Хизуми сидел в гримерке напротив зеркала, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза. Руки тряслись от усталости, а глаза слезились от линз. Хизуми оторвался от спинки, облокотился на столик и открыл глаза. Концерт отыгран как всегда великолепно. Фанаты в восторге, музыканты выкладывались по полной программе. Хизу был доволен. Ничто не приводило его в больший в восторг, чем тысячи рук, протянутые к нему, тысячи глаз, устремленные на сцену и тысячи голосов, повторяющих за ним.

Хизуми протянул руку к стакану с водой. Сделала пару глотков. Да-а…
Столько лет на сцене и каждый раз пересыхает в горле. Поставил стакан и посмотрел в зеркало. На него смотрел парень неопределенного возраста, черные волосы скрывали половину лица, макияж уже больше под глазами, чем на них. Хизуми достал футляр для линз, снял их и закапал глаза. Излишки капель пролились из глаза и слезой стекли по щеке. Он тряхнул волосами. Парень в отражении усмехнулся. Хизуми снова откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Дверь гримерки тихо открылась. Карю вошел в комнату и неслышно щелкнул замком. Он подошел к вокалисту, положил руки на его плечи. «Такой хрупкий», - подумал Карю. «Ты молодец, Хизу-тян», - прошептал он, склонившись над ухом молодого человека.

По телу Хизуми разлилось тепло. Рядом с Карю хотелось быть маленьким и беззащитным. Хизу-тян… Только он называл его так. Только он знал, что Хизуми совсем не такой, каким кажется на сцене. Только с ним он мог позволить себе перестать быть властным и брутальным.

Сколько прошло времени с тех пор, как они познакомились. С тех пор, как Хизуми познакомил парня, который ему нравился со своим другом и нынешним басистом группы, который нравился всем. Зеро, женственный и капризный. Как раз во вкусе Карю. Если ему и нравились парни, то именно такие. Было забавно наблюдать его ухаживания: розы, напевание любимых песенок Зеро. Когда Карю надоела эта игра? Ведь это действительно было игрой. Зеро был красивой картинкой. Красивой и холодной. И даже в постели, казалось, он продолжает играть какую-то роль. Нет, Карю все понравилось, но быть просто очередным? Может, он чего-то не понял, не увидел. Но Зеро не захотел показать, а Карю не стал лезть в душу, в которую его не зовут.

Хизуми живой. Настоящий и теплый. Хрупкий и трогательный. Когда Карю обнимал его, то чувствовал в своих руках маленький комочек жизни.

«Ты молодец», - повторил Карю, легко коснувшись уха Хизуми губами. Хизу вздрогнул и открыл глаза. Гитарист смотрел из-за его плеча, отражаясь в зеркале.
- Хм, - улыбнулся он, - карие. Как непривычно… Устал? – Хизуми кивнул. Карю поднялся и начал осторожно массировать плечи вокалиста. Хизу был готов молиться на эти руки, потому что от постоянного потрясания всем, чем только можно на сцене, спина откровенно выражала желание отвалиться. Он снова закрыл глаза, отдаваясь тонким пальцам гитариста. Вдруг в голове пробежала беспокойная мысль.
- Карю, а ты рассказал Зеро о нас? – Карю поднял голову. На него из зеркала смотрели обеспокоено требовательные глаза. Укололо что-то отдаленно напоминающее совесть.
- Хизу-тян, давай подождем, когда он найдет себе кого-нибудь. Просто если сделать это сейчас, то и последнему идиоту, а Зерочка у нас не такой, будет ясно, что я ушел к тебе. Не думаю, что такой расклад его устроит. Совсем не хочется создавать напряженные отношения в группе.
- А ничего, что мы с тобой вот так вдвоем исчезли?
- Хм… не думал об этом, - Карю склонил голову набок и изобразил глубокое раздумье на лице. – Но ничего ведь не происходит, - произнес он наконец, - я просто делаю массаж своему другу, так как он выкладывался по полной на сцене и очень устал.

Хизуми не хотелось сейчас спорить, он снова закрыл глаза. Через какое-то время он почувствовал, что пальцы убирают волосы с его шеи и на их месте оказываются теплые губы. Руки скользят вниз и вверх по телу, освобождая его от рванья, в которое оно было одето.
- Карю, - выдохнул Хизуми, - это новая методика массаж…а! – ладонь Карю легла на молнию штанов и слегка сжалась.
- Чш-ш-ш…Мы же не хотим, чтобы нас в чем-нибудь подозревали, ведь так? Хизу-тян… Он легко поставил Хизуми на ноги, отодвигая ногой стул, и развернул его к себе. Хизу тут же зарылся лицом в его одежду. Карю провел рукой по черным волосам парня и поднял его лицо за подбородок. Изогнув бровь в вопросительном жесте, он склонился и начал целовать Хизуми, прижимая его хрупкое тело к себе. Остатки костюма, кое-как закрывавшие верхнюю часть тела, попадали на пол, и руки и губы Карю завладели грудью и животом Хизуми. Казалось, они были везде одновременно. Хизу превратился в одно чувство наслаждения. Он поймал голову Карю и поднял к себе, целуя его лицо, куда придется. Он резко развернул его, посадив на столик перед зеркалом. С него посыплись и зазвенели баночки и флакончики с гримом. Карю сделал испуганные глаза и засмеялся, раздвигая ноги и притягивая Хизуми к себе. Не отпускать. Никогда и ни за что. Чувствовать прикосновение этих маленьких горячих рук и губ…
- Хизу-тян, - прерывающимся голосом сказал Карю, - раз уж на то пошло, там не будет ли удобнее, - он кивнул в сторону диванчика.
- О, да. Для дружеского массажа самое то место, - улыбнулся Хизуми. Карю спрыгнул со столика, подхватил вокалиста и повалил на диванчик.

Одежда полетела к чертям. Через пять минут закончились смешки и разговоры, и слышно было только учащенное дыхание вперемежку с тихими стонами двоих.

Когда все закончилось, Карю потянул руку за сигаретами. Голова Хизуми лежала у него на груди. Гитарист перебирал пальцами его волосы, пуская струйки дыма, стряхивая пепел прямо на пол. Маленький невесомый комочек жизни, лежащий на нем, мурлыкал какую-то песенку. Карю улыбнулся и поцеловал его в макушку…