С монотонным шорохом темные струйки воды сбегают по стеклу, изредка вспыхивая огнями проезжающей где-то под окном машины. Кожу на лице покалывает от холода там, где она касается окна. Глаза закрыты, и можно представить, что все вокруг - только прохладное тихо шумящее море, баюкающее в своих объятиях.
Тело устало стоять в неудобной позе, поэтому - на пол. Свернувшись в клубок, полностью отключившись от реальности. Погрузившись в отчаяние, но, все еще стараясь не утонуть в нем окончательно. Из последних сил.
Вставать тяжело, немного болит спина, да и шея тоже не в лучшем состоянии после ночи, проведенной на жестком полу. Наступивший день, еще один из бессчетного множества, давным-давно расписан по минутам, так что времени на размышления нет. И это, определенно, к лучшему. Ежедневная суета снова закружила в безумном вихре, люди, словно призрачные видения, появляются и тут же исчезают. Нет времени даже разглядеть их лица, море безликих фигур, с которыми даже не всегда удается поздороваться. Но это лучше, чем вязкое бездействие холодных ночей, проведенных в собственном доме. Холод, который невозможно изгнать, потому что он - внутри. Можно убежать ненадолго, погрузившись в бурную ночную жизнь, но.. бегство не приносит ничего, кроме призрения к собственной слабости. Каждую ночь - одно и то же, главное - не позволить себе поверить, что выхода нет...
Иногда, посреди рабочего дня вдруг затопит с головой и унесется прочь, оставив после себя тупую боль где-то в груди, где, может быть, находится душа - вихрь старых воспоминаний, от которых никак не удается избавиться.
Потому что они значили когда-то слишком много, став черепками, в которые со временем превратились былые сокровища. И на лице появляется неприятная ухмылка, и глаза на миг сужаются презрительно, и только работа, работа - до изнеможения, до обмороков в опустевшей студии.
Поэтому так неожиданно больно вспыхнуть каким-то затаенным внутренним светом и замереть, окутанным непривычным уже, но таким, оказывается желанным теплом, глядя в знакомые и как-то незаметно ставшие родными глаза, которые сейчас лучатся любовью. И хочется бесконечно чувствовать чужие теплые руки на своих плечах и слушать этот голос, что вырвал из полузабытия-полусна в режиссерском кресле:
- Ки-чан, проснись.. - он не знает, что всего мгновение назад его тихое признание: "Ки-чан.. aishiteru", - произнесенное шепотом, было услышано.
Открыть глаза, понимая, что на лице расцветает неожиданная улыбка, и - всем телом к нему, теплыми губами к его губам, глядя в широко распахнутые от изумления глаза... И выдохнуть, прервав ваш первый поцелуй:
- Хакуэ...