Бессонные ночи, оставляющие безразличную пустоту. Сигаретный дым, отпечатавшийся где-то на радужке глаз. Стихи, написанные тебе, но спетые для тысяч.
Мысли кружатся в потоке холодного ветра, когда я, накинув куртку, выхожу за дверь.
Там, за этой дверью, в теплой, но такой чужой квартире, спит он. Встретившись однажды, два одиночества бьются в собственной агонии, раня друг друга, но не находя выхода. Чего ожидал я от этих отношений? Чего ожидал он? Да и отношения ли это, когда нас связывают лишь работа и любовь к тебе?
...любовь ли?

Утром на репетиции он даже не спрашивает, почему я ушел. Он никогда не спрашивает. Возможно, потому что все равно. Возможно, потому что знает ответ.
Прихожу в себя в тот момент, когда ты, хитро глядя на меня, смеешься. Непонимающе оглядываю студию - Дай бросает на меня ехидный взгляд, Шинья робко улыбается, но Тошия не выказывает никакого намека на веселье. Он молча убирает свой бас в чехол и так же молча выходит. Я все еще не понимаю, что происходит.
- В чем дело, лидер-сан? - обращаюсь к тебе так, когда злюсь, и ты прекрасно об этом знаешь.
- Ни в чем, чиби, просто впредь постарайся не выматывать так нашу принцессу Тошию перед репетициями.
Не обращаю внимания на язвительное "чиби", не удивляюсь тому факту, что о моих отношениях с Тошией стало всем известно. Даже не задаюсь вопросом, каким образом. Короткий удар, мимолетный жар твоей кожи на костяшках пальцев и что-то разлетевшееся на осколки глубоко внутри. Под фанфары оглушающей тишины выхожу за дверь.
Тошия ждет меня внизу, за те 5 минут, что он провел вне студии, в пепельнице появилось три новых окурка.
- К тебе. - Не вопрос, не утверждение.
- Ниикура не будет злиться? - тебе не интересен ответ на этот вопрос. Это просто для того, чтобы разбить тишину, которая опутывает нас, стоит нам только оказаться наедине.
- К черту его.

Тур подходит к концу. Мне все труднее успокаиваться после концертов - та агония, что рвет меня на сцене, вышла из-под контроля и грозит разрушить все на своем пути. Каким бы слепым идиотом ты ни был, об интересах группы ты не забываешь никогда.
- Когда вернемся в Токио, всем отгул две недели. Надо отдохнуть. А тебе, Тоору, я бы посоветовал сходить к психологу.
- А тебе, лидер-сан, не помешало бы засунуть свои советы в задницу.
Я огрызаюсь на любое твое слово, и это давно перестало кого-то удивлять. Впрочем, как оказалось, у тебя есть предел терпению.
- Оставьте нас на минутку, - ты произносишь эти слова, глядя на меня в упор. Только после того, как за Даем закрылась дверь, ты позволяешь себе выразить свое недовольство. Я же в этот момент понимаю, что у меня не осталось сил. Один взгляд на тебя и вспышка в сердце - не люблю. Только это мало, что меняет - пустота и одиночество никуда не делись. Краем сознания понимаю, что ты что-то кричишь мне, но мне неинтересно тебя слушать. Отворачиваюсь в попытке найти сигарету. Было ли это ошибкой?...
После того, как за тобой захлопнулась дверь, я попытался встать. Чертовски неприятно после выматывающего концерта получить такую трепку. Чуть душу из меня не вытряс. Если там все еще есть, что вытряхивать. Оглядываю себя в зеркало - никаких следов. Ну да, весь мой костюм и лицо и так забрызганы сценической кровью, так что пары капель настоящей можно просто не заметить.
Возможно, я заслужил. Только что-то в очередной раз с громким звоном разбилось во мне от мысли, что я так и не узнал, можешь ли ты быть нежным. Не узнал перед тем, как разлюбить.
...разлюбил ли?
Дверь приоткрылась, являя хмурое лицо Тошии.
- Все в порядке? - не думаю, что ему это действительно интересно.
- Нет, - не уверен, что он должен об этом знать.
Он заходит, закрыв дверь на ключ. Я с трудом сажусь на диван, он протягивает мне так и не найденную сигарету. Молча курим.
- Ко мне в номер или к тебе? - мне иногда начинает казаться, что это единственная фраза, которую я от него слышу.
- Не сегодня, - я вдруг заинтересовался вопросом, почему мы никогда не обращаемся друг к другу по именам. Безликие отношения, безличные фразы.

Через два часа он все-таки постучался ко мне в номер. Через два часа шесть секунд я открыл дверь.
Через два часа тридцать секунд от сцеловывал синяки на моем теле, оставленные тобой и переспрашивал, точно ли ты меня только избил. Я растворялся в его одиночестве и честно отвечал "да", борясь с желанием назвать его по имени.
Через неделю он появился на пороге моего дома с вещами.
Через восемь дней я перестал уходить гулять по ночам.
Через две недели он признался, что никогда тебя не любил.
Через пятнадцать дней я все-таки смог назвать его по имени.
Через три года я все еще жив.
Через три года и пять месяцев мне опять приснился ты.
Все эти мысли кружатся в потоках холодного ветра, когда я, накинув куртку, выхожу за дверь.
Вдыхая морозный воздух и выдыхая сигаретный дым, я осознаю, что мир опять стал безликим и безымянным. Потому что для меня опять существует только одно имя. Твое.