POV Рейта

Полночь. Сорванное дыхание пилит темноту ночи, лишает тебя остатков привычной сдержанности. Это так приятно – следить за тем, как ты возбуждаешься. Практически ничего не видно, но я знаю – твои щеки горят от смущения, а глаза широко открыты. Ты смотришь на меня даже в темноте, почти угадывая движения… Пухлые пересыхающие губки то и дело облизываешь языком, и время от времени я с удовольствием тебе помогаю, отрываясь от твоего…мм…своего занятия.
Твое дыхание всегда учащается, стоит мне только подойти, прошептать на ушко что-нибудь глупо-нежное, а может, совершенно бесстыдное, и мимоходом мягко провести губами по белой шейке. Сейчас ты дышишь на пределе, с вырывающимися помимо воли стонами, всхлипывая и шепча что-то несвязное. Греешь все еще холодные ладони на моей раскаленной спине, впиваясь в кожу ногтями. Еще несколько минут твоего рыдающего дыхания, в последний раз втягиваю тебя до самого горла. Выпрямившись, приникаю к губам, вдыхая самый сладкий долгий стон, когда бурно кончаешь от пары резких движений рукой.
- Ре-ей... – еле слышный шепот.
- Мм?..
- Ты ведь тоже… - оборвав фразу, проводишь руками по моим бедрам.
Нерешительно, самыми кончиками пальцев касаешься меня внизу, наверняка вспыхнув до самых ушей. Ты еще не привык и жутко стесняешься подобных ласк, но одно твое касание обжигает пах, и, вздрогнув от неожиданности, чуть не кончаю сразу же. Улыбаюсь, перехватываю тонкие пальчики. Мрр…
Целую и завожу твои руки за голову. После опустошительного оргазма тело подо мной полностью расслаблено и я вхожу, практически не встречая сопротивления. Глубоко вздыхаешь – в этот раз получилось совсем не больно. Закусив губу, начинаю двигаться, и ты словно оживаешь, постепенно сжимая все больше. Из горла рвется хриплый рык, перекрывая твои возобновившиеся стоны. Сердце готово переломать ребра, наклоняюсь – тут же кусаешь плечо, обдавая жарким дыханием. Отпустив тонкие запястья, провожу ногтями по тяжело вздымающейся груди, задевая соски и слегка царапая кожу.
- Аки! – Вскрикиваешь, выгибаясь навстречу. Охватываешь мою талию ногами, и просто теряю голову от той горячей глубины, в которую погружаюсь до основания. Твой завораживающий голос ласкает слух, и эта песня из стонов различной тональности только для меня… для меня…

***

Я начал беспокоиться, как только время стало подходить к двенадцати.
Руки остался на студии – он часто так делал, когда ему не давала покоя
новая песня. В этот раз он обещал вернуться не позже десяти. А если он
обещал, то так всегда и делал. Черт. Набираю номер – телефон выключен.
Дрожащими пальцами набираю снова и снова. Результат тот же. Звоню на домашний в слабой надежде… не знаю на что! – длинные завывающие гудки.
Так… вспоминаю, что после репетиции у студии крутился хмурый Аой.
Юу долго не отвечает, наконец в трубке послышались тихие всхлипы.
- Юу! – истерически смеется и отключается.
Все ясно – Аой снова напробовался какой-то дряни. Изредка, но у него бывают такие заходы.
Но где же Така?.. Чуть не оторвав у машины дверцу, плюхаюсь на сиденье и гоню на студию. На первом этаже как всегда горит дежурный свет, но в окнах студии темно. Паника подстегивает меня, бегу по коридорчику, как вдруг под ногами раздается жуткий хруст, от которого у меня чуть не останавливается сердце. Разбитый вдребезги мобильник Таки.
Грохнув дверью о стену, врываюсь в комнату, на автомате включая свет, и застываю на месте, оглядывая царящий кругом разгром. Вдруг замечаю скорчившуюся у дивана фигурку в разорванной одежде.
- Руки! – мгновение спустя падаю на колени рядом с ним, едва дыша, касаюсь обнаженных плеч. По телу Таки прошла крупная дрожь, он медленно поднял голову и посмотрел на меня тусклыми, абсолютно пустыми глазами.
Его лицо было в кровоподтеках и размытой косметике, от прокушенной губы тянулась вниз ниточка крови. Больно…
- Руки! Все хорошо, я здесь… Руки, посмотри на меня… Руки, очнись, что случилось?.. Руки…
Как ни странно, мой сбивчивый почти крик шепотом возымел действие – кои моргнул, его глаза расширились, а губы страдальчески искривились. Крепко прижимаю к груди дрожащего Таку, а он только прерывисто дышит, как ребенок после долгого плача, и стучит зубами. Мой взгляд мечется по телу Таканори, отмечая жуткие следы от укусов, синие припухшие запястья, и, Господи, как же больно… Я разрываюсь на части от боли и ярости. Кто посмел… Таку… МОЕГО Таку…
Пытаюсь приподнять – хрипло стонет от боли.
- Потерпи, маленький, - осторожно беру на руки, а на ковре под ним остается большое красно-бурое пятно. – Ками-сама…
- Рей… оставь меня в покое…- еле разбираю слова, похоже, ты сорвал голос…
- Тсс… Все будет хорошо…
Пока несу легкого Таку к машине, он теряет сознание. Опустив спинку пассажирского сиденья, укладываю драгоценную ношу и везу к себе домой.
Нет… Ведь уже месяц, как это Наш с тобой дом, кои.

***

Теперь ты лежишь на нашей поистине королевской кровати, и в голову
приходят непрошеные образы – как ты лежал здесь всего сутки назад,
счастливо улыбаясь мне… А сейчас… Это отличие с размаху бьет по сердцу, и хочется выть в голос от безысходности и вины. Я обещал. Но меня не оказалось рядом, когда я был так нужен тебе.
Едва касаясь пальцами, обрабатываю раны, а в голове стучит одно: убью…
убью… убью… убью…
Через некоторое время приходишь в себя – вздрагиваешь, не открывая глаз, и я спешу успокоить… тадаима… Така…
Ксо…больше не могу, я спрошу…
- Руки… - мягко целую в щеку, - Кто..?
Притягиваешь к себе и, уткнувшись носом мою шею:
- Аой.
Стискиваю зубы. Так. Значит. Он.
С трудом сохраняю здравый смысл, чтобы не помчаться бить этой сволочи морду. Но сейчас это ничем не поможет Руки…
О да… Избить, как собаку.
- Рей…
Очнувшись, с беспокойством смотрю на Таку.
- Рей, он… Его снова бросила девушка. Он наглотался чего-то в клубе неподалеку. – Чувствовалось, что малыш с трудом заставляет себя говорить о нем. – Я хотел довести Аоя до студии, чтобы с ним не случилось чего, но… Рей, я видел его зрачки… Он был не в себе. Рей, не надо ничего. Не трогай его…
- Хорошо, - пожалуй, отвечаю чересчур быстро, но сейчас я пообещаю тебе что угодно…
Перебирая спутавшиеся волосы, наблюдаю, как ты медленно погружаешься в сон. Сможешь ли ты… жить с этим? Мой Така, я всегда буду рядом. Я сделаю все, чтобы ты снова улыбался.
Уже шесть утра… Рассылаю всем, кроме Аоя, мэйлы, что репетиции не будет.

****

Просыпаюсь от того, что рядом беспокойно заворочался Руки, и только потом слышу - кто-то не переставая трезвонит в дверь. Чмокнув Таку в лоб и отметив некоторый жар, нехотя иду открывать.
За дверью, буквально прилепившись к звонку, шатаясь, стоял белый Аой.
- Рейта… Я… Мне нужно сказать Таке… Я не…
Раз.
Зарычав, толкаю его на площадку, прикрыв за собой дверь. Аой ударяется спиной о стену и падает.
Два.
Со всей силы заезжаю ему в скулу. Аой сплевывает кровь, но даже не пытается сопротивляться.
Три. Открывается дверь, и мы оба смотрим на бледного, вцепившегося в дверной косяк Таку, кое-как завернутого в простынь.
- Руки… я не хотел… - шепчет Юу, содрогаясь от невидимых слез.
Руки поморщился и отшатнулся подальше от Аоя, чуть не упав. Мгновенно оказываюсь рядом, поддерживая за плечи.
- Прекрати, Юу. Ты…был не в своем уме. Я смогу, наверное, и дальше работать вместе, но забыть или простить – никогда.
Устало прикрываешь глаза, а меня беспокоит болезненный румянец на твоих щеках и слишком горячее тело под шелковой тканью.
- Убирайся, - шиплю Сугуру, и напоследок так хочется спустить его с лестницы… - И прибери в студии.
Подхватываю кои на руки и несу обратно в спальню, захлопнув дверь ногой.

***

Аой… Как же я тебя ненавижу. Ты спокойно приходишь на репетиции, смеешься, болтаешь, на все сто отыгрываешь концерты… Ты не знаешь, что значит просыпаться от рыданий любимого человека, будить его и потом полночи укачивать в объятиях. Ты не знаешь. Он полностью закрылся от меня в интимном плане. Это пройдет… Но когда?.. Сейчас же он виновато кривит губы, глядя из-под челки заблестевшими глазами. Похоже, его нервная система расстроена – он вообще теперь часто плачет… По любому поводу. Аой, сука. Я чувствую себя так, словно ты и меня… Я ненавижу все, что связано с тобой. Даже твою гитару. Даа, твою любимую гитару.
Когда-нибудь я не выдержу и отыграюсь на ней… Хоть как-то… Сделать тебе больно.

***


Наверное, сейчас все хорошо. Время идет, время лечит, и Така постепенно возвращается к жизни. Он снова улыбается в ответ на мои влюбленные взгляды, с радостью принимает осторожные ласки, с каждым разом требуя большего…
Все хорошо. Но иногда я замечаю, как жадно Аой смотрит на Таку, буквально раздевая его глазами, задерживая дыхание. И тогда я думаю…
Сугуру прекрасно понимал, что делает. Наркотик просто помог ему осуществить то, о чем он давно мечтал. Просто предлог. Просто оправдание. Аой, как же я тебя…
Я боюсь за кои. Ты ведь не выдержишь, Аой. Ты снова сорвешься. Но на этот раз я не позволю. Только коснись…и я обещаю, я убью тебя, Юу.

back