Хайд женился.
Тетсу сначала даже не поверил, когда ему сообщили. Мысленно повторил эту фразу несколько раз, потом произнес вслух. Даже думал написать на бумаге, но решил не сходить с ума. И, тем не менее, эта женитьба никак не вписывалась в его картину мира.
Конечно же, они все уже вошли в тот возраст, когда вопрос о семье встает достаточно остро. Однако Тетсу привык думать, что с их профессией и образом жизни брать на себя ответственность мужа и уж тем более отца было бы несколько необдуманно. На самом себе басист успел поставить крест — уход Аюми несколько лет назад ударил гораздо больнее, чем он мог предположить. Обдумывая все произошедшее бессонными ночами, он пришел к выводу, что с личной жизнью у него вряд ли сложится. У него была музыка, группа. Больше ничего. С одной стороны, это его пугало и огорчало, но с другой, он был готов на такую жертву. Он ни в коем случае не считал, что и остальные члены группы обязаны принять такую точку зрения. К примеру, он не был бы шокирован, если бы женился Юки. Ударник относился к тому типу мужчин, к которым девушки обычно долго присматриваются, а потом влюбляются до беспамятства. Им пришлось пару раз сталкиваться с тайными его воздыхательницами из стаффа, готовыми по первому же зову сразу пойти прямо замуж. Видимо, он брал их удивительной смесью припанкованности и врожденной интеллигентности.
Или же Кен. Гитарист, конечно, был далеко не самым верным мужчиной на свете и совсем не стремился к длительным отношениям, но Тетсу бы не удивился, если бы какая-то предприимчивая молодая особа вскружила ему голову достаточно для бракосочетания. Кен обладал страстно увлекающейся натурой, и в этом была его большая слабость. Но вот Хайд...
Он был сложным человеком. Замечательным по-своему, необычным, интересным, ярким. И верным — несмотря на все перипетии, Тетсу в этом не сомневался ни на секунду. Басист сейчас не поставил бы ни гроша на то, что Хайд не бросит его группу, однако в любой момент без сомнений доверил бы ему свою жизнь. С таким человеком можно было продуктивно и успешно работать, к нему можно было придти с горем, с ним весело было переживать радость. Ровно до тех пор, пока это общение оставалось дозированным. Тетсу, конечно, не мог поставить себя на место девушки и, тем не менее, был уверен — влюбиться в вокалиста можно было до беспамятства; строить с ним семью было бы уже безумством. Он был совершенно непредсказуем, абсолютно беспомощен в быту и слишком себе на уме. И, да, Кен не ошибался — Хайд был эгоистом. Предвидеть, куда его беспокойный дух зашвырнет своего хозяина в следующую минуту, было невозможно. А жить в жерле вулкана не так уж и просто.
Впрочем, женщины были существами малопонятными, к тому же, могли преследовать свои, им одним понятные, цели. То, что он не понимал мотивацию невесты, было неудивительно. Гораздо больше он ломал голову над решением Хайда. Он вдруг внезапно понял, что за все время их знакомства ни разу не видел Хайда в компании девушки. Он сам поражался тому, насколько безоговорочно принимал вокалиста со всеми его причудами и особенностями. И как-то успел привыкнуть, что известные ему романы Хайда всегда были связаны с еще одним мужчиной. Так повелось изначально, и Тетсу даже не пытался что-то анализировать. Однако сейчас, глядя на официальное заявление о женитьбе вокалиста, он начал медленно осознавать, что чего-то не понимает. А, возможно, и много чего. В том, что Хайд мог влюбиться в девушку, ничего шокирующего в принципе не было. Однако то, что он позволил этой девушке стать частью своего личного пространства, было на него совершенно не похоже. Ответ на этот увлекательный вопрос напрашивался сам собой. И чем более очевидным он становился, тем меньше он нравился Тетсу. Одиночество. То, чего Хайд боялся даже больше, чем вторжения в личную жизнь. Глухое одиночество.
Тетсу хорошо знал избранницу вокалиста — модель и актрису Мегуми Оиши. «Хорошенькая как куколка» — так ее описал сам новоиспеченный супруг при их первой встрече. Тетсу присутствовал при этом событии; строго говоря, при нем присутствовала вся Япония. Модель пригласили в качестве гостьи на одно из телевизионных шоу, в котором участвовала группа, специально для вокалиста, успевшего несколько раз упомянуть про свой интерес к ней. Шоу удалось на славу — они долго потом еще хохотали над растерявшимся и восторженным Хайдом, который, несмотря на все смущение, так и не связав двух слов, все же успел погладить Мегуми по руке. С таким видом, будто не верил, что она реальная. Кен при виде этой сцены от смеха чуть под стол не сполз. Однако, даже несмотря на горящие глаза Хайда, никто из них тогда ни за что бы не подумал, что эта забавная ситуация могла иметь такие серьезные последствия. С одной стороны, такое развитие не могло не радовать — Тетсу мало кому так желал счастья в жизни, как Хайду. С другой же... С другой, он не мог отделаться от ощущения беспокойства. Во всей ситуации было что-то странное, неправильное. Он гнал от себя мрачные мысли всеми силами, поздравил вокалиста по телефону и даже не удивился тому, что его не пригласили на свадьбу. И, тем не менее, успокоиться ему так и не удалось. Могла ли Мегуми скрасить одиночество вокалиста? Безусловно. Могла ли она это одиночество вылечить? Обманывать себя Тетсу не стал. Конечно же, нет.

***

Кофе получился отвратным. Тетсу настолько привык к растворимому, который был вынужден пить в турах, студиях и на съемочных площадках, что совсем отвык от вкуса настоящего кофе. И теперь все никак не мог смириться с его горечью и терпкостью. К тому же, к тридцати годам у него закралось подозрение, что он совершенно не умел его варить. Сделав пару глотков и поморщившись, он со вздохом добавил еще три ложки сахара, надеясь забить мерзкий привкус. Тут же убедившись, что это не помогло, он, ни капли не сожалея, вылил содержимое чашки в раковину и снова поставил чайник на плиту. Слава Богу, в запасах на кухне всегда можно было найти упаковку Nescafe.
Вернувшись с дымящейся чашкой в руках в мини-студию на втором этаже квартиры, он в сотый за сегодня раз нажал на кнопку Play. Комнату заполнила мелодия его новой песни, не дававшей ему покоя вот уже несколько недель. Совсем недавно он понял, что с ней было не так. И даже нашел решение проблемы. Однако решение вот уже четыре дня не подходило к телефону. Тяжело вздохнув, он потянулся за трубкой, нажимая на Repeat. Вопреки его ожиданиям на том конце провода внезапно оборвались гудки, раздался какой-то шорох и негромкий голос произнес что-то неразборчивое.
- Алло? Кадзу-сан? Это Тетсу из Ларуку. У тебя есть время поговорить?
В первый раз они встретились в Лос-Анджелесе.
Тетсу любил Лос-Анджелес. Из всех американских городов этот был его любимым. Наверное, в первую очередь потому, что он освоил его абсолютно самостоятельно.
Это было потрясающее чувство — в одиночку покорять новые города в разных концах света. В этом плане он мало был похож на большинство своих соотечественников — японцы всегда были известны тем, что за границу предпочитали выезжать исключительно группами, желательно никогда, при этом, не отрываясь друг от друга. Тетсу был другого склада. Он сам списывал эту особенность на свое детство — его семья никогда никуда не выезжала. Родители не любили, бабушке и дедушке было тяжело. По крайней мере, так он это понимал. Как бы там ни было, ездить по новым местам он начал уже самостоятельно в довольно взрослом возрасте. Даже когда у него появилась группа, с которой он постоянно ездил в туры, басист все равно находил время для таких одиночных вылазок. Каждый раз это был в некотором роде вызов — один в незнакомом городе. В юности он катался по Японии, но со временем этого стало мало. Вызов был не очень серьезным — он знал язык, он понимал культуру, он чувствовал людей. Ему хотелось большего, и он стал выезжать за границу. Правда, совсем уж в одиночку не получалось, — менеджмент в этом плане был крайне строг. Чтобы избавиться от опеки, ему пришлось бы уезжать тайно, а подобное поведение для Тетсу было неприемлемым. Поэтому с ним всегда ехал охранник и переводчик. Однако на месте он все равно улучал возможность погулять самостоятельно. В США, в Город Ангелов, он поехал уже будучи мега-звездой дома, и целых два дня наслаждался полной свободой и ощущением легкой опасности. Ему даже удалось выбраться на крышу самого высокого в городе небоскреба — на Башню Банка США. Глядя вниз с высоты семидесяти трех этажей, он дал себе слово тогда, что обязательно в одном из своих клипов упадет с такого здания вниз. Высота его завораживала и восхищала. Наверное, он был одним из самых больших фанатов небоскребов в мире.
С тех пор он ездил в Лос-Анджелес нечасто, но регулярно. И во время одной из таких поездок в знаменитом японском рокерском клубе он и познакомился с гитаристом и лидером Oblivion Dust.
Тетсу никогда не был большим поклонником творчества этой группы. На его вкус ее музыка была слишком сильно стилизована под западные стандарты. Учитывая то, что фронтмен группы был англичанином, в этом не было ничего удивительного, но Тетсу не нравилось. Oblivion Dust считались группой андерграундной и не могли похвастаться большими масштабами успеха, зато у них была крепкая фан-база, преданная до невозможности. К тому же, несмотря на скромный успех дома, они были популярны за границей настолько, что даже ездили в британский тур с The Prodigy, а король всея ужаса Мэрилин Мэнсон пригласил их сопровождать его в своем японском турне. О таком большинство японцев могло только мечтать. Так что не было ничего удивительного в том, что музыканты группы были просто нарасхват, — в частности Каз успел поиграть со многими культовыми джей-рокерами. Даже съездил в последний тур почившего Хидэ. К тому же, он обладал специфическим стилем игры на гитаре — вроде ничего особенного, но с изюминкой, всегда стопроцентно узнаваемым.
В общем, знакомство с таким музыкантом не могло помешать, случай был подходящий, поэтому, заприметив его в клубе в Лос-Анджелесе, Тетсу, не задумываясь, пошел знакомиться. Однако тогда разговора не получилось — Каз был в компании каких-то друзей, и отрывать его было бы некрасиво. Тем не менее, Тетсу успел все-таки пригласить его посетить один из концертов L'Аrc~en~Ciel в качестве VIP-персоны. Прошло около двух лет, и Тетсу практически забыл о той встрече, когда, после того самого, нервного финального концерта их последнего перед хиатусом тура, Каз вдруг появился в проеме двери в гримерку и, поздоровавшись, спокойным тоном поинтересовался, не помешает ли им. Тетсу, находившийся в крайне возбужденном и взвинченном состоянии, хотел, было, намекнуть, что время не самое подходящее, но, увидев реакцию Хайда, выдавил из себя приветливую улыбку и пригласил гитариста внутрь. Не то, чтобы вокалист вел себя как-то уж совсем из ряда вон. Просто на его лице появилось выражение, которое басист не видел уже несколько лет, —удивленный интерес. За это Тетсу был готов терпеть Каза хоть всю ночь напролет. В общем-то, так и случилось. Кен с Хайдом наперебой настояли, чтобы гитарист Oblivion Dust пошел с ними в бар отпраздновать окончание тура. Обычно, такие вещи отмечались в очень узком кругу без посторонних, но Тетсу не мог отделаться от ощущения, что гитарист с вокалистом очень не хотели оставаться наедине со своим раздраженным лидером. Юки поддержал их просто по доброте душевной, так что в итоге, несмотря на усталость, Тетсу несколько часов болтал с ними в ресторане. Ну, то есть, он в основном молчал и слушал. А послушать было что. Каз оказался поразительно молчаливым, но Кен с Хайдом умело вели разговор так, что в итоге он с удовольствием рассказал им множество баек из своей бурной биографии. Он со своей группой объездил полмира и был знаком с огромным количеством самых разных музыкантов, поэтому они слушали его чуть ли не с открытым ртом. Это было даже удивительно — L'Аrc~en~Ciel были намного более крутой группой, но опыта за границей у них не было практически никакого. Тетсу даже подметил про себя парочку советов, как завоевывать неприветливый Запад. Так, на всякий случай.
Под утро, очень много выпив, наговорившись до боли в горле и до тошноты наигравшись в бильярд, они сидели за столом, подремывая, а Каз с Хайдом продолжали о чем-то тихо разговаривать. Каз оказался хорошим слушателем, он не перебивал и выказывал вежливый интерес, по крайней мере, внешне. Вокалист был абсолютно счастлив. Тетсу даже начал переживать за уши добросердечного гитариста, но Каз, похоже, был совсем не против такого общения. Тетсу еще никогда не видел, чтобы Хайд так быстро перед кем-то раскрывался. И был уверен, что двое мужчин моментально станут закадычными друзьями.
К его великому удивлению, этого не произошло. Хайд ни словом не заикнулся больше о гитаристе, пока они еще общались, а потом и вовсе исчез из их поля зрения. А вот сам Тетсу, изнывавший от скуки в бессрочном отпуске, решил, что с Казом стоило бы встретиться еще разок. Теперь уже для совместной работы.
- О, здравствуй, Тетсу-сан. Рад тебя слышать. Я могу чем-то помочь?
- Ну, в общем, я думаю, да.
- Я внимательно слушаю.
Каз без предупреждения нажал на красную кнопку, прекратив запись и прервав Тетсу прямо посреди фразы. Басист, тяжело вздохнув, стянул с головы наушники и вышел из вокальной кабины. Сейчас он ненавидел петь.
Вообще, ему это занятие нравилось, даже очень. Он отлично знал, что не обладал шикарным голосом, поэтому никогда не рассматривал себя как возможного кандидата в вокалисты в собственной группе. Тем не менее, он любил петь, он любил вести бэквокал, он любил брать в руки микрофон на сцене. Однако сейчас, записываясь, он ненавидел весь процесс. Казалось бы, возможность переписывать партии сколько угодно раз должна была радовать и облегчать задание, но на деле все оказалось наоборот. Открывая рот от случая к случаю, любую неудачу можно было списать на собственный, абсолютно понятный непрофессионализм. С записью такой подход был невозможен — материал должен был быть спет на высоком уровне. Само собой, он не собирался тягаться с маститыми вокалистами, и меньше всего с Хайдом. И все же, он считал, что раз уж взялся выпускать сольник, то и петь должен более-менее приемлемо, без всяких оговорок. Это оказалось непросто. Совсем непросто. Он бился не на жизнь, а на смерть чуть ли ни с каждой строчкой. И присутствие Каза задачу вовсе не облегчало.
- Что-то опять не так, Кадзу-сан?
Гитарист не ответил, продолжая копаться в микшерном пульте и задумчиво покусывая губы. Тряхнув головой, Тетсу потер лицо руками — методы работы Каза отличались некоторой спецификой, к которой не так-то просто было привыкнуть. К примеру, он не обсуждал проблему до тех пор, пока не находил для нее решение. Тетсу, привыкший обсуждать любую мелочь, был выбит из колеи такими методами, но спорить особо не стремился — гитарист Oblivion Dust был отличным звукорежиссером, способным придать многострадальной песне именно то звучание, о котором басист мечтал. Да и к тому же, потерпеть раз в жизни было можно. Но вот как с таким человеком можно было работать в группе, он и представить не мог. Пошатавшись по студии минут пять, не тревожа задумавшегося гитариста, Тетсу наконец не выдержал и встал над ним, придавая своему лицу вопрошающее выражение. Каз заметил его секунд через десять и улыбнулся.
- Как хорошо, что ты здесь, Тетсу-сан, я подумал уже, что ты ушел куда-то. Я пришел к выводу, что, несмотря на твои пожелания, гитару необходимо утяжелить. Ответственность за этот эксперимент беру на себя. Что же касается твоего вокала, то... ты не мог бы выразить в куплетах сильную обиду?
- Обиду?
- Именно. Тут не хватает страсти. Ты не можешь выразить всю тонкость чувств голосом, это очень немногие могут, но, думаю, с обидой ты справишься. Попробуешь?
Ошарашенный таким количеством слов, вылившимся их уст гитариста за раз, Тетсу решил не противиться и последовать совету, судорожно соображая, как ему получше вложить в свое пение обиду. Все-таки, лиричные и легкие вещи ему удавались намного лучше. Проблема состояла в том, что такие в последнее время как-то не писались. Он до сих пор тихо радовался, что его «Finale» прошла кастинг на попадание в последний альбом L'Аrc~en~Ciel, и ему не пришлось петь ее самому для своего сольника. Выкинуть ее он бы пожалел, а справиться с депрессивной истерикой не смог бы. Ему даже было как-то неудобно перед Хайдом за такой беспросветный мрак. Впрочем, вокалист им отомстил своей «Anemone», так что баланс был восстановлен. Закрывшись в вокальной кабине и надев наушники, он стал вспоминать все обиды, какие ему пришлось пережить, чтобы пробудить в себе требуемые эмоции.
Вопреки его ожиданиям, гитарист оказался прав — «Tightrope» от накала страстей только выиграла. Сам Каз не поскупился и записал очень громкие и яростные гитарные пассажи. Конечно, из-за этого самого Тетсу в песне стало намного меньше, но он не был против, — в конце концов, ради хорошего результата можно многим поступиться. Затерев запись до дыр и придя к выводу, что она определенно удалась, они вдвоем пошли в близлежащий суши-бар, чтоб отметить успешное окончание совместной работы.
- Спасибо большое за помощь, мне очень понравился результат.
- Без проблем.
- Я подумываю снять клип. Ты не против будешь поучаствовать?
- Без проблем.
Тетсу глянул на него, еле сдерживая ухмылку, — эта манера общения была удивительной. Каз внимательно осмотрел свой кубик риса с куском угря и отправил его в рот, никак не отреагировав на взгляд басиста. Абсолютно непробиваемый.
- Когда вы собираетесь записывать следующий альбом?
Каз пару секунд молча на него смотрел и, придя к выводу, что ответ «без проблем» будет совсем не к месту, безэмоционально выдал:
- Сомневаюсь, что вообще будем.
- Почему?
- Нет особого интереса. Мне больше нравится начинать что-то новое, чем тащить за собой груз уже созданного. Мой подход к этому вопросу сильно отличается от твоего, я слишком ленив для такой нервотрепки. А вы надолго в хиатус?
- Зависит от Хайдо-сан.
- О, да. Этим вокалистам только дай свободу, тут же уйдут в сольное плаванье в далекие моря. - Каз хитро улыбнулся, явно не слишком страдая от того, что его вокалист тоже пошел по такому пути. - Но Хайдо-сан, конечно, есть, что сказать. В этом сомневаться не приходится, - задумчиво протянул он.
- Хм. Думаю, ты прав. Впрочем, уверен, что нам всем такой перерыв будет полезен. Я, к примеру, хоть отдохну немного, переключусь на что-нибудь более приземленное, чем музыка.
- Понимаю. Организаторский труд — самый неблагодарный труд в мире.
Тетсу про себя с ним согласился. Разобравшись с основным блюдом и погрузившись в ожидание десерта, Тетсу вдруг вспомнил один из слухов, ходящих о Казе в кругах джей-рокеров.
- Кадзу-сан, я слышал, ты заядлый рыбак?
Каз приподнял брови.
- Есть такое, а что?
- Да я просто хотел тебе предложить куда-нибудь сходить вместе, развлечься. И вспомнил про рыбалку. Как ты думаешь?
- С большим удовольствием.
- Только вот я очень плохо разбираюсь в предмете, так что даже и не знаю, куда можно было бы поехать.
- О, об этом не переживай, я тебе все расскажу и организую.
Он не соврал. Через полчаса Тетсу знал о рыбалке больше, чем об игре на бас-гитаре. Видимо, он попал с темой в десятку, — Каз рассказывал про спиннинги и поплавки так красочно и увлеченно, что впору было поверить: рыбалка была лучшим изобретением человечества. Сидя в машине по пути домой и встраивая в уме рыбалку в свои планы на ближайшие дни, Тетсу не мог сдержать веселого смеха, вспоминая загоревшиеся черные глаза гитариста, бурной жестикуляцией показывающего, как надо забрасывать удочку.
Все-таки, Каз был странным парнем. Не вызывающе странным, не на показ. Его нельзя было назвать неформалом. Однако он определенно отличался ото всех, с кем Тетсу приходилось встречаться. От гитариста исходило что-то среднее между несокрушимым спокойствием и определенной долей безразличия. Он мало говорил. Действительно мало. И эта особенность тоже была странной. Тетсу сталкивался в жизни с молчунами — Юки, к примеру, тоже не любил болтать. У него это выражалось в том, что он отвечал односложно, а если было возможно, то вообще предпочитал словам скупые жесты и кивки. С Казом все было по-другому: на вопросы он отвечал кратко и лаконично, стараясь максимально быстро и четко расставить все точки над «и», и сам крайне редко проявлял инициативу. Однако если он уже начинал говорить, то из него выливался длинный, обстоятельный и красноречивый текст, полный иронии и сложноподчиненных предложений. Его было интересно слушать, и к нему хотелось прислушиваться. Более того, несмотря на его молчаливость, с ним хотелось общаться — Каз умел слушать. По-настоящему, вникая в самую суть, выстраивая логическую цепочку из услышанной информации и тут же приобретая свою, очень адекватную и часто неординарную точку зрения. Которую он, при желании собеседника, выражал четко, прямо и мягко. После пары таких разговоров могло даже создаться ощущение, что Каз несколько раскрылся, дал заглянуть себе в мысли. Тетсу хватало опыта, чтобы не попасть в эту ловушку, — что бы Каз ни говорил, как бы многозначительно он ни промолчал, одно было неоспоримо: бoльшая часть айсберга оставалась глубоко под водой, надежно скрытая ледяной толщей.


***

- Привет, Тет-чан, как дела?
- Все в порядке, Кен, рад тебя слышать.
- Я тебя тоже. Он не звонил?
- Неа.
- Уже около года прошло с тех пор, как он с нами связывался в последний раз.
- Я знаю.
- И что ты думаешь?
- Ничего не думаю. Жду. Рано или поздно позвонит.
- А я начинаю потихоньку нервничать.
- Боже, Кен, только не начинай паниковать. Все будет хорошо.
- Кстати, ты слышал? Он ведь женился.
- Ну, конечно же, я слышал. Я же не на луне живу.
- И нас на свадьбу не пригласил...
- Его свадьба — имеет право приглашать тех, кого считает нужным. Или тебе так хотелось поглазеть на прелестную Мегуми в подвенечном платье?
- Лично я бы не отказался, не на Хайда же пялиться. Но дело, в общем-то, даже и не в этом. Мы же вроде как друзья, а друзей на такие события приглашают.
- Знаешь, Кен, я бы не стал все упрощать до простого «мы — друзья». В чем-то мы намного больше, а в чем-то — намного меньше. Так что я как раз не был удивлен, что он нас не позвал. - Послушав пару секунд напряженное молчание гитариста, Тетсу решил немного ослабить эффект собственных слов. - К тому же, мы ничего не знаем. Может, они вообще никого не пригласили, предпочитая отпраздновать вдвоем или с родителями. Это нормальная практика.
На другом конце провода хмыкнули.
- Ну, может, ты и прав. Ладно, оставим личную жизнь. Ты слышал его сольник?
Тетсу закатил глаза.
- Как ты думаешь? Ну, разумеется, я его слышал. И не один раз.
- И как он тебе?
- Это один из лучших альбомов, что я слышал.
- Вот и я тоже. Я послал ему поздравления с успешной работой, но он не ответил.
- А я ничего не слал. Я скажу при встрече.
- Не боишься, что обидится на отсутствие реакции?
- Нет. На это не обидится. Он и сам отлично знает, как мне понравились эти песни. Они не могли не понравиться. - Он задумался ненадолго, слушая, как в трубке отчетливо закурили. - Но я бы не хотел, чтобы он приносил такие песни для Ларуку.
- Они совсем не подходят нам по стилю, я согласен.
- Не потому. Мы бы их испортили.
- Вот сколько лет тебя знаю, а все равно ты порой говоришь на незнакомом мне языке.
Тетсу засмеялся.
- Ты зачем, все-таки, позвонил, а?
- И не проведешь тебя. - Кен тоже смеялся. - Ладно. Я хотел тебя пригласить в ресторан.
- В ресторан? Ты что, все-таки решил признаться мне в своих чувствах после всех лет?
- Нет, я еще пока не созрел. А если серьезно, мы будем не одни.
- А с кем?
- С Сакурой. Эм... Тетсу, ты еще здесь?
- Куда я денусь? Просто это как-то слишком неожиданно, скажу тебе честно.
- Ты не хочешь с ним встречаться?
- Я этого не говорил. Я просто даже не думал о такой возможности. И, зная тебя, подобное предложение явно не упало с неба. Я чего-то не знаю?
- Да. Я предложил ему организовать со мной группу.
- Группу?
- Эй. Тетсу, ты там что, в обмороке? Я никуда не ухожу! Просто пока мы все равно висим в воздухе, я решил собрать группу. С ним.
- Спасибо, успокоил. Эм... А он согласен?
- Он был страшно удивлен и даже шокирован, когда я к нему заявился с таким предложением. Но согласился, да.
- Я его понимаю. В смысле, его шок.
- Почему?
- Ты тогда ему даже не звонил, я подумал, ты не хочешь иметь с ним ничего общего. Думаю, он полагал так же.
- Тогда я не знал, как реагировать. Но теперь пришло осмысление. Тем более, что мы все-таки хорошо ладили с ним. А тут все навалилось. Мало того, что его явно не устраивало развитие группы, так еще и сильно не повезло кое с кем.
- Не делай из него такую уж жертву обстоятельств.
- Я ничего не делаю. Просто его вторым вопросом после «Кен, какими судьбами?» был «Как Хайд?».
- Надеюсь, ты его успокоил?
- Само собой. Про хиатус сказал, что мы все так решили, посовещавшись.
- Спасибо тебе.
- Глупости. Так пойдешь?
- А он не против?
- Он сам предложил, если честно. Ему хочется тебя увидеть. Но почему-то он отказался звонить тебе сам.
- Тогда пойду, конечно. Куда, когда?
- Завтра? Я за тобой заеду в два, если тебе подходит.
- Договорились.
- Тетсу?
- А?
- Спасибо. Я не знаю, как передал бы ему твой отказ.
- Мне даже хочется на тебя обидеться за то, что ты считал меня способным отказать в такой ситуации. До завтра, Кен-чан.
Ровно в два часа на следующий день с улицы под его окнами раздались нетерпеливые гудки. Глянув на себя в зеркало и придя к выводу, что ему удалось привести себя в относительно божеский вид, Тетсу вышел из квартиры.
В машине Кена было жутко холодно — кондиционер работал на полную мощность. Явный признак того, что гитарист несколько нервничал, — от переживаний ему всегда становилось очень жарко. Поежившись и запахнув на груди куртку, Тетсу пристегнул ремень безопасности.
- Сакура будет ждать нас там?
- Да, сказал, что сам подойдет.
- Ну, тогда трогай, опоздаем. В это время всегда страшные пробки.
- Подождет, если что, не волнуйся.
Вопреки своим словам, Кен рванул с места с явным превышением скорости. Проехав с полдороги в молчании и послушав песни на радио с гораздо большим вниманием, чем они того заслуживали, Тетсу наконец задал вопрос, мучивший его всю ночь.
- А Хайда он не просил пригласить?
- Нет. Даже не заикнулся. - Кен резко дернул рулем, объезжая грузовик. - Но я знаю, что они пару раз общались с того момента, как я начал работать с Сакурой. А может, и до этого тоже.
- Общались?
- Да. Чья это была инициатива, я не знаю. Но это факт.
- Даже не знаю, что об этом думать, если честно.
- Ничего не думать.
- Ты мне вот что скажи. Чтоб я знал, к чему мне готовится. Сакура в обиде на меня, нет?
- Судя по его словам, нет.
- По каким?
- «Знаешь, Кен, я бы не смог быть частью такой группы. Вы ушли совсем на другой уровень, и меня это радует». Судя по тому, как он это сказал, он говорил честно. И отсыпал кучу комплиментов Юки.
- Я рад, что ты организовал с ним группу. Это его подбодрит, введет обратно в струю.
- Очень надеюсь. Мне кажется, он был рад возможности хоть как-то быть причастным к собственному прошлому.
- Нам всем нужна связь с прошлым.
Машину снова кинуло в сторону.
Выбираясь из автомобиля на стоянке ресторана, Тетсу пообещал себе, что домой поедет на такси. Вслед за Кеном он поднялся на второй этаж и прошел к столику у окна, огороженному занавеской. Сейчас она была отдернута, так что он сразу увидел мужчину в темной одежде, рассматривающего вид из окна. Он не нервничал, но сердце забилось чаще. От радости или же от напряжения, он так и не смог определить.
- Сакура-чан, вот и мы. Извини, что заставили тебя ждать, но там такие пробки, просто ужас. - Среагировав на оклик гитариста, Сакура повернулся и встал им на встречу. Он изменился. Гораздо больше, чем кто-либо из них троих, оставшихся участников L'Аrc~en~Ciel того состава. Не образ — все те же черные волосы до плеч, подтянутая фигура и черный наряд. Однако на лице появились морщины, а глаза не горели опасным огнем. Впрочем, он не выглядел сломленным, скорее просто несколько подавленным. Бег сердца слегка замедлился.
- Привет, Кен. Все в порядке, не переживай. Здравствуй, Тетсу-кун. Я очень рад тебя видеть. - Он посмотрел басисту в глаза и протянул руку. Улыбнувшись, Тетсу крепко ее пожал.
- Я тоже рад видеть тебя в добром здравии, Сакура-кун.
- Ну что, присаживайся, Тетсу, сейчас мы тебя вкусно покормим, а то ты наверняка все это время ничего не ел. - Кен пропустил его к месту у окна, прямо напротив Сакуры, а сам сел рядом с ударником. - Сам-то ты по ресторанам не ходок, а готовить ты никогда не умел. Я помню, Сакура, как он меня к себе домой приглашал, после школы. И, к сожалению, всегда старался подгадать, чтоб его бабушки не было дома. Она-то нас всегда отлично кормила, вкусно и много. Но Тетсу хотелось, чтоб мы вдвоем побесились. Из-за врожденной вежливости он меня тоже кормил, сэндвичами собственного приготовления. Так вот, положа руку на сердце, ничего отвратнее я в своей жизни не пробовал.
- Тогда ты не жаловался. Это ты просто избаловался.
Сакура тихо рассмеялся над их шутливой перепалкой. Официант принес меню. На какое-то время все трое углубились в его изучение. Вдруг Тетсу почувствовал на себе взгляд барабанщика и поднял глаза.
- Я слышал, пару лет назад твоя бабушка скончалась? Прими мои глубочайшие соболезнования, я помню, как она была тебе дорога.
- Спасибо, Сакура. Я тронут, что тебе не все равно.
Они сделали заказ. Сакура попросил свиной суп. Тетсу еле сдержался, чтобы не вздрогнуть. Он не знал, понял ли Кен, но ему показалось, что это намек. Ударник однажды уже заказывал свиной суп. Это был их самый первый поход в ресторан с новым участником группы, много-много лет назад. Ситуация вышла очень забавной. В первые полчаса разговор был крайне оживленным и интересным, но, насытившись, все как-то потихоньку умолкли. Самый верный признак, что пора расходится. Голодным оставался один Сакура, которому так и не принесли его свиной суп. Подозвав официанта, ударник задал закономерный вопрос. И услышал в ответ, что заказ давно выполнен. Только тогда они заметили, что притихший Хайд тайком доедал последние ложки супа барабанщика. И сверкал на них хитрющими глазами. Кажется, именно в тот момент судьба была решена. Глянув на Сакуру, он понял, что заказ ударника вызвал у него правильные ассоциации, — Сакура смотрел на него, слегка улыбаясь.
- Кен рассказал мне про вашу группу. Я очень рад, что ты согласился играть с ним. Кен от счастья и энтузиазма прямо светится.
- Ну, прямо!
- Еще как светишься!
- Мне тоже очень радостно, хотя должен сказать, что меньше всего на свете думал о возможности поиграть с кем-нибудь из вас еще раз. Это замечательно. В чем-то привычно, а в чем-то совсем по-другому. И крайне интересно.
- Могу себе представить. Надеюсь, Кен на тебя не слишком давит в плане материала?
- Нет, что ты, совсем нет. Я тоже пишу песни.
- Не делай из меня монстра, я всегда делюсь.
- Конечно, Кен-чан.
- Я считаю нужным тебя поздравить, Тетсу-кун.
- С чем, Сакура?
- Я был прав тогда — я таки увидел вас в Токио Доум. И уже не один раз.
- Ты ходил на наши концерты?
- Само собой.
- Почему ты не сказал? - Кен, кажется, тоже был ошарашен. - Мы бы тебе организовали лучшие места и все такое.
- Это совершенно ни к чему. Теперь я простой поклонник. К тому же, в таких анонимных посещениях есть большая прелесть. И не могу не отметить, вы очень выросли. Вас почти не узнать. И ты стал играть намного лучше, Тетсу-кун.
- Спасибо. Я бы не стал утверждать, что так уж и лучше. Просто совсем по-другому.
- Лучше, лучше. Мы с тобой оба знаем. Я очень рад, что Юки-сан согласился играть с вами. Он — отличный парень и превосходный профессионал. Лучшей замены себе я бы и представить не мог.
- Спасибо. Думаю, ему было бы приятно это слышать.
Они проговорили довольно долго, особенно учитывая опасения Тетсу перед встречей, что они вообще не смогут нормально пообщаться. Обсудили все новые группы хоть какой-нибудь степени значимости, поговорили об отпусках и поездках за границу, поспорили о качестве музыкальной аппаратуры нового поколения и обсмаковали победы токийской футбольной команды. Другими словами, приятно провели время. Под конец обеда Кен отлучился в туалет. Просидев пару минут в молчании и понаблюдав за струей дыма от сигареты ударника, Тетсу спросил:
- Как ты? Я имею в виду не группу, не Кена и все такое. Как ты сам?
- Хорошо, Тетсу. Правда. Я сам не ожидал, что смогу так быстро встряхнуться, но теперь я действительно чувствую себя хорошо. Это новое качество жизни. Конечно, ничто не проходит бесследно, но сейчас это все наконец начинает приобретать смысл.
- Мне очень радостно это слышать.
- Спасибо, что пришел. Я сам хотел тебя позвать, так Кену и сказал, но в последний момент стушевался. Прости мне эту слабость.
- Глупости. Неизвестность всех пугает.
- Мне очень понравилась твоя работа с Кадзу-сан, кстати. Хотел тебе сказать, чуть не забыл. Несколько мрачновато для тебя, но красивая песня, очень атмосферная. Про работу самого Каза говорить не приходится.
- Это точно. - Тетсу широко улыбнулся, вспомнив молодого гитариста. - Он четко знает, чего хочет. Спасибо за комплимент, мне очень приятно.
- У Хайда сольное творчество тоже вроде идет, как по маслу. Потрясающе красивая музыка. Я ему даже позвонил и повосхищался.
- Надеюсь, он обрадовался?
- Удивился. Я думал, он не захочет общаться, но потом он сам позвонил. С тех пор мы периодически созваниваемся. Может, со стороны это выглядит, как попытка вернуть что-то. Но на самом деле мне просто приятно чувствовать себя как бы немного причастным.
- И правильно. Мы пошли разными путями, но рвать отношения вовсе ни к чему. Я рад, что мы собрались, и приятно провел время.
- Я тоже. Может, мы еще даже и поработаем вместе. Ты мне когда-то обещал сыграть для меня на гитаре, если я захочу заняться сольным творчеством. Пока что у меня есть Кен, но если вдруг карты лягут по-иному, то...
- То обращайся. Я никогда не прочь поиграть на гитаре, ты ж знаешь.
- Договорились.
Они замолчали еще на минуту. Тетсу подумал, что Кен сильно задерживается, и решил, что гитарист специально давал им двоим время обсудить все вопросы. Улыбнувшись своим мыслям, он глянул на Сакуру.
- Слушай, можно я тебе задам один очень личный вопрос насчет Хайда?
Сакура посмотрел на него с явным удивлением и напряжением, но кивнул.
- Как тебе удалось уговорить его взять твой текст для его песни?
Это оставалось загадкой вот уже много лет — Хайд не отказывался петь чужие тексты, если автор просил его об этом, так же, как он всегда соглашался писать стихи на определенную тему. Однако на свою музыку он всегда писал свои слова. Это даже не обсуждалось. И, тем не менее, одно исключение было — «Good morning, hide!». Хайд, повергнув их с Кеном в шок, согласился взять стихи Сакуры. Удивительно было еще и то, что Сакура стихов до этого никогда не писал. Ударник, услышав вопрос и моментально расслабившись, рассмеялся и сверкнул глазами. На секунду перед басистом снова был тот, старый Сакура, разговор с которым всегда держал его в тонусе из-за постоянной непредсказуемости.
- Скажу тебе откровенно, Тетсу. Я не знаю. Он играл ее на гитаре несколько дней подряд, а я был несколько... неадекватен. Эта мелодия навеяла мне такие слова. Причем на английском, хотя я его с детства ненавижу. Я ему показал. Не знаю, что ему так понравилось, но, судя по всему, в особый восторг его привело название. Зная его, думаю, ему крайне польстило, что одна из песен будет иметь название с его именем. Ну, почти. Короче, он сказал что-то вроде того, что название надо взять обязательно. Ну, а я уперся, мол, если хочешь название, то тогда бери весь текст, иначе не позволю. В итоге он и согласился. А может, по какой другой причине, с ним никогда нельзя быть уверенным. Сейчас я думаю, лучше бы и не соглашался. По-моему, я там написал полный бред.
- Есть такое, если честно. Зато очень забавный документ истории группы получился. Ты можешь гордиться, не думаю, что он еще когда-нибудь согласится на такой расклад.
- Я и горжусь, еще как.
После теплого прощания и обещаний поддерживать связь, они разошлись. Сакура уехал на своей машине, а Кен все-таки уговорил Тетсу подвезти его до дома, клятвенно заверив, что будет ехать очень аккуратно. И прогреть салон.
- Он прямо ожил от общения с тобой. Как будто с него груз упал. Видимо, он и вправду думал, что ты на него зол.
- Поразительно, каким монстром меня порой считают.
Тетсу смеялся. Кен тоже.
- Ты очень страшный, Тет-чан. О-о-очень...

***

Он сильно опаздывал. Очень сильно. Катастрофически.
Два дня назад позвонил Самми и настойчиво пригласил его в ресторан. Посидеть, вспомнить былые времена, поболтать о жизни. Учитывая, как он был обязан старому товарищу, Тетсу сразу согласился и даже специально взял себе выходной. Чтобы ни в коем случае не опоздать на встречу в три часа дня. Казалось бы, что может быть проще, чем встать с утра, выехать с запасом и к трем часам добраться до центра? И, тем не менее, ему уже пришлось позвонить Самми и перенести встречу на пять, потому что он не успевал. Это было просто какое-то наваждение — все валилось из рук. Утром не сработал будильник, и он проспал на три часа. Потом он умудрился порезаться бритвой, чего с ним не случалось уже добрый десяток лет. Потом сломался чайник. И вдогонку перегорела кофеварка. Затем он порвал занавеску в ванной. На любимых джинсах обнаружилось жирное пятно, о происхождении которого он мог только догадываться. Волосы никак не желали укладываться, так что их пришлось специально мочить три раза. Не выдержав такого напора бытовых проблем, он набрал номер и слезно попросил товарища перенести встречу на два часа. Однако это мало помогло — неосторожным движением он опрокинул стакан апельсинового сока прямо на дорогущий ковер, любовно подобранный специально под цвет стильной мебели. У него было два выхода — либо повеситься от собственной неуклюжести, либо списать все на судьбу. Взвесив все за и против, он остановился на втором. Ему все время казалось, что дом как будто не хотел его отпускать. Коротко выругавшись про себя и плюнув на испорченный ворс ковра, он плюхнулся в кресло перед телевизором и стал ждать. И вскинулся где-то через двадцать минут от звонка домашнего телефона. Ему не нужно было даже брать трубку, чтобы узнать, кто же на другом конце провода, — подскочившее давление и занемевшие пальцы не оставляли сомнений.
- Алло?
- Тетсу? Тетсу, это... я.
Губы сами по себе расплылись в довольной улыбке — нет, сегодня Самми его определенно не увидит.
- Привет, Хиде. Я очень рад тебя слышать.

back