Summary: за окном идет дождь, унылая осенняя погода…
Dedications: в первую очередь - chibi Nika-chan (мой тест-ридер и друг ^_^ совершенно ничего не знает о тех, над кем я извращаюсь, кроме лиц; продвигаю ей Диров, но она какая-то не продвигаемая ^_~), Andzy, Stiz, Sakito, моим любимым японцам и всем, кто меня вдохновляет, радует и заставляет грустить
Disclaimer: имена музыкантов из групп Dir en Grey, Nightmare, Antique Cafe, Luna Sea, Baiser и Penicillin принадлежат обладателям, и я по-прежнему не имею с этого безобразия ни Йены. А вообще - так все и было ^.^

каоруХтошия

За окном идет дождь, унылая осенняя погода… Хочется убежать от всего этого, спрятаться на каком-нибудь пляже далеких южных островов… Наши острова напоминают Англию. Ужасная страна.
Снимаю очки и устало закрываю лицо руками. В моей квартире холодно, я не включаю свет. Это место никогда не было моим домом, чем-то вроде дешевой гостиницы в городе, где ты проездом.
Что-то прерывает мои мысли. Убираю руки от лица - это звонит мобильник. Я ждал этого звонка весь день. Чувствую улыбку, расползающуюся по лицу, и отвечаю на звонок, не глядя на определитель.
-Слушаю.
-Као… Као, я соскучился…
-Сейчас приеду.
Быстро добираюсь до его дома, открываю дверь своим ключом.
Он ждет меня, сидя на подоконнике в гостиной. Такой красивый… Тот, кто меня любит… Кого я люблю…
-Привет.
Неловко спрыгивает с высокого подоконника и почти падает в мои объятия. Целую приоткрытые узкие губы. Когда я отстраняюсь, Тошия капризно морщится и шепчет:
-Какой ты мокрый…
Улыбаюсь и отвечаю:
-Может мне раздеться?
-Вообще-то я был бы не против…

дайХшинья

За окном идет дождь, унылая осенняя погода.
Я знаю, мой Шинья не любит ни осень, ни дожди. Когда он был маленьким, его отец запирал его на чердаке. Так получилось, что мы живем на последнем этаже и, когда идет дождь, Шинья вспоминает свое детство.
С утра он ходит, нахмурившись, и шепчет:
-Будет дождь...
Это выглядит невозможно мило, но мне его так жалко...
К вечеру, когда мы приезжаем домой, действительно начинается дождь. Шинья садится в углу, прижимает колени к груди, на колени кладет руки, а на руки голову.
Я подхожу к ударнику сзади и обнимаю его за плечи. Мой любимый плачет. Боже, он такой худой, нежный, хрупкий, трогательный...
-Ну, солнце, как тебе помочь? Не плачь, не плачь... Я с тобой, я тебя не оставлю...
Он обнимает меня за талию и утыкается лицом мне в грудь.
-Шин-тян, тебе не пять лет, а двадцать семь, ты не один - я с тобой, мой хороший, мой любимый...
Он поднимает на меня несчастные глаза, я слизываю слезы с длинных ресниц.
-Дай? - настороженным голосом. Я что-то сделал не так?
-Что такое?
-Ты правда меня так любишь?
-Я с ума по тебе схожу.
-Тогда я больше не буду бояться, - решительно говорит он и жадно меня целует.

рукаХйоми

За окном идет дождь, унылая осенняя погода. Йоми тихонько сопит и ворчит во сне, положив голову мне на грудь. Маленькое чудо. Я помню, как встретил его три года назад…
Улыбка Сакито, полу ухмылка Хитсуги, отстраненность Нийи, мысли которого заняты гитаристом… И изучающий хмурый взгляд вокалиста. Потом репетиции, концерты, альбом, фотосессии, ещё концерты, смущенные взгляды с разных концов студии и сцены… А потом – радость, нежность и умиление – от голоса Сакито: «Неужели ты не заметил? Он так на тебя смотрит…»
Когда я пришел в студию, я увидел его слезы. Он плакал, не замечая этого, и у поцелуев был вкус осени, дождя и слез.
Потом – два расслабленных тела, его маленькие пальчики перебирают мои длинные волосы… «Почему ты плакал? – Потому что люблю тебя» Признание занимает все мои мысли, и, зная, чего он ждет, я пытаюсь разобраться во всех своих мечтах, обрывках мыслей, снах.
К моему удивлению он не заглядывает умоляюще мне в глаза, а умиротворенно засыпает. И тогда я понимаю, что тоже люблю.
От моих мыслей меня отрывает его сонный хриплый голос:
-С добрым утром.
Сегодня у нас запись новой песни. Мы быстро добираемся до студии, записываем инструментальную часть, а потом Йоми, вернувшись из соседней комнаты и хмуро отправив всех курить, подходит к микрофону. Все уходят, я остаюсь и зачарованно смотрю, как он поет, не слышу ни мелодии, ни его голоса. В ушах стучит кровь, и я покорно жду, пока он закончит – тяжело дыша, слышу последний всхлип струн под пальцами Сакито. Он, ухмыляясь, выводит меня из студии и останавливается на крыльце. Дождь продолжается – холодный и неприятно напоминающий о грядущей зиме. Йоми привычно целует меня, забавно тянется к моим губам и не получает ответа. Потом на меня что-то находит, я прижимаю его к себе, обнимаю, целую светлые мягкие волосы… Шепчу:
-Как я люблю твой голос…
Он щурится и становится особенно похож на маленького котенка.
-А меня любишь?
Прижимаю его к себе.
До машины каких-то 3 шага через тротуар и поток воды, но когда я захлопываю дверь машины, на черную кожаную обивку капает вода. Я ловлю губами мокрую прядь его волос и шепчу ему на ухо:
-Люблю тебя.

сакитоХния


За окном шел дождь, унылая осенняя погода. Дождь шел всю ночь, а Ния задумчиво курил в черное небо. Только-только начало светать, а дождь, видимо, совсем не собирался прекращаться.
В дверь несмело позвонили. Ния дал себе пять минут на то, что бы «проснуться». Гость позвонил уверенней, Ния вяло подошел к двери.
-Сакито!- прошипел он, пропуская насквозь мокрого гитариста в квартиру.
Сакито прошел в ванну и, только достав из шкафа полотенце, поздоровался и с улыбкой объяснил:
-Я решил прогуляться, но там такой ливень… Я так и понял, что ты не спишь, - улыбнулся одногруппник.
Ния отвел его в спальню для гостей, а сам пошел за сухой одеждой. Возвращаясь обратно и не дойдя до гостиной пары шагов, он замер.
Так получилось, что единственное место в комнате, куда можно было повесить зеркало – стена между двумя окнами – было видно из дверей…
Сакито – необыкновенно худой и какой-то угловатый – вытирал волосы, повернувшись к зеркалу спиной. На нем были одни боксеры.
Ния перестал дышать.
Длинные ноги, узкие плечи, смешно торчащие лопатки… Все было таким хрупким и по-детски очаровательным. На Нию снова накатила им самим подавленная влюбленность, и он подумал, что если любишь такое чудо- это не плохо и не стыдно, плохо, что чудо его не любит.
И вдруг Сакито поднял на него глаза. В этом взгляде было что-то особенное, и Ния подумал, что вот так улыбаются глазами.
А в следующую секунду они целовались, Сакито одной рукой обнимал басиста за талию, прижимая к себе, а другой вцепился в его плечо. У него были холодные руки и мягкие волосы, щекотавшие Ние нос.

терукиХмику

За окном шел дождь - унылая осенняя погода. Теруки сидел за столом в комнате отдыха, положив голову на руку, и рисовал какие-то бессмысленные линии гелевой ручкой на белой салфетке. Концерт должен был начаться через два часа, а они уже сделали ВСЕ, что только можно: репетировали, проверили освещение, пообедали, заставили Боу плакать, успокоили гитариста и отправили его за пивом, поспорили с Каноном на это пиво, что Боу придет заплаканный, потому что его назовут «какой-то странной девицей», разбудили Мику, который по его же словам не спал трое суток… В конце концов Канон забился с пивом в угол, и лимит возможных развлечений был исчерпан.
Теперь Боу обиженно сидел в углу и красил ногти, Мику спал, Канон курил в форточку, а Теруки было невозможно скучно. Стрелки его часов почти не двигались, и, в конце концов, он снял их с запястья и положил на стол, от себя подальше. Тогда он вышел из комнаты отдыха и пошел за кофе.
Уже у автомата его догнал Мику, и они вдвоем облились горячим напитком. Теруки, шипя и матерясь, ткнул ухмыляющемуся вокалисту кофе в руки и стянул белую рубашку, по которой расползалось пятно. Он даже не заметил странного взгляда Мику, пока не взял из его рук стаканчик. Парень опустил глаза. Теруки, ничего не понимая, сел на диван.
Миниатюрный вокалист с улыбкой сел перед ним на пол.
-Скучно, нэ? – спросил Теруки, желая поддержать разговор и заглядывая Мику в красивые голубые глаза. У него было плохое зрение, и он всегда носил линзы.
-Угу, - Мику хрипло закашлялся, выхватил у Теруки стаканчик и выпил весь его кофе.
-Я... Теру-кун, я давно хотел с тобой поговорить... Понимаешь... Ты... Ты мне нравишься.
-М? - чем-то похожее на лисье личико Теруки вытянулось.
-И я... Я мучаюсь уже, наверно, месяц... Ты не мог бы меня... Ну... Поцеловать?
Он заглянул ударнику в глаза и сбивчиво продолжил:
-Это... Ну, это ни к чему тебя не обязывает, правда. Просто... Может быть, я перестану...
Теруки закрыл глаза и нерешительно кивнул.
Мику встал, положил руки на спинку дивана за головой ударника, сел ему на колени и поцеловал его.
Не сказать, что это был первый поцелуй ударника. Не сказать, что это был первый поцелуй с парнем. Но поцелуй с парнем, в которого он был влюблен, его возбудил так, что это почувствовал даже вокалист, который чуть не подпрыгнул на его коленях.
У него был какой-то сладкий вкус, он пах ванилью. Мику тихонько простонал что-то ударнику в рот, в чем Теруки уловил только слово "...люблю..."
По коридору кто-то прошел, странно на них посмотрев, но они этого не заметили.
Когда они, наконец, тяжело дыша, оторвались друг от друга, Мику положил голову ему на плечо.
-Ну, как, стало легче? - участливо спросил ударник.
-Неа, - грустно сказал вокалист, и Теруки поднял его лицо за подбородок, восхищаясь нежной кожей, и заглянул ему в глаза.
-Это хорошо. Потому что я тоже тебя люблю.

шайскеХюкари

За окном идет дождь, унылая осенняя погода… Ночь, дождь стучит по крыше… Вот оно - неудобство последнего этажа… Зато никто не толчется над головой. Только дождь, дождь, дождь…
Я часто вот так просыпаюсь по ночам. Последние четыре года; понимаете, на что я намекаю? Сначала мне снился тот вечер - осень, закат… И изломанное, худое тело, когда меня попросили его опознать, и я приехал с другого конца города, отчаянно пытаясь дозвониться на его мобильник.
Мой Шайске…
И сразу стало ясно, что без его гитары, именно его, группа не может существовать. Это было понятно всем, с первой же репетиции. А я понял это раньше.
Дальше было много снов – о длинных рыжих волосах, высокой фигуре, ласковом шепоте, было много попыток снова играть в группе, были бесконечные разговоры с Хакуэ, который проводил с ним больше времени, чем с каждым из нас... Этот треп оборвался с его извиняющимся голосом «Прости, Гишо, я занят… Не то что бы это было важным…» Обиды? Нет, не было. Я чувствовал к нему только благодарность.
В итоге я решил стать продюсером. Моя группа, не сказать, что самая популярная в Японии… Но многие слушают Renter en Soi, значит мои труды не проходят даром. К тому же с ними я начал отвлекаться от воспоминаний…
В моей жизни, совсем без моего участия, появился Такаши. Я зашел в кафе, он сидел спиной - высокий, худой, рыжий... Я даже поборол природную скромность и подошел к нему. Черты лица тоже были похожие - очень правильные... В кафе было много народу, и он шепнул:
-Что-то не так, Юкари-сама?
Он был фанатом Байзер и вообще очень гордился тем, что похож на моего Шайске.
Это все решило.
А то, что я, забывшись, иногда называю его другим именем, его даже веселит.

джейХиноран

За окном идет дождь, унылая осенняя погода. Мой Иноран, с очень серьезным видом, отменяет вот уже, наверно пятую по счету репетицию, а я лежу в постели, с головой накрывшись одеялом, и с улыбкой представляю себе, как бесится Кен, который меня не терпит.
Ино кладет трубку, ложится рядом и бесцеремонно берет одеяло себе. Отнимаю собственность и кидаю её на пол. Пусть полежит.
-Джеееей... – не открывая глаз говорит он, опасно-нежным тоном.
-Да, Ино-тян? – отвечаю тем же тоном, обнимаю за талию и прижимаю к себе.
Котенок переворачивается и обнимает меня за шею. Кладет голову мне на плечо. Его живот касается моего члена... Судорожно пытаюсь понять, как справиться с нарастающим возбуждением.
-А у меня весь день свободен...- исключительно довольным голосом.
Мягко переворачиваю котенка на живот, целую шею, убирая отросшие волосы, вниз, по забавно выступающим позвонкам. Он вздрагивает и стонет:
-Джей...
Переворачивается на спину и шепчет, закусывая губу:
-Джей, пожалуйста, там...
Обхватываю губами плоть, котенок запускает пальцы мне в волосы...
Когда он кончает, я улыбаюсь и прижимаю его к себе. Слышу его сбивчивый шепот:
-Боже, Джей... Мой Джей... Спасибо...
Я беру котенка на руки, он садится ко мне на колени и обнимает меня за шею. Я тянусь и обхватываю губами тонкое колечко в его брови.
Котенок тихонько шепчет:
-А я думал, мы с тобой стареем...
-Вот именно, Ино-тян, так и есть. И именно поэтому завтра ты снова отменишь репетицию, - черчу слово кои на плоском животе котенка.
Иноран вздыхает и покорно отдается ласкам. А я знаю, что, даже если мы и стареем, пока будут продолжаться дни моего отпуска и пока мой котенок забивает на репетиции, все это не имеет значения.

гишоХхакуэ

За окном идет дождь, унылая осенняя погода.
Гишо тихонько курит в приоткрытое окно. Он пришел с работы, вместе со звонком в дверь, минут сорок назад, но не прошел в квартиру, как обычно, а судорожно прижал меня к себе. Он пах дождем и мокрыми опавшими листьями.
Потом ушел в спальню и, не переодеваясь, закурил.
Он так устает...
В ломаном свете фонаря он кажется болезненно бледным, исхудавшим и очень злым.
-Как работа?
Он вздрагивает и хмурится:
-Плохо. Кто-то перепутал бумаги, и я весь вечер пытался понять, переплачиваем мы за аренду студии или недоплачиваем. Еще этот ливень...
-Мне дали отпуск... Две недели...
-Повезло тебе.
-Может быть, ты посидишь дома... Пару дней?
Полное безразличие. Мне даже кажется, он спросит сейчас: "Зачем?"
-Хакуэ... У меня нет времени на отдых со всеми этими бумажками... И потом продюсер-сан ни за что меня не отпустит.
-Я с ним поговорю, - чувствую злую усмешку на своих губах. Не отпустит на два дня? Еще как отпустит!
Гишо кидает на меня какой-то странный взгляд, тушит сигарету в пепельнице и снимает, наконец, с себя насквозь промокший свитер и рубашку. Избавившись от джинсов, он подходит ко мне, резко снимает с меня мою длинную футболку. Обнимает за талию, а я млею под его пальцами. Некоторое время он просто водит подушечками пальцев по моей спине, а потом начинает жадно целовать мою шею, плечи, руки...
Как его там допекли, если у него не осталось сил даже на банальное упрямство и желание подавлять? Надо обязательно взять ему выходные.
После медленного, а потому жесткого секса, Гишо бессильно падает на кровать, а перед тем, как уснуть, тихо, на грани слышимости, шепчет:
-Хакуэ, я так скучал по тебе...
Два дня его выходных растягиваются на двухнедельный отпуск.