Для Amane-sempai.


Я сидел у окна в переполненном зале.
Где-то пели смычки о любви.
(с)

У Вала неестественно длинные ресницы. И губы всегда чуть презрительно искривлены.
А еще чуть подрагивают кончики пальцев, когда он достает сигарету из пачки. Строгий костюм-«тройка» из мягкого льна идеально облегает фигуру, и кажется, что это кто-то другой, а вовсе не ударник группы «Duel Jewel».
Потому что ударник группы «Duel Jewel» не курит. То есть, совсем.
А вот поди ж ты – зал ресторана, тускло освещенный точечными светильниками, надрывная мелодия скрипки и пачка легкого Parlament’a около пепельницы.
Вал затягивается и выпускает дым тонкой струйкой сквозь неплотно сжатые зубы.
Выходит красиво.
Возбуждающе.
Хаято и сам толком не понимает, почему ему так нравится смотреть на Вала. Может быть потому, что его губы вызывают исключительно непристойные ассоциации? Или потому, что Хаято хочет своего коллегу по группе? Вот именно сейчас, именно в этом ресторане, ему хочется его раздеть и медленно, с чувством трахать, пока сперма не польется из ушей, а в глазах не запляшут ехидные фиолетовые черти.
Разве так не бывает?
Они сидят друг напротив друга и вежливо улыбаются каждый своим мыслям.
Оба давно уже не мальчики, но у вокалиста до сих пор встает только от одного проникновенного взгляда Вала. О чем думает ударник, догадаться несложно.
Он тушит сигарету о край стеклянного стола – у него заметно дрожат пальцы и, видимо, он просто промахнулся мимо пепельницы. Или даже забыл о ней.
Барабанщик извиняется и спешит в сторону туалета. Хаято медлит секунды три, а потом встает из-за стола и идет следом.
А Вал не доходит даже до кабинки. Он стоит, неловко согнувшись, около мраморной стойки с раковиной и, расстегнув пуговицы брюк, судорожно ласкает член. Впрочем, «ласкает» здесь не самое подходящее слово.
Хлопает дверь.
- Тссс, - по-змеиному шипит вокалист и припадает губами к влажной головке члена любовника. Ударник возмущенно скулит, а потом почти кричит, как от боли, натужно кончая в рот Хаято.
После оба сползают на пол и тупо таращатся друг на друга.
- Тебе сколько лет, герой-любовник? - Хаято пытается скрыть свою болезненную эрекцию, отвлекаясь на ничего не значащие фразы.
- Не знаю. Может, двенадцать? – Вал пытается улыбнуться.
- Значит, я педофил, - вздыхает Хаято.
В одной из кабинок кто-то с шумом спускает воду, и любовники давятся истерическим смехом.
Только потом Хаято замечает, какие у Вала неестественно длинные ресницы. И от этого почему-то теплеет в груди.