Кодзи нервно ходил туда сюда и курил. Нет, Мана конечно часто опаздывал, («как и положено приличной девушке» - усмехнулся про себя гитарист) но не на сорок же минут. Он остановился и посмотрел на свое отражение в огромном окне ресторана, в котором они должны были встретиться. Высокий стройный молодой человек, сжимал в зубах неизвестно какую по счету сигарету. В его руке была роза.
Прекраснее розы может быть только тот, кто ее получает.
Кодзи выбросил сигарету. Облокотился на стену здания. Закрыл глаза.
«Color me blood red,» - промурлыкал он.
Прошло еще полчаса. Можно было бы ждать всю жизнь. Но он и так ждал несколько лет.
Кодзи вздохнул и направился к Мане.
Вечерний Токио пестрел огнями и прохожими. Гитарист легендарной группы шел в самой гуще толпы, никем не узнанный, прячущий цветные глаза за стеклами солнечных очков. Скрывая себя длинным плащом. Просто неформальный парень идущий на свидание. На него кто-то налетел, но Кодзи был настолько погружен в себя, что лишь пробормотал «Gomen» и пошел дальше. Он уже не увидел парня тоже не совсем обычного вида, который как вкопанный остановился посреди улицы, раздумывая о том, обманули ли его глаза или это все-таки действительно был гитарист Malice Mizer. «Ну да, конечно, решил прогуляться в воскресенье в центре Токио!» - одернул он себя и пошел своей дорогой.
В окнах квартиры Маны горел свет. Мягкий и приглушенный. «Свечи, - улыбнулся окну Кодзи, - Мана, ты в своем репертуаре». Он уже хотел было двинуться дальше, но тут в окне появился силуэт. Его Кодзи узнал бы, даже если бы света не было бы вообще: длинные волосы, хрупкие плечи, почти девичья фигурка. Гитарист стоял и изучал эту тень, изученную уже до последней линии.
Но за спиной Маны появился еще один силуэт. Сердце сжалось. Эта фигура, к сожалению, тоже была ему знакома. Фигура обняла Ману. Медленно развернула к себе. Теперь их было видно в профиль. Тени целовались.
Резкая боль пронзила ладонь Кодзи. Острые шипы впивались в кожу. Лепестки и капельки крови падали на асфальт. Гитарист посмотрел вниз. Под его ногами лежала растерзанная роза, а с руки капала темная жидкость. «Красиво, - подумал он вдруг, - можно будет вставить в какой-нибудь клип.»