Мир медленно погружается в вечер – в один из тех вечеров между Рождеством и Новым Годом, которые прекрасны своим обманчивым ожиданием чуда. Над кружкой с кофе вьётся ароматный пар, и мне даже не нужно смотреть на часы, чтобы понять – ты, как всегда, опаздываешь. В этой берлинской кофейне царит весёлая суета: кто-то приходит, кто-то уходит, вон там шумно поздравляют друг друга с праздниками, а тут – громко обсуждают планы на оставшуюся часть каникул. Я пытаюсь отгородится от окружающей действительности невидимой и неосязаемой стеной, погружаясь в глубины собственных мыслей, но получается как-то не особенно хорошо. Звучащую фоном музыку почти не слышно, но вдруг… Фрагмент мелодии прорывается в мой крошечный мир, рассыпая стену на осколки:
«У любви, как у пташки, крылья
Её нельзя никак поймать…»
Ария Кармэн… Надо же… И воспоминания мгновенно уносят меня на другой конец мира…

***

Той зимой в Токио часто шёл снег. И когда, после бурного секса, мы с тобой валялись на кровати, неторопливо обнимаясь и целуясь, я любовался лунными зайчиками, отразившимися от холодных белых кристаллов, и игравшими на твоих длинных чёрных волосах. Впрочем, может быть, это были всего лишь отсветы уличного фонаря, горевшего под окном и освещавшего тёмную комнату. Слегка отстранившись от меня, ты произнёс:
- Аах, это было так здорово! Андро, ты такой классный!.. Ладно, я ненадолго в душ – а то мы тут с тобой слипнемся!
И вместо того, чтобы ответить, что совсем не прочь с тобой слипнуться, я сказал:
- Ладно! А пока… Сэлия, можно я тут у тебя покурю?
- Да, кури конечно, потом форточку откроем, если что!
Дверь ванной закрылась за тобой, а я потянулся к валявшимся на ковре джинсам за зажигалкой и сигаретами. Однако меня ждало разочарование – содержавшаяся в кармане пачка была совершенно пустой! Я вспомнил, что последнюю сигарету из неё выкурил на подступах к твоему дому, а пачку сунул обратно в карман исключительно потому, что ни одной урны поблизости не наблюдалось. Пока я размышлял о несправедливости мира, так и норовящего лишить нас маленьких удовольствий, которые хорошо дополняют большие, ты вышел из ванны, кутаясь в тёмно-синий шёлковый халат, и поинтересовался:
- Ну, и где же колечки волшебного дыма?
- Представляешь, сигареты закончились! У тебя, случаем, нет ли какого-нибудь запаса?
- Хм… Кажется, где-то была пачка припрятана – как раз на такой вот случай!
- Эээ… И часто у тебя такие случаи?
- Да так… Случаются иногда!..
Ты стал рыться в хаосе своего жилища, пытаясь найти искомую пачку – впрочем, ты всегда говорил, что у тебя дома вовсе не хаос, а как раз таки хорошо организованный беспорядок, именно такой, который и приличествует жизненному пространству настоящего гения. Зачем-то начал ворошить кучу каких-то бумаг, валявшихся на стоявшем возле кровати стуле – неужели искомая пачка могла быть там? Неловкое движение – и куча рассыпалась, бумаги полетели во все стороны, какая-то толстая и весьма потрёпанная брошюра упала прямо на меня.
- Сэлия, осторожней, пожалуйста! Что это такое? – я рассмотрел брошюру в тусклом свете зажжённого тобой ночника. – Ноты какие-то? Было бы чрезвычайно обидно быть убитым нотами! «Популярные арии и дуэты из опер европейских композиторов» – зачем тебе это?
- Ну, тут же довольно интересные вещи есть, мне многое очень нравится, а кое-что из этого я даже пою!
«У любви как у пташки, крылья
Её нельзя никак поймать
Тщетны были бы все усилья
Её пытаться удержать» – ты напел начало бессмертной арии Кармэн, а мне в голову вдруг пришла интересная мысль:
- Слушай, Сэлия… А вот как ты думаешь – в чём самый главный секрет музыки? Где в человеческой душе те невидимые струны, что она задевает? Почему – некоторые композиторы, музыканты, произведения – остаются в памяти поколений на долгие годы и даже столетия, а другие, их современники, которые, может быть, писали и музицировали ничуть не хуже, забываются буквально через несколько лет после их смерти или ухода со сцены, а то и ещё быстрее?!
-Ну ты и спросил… Я не знаю… И, наверняка, никто в мире не знает!.. Может быть, даже, самый главный секрет музыки – и есть самый главный секрет нашего мира? И если бы, вдруг, кто-нибудь, каким-либо образом сумел бы его разгадать – мне, кажется, жизнь стала бы гораздо скучнее! Так что, пусть уж лучше он остаётся вечной, неразгадываемой загадкой!.. И потом – разве так уж важно, сколько будет помниться, например, наша музыка? Любая музыка живёт лишь краткий миг – пока звучит, но этот миг стоит целой вечности! А всё остальное, частности, как мне кажется!.. А сигарет, кстати, видимо нет – или я совершенно не представляю, где они могут лежать, что в данном случае одно и то же!..
- Ну и ладно! – встав с постели, подошёл и заключил тебя в объятья. – Пожалуй, в мире есть вещи поприятнее сигарет, и почти такие же прекрасные, как музыка! – сказал, прежде, чем накрыть твои губы поцелуем, медленно стаскивая с тебя халат и снова увлекая нас в сторону только что покинутой мной кровати…

***

Наверное, я бы ещё долго мог предаваться этим приятным воспоминаниям – но твоё присутствие рядом возвращает меня в реальность – сюда, в Берлин, в весёлую и шумную предновогоднюю кофейню. Виновато смотришь на часы:
- Прости пожалуйста, я опять опоздал!..
- Ничего страшного, со всяким может случиться!
- Ладно, пойду возьму себе кофе! – удаляешься по направлению к стойке бара.
Интересно, а чем сейчас занят прекрасный и далёкий Сэлия-сама? Достаю телефон и, намеренно не думая о разнице во времени, набираю ему сообщение: «С прошедшим и наступающим праздниками! Всего наилучшего в Новом Году!» Ответ приходит буквально через пару минут: «И тебя так же, и тебе того же!»
А ты уже улыбаешься мне сквозь ароматный пар, поднимающийся над кружкой с кофе…

back