- Тора, я тебя умоляю! – Шо закурил и неловко взмахнул свободной рукой.
- Что?
Зеленоглазый молодой человек поправил смоляную прядь. В отличие от остальных гитарист не признавал краски для волос.
- Тора! – вокалист топнул ногой в тяжелом армейском ботинке.
- А ты можешь топать сколько угодно – наш общий друг будет стоять и молчать! – Хирото влез в разговор, как всегда неожиданно, развратно оттягивая край розовой футболки.
- Ты-то хоть не мешайся, - взвыл блондин и поспешил удалиться. Он находился в состоянии плохо скрываемого бешенства, поэтому любая мелочь могла вывести его из себя, например…
- Какой сын блудливого дракона, согрешившего с улиткой, перепутал мои костюмы, да еще и измял их?
- Твоя работа? – Тора прислонился спиной к стене и посмотрел на приятеля. Тот лениво потянулся.
- Нет, я здесь не при чем.

А глаза, глаза-то: ну точно как у первой шлюхи всея борделя. Ему уже давно неинтересно пакостить Шо, ему нужно что-то посерьезнее, посильнее.
- Ты наркоман.
- Я люблю наркотики, - второй гитарист не оправдывается, он сообщает новость, и ему плевать, как Тора относится к этому.
И в самом деле,немного марихуаны, и они все снова похожи на людей. Или – непохожи?
- То-ра! - Хирото томно облизывается, приближаясь к гитаристу на расстояние вытянутой руки.
- Что? – Тора осторожно отступает, но к счастью, позади него стена.
Бежать некуда. Спокойный, уверенный в себе, деловитый гитарист с невинно распахнутыми глазами и непристойно-влажными губами – вот он, уже расстегивает молнию на джинсах. Ласкает член Торы.
- Смешной. И взрослый, - улыбается Хирото.
Хирото можно принять за ребенка, только если он этого хочет. И правда, когда вас насилует это развратное маленькое дитя, вам ведь не важно, что будет потом? Потому что потом – это потом.
У него жадный рот. Многие, многие кончали прямо ему в губы, и он алчно собирал сладковатое семя, а Торе, как водится, все равно.
Он притягивает к себе руками блондинистую голову, и становится непонятно, кто кого насилует, а что это изнасилование – понятно сразу.
Итак. Языком обводя головку члена, Хирото проводит по нему сомкнутой ладонью, что-то плотоядно мурлыча. Подушечки его пальцев с силой вдавливаются в кожу, и ногти оцарапывают.
- Животное, - Тора стонет.
А гитарист медленно заглатывает член. Вцепившись в светлые волосы, Тора притягивает любовника ближе, , но тот отстраняется, и приближается снова, перебирая пальцами яички и мошонку. И так – долго, очень долго.
Темп растет постепенно, и вот уже между ног у Торы все горит адовым пламенем, и наконец оргазм бросает мужчину в холод, в какое-то безвременье.
Тора становиться амебой, той самой улиткой, с которой грешит беспутный сын темноглазого дракона.
Хирото выпускает член из губ, облизывается и помогает Торе одеться. Почему-то это безумно унизительно – когда твой любовник надевает тебе плавки и застегивает джинсы.
- С тобой хорошо. Хочешь? – гитарист снова оттягивает ворот майки, вытаскивая сигареты. Почему-то кажется, что табаком блондин перебивает вкус спермы. И это тоже унизительно.
- Давай.
Хуже уже не может быть. Или – может?

Шо ругается. Шо всегда ругается. Ну, или в последнее время.
- Хирото, маленькая развратная дрянь, ты куда смотришь? – На самом деле Шо – гетеросексуал. Ярый.
Все его выходки во время концертов – это тщательно продуманная мистификация. Игра. Шо любит играть в разные игры, но самые близкие люди знают, что к геям он никакого отношения не имеет. И они к нему тоже.
Исключение составляет лишь коллектив Alice Nine. И конечно он прекрасно осведомлен о привычках Хирото. Только в его исполнении ругательство выглядит скорее констатацией факта. Впрочем, гитарист на него совсем не обижается.
Сага поправляет сбившуюся футболку. У него на лбу выступили капельки пота, да и сама майка влажная. Ему тяжело, бас давит на плечи, но Сага не жалуется, а улыбается. Эта боль – сладкая боль. Наверное, Сага – мазохист.
Тора провел пальцами по струнам, подкрутил колки и уселся на свое место. Его акустика не терпит резких движений, его мелодия плавная, нежная, серебристо-коричневая. А вот электруха Хирото нуждается в драйве, поэтому он и бегает по сцене, как ошпаренный.
А Хирото смотрел на Сагу. Смотрел так, как всегда смотрел на новый объект сексуального домогательства. Когда-то басист и гитарист были любовниками, но потом разошлись – Сага влюбился, а Хирото не нужны были серьезные отношения.
И сейчас они ему не нужны.
- Смотри на гитару. И не сбивайся с ритма, - Нао сердито постучал палочками друг о друга, обращаясь к гитаристу. Сага благодарно взмахнул ресницами. Шо разочарованно вздохнул, облизывая губы. А Тора обнял гитару.
- Эх… - совершенно не разочарованный Хирото покорно взял первый аккорд. На несколько часов можно было забыть обо всем, кроме музыки.

После репетиции Нао попрощался и ушел, покачивая головой в такт своим мыслям. Сейчас он, наверное, уже пьет персиковый сок. Не один. У него есть приятель, тоже Нао, басист Kagrra, с которым они встречаются раз в неделю и разговаривают. Просто так, обо всем и ни о чем. Потом исчез Шо – он обещал отцу помочь с садом. Семья вокалиста выращивает персики. Это такое хобби, и Шо полностью разделяет это увлечение.
Сага попрощался последним, неловко передергивая усталыми плечами. Он спешит то ли в бордель, то ли в массажный салон, где работает его нынешний любовник. Сагу не смущают такие детали жизни партнера, он просто любит, а на остальное ему плевать.
Хирото рассматривает свои пальцы, прислонившись к дверному косяку. У него странное выражение лица, не разберешь даже, что конкретно на нем написано: скука, равнодушие, похоть?
Тора пишет записку для менеджера. У Итаки-сана нынче родился сын, поэтому счастливый отец приедет разбирать бумаги только вечером, а Торе хочется его поздравить.
И еще Тора искоса смотрит на второго гитариста, прикидывая, чего тот ждет.
- Ну? – нетерпеливый возглас Хирото взрывает звенящую тишину изнутри.
- Что?
- Чего от тебя хотел Шо?
Тора морщится, вспоминая. Да, кажется, утром на него орал вокалист. Еще до того, как Хирото захотелось поразвлечься.
- Я хотел начать сольную карьеру.
- Зачем?
- Мы не сошлись характерами, – спокойно пояснил гитарист, выводя на бумаге ритуальный иероглиф.
- Тора, я тебя умоляю!
- Ты не понял. МЫ не сошлись характерами.
Легкий шорох за спиной, и Хирото мягко массирует плечи Торы, лаская шею горячим шепотом.
- А мне кажется – сошлись…
У него мягкие губы, жадные, но и они могут быть и нежными. И торопливые руки, возбуждающие прикосновения которых (легкие, как крылья бабочек) отдаются в позвоночнике. Тора закрывает глаза, отдавая себя не пытке, а чему то большему, чем просто секс.
Неловкость, как в первый раз, но так, украдкой – короткие поцелуи, долгие ласки. Пальцами Хирото растягивает его, подготавливая так, чтобы боли не было. И боли нет, есть только любовник, где-то сзади, который держится за него, и снова непонятно, кто кого любит, потому что это точно любовь.
И Хирото заботливо обхватывает его член рукой, заставляя кончить одновременно с собой, и выходит ровно тогда, когда нужно, опуская обмякшее тело на пол, и опускаясь рядом.
- Ты…
- … маленькая развратная дрянь, не забывай.
- Я…
- …меня любишь, я знаю.
- А…
- Тора, я тебя умоляю.
Тора закрывает глаза. Он точно не знает, но, кажется, завтра все будет по-другому.
- Нет, - Хирото пытается читать его мысли.
- Да.