***
«Почему я, почему я, почему я?..», - билось в подкорках головного мозга, билось сильно, билось страшно, билось больно, горячо и бессильно. Как будто бы это и не мысли вовсе, а раскаленные добела иголки: они такие тонкие, такие острые, такие…
Доверие. Они. Мне. Доверили. Себя.
Я не могу предать их. Я не могу… убить.
Я сглатываю и поднимаю глаза на свои руки: дрожи нет. Страх – есть. Но его не видно – отлично: я уже блефую, хоть карты еще не сданы.
Стол. Ну, да: грязная, красновато-черная, как запекшаяся гемоглобиновая корочка, столешница. Она такая скользкая, такая потертая временем… Снова дернулся кадык; слюна скипелась, язык – прирос к нёбу, на лбу, над переносицей, выступило немного пота – пара капелек, но как щекочут, как мешают-то! Руки так и тянутся смахнуть противную липкую влагу, но нет – сдерживаюсь. Знаю – это не останется незамеченным. Это – первый шаг к неминуемой гибели. Поэтому руки продолжают липнуть к столешнице. Спокойные, не дрожащие… Я – уверен в себе. Это то, что видят они. Я же вижу себя со стороны, читаю отражение своих мыслей, я улавливаю их противный запах. Кажется, у Роберта Шекли есть такой рассказа… Да, да – как там было: я – уверенный в себе, совершенно спокойный… кто? Игрок. Карточный игрок.
Губы дрожат – снисходительная улыбка, говорящая: «Ну, что же ты медлишь – струсил?». Но нет – улыбается в ответ. Нисколечко. Просто ждал.
Тасует.
Пальцы такие ловкие, такие длинные и бледные: ни дать ни взять – мертвецкие. Жуть…
Передернул плечами. Но так, словно бы разгоняю кровь по сведенным судорогой ожидания мышцам – ни грамма напряжения, что вы!
- Банк. Начальная ставка, - на средину стола тяжело опускается крохотная пилюлька. – В ней – цианид, - губы в улыбке испачканы. Ждет моего решения. Кем… кем же…
Как же страшно, как же… Внутри все холодеет, когда руки прикасаются к фишкам с вашими именами. Кого я подвергну столь страшной участи?
- Помни: твой куш – свобода. Выигрываю я… - пальцы ласкают таблетку смерти. – Ну, ты понял…
Хватит улыбаться, мразь!
Не задумываясь, бросаю красную. Таканори. Ты первый, малыш Така. Прости, если я проиграю… Цианид – это не больно. Это – быстро, Така…
Твоя жизнь – в пяти картах…
Раздает.
Быстро.
Сердце замирает в груди, пальцы – холодеют, так что я перестаю ощущать их. Хочу коснуться карт, но… нет, не могу!
Медленно перевожу дыхание. А он – смотрит на меня. Заглядывает в полученную «руку*». Снова – глаза на меня. Ждет, когда я взгляну на свою комбинацию. А у меня сил нет…
- Вслепую… - слышу я где-то из темноты за спиной. С уважением. Затем – насмешки и пожелания хорошо добраться на тот свет.
Плевать! Что я делаю?! Я же… я же вас… Вы же мне жизни свои доверили, вот они – передо мной: четыре фишки ваших любимых цветов, с вашими именами, вашими…душами? А я… я – вслепую?
- Поднимаю, - на стол осторожно положен шприц. Пустой.
Как же это низко, подло и мучительно больно.
Кого? Кого я обреку на такой конец?
Белая. Прости, Рей…
Ни одна мышца не дрогнула на моем лице. Я знаю – друг тоже остался невозмутим. Он мне доверяет.
- Две, - он быстро меняет карты.
Мизинец левой руки, украшенный тяжелым литым перстнем, как-то странно дергается. Понимаю – не очень хорошая карта. Зря менял. Воодушевляюсь.
- Принимаю и поднимаю, - это уже я. Липкий пот струится по спине, когда моя рука бросает на стол сразу две фишки: синяя – лидер-сан, пурпурная – я.
- Поддерживаю, - делает жест рукой. Один из доверенных приносит тонкий стилет и крупнокалиберный пистолет. – В обойме – одна пуля. Думаю, хватит. Как считаешь? – Смотрит на меня. Я лишь плечами пожимаю: а что еще ответить своему палачу? Видимо, он и не ждал другого ответа, потому что снова сменил карту. На сей раз руки его не дрожали, зато в глаза мне бросилось, как странно повели себя его зрачки: огромные в прокуренном полумраке клетки-подвала, они вдруг сузились до полного исчезновения, а потом разорвали радужку, поглотив сиреневатое ее сияние как безгранично-ужасная сверхновая. Что, что это значит? Промах? Пасс? Или – наоборот?..
Между лопаток отчетливо зашевелился страх. Он стал извиваться и содрогаться, словно червь, выброшенный из густой, приторно-теплой земли на сухой, раскаленный до стеклянного блеска песок… По коже, царапая ту незримыми коготками, пробежались шипами мурашки. Волосы поднялись, словно намагниченные внутренним напряжением. Страх имел свой заряд, и он был положительным…
- Что скажешь? В твоем банкролле** осталась всего одна… фишка, - говорит, а думает: «Душа, одна у тебя осталась душа, одна жизнь».
Я медлю. Смотрю на кусок черного пластика. И три буквы на нем: «Y»… «u»… «u». Черный – это Юу. Черный – это мой ва-банк. То, чем я никогда, ни при каких иных обстоятельствах не стал бы жертвовать. Лучше сдаться. Спасовать? И что тогда? Пилюлю в бокал Таки, воздух – в горячую кровь Акиры, новая улыбка для Кая – от уха до уха: черная, страшная. И одна пуля, размазывающая мой мозг по грязной стене подвала…
А что будет с Юу?
Смотрю на противника.
- Возможно, он выживет. Но… мои ребята заставят его страдать – так долго, как только смогут удерживать в его теле жизнь. О, не стоит впадать в тильт***, дорогой…
Что это? Провокация? Бессмысленно – он знает, что я не сброшу карты, знает, что я подниму ставку, потому что в моих руках – все то, чем я дышу.
Или… или же…
Мысль, лишь смутная догадка на уровне интуиции, но я уже ухватился за нее и не выпущу. Он блефует. У него не такой уж замечательный расклад! Он… он надеется, что я спасую, иначе он потеряет нас всех! А если… если нет? Если я действительно паникую?
Наш поединок хедс-ап**** близится к концу. Все зависит от моего решения: пан или пропал. Чем, по сути, я рискую? Всем. Что мне остается делать?
Судорожно сглатываю. Все, на что я могу надеяться, играя вслепую, на пару или сет, не больше. У него же… Смотрю на него. Он – не сводит глаз с меня. Видит, что я на исходе сил. Улыбается, будь он проклят!
Что у тебя, что там у тебя, черт бы побрал!
- Отвечаю, - черная фишка летит к остальным.
Движение пальцами, и за его спиной материализуется парень в дорогом костюме; тут же протягивает моему противнику длинную шелковую веревку.
- Я дам ему право выбора, - говорит мой оппонент. – Вот веревка: после того, как вы умрете, я позволю ему самому решать, что с ней делать: повязать на шею и шагнуть со стула или… остаться жить. Интересно, что он выберет?
«Жить… жить, выбери «жить», Юу… прошу…».
Горло пронзило спазмом, слезы уже впивались в ресницы, обжигая полости моего «Я» где-то очень неглубоко внутри. Горит, как же горит, пылает просто… Мучительно так: «Жить, Юу, слышишь, при любом раскладе – жить…».
Но мысли остались мыслями. Им никогда не суждено будет переродиться словами. Я не стану кричать, не стану молить, шептать, дышать эти слова. Ты сам должен, обязан… понять это. За нас жить, если я не смогу оправдать вашего доверия.
- Showdown*****, - коротко бросил, словно прокаркал он. Вскрылся первый: тройка червей, четверка – той же масти, снова черви – семь, восемь и туз. Флеш.
Стало нечем дышать. Стало просто больно. Ни где-то, а везде. Везде было так больно и так страшно, что я не сразу смог открыть свою «руку». Король червей, пятерка бубен, король треф… Уже пара, но этого мало… Если еще две пятерки… но нет – вряд ли: фулл-хаус – так не может повезти, играя вслепую. Дальше, вскрывай дальше, давай, одним махом – обе карты!
Рывок. Зажмурив глаза. Что сейчас: пуля в лоб, что?!
- Не может быть, - хрипит кто-то у меня за плечом. – Не может этого быть…
Еще жив. Я все еще жив, значит…
Открываю глаза: на столе, поверх пары королей и скромно помалкивающей пятерки – еще пара. Королей. Каре… У меня. Каре… Я… мы… будем… жить?
Смотрю, не веря, на его флеш, потом – на самого противника.
- Поздравляю, - протягивает он мне руку. – Отличная игра.
- Я… я… мы можем быть свободны? – Мне что-то совсем не верилось в положительный исход этой игры. Даже с каре на руках…
- Конечно: вы выиграли. Я всегда держу данное мной слово. А это, пожалуй, я возьму: не пропадать же добру, - не успел я и глазом моргнуть, как капсюль с цианистым калием оказалась во рту проигравшего. – Вкуснятина. Не хотите? Витамин C полезен молодому организму.
Я с открытым от изумления ртом смотрел на моего недавнего противника, с блаженной улыбкой причмокивающего пилюлей с ядом. НЕ-ядом… Постойте-ка…
Я схватил со стола шприц и сдернул защитный колпачок. Он оказался пуст – иглы не было. Тут же отшвырнул его в сторону и вооружился стилетом. Подделка. Я скорее вскрою себе вены изолированным проводом, чем им. Пистолет оказался не заряжен. Я пару раз нажал на спусковой крючок, но оружие лишь растерянно щелкнуло, не понимая, отчего оно не извергает из себя раскаленную смерть, несущуюся на скорости в четыреста двадцать метров в секунду…
- Что за…
Я не успел договорить: в комнату, не слишком уж церемонясь, втолкнули вас, мои друзья. Те, на кого я не более чем пять минут назад играл в покер.
- Думаю, моя миссия выполнена, - тем временем снова заговорил мой недавний сосед по карточному столу. – Господин Такешима полностью оправдал Ваши ожидания и достоин безоговорочного доверия.
- Благодарю…
Я резко обернулся. Кай только что откланялся нашему несостоявшемуся палачу (а не был ли и он такой же искусной подделкой, как и вся эта игра?) и теперь смотрел на меня:
- Прости, Кою: мы с ребятами не могли определиться… Понимаешь, я решил оставить пост лидера и… Думаю, ты доказал, что можешь полностью меня заменить на этом…
Он не договорил: сначала в него полетел пластмассовый нож, за ним – вполне увесистый пистолет:
- Убью, собственными руками придушу. А, нет, - метнулся к столу: - Я это позаимствую? – Схватил шелковый шнурок и уже с ним рванул за успевшим скрыться за дверью Ютакой. Как же, проверить меня затеялся, оставить пост лидера решил… Ну, сейчас я наглядно продемонстрирую, стоит ли доверять блондинке-гитаристу…
________________________________
*Рука – раздача
**Банкролл - это денежный капитал игрока, т.е. деньги, используемые для игры.
***Тильт, впасть в тильт (Tilt) - Играть неразумно или опрометчиво под влиянием эмоций.
****Хедс-ап (один на один, Heads Up) - Соревнование за банк между двумя игроками.
*****Шоудаун (showdown) - вскрытие карт после окончания всех кругов торговли.

back