Ещё неделю нам жить в одном номере гостиницы. Я не могу упустить этот шанс. План предельно прост: ты должен быть настолько возбуждён, чтобы не возражать против ласк хоть от женщины, хоть от мужчины, хоть от чёрта. Самым сложным было найти аптеку и объяснить в ней заикающимся от волнения голосом, что у меня проблемы по мужской части. Меня, конечно, пожалели, посочувствовали. Такой молодой, а вот уже, и как переживает... продавцу, больше похожему на знахаря, было невдомек, что нервничаю я совершенно по другой причине.
Вечером оставалось только всыпать заветный порошок в твоё пиво. Двойная там доза или тройная? Да какая разница - вдруг ты выпьешь не всё. Я очень внимательно наблюдал за твоим лицом, жестами, взглядами. К середине кружки ты стал странно задумчив и сосредоточен. Почти перестал участвовать в разговоре, смеялся невпопад.
Когда ты допил пиво, я потянулся и сказал, что устал и пойду пораньше спать. Ты, кажется, обрадовался, что тебе не пришлось самому говорить что-то подобное и отправился в гостиницу со мной за компанию. Мы шли рядом, и мне очень хотелось тебя обнять. Когда я решился это сделать, ты прижался ко мне - тело отреагировало на прикосновение быстрее, чем мозг. И ему, определенно, было всё равно, чьё это прикосновение.
В номер я вошёл первым, ты сразу за мной. Едва закрыв дверь, ты направился в туалет, и я отлично понимал, зачем. Ну нет, милый, это в мои планы на сегодня не входит. Я глубоко вдохнул, перехватил тебя, обнял и поцеловал. Только что я с некоторым страхом представлял себе, как смогу сделать это, и вот это уже происходит. Ты одновременно прижимаешься ко мне, отвечаешь на поцелуй, отталкиваешь руками и слегка мотаешь головой. Я отстраняюсь. В твоих глазах туман. "Эммм... Сакура, ты чего? Ты в курсе, что я не женщина?". Я дотрагиваюсь до твоего паха, от чего ты стонешь и немедленно закусываешь губу, пытаясь это скрыть. "Если бы такая эрекция была у женщины, я бы здорово перепугался". Считая вопрос исчерпанным, я продолжаю тебя целовать. Мои руки ощупывают твоё тело в поисках мест, на прикосновения к которым ты особенно сильно реагируешь. Реагируешь ты сейчас на всё. Мне кажется, что в моих объятиях бьётся сгусток сексуальной энергии. Ты уже стонешь, не сдерживаясь, а мне удаётся снять с тебя рубашку и майку. Хочется прижаться к тебе, чувствовать твою кожу, напряжение твоих мышц, чтобы твой трепет отзывался в моём теле, чтобы нас было невозможно разделить.
Я медленно, чтобы не спугнуть, подвожу тебя к кровати, продолжая целовать. Расстегиваю твои штаны. Это получается не сразу, если против обнажения выше пояса ты ничего не имел, то тут убираешь мои руки, но мне удаётся справиться. Одна рука ласкает, отключая всякое сопротивление, другая расстегивает. Наконец, оставшись совсем без одежды на кровати перед полностью одетым мной, ты задаёшь сакраментальный вопрос: "Что мы делаем?". Мне нравится это "мы", ты не обвиняешь меня, а признаешь себя соучастником. Надо только как-то помягче объяснить, соучастником чего. "Я сам не понимаю, что это, но прямо сейчас это кажется правильным. Давай отложим все мысли до завтра. В конце-концов, я вижу, что тебе приятно и хочется продолжения, так что же сдерживает? В худшем случае, у нас останется странный опыт и общий секрет, в лучшем опыт будет приятным. Я лучше, чем любая женщина, знаю мужское тело. Доверься мне". Стараюсь звучать убедительно. Для большей убедительности продолжаю тебя ласкать. Кажется, ты даже не слышишь моих слов.
Ты отвечаешь на поцелуи, неловко, неуверенно, гладишь мои волосы и весь подаёшься навстречу любому моему прикосновению. Дотрагиваешься до собственного члена. Я убираю твои руки и сам начинаю гладить тебя там. Если Кен и Тетсу уже вернулись, то наверняка слышат твои стоны. Интересно, что они о нас думают. Хотя, нет. Совершенно не интересно. Я целую тебя в живот, ты толкаешься вперед бедрами и опускаешь мою голову ниже. Ну что ж, можно попробовать. Ради тебя я готов и не на такое. Ты тяжело дышишь и, кажется, готов кончить в любой момент, но я с этим не согласен. Я снова начинаю целовать тебя в губы. Ты пытаешься продолжить ласкать себя сам, но я перехватываю твои руки, не давая дотронуться до себя. Стоны удовольствия сменяются стонами разочарования, впрочем, не менее громкими.
Переломный момент. Надо решиться и в омут с головой, как в первый поцелуй. Я расстегиваю и вытаскиваю ремень из своих джинсов. "Твои руки мне мешают" - ограничиваясь таким объяснением, я просовываю обе твои руки в ременную петлю и приматываю к изголовью кровати. Ты не сопротивляешься. Можно снова начинать дышать, поворот пройден.
Сейчас ты мой. Мне требуется немного времени, чтобы осознать это. Я говорю "никуда не уходи" и под твой нервный смешок отхожу взять из шкафа купленный раньше лубрикант, использовать который почти и не надеялся.
Когда я возвращаюсь, ты всё так же возбуждён и немного смущён. Кажется, до тебя понемногу доходит, что ты оказался голым, связанным, наедине с мужчиной, и ты пытаешься понять, как это случилось. Я целую тебя в губы, щеки, шею. Чувствую запах твоих волос. Нависаю над тобой на кровати, боясь на тебя опереться и повредить хрупкую красоту, оказавшуюся сегодня в моей власти. Одной рукой, хорошо смазанным пальцем, начинаю исследовать тебя изнутри. Ты от этого явно не в восторге. Ты дергаешь руками, мотаешь головой и что-то говоришь. Я продолжаю целовать тебя, заглушая просьбы и вообще, делая вид, что не замечаю сопротивления. Ласкаю твои губы и язык, делаю поцелуй достаточно приятным, чтобы отвлечь тебя от происходящего с твоей попкой. Одновременно изучаю и исследую, пока, наконец, не нахожу правильную точку. Ты продолжаешь отчаянно дергать руками, на глазах выступают слёзы. Но тело предало своего хозяина, оно слушается меня, подается навстречу моему пальцу, расслабляется от такой непривычной ласки и требует большего. Ты перестаешь сопротивляться и сильнее разводишь ноги. Голова слегка запрокинута. Тяжелое и частое дыхание. Я уже не понимаю, это я управляю тобой или ты подчиняешь меня ритмом этого дыхания - никакие стоны не могут сравниться с ним по эротичности. Когда добавляется второй палец, ты начинаешь сопротивляться с новой силой, но решимости прекратить всё это снова хватает очень ненадолго.
Сейчас достаточно одного чуть более резкого движения, чтобы ты кончил, но мне хочется ещё поиграть. Поэтому я собираю силу воли в кулак и останавливаюсь. Убираю руки, встаю с кровати и просто любуюсь тобой, благо есть чем полюбоваться. Развратное существо с невинным лицом. Прекрасный демон, как будто созданный специально, чтобы соблазнять, и пойманный сейчас в собственную ловушку. Говоришь, ты не женщина? Но ты и не мужчина, рядом с тобой такие простые категории, как пол и сексуальная ориентация отмирают. Тебя просто невозможно не хотеть... особенно когда настолько сильно хочешь ты. Ты какое-то время продолжаешь двигать бедрами, как будто занимаясь сексом с привидением, потом понимаешь, что рядом никого нет, открываешь глаза и утыкаешься в меня взглядом. Твоё лицо искажено непередаваемым набором эмоций: возмущение, гнев, мольба - всё одновременно. Ты подтягиваешь ноги к себе, предпринимая попытку сесть в кровати, зло дергаешь руками и замираешь в крайне соблазнительной позе. Ты сам-то понимаешь, какой мне открывается вид? Прекрасное лицо в обрамлении растрепанных волос. Тяжело вздымающаяся грудь. Слегка разведенные коленки. Твоё возбуждение сейчас должно причинять скорее откровенную боль, чем дискомфорт. Секунд 10 мы просто смотрим друг на друга, потом ты не выдерживаешь и слегка истерично спрашиваешь "Почему ты остановился?". Потому что не хочу тебя насиловать. Потому что мне необходимо еще раз подумать, что и зачем я делаю. Потому что хочу, чтобы ты сам об этом попросил... "Ты хочешь, чтобы я продолжил?". Ты издаешь не то всхлип, не то смешок. Глазами показываешь на свой торчащий колом и сочащийся смазкой член. Из голоса исчезают намеки на истерику, твёрдо, так спокойно, как можешь в таком состоянии, просишь: "Дай мне кончить". Ещё один поворот пройден. Мой ответ крайне нахален и жесток. Что гораздо хуже, я не имею ни малейшего права ставить такие условия. Но всё-таки ставлю: "Ты сегодня не кончишь, пока я не буду в тебе". Ты сейчас можешь позвать на помощь или даже просто обматерить меня и потребовать, чтобы я тебя развязал. Я не насильник, я послушаюсь. Но ты испуганно смотришь на меня, потом отводишь глаза и, наконец, говоришь то, что я мечтал услышать: "тогда трахни меня". Я на всякий случай переспрашиваю, не в силах поверить. "Трахни меня" - кричишь ты во весь голос. Голос дрожит от отчаяния. Никакого общего секрета у нас уже точно не получится, теперь в курсе происходящего все понимающие японский язык люди в этом здании.
Наконец, я тоже раздеваюсь. Всё это время ты сверлишь меня взглядом, от чего я путаюсь в пуговицах и даже отрываю одну. Она с оглушительным стуком катится по полу. От этого единственного звука в полной тишине я как будто просыпаюсь и делаю глубокий вдох. И слышу, как втягиваешь воздух ты. Похоже, мы оба забыли, что это необходимо иногда делать. Ты ежишься, когда видишь, как я смазываю свой член, не отрываешь взгляд от моих рук, кажется, завидуя движениям, которые я делаю и которые не позволил делать тебе. От твоего страха и неуверенности я теряю решимость, но хватает одного взгляда на твое обнаженное тело, чтобы перестать сомневаться. Я сажусь на кровать, прижимаю твои колени к животу и кладу ноги на свои плечи. Почти ложусь на тебя, заставляя тебя сложиться вдвое и еще сильнее раскрыться. Я достаточно успел подготовить тебя пальцами, чтобы сейчас войти без проблем. Осторожно, стараясь не причинить боли, слегка вхожу в тебя и замираю, давая время свыкнуться с ощущением. Ты хмуришься, тоже замираешь в напряжении. Наконец, киваешь, и я вхожу полностью. Тебе не удаётся сдержать стон. Ты дрожишь подо мной и что-то шепчешь, не мне, а скорее в воздух. Прислушиваюсь. "больно... не надо... мне не нравится..." Потерпи чуть-чуть пожалуйста, я постараюсь сделать, чтобы понравилось. Я не двигаюсь, лишь слегка покачиваю членом у тебя внутри, пытаясь снова найти ту точку. Глажу и целую тебя, успокаивая. Это срабатывает. Если поначалу ты упирался бедрами в мой живот, как будто стремясь оттолкнуть, то теперь полностью расслабляешься, отдаваясь мне. Как это сладко. Двигаться в такой позе ты почти не можешь, зато своими стонами, выражением лица, податливостью своего тела даешь карт бланш мне. Неужели, это правда происходит? Я любуюсь тобой как произведением искусства. У искусства очень эротический уклон. Мои давние фантазии вдруг воплотились в реальность. Ты принадлежишь мне, я занимаюсь с тобой любовью и могу так близко видеть наслаждение на твоём лице. Прилипшие ко лбу растрепанные волосы, приоткрытый рот, дыхание смешивающееся со стонами, дрожание век. Ты напрягаешь пресс в такт моим движениям, выгибаешься, насколько это возможно в твоём положении. Все рубежи твоего сопротивления снесены, ты впускаешь меня в себя не только физически, но и морально. Я прижимаюсь к тебе всем телом, твой член оказывается зажат между нами и эта мелочь становится последней каплей. Тебя буквально подбрасывает на кровати, голова запрокидывается как в эпилептическом припадке, а твой крик я мог бы слушать вечно.
Я не хочу, чтобы это прекращалось так быстро. Сжимаю зубы до боли, пропуская волну наслаждения сквозь себя, не позволяя ей вырваться. Слушаю, как ты восстанавливаешь дыхание, целую твой пересохший от стонов рот и продолжаю двигаться, очень аккуратно, гораздо медленнее и плавнее, чем мне бы хотелось. Ты снова мотаешь головой, пытаешься убрать ноги с моих плеч и вообще, напомнить, что ты этого не хотел с самого начала. Сначала, может, и не хотел, но сейчас-то всё изменилось. Я сажусь на кровати, оставаясь в тебе. Приподнимаю тебя и устраиваюсь так, чтобы ты лежал у меня на коленях. Едва заметно двигаю бедрами, продолжая тебя трахать. Со стороны, наверное, кажется, что у меня вообще нет члена, он скрыт в тебе полностью и сейчас должен задевать самые чувствительные точки. Двигаться так неудобно, но твоя реакция здорово меня подбадривает. Смотреть на твоё лицо так даже удобнее, чем когда между нами было 5 сантиметров. Можно видеть, как разглаживается возникшая было морщинка между бровей. Как ты расслабляешься, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Как приоткрывается рот в беззвучном пока стоне. Не проходит и десяти минут, как ты уже снова на грани оргазма. Облизываешь губы и просишь "пожалуйста..", тебе сложно произносить это вслух, так что слова приходят не сразу "пожалуйста, я не могу больше, помоги мне". Мне бы очень хотелось довести тебя до оргазма так, не дотрагиваясь до члена вовсе, но некоторые просьбы невозможно игнорировать, особенно когда они становятся непрерывным бессвязным стоном-мольбой. Хватает пары движений рукой, чтобы я снова смог увидеть, как оргазм выгибает тебя, выворачивает, вымывает все мысли и сомнения из головы.
Я выхожу из тебя и наконец позволяю тебе опустить ноги. Ты сразу вытягиваешься в струнку, давая отдых спине. Пытаешься отдышаться. Только сейчас я понимаю, насколько сильно тебя вымотал.. да и себя тоже. Я убираю волосы с твоего лица, утыкаюсь носом в твою шею и прикидываю, насколько ещё хватит действия того порошка и как долго смогу выдержать этот марафон я. Я почти не чувствую усталости. Впереди еще половина ночи, было бы очень жалко тратить ее на сон. Снова начинаю ласкать тебя. Водить руками по влажному животу, целовать грудь. Прикусываю сосок, слышу твой возмущенный вскрик и заглаживаю свою вину, лаская его языком. Кусаю мочку уха, играя с сережкой, может, слишком грубо. Ты мотаешь головой, кажется, что-то говоришь, но у меня в ушах только бешеный стук сердца. Дергаешь руками так, что трещит ремень, пытаешься отодвинуться от меня. Коленями закрываешь живот от поцелуев, отталкиваешь меня ногами. Я сажусь на твои бедра, полностью обездвиживая тебя и продолжаю ласкать и терзать. Каждая точка твоего тела, кажется, предназначена специально для таких игр. Веду цепочку поцелуев-укусов от ключицы к соску, от шеи к пупку, вперемешку нежные еле ощутимые прикосновения и укусы, болезненные, почти до крови. Вкус твоей кожи соленый и терпкий от пота и спермы, совершенно не женский, и это безумно заводит. Щекочу и сам смеюсь над твоей беспомощностью. Ты весь извиваешься, захлебываешься своими стонами, криками и смехом, но сделать ничего не можешь, да меня бы сейчас даже конец света не смог остановить. Я с силой переворачиваю тебя на живот. Ты кричишь... слишком громко. Подкладываю под твое лицо подушку и прижимаю тебя к ней. То, как ты напрягаешься и борешься со мной за глоток воздуха, только усиливает возбуждение, хотя куда уж дальше. Резко вхожу в тебя и успеваю сделать несколько движений, когда понимаю, что происходит. Возбуждение мгновенно улетучивается, уступая место стыду. Я выпускаю тебя, вижу вывернутые руки. Помогаю перевернуться обратно на спину. Ты всхлипываешь и дрожишь всем телом. Я целую твои глаза, слизывая слёзы и понимаю, что и сам плачу. Прости, прости, прости, прости... я не хотел, я потерял контроль, ты слишком прекрасен, прости. Я всё сделаю, что угодно, только прости меня. Чем я могу смыть твои слезы? Как мне вымолить прощение? Я обнимаю тебя, не понимая точно сам, кого из нас двоих пытаюсь успокоить. Целую тебя очень нежно, не осталось и следов той ярости, с которой я тебя только что насиловал. Мне не хочется даже секса с тобой, хочется только обнимать тебя, чтобы ты мне доверял. Чтобы прижимался ко мне так, как делаешь это сейчас. Стоп. Прижимаешься? Не сразу приходит осознание, что ты снова отвечаешь на мои поцелуи и без сопротивления принимаешь мои ласки. Неужели прощён? Я смотрю в твоё лицо. И с облегчением вздыхаю, не увидев в нём ни страха, ни ненависти, только вновь накатившее возбуждение. Ты сам раздвигаешь ноги, подгоняя меня. Когда я вхожу, ты сразу выгибаешься, углубляя контакт. Я очень стараюсь не делать больно, сосредотачиваюсь на твоем удовольствии, а не на своём. Моё тело ломит от желания ускориться, я рычу и кусаю твоё плечо, но сдерживаюсь. Довольно быстро я начинаю чувствовать твой ритм и твои желания сильнее, чем свои. И когда единственным твоим желанием остаётся разрядка, я начинаю ласкать твой член. Это снова помогает почти мгновенно.
Лежу рядом с умиротворенным расслабленным тобой. Рассматриваю улыбающиеся полуприкрытые глаза. Каждая линия совершенна. Ты поводишь плечами то ли ежась, то ли разминая их и вопросительно смотришь на меня. Ты же до сих пор связан! И на какое вообще доверие между нами я надеюсь? Что я за идиот такой. Быстро расстегиваю и распутываю ремень. На белоснежной коже запястий краснеют уродливые кровоточащие ссадины. Ты хочешь растереть руки, но вздрагиваешь от боли и удивлённо смотришь на них. Прости, прости, прости, я не понимал, что ты настолько сильно хочешь вырваться. Может, зря я это вообще затеял?
Всё-таки не зря. Ты обнимаешь меня и доверчиво кладёшь голову мне на грудь, прощая за ссадины и за всю боль этой ночи. Я провожу рукой по твоей влажной от пота спине. Похоже, я сейчас счастлив. Несмотря на то, что твоё расположение я вырвал обманом и сам так и не кончил. Я буду счастлив, если ты просто уснешь так на мне. Я закапываюсь носом в твои растрепанные волосы. Ты поднимаешь голову и целуешь меня. Однозначно, счастлив. Поцелуй перерастает из нежного в страстный. Я понимаю, что ты снова возбуждён. Ты смотришь на меня каким-то удивленным и слегка извиняющимся взглядом, не понимая, почему твоё тело сегодня так взбесилось. Нашел за что извиняться. Я расслабленно смеюсь, кажется, этим взглядом ты перечеркнул обман и насилие, которые сегодня были. Как ни приятно было чувствовать свою власть над тобой, ласкать тебя и получать ответные ласки на порядок приятнее.
На этот раз ты переворачиваешься на живот по собственной инициативе. Отказать такому предложению невозможно. Я вхожу, не сдерживаясь. Ты тихо шепчешь "больно", но практически не вздрагиваешь и вообще не двигаешься, оставляя всю работу на меня. Всё-таки, ты здорово устал. У меня уходит достаточно много времени, чтобы почувствовать, что ты хоть как-то отзываешься на мои движения. Ты подтягиваешь колени под себя и выгибаешь спину, позволяя мне войти глубже и открывая доступ к твоему члену, чем я не медлю воспользоваться. Я наконец-то перестаю сдерживаться и трахаю тебя с той силой и скоростью, о которой мечтал. Ты закусываешь губу и стонешь, кажется, от боли, но я чувствую, как ты подаешься навстречу каждому моему движению, ускоряешь ритм, требуя большего. Мы сейчас едины, то, что нравится мне, не может быть неприятно тебе. Мы настолько сливаемся, что мне кажется, будто я сейчас ласкаю свой собственный член, а вовсе не твой. Мне кажется, что это ты меня трахаешь, а не я тебя. Мне кажется, что когда ты стонешь, я слышу свой голос, а когда я шепчу твоё имя, его произносишь ты. Мне кажется, что если мы сейчас прервемся, то не сможем вспомнить, где чьё тело, настолько тесно мы переплетены. Так как мы едины, кончаем мы одновременно.
Ты распластываешься на кровати. Я оглядываю поле боя. Простыня влажная от пота и спермы. На подушке кровь от твоих ссадин. У нас обоих спутаны волосы. С большим трудом я заставляю себя подняться, а потом уговариваю встать и тебя, и мы тащимся в душ. Ты едва держишься на ногах и всё время норовишь куда-нибудь прислониться - например ко мне. Не могу сказать, что я против. Вымывшись, мы возвращаемся. Спать на твоей кровати нельзя. Хорошо, что есть ещё и моя, и что ты такой компактный. Завтра у тебя, да и не только у тебя, может возникнуть множество вопросов, на которые я не смогу дать ответов. Я могу только надеяться, что никто не решится их задать. Но сейчас я счастлив.

back