Классно!
- Ты где находишься? – спросил Тоору по возможности нейтральным голосом.
- У Као. А что?
- Чем вы там занимаетесь?
Тошия хмыкнул и, перекатившись на другой бок, укрылся одеялом.
- Да так, - Дай посмотрел на кучу пустых баночек из под пива на ковре, потом перевел взгляд на спящего Каору. – Вообщем напиваемся.
- Понятно, до завтра…
- Эй, Кё по… - раздались гудки, вокалист положил трубку.
Парень посмотрел на погасший экран мобильного и засунул его под подушку. Потом он подумал про Терачи. Еще неизвестно как тот себя поведет на завтрашней репетиции. Хотя… Тоору еще бы оставил Хару на денек дома - их ночное веселье никак не способствовало здоровью басиста.
Звонок в дверь в такое время не сулил ничего хорошего. Пока Кё шел к двери, его бросало то в жар, то в холод. В коридоре было темно, так что разглядеть его ночного «гостя», вокалист не смог. Парень приоткрыл двери и увидел Терачи. Тот стоял прислонившись к стене, рыжие волосы прилипли к щекам, одежда была мокрой, макияж «поплыл».
- Не впустишь меня? – холод в голосе мог заморозить человека на смерть.
- Зачем? – чуть хрипло спросил Кё.
- Не знаю… - Шинья сполз по стене и сев прямо на пол уткнулся лицом в колени.
Кё вышел в коридор и тихо прикрыл за собой дверь, он надеялся, что Тошия не выйдет в самый неподходящий момент.
- Я больной, я ненормальный… - шептал Шинья, не поднимая головы, - зачем я этот сделал? Я…я… ведь мог убить его… зачем?… - глухие рыдания сотрясли его плечи.
Кё стоял рядом с Шиньей и молчал. «Они все умирают». Ты уже умер Шинья. Вот только Кё об этом знал, а барабанщик даже не догадывался. Он просто сидел и рыдал, прижимаясь к холодной стене, на пороге дома человека, который его так и не смог полюбить.
- Иди домой, - устало произнес Кё и, зайдя в квартиру, закрыл дверь на ключ.
Шинья посмотрел на закрытую дверь, стараясь стереть слёзы. Ему стало холодно, одиноко. Пустота как никогда подкралась и заползла в сердце. Он поднялся, и в последний раз посмотрев на дверь, медленно побрел к лестнице.

Андо посмотрел на мобильный в руке. Тоору просто бросил трубку. Раздраженно кинув телефон куда-то на кровать гитарист посмотрел на спящего Каору. Тот повернул голову на бок, сиреневые пряди рассыпались по белым простыням, хотя в темноте комнаты они казались скорее чернильно-синими, чем сиреневыми. Пульс на красиво изогнутой шее бился ровно и неторопливо. Андо вспомнил про эксперимент, который они хотели провести, их любознательности хватило ровно до супермаркета, где они купили пива. Никто не хотел признаваться первым, что он передумал, поэтому они сыграли в игру «пойду-ка_я_напьюсь_и_отморожусь». Причем сыграли очень удачно. Но, сейчас глядя на шею Каору, Андо не был так уж уверен, что ему не хочется попробовать. А утром, что ж утром всегда можно сказать, что никто ничего не помнит. А раз не помнят, значит, не было. Ритм-гитарист был пьян, но он остановился на том состоянии, когда все только немного плывет перед глазами, и ты еще можешь что-то делать. Дайске приблизился к спящему гитаристу и еще раз, внимательно взглянув на него, прикоснулся губами к нежной коже на шее. Потом нежно провел языком, как будто пробовал острие ножа и не хотел пораниться. Каору вздохнул, но больше никак не отреагировал, продолжая спать. Андо пролизал дорожку от ключицы до подбородка Каору, и, не сдержавшись, прикусил зубами кожу. Рука гитариста скользнула по футболке Као, потом осторожно пробралась под ткань. Андо продолжал целовать шею Ниикуры и водил рукой по его груди, пару раз пальцы задевали соски гитариста и тот начал тихо постанывать во сне. Андо приподнялся и непослушными руками стянул с себя футболку. Ниикура зашевелился и приоткрыл глаза.
- Дай?... Ты что делаешь?..
- Мы же вроде как эксперимент ставили, - ухмыльнулся ритм-гитарист.
- Да… но я слишком пьяный что бы что-то делать… я хочу спать, - с этим неопровержимым фактом Каору закрыл глаза.
Но Андо уже было плевать: хотел Каору продолжать или нет, потому что _он_ теперь хотел _его_. Ритм-гитарист поднял футболку Као и, опустившись в низ, провел языком по чувствительной коже.
- Андо, перестань, - простонал Каору, его рука легла на затылок Андо.
Дайске воспринял этот жест совершенно по-своему и расстегнул замок на брюках лидера и опустил штаны до уровня колен. На пару минут он замешкался, в конце концов, таким не каждый день занимаешься. Гитарист ухмыльнулся и лизнул член Каору. От этого легкого, почти невесомого прикосновения у Каору пробежали мурашки по коже, он решил, что это ему нравиться. Рука лидера сильнее надавила на затылок Андо, побуждая того к более активным действиям.
- А глубже слабо? - с ленивой усмешкой спросил Као.
- Я попробую, - ответил Дайске.
Рука ритм-гитариста обхватила член Каору, и он слегка то сжимал его, то поглаживал, проводил языком, а потом, решившись, открыл рот и попытался вобрать в себя как можно глубже. Моментально хватка Каору на его затылке стала сильнее и даже при желании он не смог бы отодвинуться. Изящные руки гитариста с нанизанными на пальцы металлическими кольцами перебирали ярко-алые пряди. Андо старался, но все-таки через пару минут почувствовал, что ему начинает не хватать воздуха. Причем чем громче становились стоны Каору, тем труднее ему было. Наконец Ниикура кончил, и Андо чуть не захлебнулся его спермой. Ритм-гитарист резко дернулся назад:
- Черт, придурок, отпусти! – злобно прошипел он, отрывая руки Каору, потом вытер рот тыльной стороной ладони, - я чуть не задохнулся!!
- А кого это волнует? – после недавнего оргазма Каору пребывал в полнейшей прострации, его совершенно не волновало, что там ощущает Андо.
- Меня например! – с какой-то злобой в голосе сказал Дай. Его взбесило поведение лидера, еще учитывая, что он был в измененном состоянии сознания после выпивки.
Он снял с себя штаны, потом резко сдернул джинсы с Каору, поднятую футболку он попросту разорвал, ткань была очень тонкой, так что это не составило особого труда. Гитарист перевернул лидера на живот и заломил ему руки за спиной. Каору моментально проснулся и попытался освободиться от железной хватки Дайске.
- На кой черт ты…?!!
Каору не успел договорить, как Дай коленом раздвинул его ноги и вплотную прижался к нему. Ниикура почувствовал как горячий и твердый член Андо прижимается к его бедру. Гитарист прекрасно осознавал, что сейчас Андо просто грубо трахнет его, почти изнасилует.
- Мне больно! – прошипел Каору.
- А кого это волнует? – его же репликой ответил Дай. – Сейчас будет еще больнее…
И он начал медленно входить в Ниикура. Каору дернулся, стремясь избежать проникновения, от боли потемнело в глазах, и он не сразу понял что кричит.
- Дайске… #%$#^$%#$#@$... Ублюдок, сволочь,.. ханасэ!!!!
- Теперь уже без разницы, - с придыханием ответил ритм гитарист и начал медленно двигаться внутри.
Као казалось, что он его разорвет на части, но кажется, чем больше он сопротивлялся, тем больше это нравилось гитаристу. Когда движения Дая приобрели более-менее слаженный ритм, Каору почувствовал, что он начинает возбуждаться. Все еще было очень больно, но именно в этой боли, то, как Андо сжимал его запястья, было что-то дикое, что-то невероятно сексуальное. Лидер сам начал подаваться назад, стремясь насадиться на плоть ритм-гитариста еще больше.
- М-мм… Да-аай.. еще.. боже, я хочу тебя… - Каору дергался и низко стонал.
Андо опустил голову, поцеловал плечо Као и отпустил его руки. В тот же момент Каору подался вперед и столкнул с себя Андо. Лидер перевернулся на спину и обхватил ногами парня за талию, притянул к себе.
- Я хочу так.
Дайске чуть с ума не сошел, услышав, что Ниикура практически умоляет о продолжении. Он впился в его губы. Их языки ласкали друг друга, ногти Каору оставляли поверхностные царапины на спине ритм-гитариста. Андо опять вошел в него и начал двигаться еще быстрее, еще более грубо, чем раньше. Ниикура шептал что-то бессвязное, Дай даже не прислушивался, ему было плевать. В тот момент, когда оргазм волной накрыл его, парень разобрал слова Каору:
- ... кои… люблю,.. тебя…
Он без сил рухнул на лидера, и уткнулся лицом в его шею, вдыхая запах пота, сигарет и духов.
- Ну и… зачем?..
- Вырвалось, - нехотя ответил Каору, в голосе было недовольство, недовольство собой и тем, что сказал явно лишнее.
- Ладно, забудь, - прошептал Андо.
Гитарист лениво перекатился на бок и положил голову Каору на грудь.
- Отменишь завтрашнею репетицию? – спросил Дай.
- Дожидайся. Я разбужу тебя в восемь.
- Садист, - пробормотал Дай и нашарив одеяло, укрыл их двоих.
«И мазохист в придачу» подумал Каору, «ками-сама, как же мне понравилось… черт мне понравилось то, что ты меня насиловал. Мое проклятое тело было просто в восторге. Зря я думал, что не страдаю всякими извращениями. Наверное, после долго воздержания, они вылазят в такой вот форме». Ниикура погладил Дайске по щеке. Тот уже спал и лишь улыбнулся во сне.
У Шиньи была ломка. Психологически он ломался, и это было невыносимо больно. Как хорошо, что никто не видел его в таком плачевном состоянии. Отвыкание от наркотика под именем «Тоору Ниимура» давалось слишком тяжело. Уже вторую неделю. Он не мог не замечать то, что теперь Кё с Тошей. Дай с Каору были слишком заняты, что бы обращать на него внимания. Терачи был уверен, что между этими двоими что-то произошло, они теперь выглядели… как-то ближе друг к другу. На парочку не похожи, нет скорее что-то другое. И только он выл от одиночества. Закрывался в своей проклятой квартире, зашторивал все окна. В припадках ярости разбивал посуду и зеркала. Ему опять хотелось убить Тошию, а потом Кё, а затем себя.

Как-то он возвращался с репетиции с Тоору. Они застряли в бесконечной пробке и теперь, только легкий шум дождя составлял им компанию.
- Ты его любишь? – спросил Шинья, глядя перед собой.
Кё молчал и напряженно всматривался вперед, хотя кроме бесконечной вереницы машин, падающего с небес дождя и небоскребов там ничего не было.
- В конце концов, все они умирают, - тихо ответил Кё. – Тошия красив. Такая себе экзотическая бабочка, которая цветет всеми цветами радуги и увядает через пару часов.
- Я спрашивал не про это! – резко сказал Терачи. – Вы же встречаетесь?
- Можно так сказать…
- Он тебя любит, - сказал Шинья надтреснутым голосом и прикрыл глаза рукой.
- Знаю… и это его убьет. Так же…
- …как меня, - закончил фразу ударник. – А что с Даем и Каору?
- С ними все в порядке, - вокалист пожал плечами.
Машины начали двигаться заметно быстрее.
- Тебе выходить.
- Знаю… Кё?
- …
- Может, встретимся как-нибудь сходим вместе, выпить например?
- Я не пью.
- Ладно. Не важно. Ну,.. увидимся.
Терачи выскользнул из теплой машины под холодные струи дождя и, поежившись, побежал к своему дому. Тоору посмотрел ему в след. Телефон вокалиста мелодично заиграл.
- Моси-моси?
- Я соскучился за тобой.
- Прошел всего час, - Кё улыбнулся.
- Знаю и все равно…
- Я приеду.
- Буду ждать, - минутное колебание, - я тебя люблю.
Тоору выключил телефон и бросил его на соседнее сидение.
- Все вы умираете…
Дождь опять полил как из ведра…