Он пил. Он пил, что бы забыть - два тела, словно влитых друг в друга. Он пил, что бы забыть - пальцы, запутавшиеся в длинных русых волосах.
Перед глазами все ещё стояла эта картина- его любовник и его друг трахаются на их диване, в их квартире… В его квартире, черт возьми! Они даже не заметили его. И завтра в студии Хакуэ как обычно сядет к нему на колени и сунет руку под ремень джинсов… И будет слизывать сперму с пальцев – как маленький невинный котенок, глядя на него глазами профессиональной проститутки.
Гишо с яростью сжал в руке бокал, медленно пытаясь успокоиться. Он внимательно, стараясь не пропустить не одной, посчитал пустые бутылки на своем столике. По всем подсчетам выходило, что за вечер он выпил пять бутылок пива и полбутылки коньяка, на пару с каким-то полузабытым знакомым, который быстро ушел, сообразив, что Гишо уже далеко не трезв. Гишо бессильно откинулся на спинку стула, ощущая, что все выпитое просится обратно - он пил так редко, что его организм воспринимал спиртное не как жидкость, а как инородный объект, который нужно срочно убрать.
- Эй, Ги-чан, ты что тут делаешь?
Гишо открыл глаза и увидел, что на стул перед ним садится Джей, к нему на колени падает Иноран, почему-то в темных очках, а рядом топчется, очевидно, такой же несчастный, как Гишо, но совершенно трезвый Рюичи. Джей уважительно осмотрел бутылки на столе, а Гишо подозвал официанта и попросил ещё бутылку коньяка.

***

Спустя полчаса Гишо, чуть пошатываясь, вышел на улицу и посмотрел на часы. Часовая стрелка медленно приближалась к четырем утра. Кто может не спать в четыре утра? Определенно Хакуэ и Сугизо. Гишо грустно ухмыльнулся, чувствуя себя пьяным и свободным. Он дошел до остановки такси и назвал адрес Чисато.
Через двадцать минут он, слегка протрезвев, звонил Чисато в дверь. Наконец дверь открылась, и на пороге появился сам Чиса, в одних расстегнутых джинсах и с рассыпавшимися по плечам волосами. Он удивленно уставился на Гишо, пока басист торопливо объяснял:
-Чисато, прости, что так поздно, я поссорился с Хакуэ, ты не мог бы пустить меня на одну ночь, я на диване посплю…
Чисато вздохнул и открыл рот, что бы что-то сказать, и тут из коридора послышался приближающийся голос:
-Чиса-тян, кто там?
На пороге, за спиной Чисато, возник высокий коротко стриженный молодой человек. Чисато, переводя глаза с Гишо на парня, сказал:
-Гишо, это Такеро, мой парень. Такеро, это лидер моей группы, Гишо. Не возражаешь, если он эту ночь проведет у нас?
Такеро, явно огорчившись, слегка кивнул головой.

***

Лежа на черном кожаном диване и сжимая в руках подушку. Гишо слышал приглушенные стоны Чисато и думал - чем сейчас занимается Хакуэ?
Незаметно для себя, Гишо задремал, и ему приснилась светлая кожа, длинные ноги, длинные светлые волосы, тонкая верхняя губа, грустно-насмешливые карие глаза, тонкие пальцы – его любовник, любимый…
Но он никогда не был ЕГО. Он был сам по себе, он никогда никому не принадлежал и его слова его ни к чему не обязывали. А главное - Гишо даже после наглядного доказательства измен Хакуэ его не бросит. Ему слишком нужно было видеть Хакуэ, хотя бы иногда, чувствовать его духи- с запахом жасмина, целовать его. Заниматься с ним сексом… Трогать это тело, чувствовать его руки на своем члене… Просто знать, что Хакуэ думает о нем. И, может быть, однажды Хакуэ его действительно полюбит. А может он и сейчас его любит?
И Гишо лежал, придумывая Хакуэ оправдания и балансируя на тонкой границе между сном и действительностью.
В итоге в 6 утра Гишо понял, что нормально поспать ему не удастся, и он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь и оставив на двери записку “Sumimasen! Domo arigato”
На метро он доехал до своей квартиры, и, пока открывал дверь, понял, что это место уже не является для него домом.
Он прошел по коридору в дальнюю комнату, спальню и замер на пороге.
Хакуэ спал на самом краю кровати, трогательно наморщив нос и комкая рукой простыню. На этой огромной, застеленной синим постельным бельем кровати, Хакуэ казался очень маленьким и несчастным, и Гишо стало его непереносимо жалко. Лидер сел на кровать и положил голову Хакуэ себе на колени. Некоторое время он сидел, перебирая светлые волосы.
Вдруг Танака тихонько застонал и что-то зашептал, из чего Гишо смог услышать только свое имя. Гишо опустил голову и начал покрывать лицо Хакуэ короткими прикосновениями губ. Вокалист ещё раз что-то простонал и проснулся. Он увидел красивое лицо Гишо совсем близко, увидел огромные карие глаза и прошептал, вцепившись в прокуренную насквозь рубашку басиста:
-Я тебя люблю.
Гишо вздрогнул. Он встал с кровати и вышел, на ходу говоря:
-Я видел тебя и Сугизо.
И краем глаза увидел, что Танака бессильно упал на кровать.

***

Через 15 минут он снова вошел в спальню и увидел Хакуэ на балконе. Вокалист курил, короткими и резкими затяжками, и Гишо в который раз изумился его резкой, отточенной красоте. Он вышел на балкон, и некоторое время стоял, глядя на утренний город. Когда Хакуэ докурил сигарету и полез за новой, Гишо прижал его к стене, всем телом чувствуя, как вокалист напрягся под тонкой футболкой и шортами. Гишо застыл в таком положении, одновременно наслаждаясь и мучаясь от осознания покорности этого самовлюбленного человека.
В Гишо мешались разные чувства: ярость, любовь, жалость, нежность, страх и когда он понял, что больше не вынесет напряжения, он поцеловал Хакуэ - жестко и яростно. Через секунду Гишо почувствовал металлический привкус на губах и прервал поцелуй. Он прокусил Хакуэ губу, и вокалист стоял, отстраненно слизывая кровь. Гишо опустил голову и ушел с балкона. Он прошел мимо кровати и почти дошел до двери, когда вокруг его талии обвились тонкие руки, и его затянул низкий голос:
-Ну? – Хакуэ говорил Хакуэ прямо в ухо, и басист вздрагивал от звука его голоса, - Ты меня бросишь? – он провел языком мокрую дорожку от уха до ключицы и вдруг отошел, оставив за собой только шепот, похожий на дуновение ветра “Я люблю тебя”.
- Нет, - сказал Гишо, закрыв глаза. Он обернулся и почувствовал, что возбуждается все сильнее – Хакуэ сидел, откинувшись на кровати и разведя колени. Гишо подошел к любовнику и поцеловал его, стягивая с вокалиста футболку. Хакуэ двумя резкими движениями расстегнул и снял с Гишо рубашку (пуговицы зазвенели по полу) и швырнул куда-то в угол комнаты. Он уже потянулся к ширинке, когда басист опустился на колени между его ног, снял с Хакуэ шорты и стал водить подушечками пальцев по матово-белой коже, не дотрагиваясь до самой напряженной части тела. Хакуэ стонал и дрожал всем телом, тело требовало разрядки, и он уже потянулся к своему члену, пытаясь хотя бы вот так банально прекратить мучиться, но Гишо завел руки Танаки себе за голову, накрыл губами его губы и обхватил рукой его член. Хакуэ затрясло, он сдавленно стонал Гишо в рот, а потом басист слегка отстранился и обхватил губами главное достоинство вокалиста.
Главное для тех, кто не знал его! Не знал о его чувстве юмора, доброте и честности. Он ведь был очень честным, исполнительным и справедливым. Просто так получилось, что Гишо был нужен только вокалист, на всех и все остальное ему было как-то плевать, а Хакуэ одного Гишо, который его обожал, не хватало. Ему был нужен ещё и вспыльчивый и, на взгляд Гишо, слишком смазливый Сугизо или грубый Джей, который обладал немного садистскими наклонностями и боготворил Инорана, поэтому использовал Хакуэ, как дешевую шлюху. После ежемесячных встреч с Джеем на этом восхитительном теле появлялись ожоги от сигарет, синяки, а через всю спину тянулся длинный, пока не до конца зарубцевавшийся шрам, вероятно от плетки…
Гишо снова стало ужасно жалко своего любовника, который просто не понимал, что ему нужно в жизни.
Хакуэ ещё раз выгнулся, мелко затрясся и кончил. Сперма заполнила Гишо рот и залила губы, он поцеловал Хакуэ, который, тяжело дыша, откинулся на кровать. Гишо начал переворачивать Хакуэ на живот, когда вокалист вскинулся, поднялся на ноги, а через секунду повалил Гишо на кровать. Танака провел языком вниз по ключице, потом ещё ниже, до плоского живота и ниже… Он стянул с Гишо джинсы вместе с бельем и взял Гишо в рот. К тому времени басист уже почти дошел до края, но Хакуэ не дал ему кончить, он дождался, пока Гишо перестанет себя контролировать, и приблизил свои губы к уху басиста:
-Возьми меня, - прошептал он и Гишо с хриплым рыком перевернул Хакуэ на живот и вошел в податливое тело (Хакуэ толкнул бедрами навстречу Гишо) и стал двигаться - резко, быстро…
Гишо обвил руку вокруг члены Хакуэ, вокалист всхлипнул и кончил, а через секунду к нему присоединился Гишо, прижавшись животом к теплой спине, чувствуя, как затихает сошедшее с ума сердце.

***

Дождь равнодушно бил по крышам. Гишо сидел в ужасно прокуренной гостиной, чувствуя, что его сердце вырвали и разрезали при нем на куски.
А где-то совсем не далеко, в соседнем районе Токио, трахались Сугизо и Хакуэ.