Он сидел, облокотившись на гримерный столик и запустив ладони в волосы. Сердце барабанило какой-то странный ритм, и ему уже начало казаться, что он узнает мелодию. Надо придти в себя. Надо пойти к остальным, его уже давно ждут, но как не хочется покидать эту душную, прокуренную гримерку. Ведь здесь он один, никто его не потревожит. Только сердце продолжало бешено колотиться, грозясь вылететь из груди.
Ацуши посмотрел на себя в зеркало. Большие подкрашенные глаза, бесцветные губы. Концерт уже часа два как закончился, и автопати была в полном разгаре. Что Имаи ему дал? Как он это назвал? Экстэзи, ЛСД?... А какая разница. В голове было все слишком ясно, ни намека на опьянение. Лишь зрачки увеличились до невероятных размеров. Но никто не заметит это кроме него самого. Надо сказать Имаи, чтоб заканчивал с этим. Почему он потакает другу, вязнув в этой грязной трясине сам? У них могут быть неприятности. Это последний раз.
Пить не хотелось, танцевать тоже. Вот бы так целую вечность сидеть, пялясь на себя в зеркало, и слушать этот невыносимый писк в ушах. Зато он один! Никаких поклонников, псевдодрузей, журналистов, менеджеров. Нет этих непонятных бесед, неуместного смеха… Тихо! Только писк.
Комната была наполнена тусклым светом нескольких ламп, а по периметру зеркала были вмонтированы в ряд яркие лампочки. Ацуши сидел, разглядывая свои зрачки и силясь увидеть, где же заканчивается их граница и начинается радужная оболочка. Лампы на потолке замигали, он поднял голову. Несколько хлопков и лампы погасли одна за другой. Ацуши встал и пощелкал выключатель. Не работает. Ну и пусть, зато зеркало продолжает светиться, образуя какой-то мистический коридор. Он снова плюхнулся на стул, обхватив ладонями лицо. Как же сердце громко стучит. Интересно, в соседней комнате его не слышно?
Ацуши разглядывал отражающиеся в глазах лампочки зеркала, они обрамляли зрачки симпатичными квадратиками. Он улыбнулся, увидев это. Отражение ему ответило. Только как-то странно. Ацуши всмотрелся: отражение ничем от него не отличалось, только казалось, что оно немного опаздывает за ним, на долю секунды. Какая глупость, у меня начался бред, подумал юноша, но, вновь взглянув в зеркало, побледнел от ужаса. Отражение продолжало ему улыбаться, потом нахмурилось, точно так же как он минуту назад и вперило в него свои черные глаза. Ацуши отскочил от столика. Надо пойти к людям, а то начнется паника. Хотя, она уже началась. Он подергал ручку двери. Заперто?! Снаружи? Негнущимися от страха руками он резко начал дергать ручку двери, барабаня по ней кулаком. Прислушался: за дверью ни звука. Это просто действие наркотика, возьми себя в руки! Он медленно повернулся к зеркалу, молясь про себя увидеть в нем темную комнату. Но там сидел он! Он, собственной персоной, и с интересом и даже каким-то дьявольским весельем разглядывал его. Такие же длинные черные волосы на лице, подведенные глаза, пухленькие бесцветные губы, расплывшиеся в улыбке. Злобной улыбке. Та же одежда… Отражение подняло одну руку и поманило его. Он приблизился на ватных ногах к столику, сел.
-Что за?... – начал было он. Отражение приложило ладонь левой руки к стеклу. Ацуши потянулся к ней, ощутив под пальцами лишь холод зеркала. Теперь отражение двигалось абсолютно независимо от него. Лицо улыбалось, напоминая маску демона. Ацуши стало плохо, голова кружилось. Надо просто проснуться! В эту секунду выражения лица отражения резко изменилось, сменив хитрую ухмылку на злобный взгляд. Уголки губ поползли вниз, будто отражению было неприятно на него смотреть. Ладонь Ацуши скользнула на стол. От ужаса он прирос к стулу. Отражение сжало левую руку в кулак и принялось бить по зеркалу с той стороны. Ацуши лишь немного отшатнулся, схватившись за стул. Сердце перестало биться. А отражение все било и било зеркало, пока часть его не разлетелась в мелкие кусочки, которые полетели по комнате. Несколько осколков попало на самого Ацуши, он ощутил теплую кровь на щеке. Рука из зеркала потянулась так быстро, что он не сумел среагировать. Она резко и сильно схватила его за горло. Его собственная рука! Это какой-то кошмар! Ацуши начал задыхаться.
- Продаешь собственную душу? – он услышал шелестящий голос у себя в голове. Ацуши пытался помотать головой, но не смог, и лишь судорожно пытался глотнуть воздуха. Правой рукой отражение разбило оставшееся стекло и выбралось из рамы, сев на стол. Ацуши даже перестал биться, увидев перед собой этот ужас. Рука отражения была холодной и невероятно сильной, но больше они ничем не отличались. С секунду отражение смотрело на его конвульсии, потом швырнуло Ацуши на пол, перевернув стул. Он больно ударился о спинку кресла. Отражение стояло, разглядывая его сверху вниз, потом отшвырнуло стул, так, что он c треском ударился о соседнюю стену. Ацуши лишь глотал воздух, как рыба на суше.
- Значит, все-таки продаешь? – зашипел двойник, разомкнув губы. – И почем нынче души?
- Ничего я не продаю! – Ацуши не узнал собственный голос. – Что здесь вообще происходит? Кто ты такой? – он почти сорвался на крик.
- Я? Я твоя душа, которой надоело, что ее насилуют. Тебе ведь плохо? Так вот, это страдаю я. Мне невыносимо больше это терпеть. А тебе видимо наплевать? – отражение больно пнуло его в живот. – Чем больше денег, тем лучше? Дорогие шмотки, машины, выпивка, наркотики! Из-за этого стоит жить? Твои песни пока пишу я, но поверь, еще немного и они станут серыми и безвкусными.
Отражение село рядом с ним на колени. Бред какой-то! Ацуши дернулся и попытался подняться, но его двойник сильно толкнул его в грудь, и Ацу вновь распластался на полу. Сильные руки больно сжали его запястья.
- Или ты перестаешь все это делать, или скоро случится беда.
- Да прекрати ты!... – он получил сильную пощечину, голову резко дернуло в сторону. Его переполнял страх и гнев, и неизвестно, чего было больше. Холодный язык проскользнул по его щеке, от чего по телу пробежали мурашки. Ацуши трясло. Он повернул голову. Двойник склонился над ним совсем близко, так что Ацу мог различить все мельчайшие детали его лица: маленькие едва заметные морщинки, родинки. Совсем как у него. Но ведь это и был он сам.
- Не делай больше этого. Не гонись за богатством. – Жалобно прошептало отражение, уткнувшись лбом в его грудь. – Я боюсь всего, так же как и ты. Просто не забывай, кем ты должен оставаться. Не дай ярким вспышкам ослепить тебя, а тяжелым кошелькам сорвать тебе руки. – Ацуши тяжело вздохнул, он высвободил одну руку и провел ей по голове двойника, запуская пальцы в волосы. Отражение подняло голову, и они встретились глазами, будто в зеркале, только теперь между ними не было холодного стекла.
- Я обещаю, - едва слышно промолвил Ацуши. – Я все понял…
Отражение ласково ему улыбнулось. Неужели у него такая мягкая улыбка? Ему говорили об этом, но сам он никогда не понимал этой притягательности. Только теперь он полностью понял, почему люди сходят с ума от его внешности, независимо от пола. Двойник подтянулся на руках и впился в его губы страстным поцелуем. Он целует самого себя? Сначала он не решался двинуться, но потом обнял свое отражение и принялся ласкать его. Свои же плечи, свои же волосы, свою грудь. А потом… Сознание перестало воспринимать реальность, был лишь прекрасный сон, окрашенный во все тона золотого, отдельно от времени и места. Только сплетение двух тел, ласки, жажда, боль, невероятное желание. Что-то необъяснимое, нелогичное: быть с самим собой; ведь знаешь все свои самые потаенные желания, о которых не решался никому говорить, и сам же их удовлетворяешь, растворяясь в море удовольствия. Черные волосы скользили по животу, разлетаясь волнами; тела напрягались и выгибались от резких ласк, а потом вновь падали на пол, не чувствуя его холода. А он все целовал и целовал собственные губы, но они не становились теплее…

Он очнулся от сильного удара по щеке. Резко раскрыл глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть в ярком свете. Увидел встревоженные лица Юты и Имаи.
- Ты нас до смерти напугал, Ачан! – невнятным голосом проговорил Ютака. Ацуши приподнялся. Толл ходил по комнате, поднимая осколки, Хиде пытался починить стул.
- Что ты тут устроил? – пробурчал Имаи. Вид у того был крайне недовольный и встревоженный.
- Я… Я упал… Наверное, - пробормотал Ацуши, пытаясь придти в себя.
- Ты видимо долго бился головой о зеркало, а потом упал? – спросил Толл с нервным смешком в голосе.
- Наверное…
- Вставай, - Имаи дал ему руку и потянул, заставив встать на ноги. – Зачем заперся-то? - Ацуши что-то нечленораздельно пробормотал, потом встревожено посмотрел на лучшего друга.
- Пойдем, Имаи, на пару слов, - они вышли из комнаты.
- Ацу пора с этим завязывать, – провожая их взглядом, сказал Юта.
- Нам всем пора, - со вздохом ответил Хиде, бросая на пол сломанный стул.

back