Странно. Сидеть на полу собственной комнаты и слушать собственную музыку, пытаясь найти что-то для себя новое. Странно. Если бы я был совсем не я, а кто-то другой, я бы давно сдал себя в психушку. Или подошел бы и прокричал прямо в ухо, что то, что я делаю - полный идиотизм. Иногда я даже ударить себя хочу. Так, чтобы искры из глаз посыпались, чтобы перестал слушать музыку. Я сам создал ее, эти слова, я помню каждый малейший переход звука, ну откуда там взяться чему-то новому? Но... так как я - это, все-таки, тот, кто сидит на полу и ежится от холода из распахнутого окна, то я продолжаю слушать сам себя. А это страшно. Когда в голове и так живут несколько абсолютно одинаковых голосов, моих собственных голосов, и вдруг я слышу еще один голос - голос извне. Да чего уж там, какие-то "извне", все просто и банально - из колонки. Но страшно совсем не это, а страшно то, что я не знаю, о чем он думает, тот, чей голос я слышу. Или даже не так, о чем думает этот сбежавший от меня голос.
Он ведь теперь сам по себе. И мне все кажется, что он что-то пытается мне сказать, а я все не понимаю. Хочу и одновременно боюсь понять.
Зазвонил телефон. Спасибо за поздравление. Да, мама, со мной все хорошо. Да, я помню, что обещал приехать на праздник. Нет, я не опоздаю как всегда. Я тоже тебя люблю. Отложил трубку и поморщился от собственной лжи. А что? Неужели она хотела услышать, что ее сын - долбанный шиз? Что я абсолютно не помню, когда что успел ей понаобещать. Что я, скорее всего, вообще не приеду в этом месяце, в этом году, в этой жизни...
Встал с пола, поел, умылся, побрился. Увидев себя в зеркало, поморщился от отвращения. Ненавижу свою внешность. Ведь ее все любят, а меня не замечают за ней. Красавец! А может взять нож и... А потом смотреть и усмехаться ужасу и сочувствию в глазах согруппников, друзей, родителей. Хотя чего там? Конечно, мне сделают пластическую операцию. Мое лицо дорого стоит... Или это я так думаю, и меня все-таки выбросят как испорченную использованную технику? А можно и не трогать лицо, просто повредить голосовые связки и тогда я точно не буду больше никому нужен. Только вот со знанием физиологии у меня как-то не очень. Вдруг промахнусь? Тяжело вздохнув, я пошел одеваться. У меня же сегодня день рождения. Значит, надо срочно придумать, куда смыться, чтобы никто-никто-никто-никто-никто-никто не нашел. Правда, есть одна идея, - Я невольно усмехнулся собственной гениальной мысли.
Собрался через пятнадцать минут. Решил пройтись пешком. До дома "друга". Ты меня, конечно, ненавидишь, друг мой, но воспитание и вежливость не позволят выгнать меня в мой день рождения.
- Джин? - да, ты не очень-то был рад меня видеть на пороге собственного дома в 8 утра в выходной. Кое-как разлепив глаза, ты смотрел на меня, пытаясь хоть что-то понять. Раздражает. Нормальный человек давно бы заорал, заматерился и, громко захлопнув дверь перед моим носом, ушел бы досматривать сон. А ты стоишь и молча ждешь.
- Можно зайти?
- А... ну, я, как бы, не один...
- Ну я спрячусь на кухне. - почти издевательским голосом. Я бы заржал и закрыл перед тобой дверь, но ты по-другому реагируешь.
- Хорошо. Но лучше в зал. - Вот так, сама вежливость. Само хладнокровие. Мистер Невозмутимость.
Вы спали еще часа три. А я читал мангу, что нашел в книжном шкафу. Потом твоя девушка ушла. Меня удивил тот факт, что вы молчали, не разговаривали, казалось, вообще. Сходила в душ и ушла. Потом вышел ты. Поздоровался, ушел мыться, сварил кофе и принес два стакана в гостиную.
- С днем рождения.
- Спасибо, Каменаши - кун.
- И чем я обязан столь неожиданному визиту.
- Я решил навестить тебя, - я мило улыбнулся. Ты продолжал буравить меня взглядом, так что улыбка медленно сползла с моего лица. - Я просто не хочу праздновать. А у тебя меня не найдут.
- То есть... как это... ты сбежал со своего праздника? Ну ты и придурок. - Каме засмеялся и подошел к окну. Он размышлял над только что услышанными словами. - А ничего так идея: спрятаться у того, кого терпеть не можешь. А ты не подумал, что я могу тебя просто не пустить или выгнать?
Мне было как-то странно разговаривать с его спиной, поэтому я подошел и сел на подоконник. Теперь мы видели глаза друг друга. Стояли близко. Чувствую тепло.
- Тебе не позволит воспитание и природная доброта, - я ухмыльнулся. Ты тоже улыбнулся мне. Холодной такой улыбкой, вызывающей озноб.
- Самовлюбленная тварь, - все так же, улыбаясь, сказал ты. Наверное, со стороны мы похожи если не на любовников, то, по крайней мере, на очень близких друзей. Мягко, ласково разговариваем. Всегда предельно вежливы. Очень редко повышаем голос. И всегда выполняем просьбы друг друга, чтобы скорее отвязаться и как можно меньше пересекаться, даже по работе. - А если ты ошибся?
- Тогда пусть это будет твоим подарком мне.
- А с какой стати я вообще должен тебе что-то дарить? - так спокойно. Раздражающе спокойно.
- Ну, мы же товарищи. - Я чувствовал себя обнаглевшей тварью, но с ним я никогда не мог, да и не хотел быть другим. Ну же, выгони меня в шею. Или ударь. Я бы именно так и сделал, даже разговаривать бы с тобой не стал. Хотя нет, скорее вежливо ответил бы, что не могу и мягко выставил за дверь.
- Мне все равно, оставайся.
- спасибо.
Через 10 минут ты ушел. Ничего не сказал мне о том, когда вернешься, куда ушел. Потому что я не спросил. Все как всегда. Мы не понимаем друг друга. Нам этого и не надо. Когда я увидел тебя первый раз, а мы тогда были совсем детьми, мне почему-то очень хотелось с тобой подружиться. Но чем больше мы общались, пытались узнать друг друга, тем больше было расстояние между нами. Увеличивалось непонимание. Когда у тебя что-то получалось и тобой все восхищались, я тоже хвалил тебя, выражая это ярко, шумно... Когда же что-то подобное происходило со мной, все меня чуть ли не на руках носили, ты лишь молча смотрел. Меня это задевало. Тогда я начинал думать, что все вокруг мне льстят и на самом деле я не так уж хорош. Ведь ты же не хвалишь меня. Потом я злился и утешал себя тем, что ты мне завидуешь. Чтобы не портить себе нервы догадками, я научился быть эгоистом, плевать на чужое, на твое(!) мнение. А потом мне правда стало все равно. И плевать на тебя. Я пытался как-то тебя задеть прикол
ами, шутками, порой очень обидными и жестокими, а потом и вовсе перестал искать с тобой точки пересечения, ты же этого и раньше не делал. Теперь мы просто коллеги, которым, с одной стороны, все равно друг на друга, но которые раздражают друг друга, с другой. Мы всегда вместе, нам это просто, мы привыкли. Никаких чувств, никаких эмоций.
Я бессмысленно слонялся по квартире, ища себе занятие. Включил телевизор, где шла какая-то дорама. Внезапно мой взгляд упал на книжную полку. Там были фотографии. В стильных стеклянных рамках. Ты с родителями, ты с собакой, ты с девушкой, ты с группой, ты... со мной? Я схватил ее и уставился, будто впервые видел. Мы совсем юнцы на ней. На пляже. Улыбаемся. Это было тогда, когда мы только познакомились. Ты хранишь ее как память? Не ожидал от тебя такого! Я всматривался в наши довольные лица, точнее, в свое собственное лицо. Ни капли лжи, игры, обмана. Искренне, не наигранно. Внезапно я оглох. Сквозь вязкую тишину прорывалась музыка - в телевизоре кончился фильм, и теперь показывали клип, наш клип. Я всхлипнул и опустился на пол. Я снова слышал этот голос, мой голос. Он говорил, нет, он кричал на грани срыва, что я - лжец. Что он ненавидит меня. Он обвинял, и чувство вины душило меня. Тяжелым камнем давило на сердце. Дрожащими руками я продолжал сжимать фотографию до боли в пальц
ах. Немигающим взглядом я все смотрел на себя. А изображение смеялось. Смеялось над тем, что видело. Я знал, что представляю из себя - жалкая пародия. Я нелеп, я смешон. И самое страшное, что я сам это знаю.
Злясь на себя, я ударил о пол рамку с фотографией. Стекло разбилось и несколько осколков выпало из треснувшей рамы. Легче не стало. Я снова бессильно всхлипнул. Нет, я не плакал. Не знаю почему, мне было просто очень плохо, тоска убивала меня, но плакать я не мог. Осторожно поднял неровное стекло, но все равно поранился. Заворожено наблюдал за алой каплей, которая медленно ползла по запястью. Было щекотно. Я улыбнулся и крепче сжал ладонь. Осторожно прикоснулся губами и тут же почувствовал вкус соли и железа. Смесь ощущений кружила голову. Вкус крови, ее запах, боль и щекочущая запястье дорожка жидкости. Хотелось смеяться до слез... или рыдать до смеха? Но я просто смотрел, слабо улыбаясь. Наверное, так и сходят с ума. Но зато руки больше не дрожат, это же хорошо, не правда ли? А что там так блестит? А, это всего лишь стекло. Оно отражает свет солнца, робко глядящего в окно. Почему сейчас день, разве не положено сходить с ума ночью или хотя бы поздним вечером? Как-то неправильн
о... Хотя, какая разница. Только стекляшка так противно отражает свет. Отражает... Да, точно, мне именно это и нужно. Я поднял второй осколок и, глядя на смутное отражение, поднес раненую руку со стеклом к лицу. Замер на мгновение и вот, тоненькая аккуратная царапина протянулась от виска к подбородку. Чем медленнее ведешь, тем больнее получается.
- Джин? - я вздрогнул и, как в замедленной съемке, поднял глаза.
Что тебе нужно? Зачем ты пришел? Ах, да. Это же твоя квартира. Мне, наверное, лучше уйти, ты же этого хочешь, да?
- Извини, - тихо проговорил я. Только сейчас я осознал, что замарал твой бежевый, идеальный бежевый ковер кровью. Усмешка сама собой тронула мои губы.
- Ты что? - что я слышу. Что это за нотки в твоем голосе? Страх. Правильно, бойся меня, я же псих. Ты попытался отобрать у меня стекляшки. Я не отдавал, пока ты не ударил меня по рукам. Дрожащие пальцы раскрылись, но на пол упал только один осколок. Второй довольно глубоко сидел в руке. Я апатично наблюдал за тобой, когда ты аккуратно его вытаскивал.
- Пойдем, - ты потянул меня за рукав в ванную. Посадил на стул и стал обрабатывать рану. Аккуратно так, заботливо.
- Ты думаешь, я совсем свихнулся, да? - обреченно спросил я, пытаясь поймать твой взгляд. Да, конечно же, ты так думаешь. Любой нормальный человек так бы подумал.
- Нет.
- Врешь, - я зачем-то схватил тебя за ворот рубашки и притянул к себе. Мне нужны были твои глаза. Они не соврут, не должны соврать. Мне было очень важно услышать от тебя правду. Что выражают твои глаза? Почему я не понимаю? - Скажи мне!
- Джин, - твой голос дрожит. Да, Джин! Я уже сто лет Джин! И я задал тебе вопрос! Почему ты мне не говоришь? Почему, черт возьми, ты все время молчишь? Я смотрел на тебя пытаясь понять хоть часть из того, что ты думаешь. И не понимал. Я резко тебя оттолкнул, так, что ты упал на пол и ударился спиной о стену. Молча. Ты не застонал от боли, не начал кричать или ругаться. И все так же продолжал на меня смотреть. Что значит твой взгляд? Презрение, жалость, страх, ужас? Не понимаю, не хочу понимать. Я вдруг почувствовал, что на меня давят стены, потолок. И все труднее дышать. Надо сбежать. Из этой квартиры, от тебя, от себя...
Рванул к двери, марая кровью дверь и стену. Я намеренно задевал все больной рукой, наслаждаясь болью. Она меня спасала от окончательного сумасшествия. В три шага преодолел коридор. Вот и дверь. С размаха всем телом врезался в нее. Черт, закрыта! Почему, как? Как бешеный я стал дергать ручку. Не поддается, закрыта. Все, я погиб! Нет выхода!
Силы покинули меня. Тяжело дыша, я сел на пол, все еще сжимая ручку. И замер. Кровь. Это единственное в этом мире, что движется. Медленно, щекотно, от запястья к локтю. Я дрожал. Я оглох. Перестал различать цвета и запахи. Перестал чувствовать. Только дорожка крови щекочет руку...
Что? Чьи это руки? Каме, почему ты обнимаешь меня, мы же не ладим? А как ты здесь оказался, ведь это только мой мир. В нем лишь тоска, боль и я. И ты? Ты заговорил. Надо же, как много ты можешь сказать мне. Но на каком это языке? Я не понимаю. А, впрочем, не важно. Может я еще смогу вернуться обратно. Забери меня обратно, только не отпускай, не отпускай меня, умоляю. Что? Куда ты меня несешь? А, не хочу знать, неси. Я ведь тебе доверяю. Мягко, тепло, хорошо...
Боже, что за чудовищный писк? Такое ощущение, что сверлят мозг. Будильник, будильник, где же ты? - Я, не открывая глаз, пытался нашарить его на столе. - Стоп, а где мой стол? И вообще, мой будильник так не звенит! - Я резко сел на кровати, оглядываясь вокруг. Где я? Так, это телефон Каме, значит, я у него. Дальше - что я тут делаю? Выключив-таки телефон (звонила какая-то девушка), я стал рассматривать окружающую обстановку и себя. Вчера я сошел с ума, почему сейчас я здесь, а не в психушке? Или даже так: почему я сейчас так спокойно думаю, и, кажется, снова нормальный? От этих размышлений меня вывела ноющая боль в руке. Аккуратная повязка на руке напомнила про мои действия. Стало как-то жутко. Тяжко возвращаться в собственную боль. Надо отвлечься, а то вдруг снова затянет. Думать о чем-то другом, например... например о том... о том, что... а почему, кстати, я раздет? Я точно не мог сам этого сделать. Значит, Казуя. Раздел, успокоил, спать уложил, кровь остановил, руку перевязал и е
ще... Помню, как он меня обнимал. Говорил что-то и даже пел... И крепко прижимал к себе. Я не понимал слов, но слышал стук сердца, такой расслабляющий. Да, точно, я не отпускал его, просил не оставлять меня одного. О, Боже! Я сам просил его! Стыд-то какой!
Пытаясь спрятаться от вмиг нахлынувших воспоминаний, я снова с головой зарылся в одеяло. Каме в этот момент вышел из душа. Тихо ходил по комнате и вытирал полотенцем мокрые волосы. Спальня сразу наполнилась запахом геля для душа. Потом присел на кровать рядом, вертя в руках телефон. Я ничего не видел, а лишь с замиранием сердца слушал, что произойдет дальше. Ну же, выйди. Ты должен увидеть звонок от девушки и перезвонить ей. Чтобы не разбудить меня ты выйдешь в зал или вообще на кухню. Дай же мне шанс не встречаться с твоим взглядом. Я сейчас не могу, не готов. Нужно хоть чуть-чуть время, чтобы нарастить броню, чешую, хитин... Ты не должен видеть меня беззащитным. Как вчера... Больше не должен увидеть, только не ты!
- Джин, ты же уже не спишь? - спокойный голос совсем рядом. Я вздрогнул и тяжело вздохнул. Что толку притворяться?
- Как ты узнал? - я выполз из-под одеяла. Ты внимательно смотрел на меня.
- По телефону. Там сброшенный звонок. - Ты пожал плечами. - Будешь чай?
- Чай, - глупо повторил я. - А почему не кофе? - мой вопрос прозвучал так глупо и наивно, что ты рассмеялся. Легко, непринужденно, заразив и меня улыбкой.
- Потому что нет его, кончился. Остался только чай.
- А... Каме, что вчера было? - жалобно произнес я.
- Не вчера, а позавчера. Ты спал два дня, - ты вмиг стал серьезным. - И тебе снились кошмары...
Я мгновенно напрягся, пытаясь понять, куда ведет Казуя. Два дня. Надо же... Кошмары? А как ты узнал? - я настолько задумался, что и не заметил, как начал говорить вслух.
- Ты кричал, стонал и вздыхал, - явно смущенно произнес ты и внезапно добавил. - И мешал мне спать, - ты солнечно улыбнулся и ушел готовить чай. А я продолжал переваривать информацию. Открытым оставался вопрос: как теперь себя вести? Как теперь ты ко мне относишься? Чувствую, что как-то иначе, чем раньше. Теплее, что ли?
Я оделся и прошел в ванную - умыться. Потом вышел на кухню и замер в шоке. Ты нервно курил, повернувшись ко мне спиной. Сразу же два поражающих факта. Нет, Казуя, которого я знаю, слишком правильный, чтобы курить. И слишком спокойный, чтобы делать это нервно.
- Каме? - тихо позвал я. Ты напрягся и поспешно затушил сигарету.
- Садись, вот чай. - И забота в голосе.
- Спасибо. - ты волнуешься. Я тоже волнуюсь. Я растерян. Ты меня все время раздражал, я терпеть тебя не мог, а что происходит теперь? Я боюсь, что сейчас вот попью чай и уйду. И все вернется. Ты снова станешь высокомерным, равнодушным, неприступным и холодным со мной. Только вот я уже не смогу тебя ненавидеть. Я не хочу... Руки задрожали, и я уронил чашку, разлив чай. Каме тут же бросился все вытирать - со стола, скатерти, пола. Я в каком-то порыве потянулся к твоему плечу и замер. Ты тоже замер и поднял на меня свои глаза. Мы слишком близко: я на стуле, а ты на коленях передо мной. Меня бросило в жар от твоего взгляда. Какой же ты красивый! Я нервно облизнул губы, и ты сразу же перевел свой взгляд на них. Стало тяжело дышать. И я поцеловал тебя. Сейчас это показалось мне единственно правильным и жизненно необходимым. Ты ответил на поцелуй так нежно, так горячо, так страстно... Но оттолкнул меня. Я не понимаю. Ты хотел меня унизить? Боже, как же больно. Я... я ненавижу тебя!
Вскочил на ноги, уронив стул. Ты упал на пол, шарахнувшись от меня. Я побежал к двери. Уже второй раз я в панике убегал из этой чертовой квартиры. Ты что-то кричал мне, но я не понимал. Но на этот раз я понимал, что замок надо открыть. И вот я уже бегу по коридору и лестнице. Мне даже в голову не пришло воспользоваться лифтом. Пробежав этажей семь, я начал задыхаться. Еще шесть, всего шесть. И все, и свобода! Там воздух, там солнце, там жизнь! Три этажа, два... все, я победил! Я не сойду с ума! Я выберусь!
- Нет! - мой крик разнесся на несколько этажей. Я на всей скорости налетел на тебя. Ну конечно, ты спустился на лифте. Почему ты так жесток? Дай мне уйти, дай! - я слабо трепыхался в твоих руках, а ты крепко меня обнимал, прижимая к себе. Силы окончательно оставили меня. Я закрыл дрожащими руками лицо и начал падать. Но ты меня удержал. И за это я ненавижу тебя еще больше. Зачем, зачем, зачем? Ты деловито засунул меня в лифт, и мы поехали обратно. Я молчал, прислонившись к зеркалу и крепко закрыв глаза. Потом послушно вышел за тобой из лифта, несколько шагов по коридору, и мы вновь у тебя.
- Джин,- осторожно позвал ты. - Ну, посмотри на меня! - на эти слова я лишь отвернулся. Каме тяжело вздохнул и отошел к окну. Снова курить. И вдруг, не оборачиваясь, но твердым голосом произнес. - Я ведь люблю тебя.
- Нет, - автоматически отреагировал я.
- Так трудно в это поверить? - грустно произнес ты. И обернулся. Почему у тебя выражение глаз больной собаки? Ты же терпеть меня не можешь. Тебе же все равно, что со мной. Ты просто не можешь меня любить!
- Ты оттолкнул меня, - обиженным голосом произнес я. - Ты не хочешь.
В два шага ты оказался рядом. Я испугался, действительно испугался. Ты был просто в ярости. Я вжался в диван.
- А чего ты хочешь? В какие игры ты играешь, Джин? А хочешь, я покажу тебе, как я тебя хочу? - со злостью впился в мои губы. Больно, так больно и страшно. Я оттолкнул тебя, но ты оказался сильнее. Тяжело дыша, ты сам оторвался от меня. И снова заговорил почему-то глухим голосом. - Может, мне тоже воспользоваться тобой, как это делаешь ты? - резко встал и ушел на кухню. А я остался сидеть и осмысливать последние слова. Сейчас бы уйти. Ты уже не будешь меня останавливать. Но твои последние слова. Я снова не понимаю. Я поднялся с дивана и вышел на кухню. Ты не ожидал такого. Ты ждал, пока я уйду. Вот и ты хоть чего-то не понимаешь, не все же мне.
- Что ты имел ввиду, когда сказал, что я тобой пользуюсь?
- Джин, иди домой, а? - ты тяжело вздохнул и снова повернулся к окну. Что? К тебе снова вернулась твоя холодная высокомерная маска? Ну нет, я видел, я знаю теперь какой ты живой. И я сделаю все, чтобы сорвать с тебя безразличие. Мгновение на раздумья, и вот я обнимаю тебя. С удовольствием вдыхаю аромат твоего шампуня. Ты вздрогнул и напрягся сильнее. Мои руки начали свое путешествие по твоему телу, губами я дотронулся до нежной кожи за ухом. И улыбнулся, жадно вслушиваясь в твое отрывистое дыхание. Слабая попытка снять с себя мои руки.
- Ты мой, - с удовольствием выдохнул я в твое ухо. И развернул тебя к себе. Со страстью впился в губы. Да, ты хочешь меня не меньше, а может и больше. На мгновение отстранился добрать дыхания и замер. Почему в твоих глазах слезы? Что случилось?
- Каме...
- Пожалуйста, Джин, не надо, - уже почти без надежды в голосе. Почему? Я же не насилую тебя! Обидно. Я отстранился. Глупости, как с кисейной барышней.
- Почему? Ты же тоже хочешь, я точно знаю.
- Хочу. Но не так, - твой голос дрожал. Ты нервно теребил занавеску и пытался не смотреть на меня. - Тебе сейчас просто нужна поддержка. И завтра ты уйдешь, сказав спасибо. Для тебя это не будет ничего значить, а что останется мне?.. - уже шепотом закончил ты.
- Значит, так ты про меня думаешь? - теперь я кипел от злости. - Я, значит, шлюха, которая спит с тем, кто рядом. И пофигу, кто это, да? - я встряхнул тебя за плечи.
- Тогда почему?
Твой вопрос застал меня врасплох. А действительно, почему? Я сам не понимал. Я просто желал тебя и... нет, я не просто хотел тебя! Внезапно я понял.
- Я тоже тебя люблю, - проговорил я одними губами. Мгновение ты смотрел на меня, а потом рванулся за поцелуем. Все стены рухнули, границы смыты. Есть только я, есть только ты, есть только мы. И пускай мы после пожалеем об этом, но сейчас... сейчас я не дам тебе тосковать, ты не дашь мне сойти с ума...

back