Я также слышу музыку Ночи, его музыку...
Я похожа на Него, но такой душевной красоты мне не достичь никогда,
взамен этого Мне дана красота телесная, чего не было у Него...
Я бы смогла любить Его...
Почему жизнь так несправедлива и жестока?
Почему женщины столь глупы?
(с)

Была уже почти полночь, когда в темном баре под названием «Фиджи», где-то не в самом элитном районе Токио, открылась дверь и в прокуренный полумрак проникла хрупкая женская фигурка. На вид девушке было лет двадцать – двадцать пять. У нее были прямые черные волосы ниже лопаток и густая челка, прикрывающая сияющие глаза, но несмотря на прическу ее внешний вид сразу выдавал европейку, тонкие бледные руки и чуть подернутые румянцем щеки неестественно выделялись на фоне смуглых лиц японцев. На девушке был черный пиджак из синтетической ткани, блестящей в лучах неона и такого же материала юбка до колена слегка расклешенная внизу. Весь ее костюм, как и замшевые остроносые сапоги на шпильке, покрывала узорчатая вышивка. Прекрасные гибкие темно-фиолетовые драконы, сплетались на ткани в самых бесстыдных позах.
Она оглядела бар, вглядываясь в лица присутствующих, не менее чем они вглядывались в стройную фигурку столь необычной для подобного места девушки, похотливо раздевая ее глазами.
Но наконец-то она нашла того, кого искала и уверенным шагом двинулась к барной стойке, лавируя между столиками и не обращая внимания на скользкие взгляды мужчин и женщин. Уже несколько месяцев находясь в Стране Восходящего Солнца, она привыкла к подобному отношению, к чуждым тут европейкам. Добравшись, наконец, до конечной цели, она присела на высокий, круглый стул рядом с длинноволосым мужчиной, потягивающим выпивку из бокала. Его можно было бы принять за девушку сзади, если бы не мужской покрой одежды. Светло-коричневые, чуть отдающие рыжиной, явно крашеные, так как мужчина был азиатом, волосы спадали на его плечи, шелковыми, чуть спутанными гофрированными локонами. На нем был свитер подчеркивающий красивый стройный торс и темно-синие джинсы… Тонкие чувственные пальцы перебирали узоры на бокале, стоящем перед ним. По позвоночнику девушки прошла дрожь, когда она посмотрела на них. Слишком уж прекрасными были руки у мужчины.
Он, почувствовав на себе ее взгляд, повернул к ней лицо и вопросительно-удивленно глянул в глаза, ему тоже было странно видеть не японскую девушку, явно не легкого поведения, очень красивую, мало того, появившуюся одну в таком месте, но к тому же еще и проявляющую интерес к нему.
Девушка пробежалась взглядом по лицу мужчины и как будто лишний раз в чем-то про себя удостоверившись, чуть улыбнулась. Но несмотря ни на что, она, еще увидев его со спины, поняла, что это Он. Тот, кого она искала. Лицо мужчины отнюдь не было красивым, хоть и обладало какой-то странной привлекательностью. У него были слегка хитрые глаза, чуть прикрытые негустой челкой, казалось, они все время улыбаются, тонкие ровные брови, чувственные неполные губы, вытянутый овал лица и слегка выдающаяся волевая челюсть.
После секундного молчания, девушка, как бы набравшись смелости, сказала:
- Майю-сан? – это прозвучало даже больше утверждением, чем вопросом.
- Да, – ответил мужчина, глядя на девушку.
- Здравствуйте, меня зовут Лейт. – она говорила по-японски с явным акцентом, что совсем не портило ее речь и не вызывало отвращения, как в большинстве случаев. Голос у девушки был мелодичный, но слегка с какой-то мурлыкающей хрипотцой.
- Очень приятно, – отозвался Майю. Он был крайне удивлен такому знакомству.
- Я… Простите, что Я вас беспокою, Я наверное ошарашу Вас своим рассказом, но Я уже очень долго вас ищу… Я только ради Вас выучила язык и приехала в Японию… - она явно с трудом подбирала слова чуждого ей языка и постоянно, как будто смущаясь своей неловкости, прятала глаза под пушистыми ресницами.
Майю казалось слушал ее хоть и внимательно, но с некотором отстранением… Впрочем, те кто знал его, привыкли к подобному. Он всегда был таким. Тут и в тоже время не тут…
- Я… - продолжила Лейт. – Я очень мечтаю услышать Вашу игру вживую… Когда Я достигла совершеннолетия «Lareine» уже распались и у меня не было возможности попасть на ваш концерт… но Я столько лет, прослушивая ваши записи представляла, как Вы играете… Для меня Вы гений…
Майю вопросительно-непонимающе поднял брови… Это было что-то новое для него.
- У меня к Вам лишь одна просьба… - прошептала девушка с замиранием сердца, следя за реакцией гитариста, который снова уставился в свой бокал. – Прошу Вас… нет, умоляю… сыграйте для меня?..
На лице ее было написано, что от ответа Майю зависит ее судьба.
- Зачем? - японский гитарист вновь перевел взгляд на девушку и из-под челки, в его красивых, чуть подернутых пеленой алкоголя глазах, блеснуло удивление.
Он был удивлен с тех пор, как эта странная девушка вообще заговорила с ним, он думал, что о нем уже давно все забыли. Это Камиджо до сих пор мелькал на обложках журналов… но он… Майю…
- Пожалуйста… - умоляюще глядя на него, повторила Лейт. – Я мечтаю о том, чтоб Вы сыграли для меня с самого первого дня, как услышала Вашу гитару… Вы не представляете, через что мне пришлось пройти, чтоб приехать сюда, чтоб найти Вас… - она запнулась, на ее глаза навернулись слезы.
Майю эта девушка теперь искренне казалась сумасшедшей.
Он всегда считал себя откровенно некрасивым, хоть и действительно неплохо умеющим обращаться с гитарой… Да, у него, конечно были поклонницы и поклонники, но это не шло ни в какое сравнение с толпами фанатов Камиджо и Эмиру рядом с которыми он всегда мерк и становился серым… Разве можно обожать за звуки извлекаемые из музыкального инструмента? Так, как, кажется, обожала его эта девушка… Это ведь читалось в ее глазах, если конечно она не была столь искусной актрисой, в чем Майю почему-то сомневался… Майю не верил в это, хотя знал. Знал, что можно любить за талант. Разве не так он сам боготворил великих музыкантов, повлиявших на его… И ведь именно за это Камиджо и любил его… но Камиджо еще много кого любил, так что…
«А в конце концов, почему бы и нет?!» - подумал Майю, оглядев Лейт с ног до головы.
Экс-гитарист Lareine никогда не был фанатом секса, ни с парнями, ни тем более с девушками, все самые прекрасные половые акты заменяла ему игра на гитаре… Ее он любил, как божество…
Майю опять глянул на девушку, в голове снова вспыхнул яркий образ Камиджо… но… в конце концов она просила лишь сыграть, кто сказал, что все закончиться именно так, как подумал Майю.. ведь она любит его игру, но не его… что впрочем неудивительно…
- Прошу Вас… Хоть одну песню… ведь это не так сложно…
- Хорошо, - выдохнул Майю и встал из-за стойки. – Идем.
Девушка чуть не потеряла сознание. Она не могла поверить, что он все-таки согласился на ее просьбу.
Они вышли из бара под пристальные, кое-где завистливые взгляды посетителей.
На улице была свежая весенняя ночь. Пахло цветущей вишней. Редкие прохожие, музыка, доносящаяся из баров, и проезжающие машины мешали в полной мере наслаждаться этой ночью. Звезд, несмотря на чистое небо, было не видно. Лейт передернуло. Она так и не смогла привыкнуть к этому давящему на сознание мегаполису. На ее родине все было совсем не так.
Но все это сейчас все равно не имело для нее никакого значения, ведь сбылся, наконец, ее сон. Она стояла сейчас рядом с Ним и Он согласился играть для нее… Не существовало больше ничего кроме его карих глаз и изящных пальцев…
Майю поймал такси, и, сказав водителю адрес, откинулся на сиденье и закрыл глаза.
Лейт сидела рядом и задумчиво рассматривала его лицо.
Она все равно не верила в то, что смогла добиться того, о чем страстно мечтала, вслушиваясь в каждую ноту, издаваемую струнами его гитары, и не различая этих нот, так искусно была сплетена музыка, которую Он творил…
Наконец такси остановилось и Майю, расплатившись, лениво вышел из машины и подал Лейт руку.
Они были в одном из богатейших районов Токио и после того, где они недавно были, девушку неприятно поразил создавшийся контраст.
Майю зашел в подъезд одной из высоток, кивнул консьержу, лифтеру и поднялся вместе с ней на нужный этаж. Лифтер проводил их удивленным взглядом.
Несмотря на роскошь района, и дома, квартира у Майю оказалась совсем не шикарная, даже, несмотря на мебель красного дерева, ковры и портьеры, которые выглядели весьма просто и неброско, но изящно. Единственное, что бросалось в глаза, так это стоящие по углам канделябры с обгоревшими свечами.
Инструментов нигде не было видно.
Майю зажег свечи в паре канделябров.
- Вина хочешь? - спросил он.
- Д-да… - неловко ответила Лейт.
Он подошел к бару, налил вино в два бокала и один протянул девушке со словами:
- Так ты хочешь, чтоб Я поиграл для тебя?
Он как будто до сих пор сомневался в сути просьбы этой девушки.
- Д-да… - снова повторила Лейт с замиранием сердца, предчувствуя, что сейчас… вот-вот сейчас… еще секунду…
- Ну, хорошо, идем, - ответил Майю, и, поставив бокал на стол, прошел в другую комнату.
Лейт проследовала за ним, также поставив нетронутый бокал на стол.
Комната, в которую они вошли, оказалась спальней.
Большая кровать, застекленная лоджия, увитая плющом, пара картин в японском стиле и катаны, висящие на стене… Кругом вазы с белыми лилиями…
Лейт знала, что это его любимые цветы.
Майю усадил девушку в глубокое кресло, достал из-под кровати усилитель и из ящика рядом с лоджией футляр с гитарой.
Лейт помнила эту гитару… Сколько тысяч раз она с восхищением, уставившись в монитор следила за его красивыми, тонкими пальцами, скользящими по этому грифу…
Девушка наблюдала, как Майю подключает гитару к скрытым в стенах колонкам, как настраивает ее привычными движениями перебирая струны и подкручивая колки, наблюдала, как за волшебником, привыкшим творить чудеса и уже давно не считающим их чем-то особенным… Внутри нее все дрожало, сердце стучало, как бешеное и казалось вот-вот сорвется и упадет куда-то в бездонную пропасть. Она не верила своим глазам, не верила в то, что все это происходит с ней….
Наконец закончив манипуляции, Майю перекинул через плечо ремень от гитары, взял в руки медиатор и спросил:
- Что играть?
Несмотря на напускное равнодушие он безумно смущался этой девушки, которая, как на идола смотрела на него… А он не был идолом, он был обыкновенным человеком, хоть и прожившим яркую, красивую жизнь… но кто сказал, что она уже закончилась??? Почему же он сделал для себя такой вывод??? Майю в глубине души уже сам страстно желал играть для этой странной европейской девушки со странным именем…
- Все… все что угодно…. – запинаясь произнесла Лейт. – Только играйте…
Майю пожал плечами, и, откинув назад волосы, прислонился к стене и начал играть «Rutorubaiyu no Bansan»…
Звуки, казалось, полились отовсюду… Они нахлынули на Лейт обволакивающей волной, проникли в сознание, заставляя отдаваться им снова и снова… О боже мой, что творилось сейчас в ее душе… Майю играл… стоял, прислонившись к стене и играл, играл для нее. Только для нее! А звуки, звуки, звуки, божественные звуки, так гармонично слепленные, с таким искусством и изяществом, каким казалось пропитано все это помещение и все, что связано с ним… Играла музыка… Майю играл, отдаваясь ей весь.. Как впрочем и всегда… Каждый раз, отдаваясь до последней капле своей лучшей любовнице – гитаре… своему единственному богу – музыке. Он закончил играть одну сольную партию и тут же начал другую… Он уже не замечал плавных переходов от одной песни к другой… Таких знакомых и родных песен, песен под которые прошла его жизнь, которые они творили вместе... Майю не замечал, как по его щекам потекли слезы он вообще не замечал больше ничего вокруг… То что заставила подняться в его душе эта странная девушка, было настолько огромно и глобально, что все вокруг меркло по сравнению с этим чувством… ностальгия, любовь, все, вся жизнь смешалось в нем… Майю играл не замечая что он играет и как… Он просто играл. Это всегда получалось у него лучше всего.
А Лейт… Лейт сидела на кресле как завороженная, и не могла оторвать взгляд от своего кумира, который был столь увлечен своей игрой… Вначале она переводила взгляд с его глаз на его руки, но потом уже не могла оторваться от его пальцев, с сумасшедшей отточенностью и скоростью, зажимающих аккорды, перебирающих струны… и кругом была Музыка. Музыка с большой буквы. Это было царство Музыки… Это был ее сон. Она уже не совсем понимала, что делает. Она как завороженная следила за его пальцами не в силах оторвать взгляд… Все ближе… Лейт оказала сидящей на полу, около ног Майю, прямо перед ее глазами происходило то самое таинство… человек извлекал из железа звуки… те самые звуки, которые разворачивали крылья за ее спиной… Это был ураган…
Майю же, слишком поглощенный своей игрой, слишком поглощенный чувством, нахлынувшем на него не замечал ничего вокруг. Перед ним мелькали огни сцены, яркие костюмы согруппников, счастливые лица фанатов в толпе, гастрольные автобусы, маленькие кафешки, студии звукозаписи, его голос, его губы так красиво очерченные помадой, его руки, ласкающие микрофонную стойку…. Его золотые волосы рассыпавшиеся по подушке… Вся жизнь как за мгновение пронеслась перед ним, счастье чувствовать его рядом, счастье творить для него… и боль… боль от потери… потерь. Сколько раз он терял его? Терял в отражениях его лица в глазах влюбленных в него поклонников, во вспышках фотокамер, в объятиях Эмиру… И наконец потерял навсегда. Нет больше его Королевы, которой он посвятил свою жизнь. Больше нет. Так для кого же творить? Для кого жить? Ему никогда не приходила в голову мысль, что жить можно для себя, настолько он привык жить для него…
Как он был благодарен этой маленькой Лейт за то, что она нашла его в шумном Токио, за то, что заставила его вновь взять в руки гитару и понять то, что жизнь его не закончилась… Нет-нет-нет… еще есть музыка. Его музыка, которую оказывается можно дарить не только ему, человеку, который придумывал к ней стихи….
Медленно-медленно затихли звуки из колонок. Майю закончил играть…. Его лицо покрывали подтеки слез, но глаза горели счастьем, счастьем, которое отражалось в глазах девушки сидевшей перед ним. Он не сразу понял, что она целует его руки, каждый палец с грубыми мозолями на подушечках… И по ее лицу тоже катились слезы в унисон его слезам.
Майю опустился на пол, и, подняв лицо Лейт за подбородок, прошептал.
- Аригато. Аригато за то, что ты нашлась такая в этом огромном мире, который казался потерянным для меня.
- Мой Ангел Музыки… - только и смогла прошептать Лейт в ответ…
Майю закрыл глаза.
Теперь все будет совсем иначе.