Сугихара хлопнул дверью и вышел. Luna Sea и все, что связано с группой, начинало его непомерно раздражать. Хотелось выругаться, выпить и уехать прочь, далеко и надолго послав Рюичи с его срывающимся голоском, Джея с Инораном, у которых назревал кризис в отношениях, Шинью с его вечным всепонимающим взглядом.
Сугихара крутанулся на месте и взвыл.
Жизнь, несмотря ни на что удалась.
Только какое-то незримое пакостное чувство заставляло верить в то, что что-то не так.
И что-то было не так.
Сугизо вздохнул, засунул руки в карманы и, немного косолапя, отправился вниз по лестнице к припаркованному на стоянке автомобилю.
Сегодня явно был не день Ясухиро. Около машины крутилось с десяток молодых звезд, только и мечтавших, что переспать с Ходячей Порнографией, а потом быстро и без затей стать кумирами всея Японии.
Музыкант недобро сощурился. Период, когда он спал с кем попало просто потому, что так хотелось, остался в далеком прошлом, в той маленькой студии, которую Lunacy снимали на заре своей карьеры за какие-то бешеные по тем временам деньги.
Там же осталось и добродушие Сугизо. Он стал весьма остер на язык, циничен и уверен в себе, и вдобавок настроение его было самым что ни на есть поганым. Поэтому хватило пары острых шуток, нескольких недвусмысленных взглядов и одного скучающего зевка, чтобы латентные гении в страхе разбежались. Все, кроме одного. Высокий парнишка с мягкими чертами лица и простой ироничной улыбкой остался стоять рядом с машиной, вежливо, но не подобострастно глядя на мэтра. Ясухиро недобро сплюнул, доставая сигареты.
- Что? Я не намерен трахаться в ближайшие сутки. Я не намерен раскручивать тебя просто так. К тому же не думаю, что у тебя есть что-то, что ты можешь мне предложить.
У паренька была хорошо очерченная линия губ, твердый подбородок, довольно крупный нос и всклокоченные, обрамляющие лицо волосы. И еще что-то в нем было, такое неизъяснимо прелестное, как в утреннем морском пейзаже – вроде бы точно такой же, как и многие до него, а неповторимый. Паренек чуть поморщился, но все же молча протянул музыканту компакт-диск.
- Что это? - брезгливо уточнил Суги.
- Это музыка, Ясухиро-сан! – последовал лаконичный ответ.
- Что ты знаешь о музыке, мальчик? – Сугизо наконец закурил и с интересом уставился на парня. Тот упрямо протягивал ему конверт с диском. Этот жест не выглядел смешным или униженным.
- Она помогает взлететь! – снова четко проговорил паренёк.
И Суги решился. Выхватил конверт, достал диск и быстро вставил его в аудиосистему, установленную в машине. Врубил динамики погромче.
И тут же звонкий, серебряный голос чайкой разнесся над притихшей стоянкой, шевеля разбросанные по ступеням кленовые листья.
«Надо же, уже осень…», – с тоской подумал Суги, а простой мотив песни врезался в сознание, прочно там оседая.
- Шедевр! – издевательски сообщил он, прерывая песню на половине. Неловко всхлипнула система, выплевывая диск.
Как-то по-птичьи наклонил голову парень, глядя прямо в раскосые глаза Сугизо.
Ясухиро передернул плечами.
- Садись. Еще работать и работать, но мне нравится. У тебя что-нибудь другое есть? – он уже сидел в машине, глядя на ошарашенного молодого человека. - Ну?
- Да… Ясухиро-сенсей…

- Ты пишешь музыку сам?
- Иногда. В основном – тексты, - мальчик был напряжен, даже слишком, пожалуй, но в голосе его не было ни облегчения, ни подобострастия, только любопытство и спокойная уверенность.
- Только поешь? – Сугизо снова закурил, придерживая руль кончиками пальцев.
- Играю на акустике, но не так, как хотел бы, - честно ответил тот и снова замолчал, ощетинившись.
Когда они приехали, Джед, конечно же, спал. Он вообще стал очень много спать. Все лучше, чем выпивать, в конце концов.
- Эй! – Ясухиро резко распахнул окна, позволяя осеннему свету пролиться в темную, даже мрачную комнату-студию. Здесь жили и играли: шикарный микшерный пульт соседствовал с не менее шикарной бас-гитарой, а все остальное было угловатым, щербатым, небрежным. Чашки с остатками растворимого кофе, пепельницы и блюдца, полные окурков, коробки из-под дешевой лапши и целый склад использованных палочек для еды с остатками соуса, намертво въевшегося в полированную деревянную поверхность.
И в центре всего этого, на низком татами просыпался длинноволосый блондин. Он распахнул глаза как по команде, но осмысленности в них не было.
- Джед? Это я… Я привел тебе вокалиста, – Сугизо склонился над человеком и потряс его за плечо.
- Я понял. Как его зовут? – хрипло осведомился тот, кого Ясухиро назвал Джедом.
Гитарист повернулся к своему спутнику – он вспомнил вдруг, что забыл спросить его имя.
- Меня зовут Юна, - тихо сообщил стоявший в дверях парень в ответ на вопросительный взгляд.
- Юна. Я его послушал. Займись им. И закажи наконец что-нибудь более съедобное!
Суги взъерошил волосы и смахнул со стола коробки. Те упали на пол с неестественным стуком.
- Послушай. Я… - начал он, но блондин его перебил.
- Суги. Все. в. порядке. Я. Все. Понял. Я. Большой. Мальчик.
- Иногда я в этом сомневаюсь.
Ясухиро подошел к Юне, все еще таращившемуся на хозяина комнаты, и взял его за подбородок, разворачивая к себе.
- Джед даст тебе мой телефон. Через неделю позвонишь. Удачи.
- А… - парень хотел что-то пролепетать, но музыкант его не слушал. Он уже почти вышел за дверь, которую никто не позаботился закрыть по приходу, но его остановил спокойный голос Джеда.
- Сам дурак!
Сугизо хлопнул дверью, но без злости.
Юна топтался на пороге. Блондин помотал головой и протянул ему узкую сильную ладонь.
- Меня зовут Джеральд Къярд. Можно просто Джед. Я басист. Спой?
Юна опустился на татами, глубоко вздохнул, выдохнул и…запел.


Конечно же, он не позвонил, хотя Джед педантично выдал ему номер телефона, по которому Сугизо Ясухиро отвечал всегда.
Ему было стыдно, немного страшно, когда прошла эта неделя, а потом уже звонить стало совсем невозможным, ибо мыслимые и немыслимые сроки давно прошли. Прошел месяц. Затем другой. Наконец – третий. R.E.D and Lazy Knack заключили свой первый контракт, запись первого сингла подходила к концу.
Джед был не только превосходным басистом, но и прекрасным менеджером.
Они всего добились вдвоем, без продюсера, но под незримой протекцией Сугихары, потому что Джеральд Къярд приходился означенному Ясухиро Сугихаре двоюродным внучатым племянником. Юна так и сел, когда однажды блондин рассказал ему об этом родстве.
- У меня отец – наполовину англичанин. Такая уж у нас в семье традиция – быть на четверть не-японцем. И музыкантом, конечно же. Причем первую гитару мне подарил именно отец, Суги был против. А потом у меня случилась личная драма, и семья, устав от моего пьянства, выселила меня в отдельную квартиру. Из запоев я выполз сам, а вот из депры меня вытащил дядюшка.
- А почему ты… - Юна почесал в затылке и отпил из своей чашки. В последние месяцы он стремительно перешел на кофе, заедая его какими-то невообразимыми сладостями.
- Почему я не благоговею? Ну, это тоже семейное. Уважать – уважаю, но не более. В этой семье много было великих, Суги не исключение. И потом, как я могу поклоняться человеку, который в детстве таскал меня за уши?
Оба рассмеялись, но вокалист об этом разговоре забыл. Пока не встретил Ясухиро на приеме после какого-то благотворительного концерта. R.E.D and Lazy Knack там тоже выступали, и, кажется, неплохо смотрелись, но менее всего Юна ожидал увидеть на этом, в сущности, малозаметном событии Сугихару.
- Не звонил, – гитарист утверждал, а не спрашивал. Юноша сжался в комок.
Зима в Токио все не приходила – на улице стояла теплая погода, более приличествующая затянувшейся осени.
- Боишься?
Юна кивнул. Он, вопреки всему, видел не сошедшее с пьедестала божество, а просто очень уставшего и очень красивого человека с необыкновенными глазами.
- Я рад вас видеть, - тихо проговорил он, пытаясь совладать с голосом, и протянул руку. Сугизо ее, конечно, пожал, только рукопожатие все длилось и длилось, несмотря на то, что лимит вежливости был уже давно исчерпан.
- Я слышал вас. Хорошо, - сдержанно кивнул мужчина, и тут к ним подлетел веселый и кристально-трезвый Джед.
- Дядя? Пришел меня поздравить? Ну, скажи, как я гениален?
- Мало. Мало я тебя в детстве бил, - печально заключил Сугизо, приобнимая племянника за плечи и взлохмачивая и без того растрепанные волосы. А Юна улыбнулся, той странной улыбкой, которой так недоставало Сугизо все эти долгие дни.
Странно получилось – они виделись всего однажды, а у Суги не получалось забыть паренька со странно-серьезными глазами. К тому же, он зачем-то навязал его собственному племяннику.
Положим, они неплохо сработались и день ото дня становились все совершеннее и совершеннее. При этом два молодых волчонка сами пробивали себе дорогу, не оглядываясь на признанных мэтров ни в музыке, ни в жизни. Что радовало и бесило одновременно.
- Дядя, ты как всегда, блюдешь традиции семьи! А мне не улыбается видеть постные рожи сегодня. Поэтому я оставляю тебе Юну. На съеденье! – гордо заявил Джед и, не попрощавшись, ушел.
- Как это не по-японски… - покачал головой стоящий рядом пожилой мужчина, наблюдавший всю сцену от начала до конца.
- Джед на четверть англичанин. И к тому же имеет право выбирать сам, как ему поступить, - сухо отчеканил Сугизо и, подхватив стоящего рядом парня под руку, стремительно увел его прочь.

Они стояли около машины Ясухиро – как и в первую встречу. Только теперь вместо теплой и ласковой осени царствовала зима, и редкие стеклянные снежинки жемчужинами падали с неба. Юна кутался в яркую куртку, стараясь укрыться от ветра, а Суги был одет в черное кашемировое пальто, которое не удосужился застегнуть. От порывов ненастоящей вьюги полы пальто разлетались, добавляя гитаристу шарма. Хотя куда уж больше.
В нетрезвом свете фонарей двое мужчин, разделенные машиной, смотрели друг на друга.
- Я… Вам… Спасибо… - то ли молодой человек не мог определиться, с чего начать, то ли он просто так выражал свои мысли сегодня. Выступление пьянило не хуже вина, да и алкоголя он сегодня выпил достаточно, но Юна чувствовал себя хорошо, даже, пожалуй, слишком.
- Садись! – не обращая внимания на лепет, бросил Суги, отключая сигнализацию.
В замкнутом пространстве, да еще рядом, они зацепились такими похожими взглядами.
Юну, как мотылька к огню, тянуло быть рядом с сильным, язвительным, спокойным и невероятно притягательным мужчиной, а Ясухиро… Он и сам не понимал, зачем все это затеял, но чувствовал – так надо. Мальчик напротив – похожий и непохожий на всех бывших одновременно, с восторгом рассматривающий эту жизнь сквозь солнечные очки желтого цвета, не отпускал. Случайно ли? Время покажет.
И Сугизо наклонился вперед, осторожно, требовательно, нежно и страстно целуя Юну. Словно делал так уже много раз.
Словно так надо.

Зима прошла – короткая, непонятная, переменчивая, как фортуна, и злая, как кобра. Сейчас лютовали последние холодные дни – погода стремилась взять свое. Ветер носил по улицам мусор, люди без особой надобности не покидали свои дома, а дожди все никак не приходили.
Юна отошел от окна и поправил косо стоящую рамку на подоконнике. Сегодня он вернулся домой раньше – Джед просил прервать репетицию ради важного дела, и Катсуки согласился, как и всегда.
Он был рад подольше побыть с Сугизо – последнее время они редко виделись, встречаясь по преимуществу ночью, если встречаясь. Сегодня юноша вернулся раньше любовника. Он уже приготовил что-то на ужин, слегка привел в порядок дом и теперь просто ждал, наслаждаясь этим ожиданием. В квартиру Юны Ясухиро переехал еще тогда, на излете осени, после памятного вечера. Сначала было тяжело – слишком спонтанным казалось это решение, слишком быстро все началось и должно было так же стремительно угаснуть, но…не угасло. Они почти не ссорились – не было времени, а часы встреч можно было посвятить куда более приятным занятиям. Бытовые мелочи их мало волновали, и бешеная гордость Юны тоже не страдала – бюджет их был раздельным.
Да и практически никто не знал о них. Только очень близкие и надежные люди. Джед, например, искренне радовался, лучшая подруга Юны отнеслась к этому равнодушно, а что Ясухиро услышал от Рюичи, когда тот невовремя нагрянул на улицу Астр, знали только эти двое.
Дверь щелкнула – хозяин вернулся. И конечно удивился.
- Ты сегодня рано.
- Да. У Джеда дела. Вот я и…
- Хорошо, - удовлетворенно покивал Суги, разуваясь и убирая пальто в шкаф. – Ты же не обедал?
- Тебя ждал.
- Пошли.
Так было всегда – один звал, а другой шел, потому что обоих это устраивало, но никто не мог сказать, что будет, если одному не нужно будет идти за вторым.
Им было хорошо вместе. Кроме того, им было вместе удобно, им было просто и легко – так много точек соприкосновения нашлось у этих двух, в сущности, разных людей. И возвращаясь сюда каждый день, Юна понимал, что, наверное, это и есть – счастье.
Ужин прошел за разговорами, неторопливыми и разумными, под вино и печеные баклажаны. Они переместились в гостиную – посмотреть какую-то комедию, как вдруг Ясухиро чертыхнулся.
- Что? – Юна расслабленно сидел на диване, перелистывая новый фотобук.
- Сигареты забыл в машине. Подожди. Я вернусь сейчас.

Морозный воздух ударил в ноздри – сильно, сладко, наотмашь – отрезвляя.
Ветер разогнал тучи, и прямо над Сугизо завис тоненький серп месяца.
Вдохнув полной грудью воздух – уже не зимний, но еще и не весенний, он понял, что не вернется. Налаженный быт, в котором оставалась одна загадка – как это они умудрились продержаться так долго.
Трех месяцев для романа – вполне достаточно, чтобы понять – продолжения не будет. Суги не был фаталистом, да и единственная причина, по которой он оставался рядом с Юной была в нем, а не в чем-то конкретном.
С Катсуки было хорошо. Именно так – хорошо и все, без определенных аргументов. Тишину, настойчиво шепчущуюся в уши Сугихары, перебил телефонный звонок.
- Ясухиро? – голос у Рюичи теперь не срывался, он был, как и раньше, глубоким, волнующим, спокойным. Как море.
- Да.
- Если ты поторопишься, я не выпью без тебя.
Три месяца назад он бы пожал плечами. Два – разозлился. А сейчас мужчина принял решение. Кавамура не мог выбрать более удачного момента для звонка.
- В каком ты клубе?

Как только за Сугизо закрылась дверь, Юна понял, что он не вернется. Просто больше не переступит порог квартиры, не поцелует, не расскажет про сегодняшний день, не сыграет что-то такое удивительное, разбудив в три часа утра, когда звезды опускаются очень близко и заглядывают в окна
Он просто больше не придет.
Молодой человек спокойно разобрал кровать и лег, поражаясь своему равнодушию.
Потому что с самого начала был уверен в таком исходе – Суги уйдет сам, когда пожелает нужным. И остановить его уже невозможно, как нельзя остановить лавину.
Поэтому жизнь превратилась в ожидание конца. А сейчас Юна уже ничего не чувствовал. Это ожидание загодя его вымотало, выжгло, не оставив теперь даже слез, даже печали – только свинцовую усталость.
Катсуки уснул спокойно. Только всю ночь ему снились нечеловеческие глаза Ясухиро.

Повстречайся они в другом месте, может быть, все прошло бы не так, но все случилось так, как случилось.
На дне рождения Къярда, в самом конце лета, когда клены начали наливаться кроваво-красным, а воздух, все еще горячий и пряный, словно бы носил людей над землей.
Они столкнулись случайно – нос к носу, на балконе, спасаясь от не совсем трезвой толпы.
- Я не собирался приходить, – Суги присел на край перил, объясняя, что винить Джеда в случившимся нельзя.
Юна кивнул. Проще, конечно, было встать и уйти, куда угодно, однако ноги приросли к полу.
- Я тоже, - и это тоже было правдой, потому что он поздравил друга еще утром. – Не удержался.
Больше говорить было вроде как и не о чем.
- Играете? – неопределенно спросил Ясухиро, вглядываясь в чуть жесткое, напряженное лицо молодого человека. Очень знакомое, но непонятное. Как морской пейзаж – в точности похоже на многие до него, но – неповторимо. Складки у губ, жесты, манеры, интонации – все как и раньше.
- А куда деваться с подводной лодки?
А действительно, куда?
Их притянуло друг к другу против воли и сразу же ударило током. Даже воздух, похоже, был пропитан электричеством – у Юны в глазах мелькали разноцветные искры, и он прижимался всем телом к любовнику, не отвечая на поцелуй, но целуя сам, яростно, быстро и томительно-сладко.
Полы рубашки разошлись, и жадный до прикосновений Сугизо выгнулся, когда Катсуки провел ногтями вдоль его позвоночника. Ладонь юноши замерла, а потом он решительно прижал к себе Ясухиро – откуда только силы взялись.
- Поедем!
- А Джед?
- Твой племянник будет только рад.
- Сводник…мало я…
- Поедем!

Кое-как они добрались до квартиры и даже до спальни.
Толкаясь, цепляясь друг за друга, то целуя, то отталкивая, повалились на кровать, лихорадочно стаскивая одежду. Жар томил, и когда губы Суги сомкнулись вокруг напряженного члена Юны, из горла юноши вырвался первый стон этой нестерпимо-сладкой ночи.
Сугизо заставил его кончить, потом еще и еще, а потом, когда сил терпеть не осталось, просто закинул ноги любовника себе на плечи и резко вошел. Без смазки, без предварительных ласк – сквозь их общую боль. И, увидев слезы, уже подался назад.
- Ну? – прохрипел Юна, прижимаясь к нему и снова выгибаясь, опасно опираясь на плечи. Терпеть стало невозможно, а ведь раньше они могли часами, сейчас же…
Ослепительная вспышка сверкнула и погасла, Сугизо помотал головой, дожидаясь, когда стихнет звон в ушах, и осторожно опустился рядом с притихшим Катсуки.
- Спать…Медленно, вдумчиво спать, - протянул тот, обнимая Сугизо руками и ногами.
Ясухиро не успел ответить, как тут же провалился в сон. Впервые за почти полгода он спал спокойно.

Юна проснулся от холода. Тонкая простыня сползла с плеч, а теплого тела, к которому можно было прижаться, рядом не оказалось. Катсуки открыл глаза.
Суги одевался. Сейчас он застегивал рубашку и следил за просыпающимся любовником.
Парень нашарил простыню рядом, но закутываться не стал, вместо этого сев на постели.
Внимательные, нечеловеческие глаза Ясухиро казались отражением августовского вечера за окном.
- Ты куда?
- За сигаретами…