Каору никак не может заснуть. На тумбочке в прихожей лежит письмо от Тошии, написанное красной ручкой на белой бумаге.
«Каору-сан, я хочу попросить тебя зайти ко мне завтра после репетиции. Мне нужно поговорить с тобой.»
Каору без остановки курит и думает, почему Тошии понадобилось писать ему письмо, чтобы попросить его зайти. Можно было сказать об этом на репетиции, по телефону, да как угодно. К чему этот детский сад с письмом? В любви собрался признаваться, что ли? А что, мысль – Тотчи часто ведет себя с ним не так, как с остальными. Как-то немного искусственно. Хотя, Каору же всегда думал, что ему это только кажется.

На репетиции Тошия мрачный и неразговорчивый.
- Тошия-кун, что с тобой такое? – спрашивает Дайске.
- Ммм… Не выспался… - глядя в пол отвечает Тошия.
Каору не пытается заговорить с ним о письме, он понимает, что это что-то серьезное, и что Тошия не хочет говорить об этом при других.
Еще сегодня Тошию совсем не слушается его бас. Через двадцать минут он снимает гитару и что-то тихо говорит, глядя на Каору.
Каору не слышит, что он говорит – музыка заглушает. Поэтому он прекращает играть и жестом показывает остальным остановиться.
- Повтори, пожалуйста.
- Я хочу пойти домой. Ты не против?
- Ты себя плохо чувствуешь? Тебя отвезти? – Каору чувствует, что состояние басиста непосредственно связано с их предстоящим разговором.
- Нет, спасибо, все нормально… Я просто слишком устал, чтобы играть. Ты же видишь, ничего не получается.
Гитарист всматривается в глаза Тошии, пытаясь понять, в чем дело, но никаких ответов там не находит. Тошия опускает голову и уходит.
Дайске встает и собирается выйти вслед за ним. Каору его останавливает, грубо схватив его руку.
- Куда?
- Хочу узнать, что с Тошией. – во взгляде Дая полное недоумение.
- Это не твой вопрос.
- С какой стати ты себя так ведешь? – недоумение сменяется злостью. - Во-первых, отпусти меня, во-вторых, когда это у тебя появилось право указывать, кому с кем разговаривать?
Каору понимает, что действительно погорячился. Наверное, это сказывается раздражение из-за этой непонятной и не сулящей ничего хорошего ситуацией с басистом.
- Извини. А из-за Тошии не беспокойся, я сегодня заеду к нему после репетиции.
После проведенной в угрюмой обстановке репетиции, Каору садится в машину и направляется к дому Тошии. Ему совсем не хочется туда ехать, он боится услышать какую-нибудь очень нехорошую новость.

Тошия открывает ему дверь, пропускает в коридор, закрывает дверь. Всё молча, не здоровается, смотрит в пол. Опирается на закрытую дверь, боязливо поднимает глаза и протягивает руки Каору - как бы просит, чтобы тот взял его за руки. Каору берет, подходит близко и спрашивает:
- Что ты хочешь мне сказать?
- Не могу… - с закрытыми глазами говорит Тошия.
- Что не можешь? Сказать?
Кивает, держит глаза закрытыми. Да что с ним такое?
- Почему?
- Боюсь… - приоткрывает глаза и смотрит на их руки.
- Чего ты боишься?
- Тебя.
Боится? Его? Каору? Каору очень не любит, когда его боятся, потому что твердо знает – страх всегда сопровождается ненавистью. Он не хочет, чтобы Тошия его ненавидел.
- То есть?
- Боюсь, что ты будешь кричать на меня, - Тошия начинает кусать губы, как будто сдерживается, чтобы не заплакать.
Что такого Тошимаса успел натворить, что Каору должен кричать на него? Да что бы там ни было, все решаемо и не стоит таких переживаний.
- Не буду, обещаю.
Тошия крепко сжимает руки Каору. Смотрит в глаза. Каору очень ясно видит там сильную боль и просьбу.
- О чем ты хочешь попросить, Тошия-кун? – Каору думает вслух.
Тошия медлит с ответом, опускает глаза, снова смотрит на их руки. Каору чувствует, что в том, что Тошия смотрит на их сцепленные руки, есть какой-то смысл, но сейчас еще не может определить, какой.
- Каору… - снова молчит, не поднимает глаз.
- Ну же, давай, говори, - Каору пытается говорить очень мягко, чтобы тот ему доверился. Он доверился.
- Каору… Я хочу уйти из группы.
Каору даже не пытается задуматься, почему Тошия может о таком просить. Не пытается представить, как группа может существовать без Тошии. То, что сказал Тошия – абсурд, над этим даже думать нечего, поэтому Каору сразу отвечает.
- Нет.
- Пожалуйста.
- Нет.
- Почему?
- Кто тебя укусил, что тебе в голову приходит такая чушь?
Тошия забирает руки из рук Каору и закрывает лицо.
- Каору, ты же обещал не кричать…
- По-моему, я говорю тихо.
- Но ты меня ругаешь… Это все равно что кричишь…
Каору убирает руки Тошии от его лица.
- Нет, Тошия, совсем нет. Я просто хочу сказать, что я не понимаю, что тебя подтолкнуло к такому, уж прости меня, глупому решению – ты ведь этого не хочешь, группа этого не хочет, да вообще никто не хочет. Что бы там ни было, это пройдет.
Тошия наконец не выдерживает и из закрытых глаз начинают течь слезы.
- Каору, это уже год не проходит.
- Что именно? Скажи мне, что с тобой случилось. – Каору очень старается, чтобы его голос звучал мягко, но у него не получается и слова звучат почти как приказ.
- Обними меня, пожалуйста…
Каору подсознательно радуется просьбе Тошии – обняв его, он сможет показать свое теплое отношение и тогда Тошия, может быть, все-таки объяснит ему, в чем дело. Он мягко обнимает басиста за талию. Тот утыкается ему в шею и тихо плачет. Каору не тревожит его, терпеливо ждет, пока он выплачется. Через какое-то время он чувствует прерываемое частыми всхлипами дыхание Тошии у себя на щеке, потом на губах и в следующую секунду его парализует ощущение горячих мокрых губ на своих губах. Тошия начинает очень нерешительно целовать его. Каору не может ответить – он вообще не может пошевелиться, его шокирует поведение их басиста. А Тошию, похоже, охватывает отчаяние – он, не отрываясь от губ Каору, снова начинает плакать, наверное, он очень хотел, чтобы Каору ответил. Каору ругает себя за то, что не может доставить ему эту маленькую радость, но по-прежнему не двигается. Уже совсем отчаявшись, Тошия начинает облизывать губы Каору, как бы прося пустить его внутрь. Каору продолжает ругать себя, но так и не решается разомкнуть губы. Для него все это слишком неожиданно и странно. Тошия прекращает свои попытки целовать его, сильно прижимается всем телом, плачет уже в голос. Каору совершенно не представляет, что ему делать и как реагировать. Потом Тошия слегка отстраняется, сжимает руками его рубашку и, опустив глаза, тихо и грустно говорит:
- Каору… Почему у тебя такое теплое тело, а внутри ты такой холодный?
Снова прижимается к Каору и продолжает плакать.
- Тошия… Я не знаю, что тебе сказать. Прости.
- Каору, я больше не могу... - Тошии очень трудно говорить из-за сдавливающих горло слез, - Умоляю, отпусти меня… Мне очень трудно тебя видеть. Я не могу без тебя, но видеть и слышать тебя каждый день… зная, что… ты этого не примешь… Я не могу больше терпеть… Пожалуйста…
- Тошия, это пройдет, это всегда проходит, - Каору понимает, как жестоко это звучит - убеждать человека, который тебя любит, в том, что его любовь пройдет, это почти то же самое, что открыто сказать "я тебя не люблю и никогда не смогу полюбить", но Каору не знает, как по-другому утешить Тошию.
Тошия, наверное, понимает оба смысла фразы - и утешение, и обещание не любить. Каору уже много лет не плакал, но он помнит еще с детства, как это тяжело, когда плачешь от отчаяния - грудь сдавливает так, что дышать становится невозможно, она нестерпимо болит. Поэтому Каору знает, что Тошии сейчас очень трудно говорить.
- Я знаю, но я не могу… больше ждать… Мне кажется, это никогда… не пройдет… Я совсем... замучался… Пожалей меня, пожалуйста… Отпусти…
Каору знает, что из любой безвыходной ситуации есть как минимум два выхода, но сейчас он не видит ни одного.
- Прости меня, я не знаю, что делать.
Каору крепко обнимает его, но от этого он плачет еще сильнее. Сильнее жмется к Каору.
- Каору, пожалуйста, не уходи сейчас… Только один раз… Побудь со мной… Пожалуйста…
Каору в какой-то степени ожидал этого, но, наверное, не верил, что Тошия все-таки об этом попросит. Теперь Каору совсем в тупике. Согласиться он не может – во-первых, он не сможет сделать это со своим другом, во-вторых, от этого Тошии будет только хуже. Но он понимает, чего стоит просить о таком, и хоть даже Хара не самый гордый, отказ ранит его очень сильно. Он пытается придумать что-нибудь, что бы заставило Тошию самого решить, что лучше этого не делать.
- Тошия, зачем… Ты же понимаешь, будет только хуже…
- Я знаю… я знаю… Каору… Б**дь, я же не собирался так срываться… Прости, это противно, наверное…
- Нет, - Каору перебивает его, - Тошия, я просто не хочу, чтобы тебе потом было еще больнее.
- Больнее, чем сейчас, уже не будет.
- Это ты сейчас так думаешь.
- Знаешь, оно всё одинаково плохо – если получится, что я зря так унижался… И если потом буду винить себя, что практически заставил тебя на такое пойти… Прости меня, пожалуйста, я тебя ставлю в такое ужасное положение…
- Не проси прощения, ты ни в чем не виноват.
Каору кажется, что Тошия слегка успокоился. Он наконец отпускает талию басиста, но Тошия продолжает крепко держать его. Каору смотрит в его глаза и видит там что-то безумное и недоброе.
- Каору, я не отпущу тебя. Буду держать тебя, чтобы ты не смог уйти, я сильнее тебя! – Тошия говорит как-то зло. Каору начинает опасаться, что у него может случиться какой-нибудь психоз. Он волнуется за басиста, и сейчас уже ясно понимает, что ему придется согласиться остаться с ним, а что делать с просьбой отпустить его из группы – об этом он подумает позже, может быть, сегодняшний вечер что-нибудь решит.
- Я не знаю, как что делать …
- Я тоже… - Тошия прикасается губами к губам Каору, но ничего не делает.
Каору осторожно пробует целовать его. Ему нравится, какие у Тошии горячие и мягкие губы, мокрый рот и язык – он не пытается все время сглатывать слюну, как это делают женщины, чтобы поцелуй не был мокрым. Их поцелуй с Тошией очень мокрый. Слезы Хары текут по лицу, смешиваются с потом, с конденсатом от горячего дыхания. Возбуждение очень болезненное – такое, которое заставляет хотеть не удовлетворить его, а хотеть, чтобы оно просто прошло. Но Каору заставляет себя продолжить – он не может теперь уйти. Он берет басиста за руки и ведет в спальню. Становится рядом с незаправленной кроватью. Сейчас его мокрое лицо не согревает дыхание Тошии и ему хочется вытереть его, но он не может – будет некрасиво. Каору снова притягивает Тошию к себе, медленно целует, просовывает ногу между его ног. Тошия начинает осторожно тереться о его бедро. Практически не разрывая поцелуя, говорит в рот Каору:
- Каору… Пожалуйста… сделай вид, что тебе не все равно…
Тошия часто дышит и дрожит. Каору в который уже раз за сегодня не знает, что ответить, но готов выполнить его просьбу. Он все еще борется с неловкостью, когда стягивает майку с Тошии и гладит горячую кожу на его груди. Спускается руками вниз, расстегивает ему джинсы и аккуратно стаскивает вниз вместе с трусами. Тошия еще инстинктивно пытается его остановить, но убирает руки. Когда Каору заканчивает его раздевать, Тошия пытается сильно дрожащими руками расстегнуть его рубашку. У него плохо получается, Каору помогает ему, их руки все время соприкасаются, Каору начинает привыкать к этим ощущениям, они уже не вызывают такого чувства неловкости, какое было вначале. Осталась только неловкость от того, как искусственно все это – не так, как должно быть, когда оба человека любят и хотят друг друга, а так, как будто один делает другому одолжение. Впрочем, так оно и есть. Каору смотрит на обнаженного Тошию и не может заставить себя думать о нем, как о любовнике. Да, у него красивое тело. Очень красивое. Но Каору уже столько раз видел его в тусклых гримерках, что теперь оно не вызывает ничего, кроме порядком потертого и истрепавшегося за столько лет восторга. Красиво. Очень. И всё. Наконец, совместными усилиями они справляются с пуговицами на рубашке и Тошия очень нежно, но настойчиво проводит по его рукам от плеч до кистей, стягивая рубашку. Каору чувствует, как его тело реагирует на прикосновения теплых рук и влажных губ к шее. В этот момент до него доходит весь абсурд ситуации – они целуются с их басистом в его спальне, полуголые, а Тошия так и совсем голый, и Каору собирается из сострадания переспать с Тошией, у которого истерика и который только что заявил, что хочет уйти из группы, потому что вот уже год влюблен в лидера. Сон в лучших традициях постмодерна. И теперь Каору гадает, успеет ли будильник зазвонить до того, как его подсознание окончательно ударится в дремучий авангард. В это время Тошия садится на кровать, расстегивает ширинку на джинсах Каору и нервно сглатывает. Смотрит на Каору. Каору касается рукой его мокрой щеки, легко поглаживает, переходит на шею и чувствует, как бешено бьется под его рукой пульс Хары. Как долго Тошия этого хотел? И как сильно? Тошия опускает джинсы Каору вниз до колен, но не решается стянуть белье и начинает осторожно поглаживать рукой уже немного напрягшуюся плоть Каору через ткань. Эти нерешительные ласки возбуждают Каору намного быстрее, чем привычки его бывших любовниц сразу хвататься за член и тянуть его в рот. Через несколько секунд Каору чувствует, что уже готов к дальнейшим действиям и начинает медленно стаскивать с себя трусы. Тошия дышит еще чаще и тяжелее, накрывает его руки своими, спускает трусы вниз – и сглатывает, сжимая колени. Каору не совсем понимает, от возбуждения это или от страха, но это сейчас не так важно. Тошия прикрывает глаза, легонько обхватывает плоть Каору рукой и касается сначала губами, потом забирает немного в рот и начинает так нежно и приятно ласкать, что Каору тихо шипит от неожиданно острого наслаждения, вплетает пальцы в длинные волосы Тошии и поглаживает его голову. Все это удовольствие длится всего несколько секунд, потому что Тошия начинает полустонать-полускулить, сжимая себя между ног, и Каору понимает, что ему уже сложно терпеть. Каору отстраняет Тошию, заставляет его лечь на кровать. Сам ложится на него сверху и начинает целовать губы, потом шею, ключицы, грудь. Тошия уже еле дышит и Каору даже не прислушиваясь слышит, как быстро колотится сердце басиста. Каору опирается одной рукой на кровать, другой начинает гладить бедро Тошии с внутренней стороны, губами обхватывает напряженный сосок и начинает ласкать его языком. Тошия тут же начинает стонать, стон почти сразу переходит в плач, он хватает Каору за волосы и тащит вверх, жадно целует в губы, обхватывает ногами его бедра и начинает яростно тереться об него. Тошия почти кричит, когда их члены соприкасаются. Каору чувствует себя некомфортно, когда Тошия так перехватывает инициативу, но он понимает, что Хара просто сорвался, потому что не мог больше терпеть, и Каору с наигранной страстью отвечает на лихорадочные поцелуи. Несколько секунд – и Тошия напряженно замирает и начинает высоко отрывисто стонать, пока его сперма выплескивается на живот Каору. В этот момент Каору думает о голосе Тошии. Каору всегда казалось, что когда не видишь Тошию, а только слышишь его, не всегда скажешь, что этот голос принадлежит мужчине, и дело тут не в высоте голоса и не в манере говорить – просто сам по себе голос скорее напоминает низкий женский, без характерной мужской басистости. И еще Каору завораживает его манера говорить в тихой обстановке, когда это глубокое контральто отдельными стонами прорывается в поток тихого полушепота – как будто он очень устал и теперь нежится в ванной или в теплой постели. Этот голос успокаивает и расслабляет. Но не сейчас. Сейчас он смущает. Каору не знает, куда себя деть, пока Тошия долго и бурно кончает под ним, но как только стоны затихают и Тошия пытается отдышаться, Каору прижимает его к себе и целует мокрые от пота волосы, просто потому, что Тошия сейчас выглядит очень трогательно – дрожащий, заплаканный, весь мокрый от слез и пота. Тошия обнимает Каору в ответ. Каору задумывается, что будет дальше – захочет ли Тошия продолжить или ему уже хватит и Каору придется перетерпеть свое возбуждение. Каору тут же получает ответ на свой вопрос – Тошия начинает целовать его в губы, гладя руками по спине и плечам, обнимает ногами. Потом Тошия чуть отталкивает Каору от себя, чтобы он сел на колени, и широко раздвигает перед ним ноги. Закрывает глаза – Каору решает, что от смущения. Каору рассматривает лежащего перед ним басиста, особенно его тонкую талию и длинные ноги с округлыми бедрами и слишком узкими для мужчины голенями. Каору пытается прикинуть, сколько процентов успеха их группы приходится на эти самые ноги. Сразу кажется, что около 60, но потом в голову приходят многие другие факторы, повлиявшие, по мнению Каору, на их популярность. В результате получается примерно 15 процентов. Если бы у Тошии были ноги, скажем, как у Дайске, Дир эн грей были бы на 15 процентов менее популярны. Когда Тошия начинает сводить ноги – видно, он стесняется лежать перед Каору с раздвинутыми ногами так долго – Каору возвращается в реальность и ужасается бредовости собственных мыслей – вычислять, сколькими процентами своей популярности Дир эн грей обязаны ногам Хары, сидя в постели между ног партнера. Каору встряхивает головой и кладет руки на колени Тошии, мягко разводит их, ложится между ними и целует внутреннюю поверхность бедер, стараясь сосредоточиться на происходящем и не возвращаться к процентам хотя бы сейчас. Тошия тихо постанывает, его голос неровный, дыхание сбивается. Каору ложится на него полностью, долго целует в губы, гладит бедра, пока не чувствует животом, что Тошия снова готов. Каору приподнимает длинные ноги басиста и располагается между ними, но не знает, что ему делать дальше, вопросительно смотрит на Тошию. Хара закусывает губу, обхватывает рукой член Каору и направляет в себя. Каору подается вперед, но войти вот так, почти насухую – не получается. Он поднимается, переползает по кровати вверх, становится на колени у головы Тошии. Тошия тут же наклоняется к нему и начинает горячо облизывать его член. Через несколько секунд Каору осторожно отстраняет Хару и снова устраивается у него между ног, пытается войти в него, крепко держа его бедра. На этот раз уже получается, хоть и с трудом. Тошия кусает губы и хватает Каору за руки, сжимает их, пока Каору осторожными движениями погружается в него. Каору ненадолго замирает и его снова начинает донимать вопрос, почему до сих пор не зазвонил будильник. Как ни крути, а реальностью это все быть не может. Тошия отвлекает его от раздумий, начиная подаваться бедрами навстречу. Каору смотрит в его косые глаза и вспоминает, как в самом начале их знакомства постоянно не мог понять, смотрит Тошия на него или нет. А потом довольно быстро понял, что смотреть нужно в левый глаз и привык. Каору кажется, что Хара знает, о чем он думает и это только добавляет чувства неудобства в и без того до предела некомфортную ситуацию. Каору пытается справиться с собой, переводит взгляд на нежные приоткрытые губы и начинает медленно осторожно двигаться, почти ложится на басиста. Тошия обнимает его руками и ногами, крепко прижимает к себе и целует в губы. Целует и целует просто бесконечно, все время, пока они двигаются. Каору чувствует, как напряжение нарастает и нарастает, он ускоряет толчки, обхватывает член Тошии рукой и быстро ласкает его, старается не сбиваться с ритма. Тошии не хватает дыхания, он больше не может целовать Каору и часто сбивчиво дышит. Его дыхание смешивается с отрывистыми стонами, которые становятся все громче и громче, и наконец Тошия второй раз за сегодня резко напряженно выгибается и с тихими всхлипами кончает. Каору начинает еще быстрее толкаться в подрагивающее тело и через несколько глубоких, резких, наверняка болезненных для Тошии движений, с низким утробным рыком начинает изливаться внутрь горячего тела, испытывая только облегчение и почти никакого удовольствия. Он пытается отдышаться, ложится полностью на Тошию. Ну и где будильник, который избавит его от смущения и чувства неправильности? Тошия снова плачет.
- Каору, у меня совсем нет шансов?
Каору внимательно рассматривает красивое нежное лицо Хары и понимает, что в какой-то степени ему даже хочется любить его, но заставить себя любить – это за пределами человеческих возможностей.
- Нет.
Каору даже представлять не хочется, как Тошии сейчас больно, и он хочет просто уйти от всего этого подальше. Пусть это и трусость, но находиться в этой со всех сторон негативной ситуации у него больше нет сил. Он приподнимается и выходит из Тошии. В тот же момент Тошия вскрикивает, резко садится на кровати и шипит, болезненно морщась. Каору обнимает его, поглаживает спину. Тошия понемногу успокаивается. Каору целует его глаза и встает с кровати. Быстро одевается и не глядя больше на Тошию уходит, старается не хлопать дверью.

Каору едет домой, курит за рулем и изо всех сил старается не думать о Тошии. Он не знает и не хочет знать, насколько Тошии сейчас плохо, как ему трудно дышать, как он засовывает пальцы в свой скользкий и липкий от спермы Каору вход в попытке вернуть недавно пережитые ощущения, как его выкручивает от понимания того, что Каору никогда не будет с ним, как у него раскалывается голова от непрерывной истерики, как у него болит сердце и как ему хочется просто сдохнуть, но убить себя не хватает ни смелости, ни глупости.

Каору заходит домой, переодевается и наливает в стакан виски. Не допивая, забирается в постель и совершенно вымотанный, засыпает. Ему все время снится Тошия. Вот он приходит на репетицию и говорит, что сменил пол, чтобы Каору был с ним. Почему-то у него шрамы на лице. Потом Каору видит его на операционном столе, потом начинает тонуть в его крови. Кровь превращается в воду и вот они с Тошией стоят в море недалеко от берега, по пояс в воде, их освещает красно-оранжевым светом заходящее солнце и Тошия на полголовы ниже Каору. Они начинают целоваться, Тошия тянет Каору дальше в воду, но Каору не соглашается – он не умеет плавать. Тошия смеется, отвечает, что здесь везде мелко. Каору идет за ним и правда – глубина не увеличивается, как далеко они бы ни заходили. Но чем ближе они подходят к красному солнцу, тем оно становится больше и печет сильнее и вот они оба уже совершенно мокрые не от воды, а от пота. Тошия соблазнительно улыбается и прижимается к Каору, они снова начинают целоваться, Каору опускает руки на грудь Тошии. У него оказывается женская грудь, Каору опускает на нее взгляд и видит, что она неаккуратно пришита грубыми нитками, как у тряпичных кукол в мультфильмах. Но во сне это не отталкивает Каору и в следующий момент они уже занимаются любовью на берегу. Начинается дождь и Каору видит, что с неба капает не вода, а кровь. Она капает на лицо Тошии и Каору понимает, что теперь не может его поцеловать – ему не хочется слизывать эту дождевую кровь, в которой наверняка уже содержится столько переработанного горючего и грязи от самолетов, что таким дождем и отравиться можно. И вот, наконец, такой желанный и долгожданный звон будильника. Каору с хриплым стоном открывает глаза и вытирает рукой потный лоб. Теперь осталось убедиться, что вся история с признанием Тошии ему приснилась. Только как? Каору встает и идет в прихожую, чтобы посмотреть на тумбочку – письмо на месте. Неутешительный знак. Но надежда еще есть. Каору вспоминает, что вчера – или во сне? – запихивал в карман джинсов платок, которым вытирал руку от спермы Тошии. Подняв с кресла джинсы, он достает из кармана тот самый платок, скомканный, испачканный – и вот надежды уже нет. Но Каору решает для себя, что нужно, в конце концов, продолжать жить и работать и после минуты самовнушения идет в душ, чтобы прийти в себя после всей приснившейся ему дури.

На репетицию все пришли вовремя, за исключением Тошии. Вот уже полчаса все сидят и ждут эту фифу. Каору понемногу начинает подтачивать какой-то страх, что с ним могло что-то случиться. Поэтому через сорок минут после запланированного начала репетиции он решает позвонить Тошии. Никто не отвечает. Еще две попытки – и вот трубку, вроде бы, взяли, но ответа нет.
- Тошия-кун? Не молчи.
- Да?
Голос Тошии тихий и хриплый.
- Где ты?
Тошия молчит.
- Тошия?
Потом все-таки начинает говорить и Каору понимает, что он молчал, потому что пытался сдержать слезы.
- Каору-кун, я же сказал, что не могу больше играть с вами. Давай это позже обсудим?
Каору понимает, что сейчас говорить с ним нормально бесполезно, поэтому грубо рявкает в трубку:
- Хара, через 20 минут чтобы ты был здесь и никого не е*ут твои личные проблемы! Это твоя работа и будь добр на нее явиться!
Каору тут же прерывает связь, чтобы не дать Тошии возможность возразить. Он курит и не может найти себе места все 32 минуты, пока Тошия не появляется на пороге. Сейчас он представляет собой крайне жалкое зрелище – мятая майка, немытые волосы, веки так опухли и покраснели, что за толстыми линзами очков видны только щелки глаз. Каору подходит к нему, мягко берет за руку чуть выше локтя и выводит в коридор. Подводит к окну, прикуривает еще одну сигарету и отдает ее Тошии. Несколько секунд они молча курят, потом Каору заговаривает:
- Тошия, я понимаю, что тебе сложно, но давай не будем на всей жизни крест ставить? Не говори мне, что ты уйдешь из группы и начнешь другую жизнь – мы здесь все свою жизнь этой группе посвятили, и другой у нас быть не может. Мы вместе не такое переживали, переживем и это. Согласен?
Тошия кивает и снимает очки, чтобы вытереть слезы, которые непроизвольно потекли у него из глаз, как только Каору заговорил. Каору обнимает его и тихо говорит на ухо:
- Прости меня, я бы хотел тебя любить, правда. И дело не в тебе, в тебе все прекрасно, просто…
- Просто что?
- Ну не знаю, просто ориентацию не поменяешь усилием воли.
- Хорошо, Каору, я все понимаю… Давай не будем больше об этом, только не отворачивайся от меня, ладно?
- И не собирался.
- Каору?
- М?
- Ты меня дружишь?
- Очень.

back