-1-
Парень тыльной стороной ладони вытер кровь с разбитой губы и снова принял защитную позу, вскинув перед собой руки. Бой шел с переменным успехом, соперники начали уставать и все реже атаковали, предпочитая переводить дух и защищаться. Зато зрители, кажется, не испытывали вообще никаких чувств, кроме азарта и жажды крови. У меня давно заложило уши от свиста и криков, которыми сопровождался каждый успешно проведенный удар. Практически все присутствующие сейчас сделали ставку на местного короля подпольного ринга. Ни один новичок до этого не мог продержаться столько, сколько сейчас стоял перед ним никому не знакомый худощавый парень. Повязка, скрывавшая лицо, успела пропитаться кровью, но он, кажется, не собирался сдаваться. Во всяком случае, безоговорочный чемпион ринга буквально с каждым выдохом сплевывал кровь.
Никто, и я в том числе, не полагались на вероятность чистой победы. Рефери отвернулся, давая возможность чемпиону нанести всего один удар, официально запрещенный даже свободными правилами подпольного ринга. Новичок пошатнулся и упал на колени. По его лицу можно было прочесть, что сейчас он испытывает просто адскую боль. Удар ногой в грудь стал решающим в определении победителя. Признанный чемпион брезгливо столкнул бессознательное тело за край ринга и поднял руки в победном жесте.
Парень лежал у моих ног. Дыхание вырывалось из его груди страшными хрипами, на губах пузырилась кровь. Я мог представить, что он чувствует сейчас хотя бы потому, что сам был не лучше после некоторых гонок. Но до последнего дня обо мне было кому позаботиться. А кто сможет помочь ему?
Я подождал еще пару минут, но ни менеджер, ни какие-либо знакомые не заинтересовались судьбой проигравшего. По-видимому, парень был одиночкой. Я опустился на колени около него и просунул руку ему под спину, стараясь приподнять его с ледяного пола. При ближайшем рассмотрении я заметил, что он еще совсем юный. Его тело, худое, жилистое, состояло, казалось, только из углов и прямых линий. Я смог легко оторвать его от земли и даже без труда подняться, чувствуя, как он наваливается на меня, продолжая оставаться в беспамятстве.
Чемпион и его поклонники ликовали, празднуя очередную победу. До проигравших никому не было дела. Поэтому я смог беспрепятственно вывести его на воздух, подальше от этого заброшенного склада, пропахшего потом и кровью таких, как он, бойцов. Я несколько раз пожалел, что так далеко поставил машину. Но тогда я заботился о сохранности своего автомобиля и совсем не предполагал, что мне придется три квартала тащить на себе незнакомого парня, да к тому же истекающего кровью.
Только устроив парня на заднем сидении, я подумал, что теперь мне придется еще и поменять салон. Неожиданные расходы повергли в уныние, однако не настолько, чтобы я забыл позвонить Ютаке, своему знакомому доктору, прямо из автомобиля. Я попросил его поторопиться, понимая, что сейчас парню дорога каждая секунда.
К моему дому мы приехали одновременно. Вдвоем с доктором мы кое-как вынули все еще бессознательного парня и даже смогли поднять его на сороковой этаж. От волнения руки дрожали так сильно, что Ютаке пришлось взять у меня ключи самому открыть дверь. Мы не придумали ничего лучше, кроме как положить парня на мою кровать. На мгновение в сознании сверкнула мысль, что на светло-кремовом покрывале кровь будет особенно сильно заметна, но я отмахнулся от нее, пообещав оплакать свое постельное белье несколько позже. При этом я уже бегал по квартире, выполняя распоряжения Ютаки и то поднося ему теплую воду или полотенца, то помогая поворачивать худощавое тело незнакомца. Вдвоем мы управились часа за полтора. Ютака не обнаружил ничего серьезнее сотрясения мозга и трещин в ребрах. Ссадины и ушибы хоть и присутствовали в огромном количестве, но на общую картину не влияли. Меня успокаивало еще и то, что парень перестал хрипеть и теперь дышал все ровнее и глубже, как полагается спящему.
Самопожертвование моего доктора дошло до немыслимых пределов, когда он помог мне навести порядок в квартире, избавившись не только от следов крови, но и от испорченной одежды нашего невольного пациента. Более того, Ютака любезно согласился составить мне компанию на оставшееся до ночи время и выпить чаю. Весь наш разговор сводился к тому, чтобы определить, что же делать дальше.
Завтра я вечером я собирался принять участие в трех заездах на окраине, поэтому должен был отдохнуть и набраться сил. Лично мне это не представлялось возможным уже потому, что в моей квартире находился посторонний человек. Не то, чтобы я не мог переносить чужого присутствия рядом с собой, но в последнее время я отвык от гостей. Даже если у меня завязывались какие-то отношения, то они в основном протекали на чужой территории. Я не хотел больше вспоминать, каково это, когда ты расстаешься не только с человеком, но и привычным укладом жизни. После ссоры с последним своим более-менее постоянным партнером я сменил квартиру и стал налаживать жизнь только для себя одного.
- Послушай, давай я приеду завтра к вечеру и сменю тебя? – Ютака продолжал удивлять меня своим великодушием.
- А как же помахать мне рукой перед стартом? – я мысленно уже благодарил его за приглашение, но не мог отказать себе в дружеском подшучивании.
- Я тебя даже в лобик поцелую перед тем, как ты уедешь, - мой друг улыбнулся и задумчиво помешал зеленоватую ароматную пену в своей чашке. – Главное, чтобы не пришлось этого делать, когда ты вернешься.
Я откинулся на спинку стула и засмеялся. Ютака категорически не одобрял моего хобби. Особенно сильно он стал протестовать после того, как сам собирал меня практически по частям после особенно тяжелой аварии. Тогда меня спасло только его присутствие на гонке. Вот и сейчас в его черном юморе я ощущал тревогу и стойкое желание прикрутить меня цепями к стулу, чтобы я не смог в положенное время оказаться за рулем своего автомобиля. При этом он прекрасно понимал, что у него нет никаких аргументов против. Я всегда прислушивался только к своему мнению и как никогда ранее был уверен в себе. Мои успехи на трассе вселяли в меня надежду, что та авария имела место быть только по стечению обстоятельств. Тем более что я смог устроить свое триумфальное возвращение и упрочить позиции среди гонщиков. По правде сказать, сейчас гонки уже не приносили мне той радости, что раньше. Сказывался и авторитет, и опыт. Я принципиально не принимал участия в самоубийственных заездах и не кичился своими трофеями перед новичками. Скорее просто приезжал, чтобы получить очередную дозу скорости и адреналина, так необходимую мне для нормальной жизни.
- Юта, ты же меня знаешь. Я не буду лезть на рожон. Три заезда и все.
- Твое финальное «все» звучит очень оптимистично, - хмыкнул мой неумолимый друг и поднялся из-за стола. – Пойдем-ка, взглянем на нашего раненого бойца, да я уже поеду домой.
- Неужто и тебя в кои-то веки ждут дома? И кто же этот счастливчик? Познакомишь? – я беспрерывно задавал шутливые вопросы, пока выведенный из себя Ютака не заткнул меня, прицельно бросив влажное полотенце мне в лицо. Смеясь, я приблизился к постели и наткнулся на удивленный взгляд темных глаз.
- А наш герой уже пришел в себя, значит, вам тут тоже скучать не придется, - Ютака подхватил свою сумку и пальто и поспешил скрыться за дверью. Какое-то время я еще слышал его бодрое хихиканье, а потом снова вернулся к насущной проблеме.
Проблема натянула легкое одеяло до самого носа и теперь сверкала на меня глазами. Я мог себе представить, насколько парень должен был быть удивлен уже хотя бы потому, что последнее, что он видел, был цементный пол, покрытый грязью и кровью. Моя уютная квартира-студия с окном во всю стену, за которым жил своей жизнью ночной Токио, совершенно не вязалась с тем подвалом, откуда я его привез.
Давая ему время собраться с мыслями и немного освоиться, я стал рассказывать ему то, что мне недавно сказал Ютака. Немного подумав, я даже попытался объяснить, с чем связано мое благородство. Услышав, что я трачу свое время и рискую жизнью на уличных трассах, парень уважительно хмыкнул и заметно расслабился, позволяя напряжению между нами уйти. Уже через пару минут мы беседовали как добрые друзья, обмениваясь шуточками и забавными историями.
- Меня, кстати, Акира зовут, - внезапно представился парень и протянул мне руку. Я машинально пожал ее, а потом мысленно обозвал себя идиотом. Акира поморщился от боли и стал рассматривать в кровь сбитые костяшки пальцев.
- Ты хорошо дрался, Акира. Жаль только, что удача от тебя отвернулась в последний момент, - я вспомнил бой и решил, что пора свести разговор к нему, а также к тому, почему никто не позаботился о парне после окончания.
- Скорее, она ко мне в последний момент повернулась. В твоем, кстати, лице, - Акира грустно улыбнулся и опустил руку на одеяло, пальцами расправляя складки. – Я изначально должен был проиграть бой, но не захотел. Тогда меня предупредили, что если я не стану вести себя согласно сценарию, то потом могу пенять на себя. Я в любом случае проиграл бой. Но раз я решился пойти против своих менеджеров, то должен был идти до конца. Никто и предположить не мог, что среди привычного сброда вдруг окажешься ты.
- Юу…
- Что? – Акира удивленно переспросил и окончательно стянул с лица одеяло.
- Это мое имя, - я улыбнулся и догадался, наконец, опуститься на край постели, а не подпирать книжный шкаф. – И ты сейчас у меня дома. Вряд ли кто-то будет искать тебя здесь.
- Да меня вообще никто искать не будет, - хмыкнул Акира, укладываясь с большим комфортом и заинтересованно разглядывая мое жилище. – Кому я нужен?
- Что, совсем никому? – я проявил неуместное любопытство, но вопрос просто слетел с моего языка раньше, чем я успел подумать о тактичности.
- Представь себе, - еще одна грустная улыбка озарила лицо Акиры. – Я такой же одинокий псих, как и ты.
- А с чего ты взял, что я одинокий? – мне даже стало интересно, неужели отсутствие у меня личной жизни так сильно бросается в глаза.
Акира как-то широко махнул рукой и немного поморщился от боли в ребрах:
- В твоей квартире даже стен нет между комнатами. Ты здесь всегда один, тебе не надо защищать свое личное пространство. Здесь все слишком выдержано в одном стиле, одной цветовой гамме. И окно это…
- А окно-то тебя чем не устроило? – я искренне удивился, потому что именно эта стеклянная стена и стала решающим фактором, когда я выбирал себе новую квартиру. Я не одну ночь провел сидя на полу и наблюдая, как переливается электрическими огнями город.
- Будь у тебя личная жизнь, ты бы заботился о шторах. Ты же живешь как на витрине, - Акира привстал на постели, стараясь увидеть больше. Я все-таки отделил угол с кроватью от остальной квартиры высоким аквариумом, который мешал Акире увидеть все помещение сразу. – Могу поспорить, что в ванной у тебя одна зубная щетка, а на кухне одна чашка.
- У меня две чашки, - обиженно буркнул я и спохватился, когда Акира засмеялся и тут же застонал.
- Ну, тогда ты далеко продвинулся по сравнению со мной, - парень улыбнулся и откинулся на подушки. Его голос звучал все тише, на основании чего я сделал вывод, что пора дать ему отдохнуть. Я погасил свет и, не удержавшись, поправил сползшее одеяло.
- Спасибо, мамочка, - пробурчал себе под нос Акира, а я, хихикая, отправился мыть свои чашки. Сегодня мне предстояло опробовать свой диван в качестве потенциального спального места, что вселяло в меня некую тревогу. Диван я купил на выставке, привлеченный его цветом и формой, но никак не удобством. Вот смешно будет, если я завтра не смогу разогнуться.
Поставив чашки на сушилку, я вытер руки и с головой нырнул в огромный серебристый холодильник. С огорчением отвел взгляд от запотевших банок с пивом, вовремя вспомнив, что завтра должен быть в форме, и вытащил на свет божий кока-колу. А что мне оставалось делать? Я погасил везде свет, оставив только мягкую подсветку аквариума, уселся на пол, опершись спиной на диван, и открыл банку. Еще с час я просто смотрел в окно, отмечая, как зажигаются и гаснут огни, как мерцает холодным неоном реклама, как мелькают в свете уличных фонарей запоздалые прохожие. Все это время я размышлял над словами Акиры. Я не боялся жить на обозрении у других. И дело было не в том, что я жил на сороковом этаже, а в том, что я жил там один.
-2-
Мое утро началось с грохота и тихого шипения Акиры. Мой гость шипел преимущественно матом и грозил разрушить мой уютный дом. Я поспешил встать и уточнить в чем дело, пока еще было у кого спрашивать.
Акира обнаружился в ванной. Он с негодованием смотрел на плотно закрытую душевую кабину. Спросонья до меня не сразу дошло, что он не может сдвинуть стеклянную панель из-за ноющих ребер. По себе знаю, что в таком состоянии и ложку до рта донести сложно. Увидев мою помятую и встрепанную физиономию, Акира тут же замолк и виновато опустил глаза. Я, наконец, сообразил, что ему нужно. Я открыл стенку душевой и приглашающее махнул рукой. Акира не спешил бросаться в вожделенный душ, чем снова меня удивил. По тому, как он мучительно краснел, теребя край простыни, в которую был закутан как в римскую тогу, я понял, что снова что-то упускаю.
- Акира, не томи, скажи, что тебе нужно, да я пойду досыпать, - мне так сильно не хотелось ломать голову, что я позволил себе излишнюю резкость.
- А что тебе обычно нужно после душа? Или ты ходишь мокрым и голым? – кажется, смущение у него проявлялось в виде ехидства и наглости.
Я звонко хлопнул ладонью себе по лбу и вихрем вылетел из ванной, чтобы через минуту прилететь с ворохом полотенец и кое-какой одеждой. Я сгрузил все неаккуратной кучкой на пуфик и вышел за дверь. Уже через минуту до меня донесся шум воды и бодрое пение матом. Так Акира выражал свое отношении к жизни вообще и к горячей воде, льющейся на свежие ссадины, в частности.
Я же честно улегся на диван, оказавшийся даже лучше, чем я мог предполагать, и закрыл глаза. Но речи о сне уже не было. Вслушиваясь в песнопения Акиры, я хохотал так, что из глаз потекли слезы. Пришлось вставать окончательно и ползти на кухню. Кофейный аппарат зашумел, наполняя квартиру запахом кофе, а я снова с интересом разглядывал практически пустой холодильник. Обычно я всегда имел запас блюд, для приготовления которых достаточно было только включить микроволновку, но даже у меня иногда случались голодные времена. Очень не вовремя, надо признать.
Пение в ванной стихло, а я по-прежнему пялился в недра холодильника, словно ожидая, что там что-то появится. В таком виде меня застал Акира, высунувшийся из ванны все в той же простыне. Его хохот, перемежавшийся со стонами, заставил меня выйти из прострации.
Простынь на Акире объяснилась очень легко. Трещины в ребрах и тугая повязка не давали ему нормально действовать руками. Джинсы и рубашка превратились в препятствие. Оказалось, что одеть взрослого мужчину гораздо сложнее, чем раздеть. Едва лишь я подумал об этом, как тут же поделился своим наблюдением с Акирой.
- А что, ты часто раздеваешь мужчин? – парень хрипловато засмеялся.
- Бывает и такое, а что, ты не одобряешь? – я застегнул последнюю пуговку на когда-то своей рубашке и отступил на шаг, чтобы окинуть взглядом получившуюся картину.
- Скажешь тоже, - хмыкнул Акира и повернулся к зеркалу. – Мало ли, что в жизни может случиться. Да и кто я такой, чтобы не одобрять?
- Тоже верно, - я поманил его за собой на кухню. На столе дымились две чашки. А через минуту в пепельнице тлели две сигареты. У меня давно не было такого утра.
***
Ютака пришел в четыре часа. К этому времени мы успели заставить все свободные поверхности пепельницами, коих у меня водилось немерено. В квартире повис стойкий запах табака, а мы сидели на полу возле дивана и смотрели в окно. На светлом ковре у телевизора аккуратной стопочкой высились коробки из-под пиццы, потому что я так и не собрался сходить в магазин и запастись хоть какой-то едой. Ютака сразу же закашлялся и бросился открывать окно. Только тогда мы заметили, что даже у нас уже глаза слезятся от дыма, а в горле першит. Пока Акира, кряхтя, поднимался с пола, то и дело хватаясь за ноющие ребра, я стрелой метнулся в ванную и сунул голову под кран с холодной водой. Я стоял так и млел до тех пор, пока меня бесцеремонно не схватили за шкирку и не отодвинули в сторону, как мебель. По знакомым непечатным выражениям я опознал Акиру и отодвинулся еще немного, пытаясь нащупать полотенце, не открывая глаз. Ткань, которая первой попала мне под руку, без боя не далась. Я сам шагнул ей на встречу и с удовольствием вытерся. Когда я открыл глаза, то встретился взглядом с чрезвычайно удивленным Ютакой. Оказалось, что именно его джемпер я комкал в руках до сих пор. Жизнерадостное бульканье возвестило о том, что Акира данную сцену не пропустил. Ну и ладно, все равно Ютака еще долго будет у меня, успеет высохнуть. Я мстительно вытер еще и руки и горделиво вышел из ванной. В спину мне понесся такой хохот, что я всерьез заволновался за целостность окна и аквариума.
Я мог бы, конечно, продлить развлечение, предположим, заперев обоих шутников в ванной, но мне нужно было торопиться. Я забегал по квартире, собирая в одну кучу необходимые вещи: ключи от квартиры и автомобиля, сигареты, зажигалку, телефон, деньги. Акира и Ютака наблюдали за мной из ванной, не забывая синхронно поворачивать голову в ту сторону, в которую я двигался в данный момент. Наконец, я накинул кожаную куртку, распихал все добро по карманам и замер, мучительно вспоминая, не забыл ли я что-то принципиально важное. Парни хором пожелали мне удачи и так же слаженно вытолкнули меня за дверь. Замок за моей спиной громко щелкнул, словно намекая, чтобы я не возвращался без победы. Ну что ж, в таком настроении я могу свернуть горы.
Вскоре мой Ниссан цвета пламени стрелой летел по улицам Токио. Я же был спокоен и собран, словно не в гонках собирался участвовать, а на совещание в офис ехал. Кто же знал, что скоро от моей уравновешенности не останется и следа?
-3-
Первый заезд я выиграл вообще без напряжения. Даже усилий прикладывать не пришлось. Моя невозмутимость и равнодушный взгляд заранее вселяли в новичков уверенность, что я знаю какой-то секрет трассы, который совершенно не доступен им.
Немного потрепав нервы себе и зрителям во втором заезде, я снова выиграл и теперь стоял, прислонившись спиной к своей машине, и рассматривал публику. Кого здесь только не было. И подростки, бахвалящиеся своей мнимой свободой и количеством выпитого алкоголя, и молоденькие девушки, мечтаю стать подругами гонщиков, и симпатичные молодые люди с аналогичными фантазиями, и роскошные дамы с маленькими сумочками и мундштуками, желающие острых ощущений и новизны, и даже лоснящиеся от жира бизнесмены в официальных костюмах, сделавшие на уличных гонках свой капитал. Ничего интересного… Или я ошибаюсь. Да, несомненно. Этот человек не вписывался ни в одну из перечисленных мной категории.
Единожды заметив его, я уже не мог оторвать от него глаз. Я отмечал в сознании каждый его малозаметный жест, фиксировал каждый шаг, каждый незначительный поворот головы. Каждый взмах длинных ресниц заставлял меня задерживать дыхание.
Он почувствовал мое пристальное внимание сам. Просто поднял голову и внимательно посмотрел прямо на меня, словно между нами не было этой разношерстной толпы, не было огромного пространства. Под его взглядом я перестал дышать окончательно и очнулся только тогда, когда в висках застучало от недостатка кислорода. Он понимающе улыбнулся и отвел глаза, возвращаясь к прерванному разговору со своим спутником. Я же тяжело привалился в боку автомобиля. Ноги меня не держали. Дрожащими руками я достал сигарету и стал щелкать зажигалкой, с каждой секундой убеждаясь, что это бесполезно. Вспыхнувший перед носом огонек стал для меня полной неожиданностью. Я отшатнулся и совершенно дикими глазами уставился на незнакомца. Он снова понимающе улыбнулся, но зажигалку так и не убрал. Кое-как взяв себя в руки, я прикурил и благодарно кивнул. Парень еще раз внимательно посмотрел мне в глаза и, молча, ушел, через секунду скрывшись в толпе зрителей. Я мог бы поклясться, что перед уходом он приказал мне: «Выиграй эту гонку для меня!» Что-то во мне было покорено и уже сейчас стояло на коленях, преклоняясь перед внутренней силой этого человека. Мне же нужно было прийти в себя и выиграть гонку. И не только потому, что этого хотел он. Мне предстояло убедить себя в том, что я еще могу управлять собой и не впадать в истерику от двух взглядов.
На черном пластике руля остались влажные следы моих рук. Все-таки я слишком сильно нервничал. Чтобы подстраховаться и скрыть от самого себя столь очевидные признаки беспокойства, я нашарил в бардачке кожаные перчатки и нетерпеливо их натянул. До начала заезда оставались считанные секунды. Тело привычно выполняло знакомые движения, проверяя ли в порядке. Автомобиль гудел ровно и без лишнего напряжения. Я не любил демонстрировать свои возможности раньше времени, предпочитая знакомиться с противником непосредственно не трассе. Симпатичная девушка в черном латексе дала отмашку на старт, и время перестало существовать. Изученная до последней трещины в асфальте трасса хорошо ложилась под колеса автомобиля, руки привычно выкручивали руль, в голове не было ничего лишнего.
Финишная черта стала для меня в некотором роде неожиданностью. В состоянии адреналинового транса я мог бы спуститься даже с горы Фудзи, не говоря уже о привычной городской трассе. Бурные аплодисменты и выкрики не принесли и десятой доли того удовлетворения, которое я испытывал раньше. Сейчас как никогда остро я осознал, что хочу от жизни чего-то еще. Чтобы понять, чего именно мне не доставало для счастья, хватило и доли секунды. Ровно столько он смотрел мне в глаза, игнорируя толпу окружавших меня людей. Смотрел с удовлетворением и некоторым удовольствием. Его улыбка, спокойная и радостная, стала самой ценной наградой для меня.
К сожалению, поток желающих поздравить меня не иссякал. Мое внимание отвлекли, а когда я снова посмотрел в ту сторону, загадочного незнакомца уже не было. Я пожалел, что не заметил, кто же составлял ему компанию в этот вечер. Шансов снова встретить его на гонках практически не было. И в большей степени именно из-за того, что я твердо решил больше в них не участвовать. Заработанных таким образом денег мне должно было хватить еще надолго, тем более что сегодня я основательно укрепил свое материальное положение, выиграв все три заезда. Осталось только обрадовать Ютаку. Кажется, он будет еще более счастлив, нежели я сам. Еще бы поблагодарить того незнакомца, который сам того не зная, мотивировал меня и заставил проявить все чудеса пилотажа.
- Ты был просто неподражаем сегодня, малыш, - промурлыкал незнакомый голос прямо у меня над ухом. Я не вздрогнул только чудом, мгновенно повернувшись к говорившему всем телом. Рядом со мной стоял невысокий молодой человек, очень изящный и хрупкий. Он улыбался так задорно и весело, словно только что весьма удачно пошутил. Я задумался, где я мог его видеть, и почему он ведет себя со мной так фамильярно, но все мысли разом вылетели у меня из головы, стоило ему только махнуть рукой кому-то в толпе. Спустя мгновение мой незнакомец снова стоял в каком-то полуметре от меня. Он протянул мне руку, а я растерялся как школьник. Потом спохватился и вложил в раскрытую ладонь свою, так и не сняв перчатку. Впрочем, я ощутил жар и мягкость его губ даже сквозь тонкую кожу. Его прикосновение обожгло меня. Возбуждение пузырьками шампанского раскатилось по сосудам и ударило в голову, щеки налились румянцем, а я в смущении резко убрал руку. Парень только улыбнулся своей странной улыбкой и через мгновение снова исчез в толпе.
- О, какой скромный малыш, надо же, - все тот же низкий голос у меня над ухом привел меня в чувство. Я ощутил, как что-то опустилось в карман моей куртки. Но когда я повернулся, чтобы сказать мелкому нахалу хоть что-то, рядом уже никого не было. В абсолютной растерянности я постоял еще несколько минут, невпопад кивая на замечания и шутки своих знакомых и просто желающих потереться рядом с победителем. Потом небрежно попрощался со всеми сразу и практически запрыгнул в машину, трогаясь сразу со второй передачи. Я покинул трассу с такой скоростью, словно за мной гнались полицейские. Только отъехав несколько кварталов, я перестал, наконец, выжимать газ, а потом и вовсе припарковался у супермаркета, удачно вспомнив о голодных приятелях и пустом, как поверхность луны, холодильнике.
Все это время мои мысли крутились исключительно вокруг незнакомца и его странного поведения. Я мог бы еще понять все эти взгляды и улыбки, но как объяснить то, что он при людях поцеловал мне руку. А я, идиот, даже перчатку не снял…
Запоздало исправляя это упущение, я стянул с рук перчатки и сунул их в карман. Под пальцами оказалась шероховатая поверхность. Я с удивлением вытащил небольшой прямоугольник из плотной бумаги с тиснением, на таких обычно печатают визитные карточки какие-нибудь состоятельный деятели. Но вместо имени владельца и его номера телефона я прочитал следующее: «Ты доставил мне удовольствие сегодня. Ты заслуживаешь самой высокой награды».
От удивления у меня пропал дар речи. Очевидно, что записка попала ко мне не без помощи того низенького нахала. Скорее всего, именно он и составлял компанию этому странному человеку с замашками высокородного господина. Впрочем, могло статься и так, что парни просто находились под кайфом и вели себя согласно одним им понятным правилам. Что бы я ни надумал себе сейчас, все равно шанс повторной встречи с ними был равен нулю. Поэтому я со вздохом отправил кусочек картона в бардачок и выбрался из автомобиля, предвкушая, как сейчас скуплю полмагазина, чтобы не высовываться из дома хотя бы несколько дней. Вот бы еще уломать Ютаку хоть раз за это время поколдовать на моей кухне и покормить меня чем-то свыше традиционного рациона портовых грузчиков. А если учесть, что у меня дома теперь ошивается еще и пациент Ютаки, которого тоже нужно время от времени чем-то подкармливать, то мои шансы на успех заметно повышались.
В подъезд я зашел нагруженный, как вьючное животное, открывая двери преимущественно ногой. Еще в лифте я услышал раскаты хохота, которые становились тем громче, чем ближе я был к своему этажу. На лестничной площадке у меня заложило уши. Тяжелые пакеты с продуктами с утроенной силой потянули меня к земле, от чего я окончательно взбеленился. В квартиру я влетел практически на реактивной тяге, открыл было рот, чтобы высказать наглым захватчикам свое «фе» по поводу их поведения, но так и замер, подавившись готовыми сорваться с языка словами.
Ютака в кокетливом передничке, явно принесенном с собой, суетился у плиты, а Акира, замотанный в плед так, что оттуда торчала только голова, и для верности обмотанный скотчем в нескольких местах, лежал на диване и комментировал происходящее. Каждое его замечание вызывало у Ютаки новый приступ истерического смеха, отчего тот регулярно попадал себе ножом по пальцам или обжигался. Тогда смеяться начинал Акира. На меня этот стационарный сумасшедший дом не обратил никакого внимания.
Я неаккуратно сгрузил пакеты прямо у двери и сел на пол, в изнеможении вытягивая ноги. К моему удивлению подлая зажигалка на сей раз сработала с первого раза.
Первым мое триумфальное явление заметил Ютака. К этому времени я успешно выкурил две сигареты подряд и даже успел пару раз затянуться третьей. Правильно оценив мое состояние, мой друг стрелой метнулся ко мне, по пути успев заткнуть Акире рот чем-то съедобным. Пока раненый герой сосредоточенно жевал, перемежая энергичные движения челюстей сердитым мычанием, Ютака отнял у меня сигарету, бережно помог мне подняться и усадил в кресло. Через минуту на маленьком стеклянном столике дымилась чашка с кофе, а я мычал подстать Акире, с удовольствием пробуя сладкие рисовые шарики, приготовленные Ютакой.
Оказывается, мне безумно не хватало как раз чего-то подобного. Дружеской заботы, тепла, просто человеческого присутствия рядом. Даже не разговаривая со мной напрямую, мои друзья постоянно находились со мной на одной волне. Они были готовы броситься мне на помощь по первому моему зову. Причем эта готовность сделать для меня все, что угодно, читалась во взгляде и улыбке не только Ютаки, который теперь суетился с удвоенной скоростью, готовя нам поистине императорский ужин, но и Акиры, который хоть и был сейчас гигантской гусеницей, но все равно был готов на подвиги. Сейчас он старательно развлекал меня, в основном рассказывая, что успело приключиться с Ютакой в мое отсутствие.
Я старался слушать внимательно, но все больше погружался внутрь себя, путаясь в своих мыслях. Откуда-то из глубины подсознания всплыл страх, что все происходящее – только иллюзия. Что сейчас голоса растворятся, лица исчезнут, и я снова останусь один на один с самим собой. Пальцы судорожно сжимались, шаря по подлокотнику кресла и не находя.
От осторожного прикосновения к плечу я вздрогнул и открыл глаза. Кажется, я все-таки успел уснуть и даже увидеть во сне то, с чем я жил столько лет и к чему так и не смог привыкнуть, - свое одиночество.
- Ужин готов, пойдем за стол, - улыбнулся Ютака и протянул мне руку, помогая выбраться из такого удобного кресла. Только поднявшись и сделав несколько шагов, я вдруг вспомнил, как вел себя со мной тот загадочный незнакомец. В его жесте было несравнимо больше грации и изящества, а в дальнейшем действии… Да, там была страсть, порок. Его странное поведение интриговало и постоянно притягивало к себе внимание. А мне оставалось лишь досадовать, что вся нежность его губ досталась коже моей перчатки.
От желания ощутить его поцелуй на своих губах, на своем теле, на своей коже к щекам прилила кровь. Я вспыхнул как факел, к которому поднесли спичку. Благополучно распакованный к этому времени Акира замер с не донесенными до рта хаси, удивленный столь разительной переменой в моем лице. По его глазам я понял, что он еле сдерживается, чтобы не пошутить на эту тему. И сейчас я был благодарен ему за такое смирение. Ютака же благородно пришел мне на выручку, отвлекая Акиру каким-то незначительным вопросом и позволяя мне справиться с собой.
Ужин прошел весело и приятно, если не считать пары моментов, когда я замирал, уставившись в одну точку за окном. В такие моменты ребята ненавязчиво возвращали меня в реальность, сгорая при этом от любопытства. Но пока я и сам не мог им сказать, что именно так сильно привлекало меня в давно знакомом пейзаже за окном. В этом стоило разобраться.
-4-
Мой коварный план не покидать уютных стен собственной квартиры рухнул на следующий же день, когда я понял, что мне не хватает не только посуды, но и банальных бытовых мелочей. Прозрение наступило в тот момент, когда мы с Акирой тянули в разные стороны одно полотенце. Последнее чистое из имеющихся в моем холостяцком хозяйстве. По выражению лица Акиры я догадался, что меня от множественных переломов спасает не болезненное состояние приятеля, а мой почетный титул хозяина квартиры. Я тоже не сразу вспомнил о законах гостеприимства, которыми я не пользовался уже несколько лет, поэтому сражался за несчастный кусок ткани, как тигр за добычу. Вывод напрашивался сам собой: либо я затеваю грандиозную постирушку, либо срочно докупаю все, чего мне хватает. Как всякий уважающий себя мужчина, я с отвращением отмел первый вариант, демонстративно игнорируя переполненную корзину с грязным бельем, и стал собираться в поход по магазинам. Акира, победно размахивая трофейным полотенцем, умчался в душ. Через минуту оттуда донесся очередной хит его ненормативного репертуара, от которого меня согнуло пополам. В таком положении, хватаясь рукой за стеночку, я кое-как добрел до входной двери и вывалился в коридор, нос к носу столкнувшись с вовремя подоспевшим Ютакой. В ответ на его округленные в удивлении глаза, я смог только вяло махнуть рукой в сторону ванны. Несколько секунд блаженной тишины, во время которой я успел перевести дух и выпрямиться, сменились новым куплетом, от которого на разные лады завыли и я, и Ютака. Так я и добрался до лифта, поражаясь обширности словарного запаса Акиры и одновременно напевая особенно звучные строки.
В подземном гараже меня ожидала еще одна моя крошка, приобретенная специально для городской жизни. Я слишком уважал свой «Ниссан», чтобы на нем разъезжать по супермаркетам и стоять в пробках. Иногда, конечно, можно было сделать исключение, но сейчас был не тот случай. «Тойота» приветливо моргнула мне фарами, словно просыпаясь.
Уже на парковке я понял, что сегодня в который раз не мой день. Ремень безопасности перекрутился и никак не хотел вытягиваться, заставляя меня судорожно дергать его и с благодарностью вспоминать Акиру и его песни. Само собой разумеется, что шлагбаум на выезде из гаража заклинило именно перед моим носом. Я потратил еще несколько килограммов нервных клеток и выкурил половину пачки сигарет, дожидаясь, пока меня выпустит этот кусок пластика. Из положительных моментов можно было отметить то, что я уже очень успешно выстукивал пальцами по пластику руля особо прилипчивую мелодию из репертуара Акиры. Выезжал я из гаража, уже распевая во весь голос. Охранник проводил меня задумчивым взглядом и с интересом покосился на телефон. Видимо, примерился вызвать мне психиатрическую перевозку. Что-то рано он. Я еще вполне вменяем… был.
От моей предполагаемой нормальности не осталось и следа, когда я встал на пятом подряд светофоре. Да что же за день такой? Я подскакивал на сидении, словно мне в кресло подложили шило. Внезапно я замер и даже рот приоткрыл от удивления. В соседней машине курил в приоткрытое окно уже знакомый мне низкорослый нахал. Я вытянул шею, стараясь рассмотреть водителя, но только привлек к себе ненужное внимание. Молодой человек засмеялся и отсалютовал мне сигаретой. В тот же миг свет светофора сменился на зеленый. Через секунду от моих соседей остался только след протекторов на асфальте и небольшое облачко выхлопа. Я спохватился, переключая передачу и стараясь игнорировать недовольные сигналы, еще раз напомнившие мне, что я очень медленно соображаю. А еще чемпион по дрифту. Тьфу, самому противно.
Как ни странно, но с момента, как я осознал никчемность своего существования, для меня словно открыли зеленый коридор. До супермаркета я доехал без единой остановки. И так и не смог вспомнить, зачем я туда приехал. Все мои мысли были заняты тем, кто же все-таки был сегодня рядом с этим наглецом. Был ли это тот самый парень, который поцеловал мне руку после гонок? И почему они скрылись так быстро? Вопросы, вопросы, вопросы… И самый главный: а зачем я вообще собрался?
Перезванивать Акире и давать ему еще один повод для шуток я не решился, предпочтя изнасиловать мозг, но вспомнить самостоятельно. В конце концов, я собрался с мыслями и двинулся опустошать магазинные полки и свою кредитную карту. Вторая, кстати, пустела гораздо заметнее. Ну и ладно, потом еще заработаю.
Несколько раз мне казалось, что в проходах между рядами полок мелькала знакомая стройная фигура. В какой-то момент я даже уверился, что слышу ехидный смех низкорослого паренька прямо за своей спиной. Правда, когда я обернулся, то вообще никого за собой не нашел. Стоило ли говорить, что я сам захотел вызвать себе специалистов и попроситься провести пару месяцев в горах, подальше от людей.
Расплатившись на кассе и пиная тележку с пакетами ногой, я сунул руку в карман и похолодел. Так бывает, когда не находишь какие-то вещи, в присутствии которых доселе был уверен на все сто процентов. Я завис, соображая, где и когда успел потерять ключи от автомобиля. Судорожное охлопывание и выворачивание карманов только убедило меня в том, что я просто разиня. Ключи испарились вопреки всем законам физики и логики. Я стал вспоминать, закрывал ли я машину и что сделал с ключами потом. В конце концов, я додумался до того, что стал сомневаться в каждом своем шаге.
Я искренне удивился, найдя свою «Тойоту» на том же месте, где оставил. Ключи подозрительно покачивались в замке зажигания. Чертовщина какая-то. До этой минуты я мог поклясться, что вынул их, когда заглушил двигатель. Кажется, реальность сегодня выступила против меня. Чтобы не испытывать судьбу, я составил пакеты на переднее сидение рядом с собой и поспешил уехать домой. Честно говоря, хотелось немного отвлечься и много выпить, чтобы снова прийти в гармонию с этим миром.
Если бы я знал, что ждет меня в собственном доме, я бы не поленился напиться заранее.
Стоило мне остановиться на перекрестке, как я почувствовал на лице чужие руки. Горячие ладони плотно сомкнулись, закрывая мне глаза и лишая возможности следить за ситуацией. Я не успел даже возмутиться, как жаркое дыхание обожгло шею. Я кожей почувствовал, как неизвестный шутник улыбается. Его томный шепот заставил кровь закипеть и застучать в виски, разрывая их изнутри.
- Доверяй мне! Я буду сейчас твоими глазами.
А что мне еще оставалось. По полным недовольства сигналам я понял, что светофор снова переключился. Я осторожно передвинул рычаг коробки передач и нажал на педаль газа.
- Смелее, пока нам прямо. Ты должен мне доверять, - он снова улыбнулся, мазнув губами по моей скуле. От его прикосновения кожа загорелась. Я с шумом выдохнул и немного прибавил. В конце концов, я надеялся, что он не самоубийца, и я успею увидеть столб или пешехода до того, как мы его собьем. Я постарался расслабиться, насколько это было возможно в сложившейся ситуации. Правда, напряжение все равно пробегало по нервам, как по оголенным проводам, но это было следствием столь близкого присутствия незнакомца. Его запах будоражил, сводил с ума, заставляя млеть в его руках. Я с трудом концентрировался на его голосе, отрезвляя себя мыслью, что мы сейчас очень сильно рискуем.
Полицейский стал неожиданностью не только для меня, но и для таинственного незнакомца. Давление на глаза пропало так же внезапно, как и появилось. Только пылающая кожа еще хранила следы его прикосновений. Я опустил стекло со своей стороны и глубоко вдохнул, надеясь, что голос меня не подведет. Стандартная процедура проверки документов превратилась в пытку. Мне казалось, что у меня на лице крупным шрифтом было написано: нарушил все правила, которое только можно представить. Однако когда я почувствовал его ладонь, осторожно скользящую по моему бедру, лицо залило багровой волной. Я приложил все усилия, чтобы не вздрогнуть и не сбросить его руку. Полицейский же словно специально долго и со вкусом изучал мои документы, создавая впечатление, что вместо моего имени и фамилии там напечатаны пошлые анекдоты.
Наконец он вежливо поклонился, вернул мне бумаги и пожелал счастливого пути. Я поспешил поднять стекло и слишком резко отпустил педаль сцепления, торопясь не столько оказаться подальше от поста полиции, сколько сбросить с себя нахальную ладонь. Мне казалось, что на моем теле уже появились первые ожоги. Однако стоило мне пошевелиться, как его руки снова перекочевали на глаза, лишая меня возможности видеть, куда я еду.
- Не трясись. Я еще не хочу умирать, - на последних словах его голос упал до еле слышных звуков. От этого мне стало только жарче. – Я хочу попробовать тебя на вкус…
Господи, зачем он это сказал? Чтобы я окончательно растаял и стек под сидение? Но тогда мы точно разобьемся. Не к месту я вспомнил про обещанную мне награду за победу в гонках. Машину ощутимо повело, но он только теснее прижался ко мне, в первый раз по-настоящему целуя тонкую чувствительную кожу за ухом.
- Малыш, тише. Я с тобой, - он продолжил еле ощутимо трогать меня своими обжигающими губами.
Я хотел было заорать, что именно это как раз и мешает мне успокоиться, а потом передумал. В крови бурлила адская смесь адреналина и тестостерона, я плавился под его ласками и практически перестал соображать нормально. И мне нравилось это чувство.
Однако всему приходит конец. Через полчаса катания вслепую, я получил приказ остановиться.
- Не открывай глаза, пока я тебе не разрешу, - я с какой-то горечью почувствовал прохладу на своих веках. Он переместил руки мне на шею, слегка прижимая и скользя по ключицам. Я задержал воздух, чувствуя, как он провел пальцами по губам, очерчивая их контур. Через секунду все пропало, заставляя меня задрожать от окутавшего холода.
Задняя дверь открылась и закрылась практически бесшумно. Я же откинулся на спинку сидения и прижал руки к лицу, стараясь удержать его запах, а заодно убедить его, что я подчиняюсь беспрекословно. Я сам удивился тому, что не желаю ему сопротивляться. Я впервые в жизни так откровенно поддавался кому-то, просто терял голову и млел от чужих прикосновений и невинных ласк. А в животе скручивался тугой ком от желания перехватить инициативу и сделать происходящее менее невинным.
Но я так и сидел, зажмурившись и не дыша, пока не услышал, как вибрирует мобильный, в спешке брошенный на приборной панели. Я нашарил его вслепую и наугад ткнул в кнопку, надеясь, что не промахнулся.
- Какой ты у меня послушный, мой сладкий, - он так томно растягивал слова, что у меня затряслись руки. – Ты мне нравишься, но еще не время, - он отсоединился, а я еще долго сидел, не открывая глаз и вслушиваясь в короткие гудки.
«Номер абонента скрыт». Ну, надо же, почему-то я в этом не сомневался. Я резко выдохнул и до упора выжал газ, приходя в себя от противного скрипа резины по асфальту. Надо отдать должное автомобилю, маневр он выдержал с честью.
Домой я летел как на истребителе, безжалостно подрезая всех, кто попадался мне на пути, то и дело выскакивая на встречную полосу и проскальзывая на красный свет. Не стоило думать, что я искал встречи со смертью. Просто мне требовалось выплеснуть энергию, ураганом крутившуюся внутри меня и грозившую разорвать меня на части. Только оказавшись у себя дома, я смог нормализовать дыхание и хоть как-то взять себя в руки.
Стоило мне открыть дверь, как я обнаружил в квартире завесу дыма, с трудом в ней угадывался Акира, нервно наворачивающий круги по комнате.
- У тебя есть спиртное крепче пива? – его вопрос был так созвучен моему желанию, что я даже не удивился, а молча кивнул, проходя внутрь и ладонью разгоняя перед собой дым.
- Ты не представляешь, что со мной сейчас было, - это мы сказали уже одновременно. Так же хором мы заржали и сползли на пол, кто где стоял. Сюрпризы продолжались.
-5-
Путем недолгих размышлений мы выставили перед собой все, что нашлось в моем мини-баре, настежь открыли все окна, наплевав на накрапывающий там дождь, и притащили из холодильника все, что можно было съесть без предварительной обработки. Такого оказалось очень мало, но все равно предстоящая попойка стала выглядеть более цивилизованно. Немного подумав, мы заказали еще суши, а в ожидании доставки открыли первую бутылку. Пока что это было белое вино. Многообещающее начало, если учесть, что я нашел у себя несколько бутылок виски, бренди, ром и даже абсент. На секунду я пожалел, что с нами не было Ютаки, но после первого бокала я как-то подзабыл об этом. Да и очень уж мне не терпелось услышать историю Акиры. Мне сложно было представить, что с ним могло произойти нечто более невероятное чем то, что случилось со мной.
- Ну, рассказывай уже, - я вытянул ноги и оперся спиной на диван, вглядываясь в расплывчатый пейзаж за окном.
- Бля, я еле сдержался, чтобы не выкинуть его из этого окна, - гневно выпалил Акира и приложился уже ко второму по счету бокалу. Я же удачно поперхнулся и теперь сдавленно кашлял, с ужасом глядя на приятеля. – Нет, ну надо же быть таким… таким…, - Акира задумался, пытаясь подобрать наиболее подходящее слово, но я наконец прокашлялся и перебил его:
- Стоп, давай с самого начала. Кого ты хотел выбросить из окна? Ютаку?
В глазах Акиры появился священный ужас. Он замахал руками как ветряная мельница и едва не снес початую бутылку вина:
- Скажешь тоже, причем здесь Ютака. Он же нормальный. А этот…- видимо, незнакомец оставил неизгладимый след в неустоявшейся психике Акиры, потому что тот снова не смог найти достойного слова, а вместо этого отчаянно допил содержимое второго бокала и продолжил: - Я спал, когда в дверь позвонили. Я думал, что это ты вернулся, поэтому открыл, не спрашивая.
- Кто он-то?
- А я почем знаю? В Токио живет почти девять миллионов человек, всех и не упомнишь. Одно могу сказать, я с ним никогда не спал и вообще видел его первый раз.
От уточнения Акиры я просто сложился пополам и тихонько завыл:
- Ты в силах запомнить только тех, с кем спал? То есть меня ты бы не узнал, встреть завтра на улице?
Раздосадованный Акира стянул с дивана маленькую подушечку и прицельно двинул ей мне по затылку. Я крякнул так, что позавидовала бы любая утка. Но хотя бы ржать перестал.
- В общем, сюда пришло чудо какое-то, все в стразиках и блестках. Не ошибусь, если скажу, что в платье и на каблуках. Для полноты картины присутствовал макияж в модификации боевой раскраски индейцев племени чероки. Не хватало только перьев.
- А может, это была женщина? – я действительно удивился, ибо мне в голову также не пришло, кто бы мог соответствовать подобному описанию.
- Ну, знаешь, а у женщины может быть стояк? Что-то я таком феномене пока не слыхал? – Акира нервно затянулся и прикрыл глаза, наслаждаясь.
Я больно ударился об пол отпавшей челюстью, но тут же постарался привести себя в чувство, залпом допив содержимое своего бокала:
- Э-э-э-э…
- Никаких э-э-э-э, ничего не было, - Акира заметно смутился, но рассказ продолжил. – Он просто прижался ко мне сзади… Ну, бля, как я мог такое не заметить?
- Да уж, такое сложно не заметить, - я захихикал и открыл следующую по очереди бутылку. – А что он хотел?
- Я бы сказал, что он очень откровенно хотел именно меня, но из его монолога я понял, что от тебя ему тоже что-то нужно.
Я задумчиво рассматривал на просвет янтарного цвета жидкость и размышлял о том, кому же я мог понадобиться:
- А что ты ему сказал?
- Ну, вообще-то, я разозлился и не придумал ничего лучше, кроме как сказать, что я – твой любовник, что мы собираемся пожениться, и что ты спустишь его с лестницы, если застанешь, как он лапает мой зад, - Акира виновато потупился и стал цедить виски маленькими осторожными глотками.
Был в этом странном визите какой-то подвох. К сожалению затуманенный алкоголем мозг плохо воспринимал реальность и мог только требовать продолжения банкета. Я не догадался уточнить, как выглядел тот самоубийца, что рискнул приставать к Акире. Если бы не его болезненное состояние, я думаю, что незнакомца уже не опознали бы. Что ж, значит, ему просто невероятно повезло. Хотелось бы надеяться, что его не принесет снова в мое отсутствие. Будет жаль потерять такого приятеля как Акира из-за психа в сандалиях со стразиками. Эти проклятые стразики по неясным причинам очень глубоко запали в мою подвыпившую душу и теперь ощутимо ее тревожили.
- Мораль сей басни такова: рассказчик ты хреновый, друг мой, - глубокомысленно подытожил я, настойчиво отмахиваясь от мыслей о стразах. – Если я правильно тебя понял, то ко мне домой приходил некто неопределенного пола…
- Да парень это был, что я, не разберусь что ли? – обиженно пробурчал Акира и покраснел, по всей видимости, вспомнив, по какому признаку он все-таки отличил своего гостя.
- Ладно, приходил парень. Спрашивал что-то обо мне. А ты ему наплел с три короба о наших отношениях. Это хоть не по Фрейду было, а? – я был достаточно нетрезв, чтобы задать такой вопрос в лоб. Эта тема меня, несомненно, волновала, потому что сейчас мне было очень комфортно и легко жить с Акирой. И именно потому, что я не испытывал к нему ничего, кроме симпатии. Если же вдруг окажется, что у Акиры ко мне есть что-то более сильное, чем дружеская привязанность, то наши отношения заметно осложнятся. Мне слишком сильно не хотелось пока разрушать сложившуюся идиллию. Мне нравилось возвращаться домой, где меня ждал друг, нравилось общаться с ним, шутить, говорить на абсолютно любые темы и не испытывать затруднений. Как бы эгоистично это не звучало, но мне было очень удобно, что пока Акира не требовал от меня ничего большего.
- Хм, хм… - Акира задумался, а потом медленно заскользил по мне взглядом, стараясь сделать самое заинтересованное лицо. Через минуту он бросил эту бесполезную затею и засмеялся: - Дедушка Фрейд может лежать спокойно. Единственное желание, которое возникло в моем организме при виде тебя, это желание добавить тебе вот этой вот миленькой подушечкой. Извини.
Я облегченно выдохнул, хотя в душе все равно остался горьковатый осадок. Я еще слишком мало знал Акиру, чтобы быть уверенным в его честности.
- Я не хотел этого говорить, но… - Акира замялся, потом сделал большой глоток виски, набираясь храбрости, и выпалил: - На этого чудака у меня как раз встал. Я сам себе удивился.
Я улыбнулся так радостно, словно Акира признался мне, что мы выиграли в лотерею миллиард йен. Эта мысль сняла с моей души всю прежнюю тяжесть и позволила снова спокойно относиться к Акире. Он не стал бы признаваться в таких вещах, если бы рассчитывал на нечто серьезное с моей стороны.
- И почему тогда я не застал вас на своей постели? Или вы быстро управились?
- Юу, можно я тебя убью, ну, пожалуйста. Я хотел его разорвать на тысячу маленьких копий. И разорвал бы, если бы эта мелочь не стала жаться ко мне сзади и лапать своими ручонками, - Акира пылал как факел, повествуя о своем эротическом приключении. Но жажда выговориться была явно сильнее, чем какие-то природные комплексы.
- Мелочь, говоришь? Подожди, - в моей голове крутилась какая-то мысль. Но она, видимо, делала это слишком быстро, потому что я никак не мог за нее ухватиться. Маленький нахал, да еще и пользующийся косметикой. Почему-то я был уверен, что могу его откуда-то знать. Оставалось только сообразить, откуда. – Нет, не могу. Ладно, давай теперь я расскажу.
Акира кивнул и устроился поудобнее в надежде на захватывающую историю. Я глубоко вздохнул и постарался как можно более подробно восстановить картину прошлых событий. По мере повествования лицо Акиры вытягивалось и приобретало озадаченное выражение. Когда я закончил, остановившись на телефонном звонке и приказе загадочного незнакомца, Акира смотрел на меня с испугом.
- А тебе не кажется, что это какой-то маньяк? – встревоженность моего друга проявлялась даже в том, как постукивало горлышко бутылки о край бокала. – Он же откровенно тебя преследует.
- Акира, я же взрослый мужчина, не такой уж слабый, могу за себя постоять. Тем более что у него была возможность причинить мне вред, но он ей не воспользовался, - сейчас я пытался скорее убедить себя, чем Акиру, потому что ненормальность происходящего была очевидна.
- Он же играет с тобой, словно заманивает, приручает к себе, - мой друг старательно подбирал слова, не решаясь высказаться образнее. И когда он успел стать таким воспитанным? От его утренних песен в душе мне до сих пор было нехорошо.
- Пока мне это даже нравится, - ляпнул я первое, что пришло на ум, и поразился сам себе. Я признался себе в том, что испытываю удовольствие от этих странных игр, от своей неосведомленности и некоторой беззащитности. – Со мной никогда раньше не случалось ничего подобного. И в то же время, мне пока не страшно.
- Смотри, потом будет уже поздно пугаться, - пессимистично протянул Акира, напомнив мне в этот момент Ютаку. Кажется, теперь в кругу людей, заботящихся обо мне, стало на одного человека больше.
Мы просидели так несколько часов, строили догадки, что могло понадобиться странному гостю, но так и не придумали ничего путного. Зато напились так знатно, что даже встать с пола толком не смогли. Поэтому просто разгребли немного места среди пустых упаковок от суши и бутылок и там же залегли спать. Уже в полусне я почувствовал, что Акира с комфортом устроил голову у меня на животе, а потом и вовсе обнял, как подушку. Мне было не удобно, но шевелиться не хотелось в принципе, поэтому я решил оставить все как есть. Как оказалось, зря.
-6-
Мне снились сны. Один был очень даже похож на реальность. Казалось, что меня не очень аккуратно несут. Правда, потом стало гораздо приятнее, потому что я почувствовал под собой собственную постель, по которой уже успел соскучиться. Вроде бы меня касались чьи-то руки, касались очень бережно и осторожно, но в то же время знакомо. И от этих еле заметных ласк тело начинало гореть. Я мог бы поклясться, что пытался проснуться и открыть глаза, но это не помогало. Ощущение жара и близости чужого тела не проходило. Щеку обжег тихий шепот: «Спи!». А разве я и так не спал? Вскоре все пропало, и я снова растворился в мареве из сна и яви, не понимая, где проходят границы.
Окончательно я проснулся оттого, что сильно болели руки. Такое впечатление, что их сильно связали и завели в неудобное положение. Вскоре я убедился, что так и есть. Мои руки были туго стянуты моим же ремнем и прикручены к изголовью кровати. В первую минуту я от удивления потерял дар речи. В следующее мгновение я нарисовал себе такую красочную картину мучительной смерти Акиры, что даже зажмурился в предвкушении. Я был искренне уверен, что это сделал именно он. Вот только моя уверенность лопнула как мыльный пузырь, когда я повернул голову и нашел Акиру, мирно спящего рядом… С руками, связанными над головой. На секунду остро захотелось закричать от ужаса, а потом проснуться, обливаясь холодным потом. К несчастью, сны кончились, и началась реальность.
Последствия бурной ночи, полной алкоголя, давали о себе знать во множестве проявлений. Пить хотелось просто неимоверно. Да и язык во рту ворочался с трудом. Мне понадобилось минимум пять попыток, чтобы произнести имя Акиры так, чтобы я сам понял, что сказал. Еще столько же раз мне пришлось его окликнуть, чтобы он хотя бы пошевелился и подал какие-то признаки жизни. Его пробуждение показалось мне мучительно долгим. Зато эффектом я даже насладился, когда услышал высокий, уходящий в ультразвук визг. Честно говоря, я даже предположить не мог, что весь из себя брутальный и мужественный участник боев без правил умеет визжать, как школьница младших классов. Затем в дело пошли многочисленные запасы мата. В дебрях непечатных выражений я смог различить даже свое имя. Кажется, оно упоминалось в связи с описанием нетрадиционных сексуальных отношений с различными предметами и животными. Тут я не выдержал и с удовольствием пнул своего вынужденного соседа. Он смолк и уставился на меня ненавидящим взглядом. В ответ я не придумал ничего лучше, кроме как показать ему язык. Он снов набрал в легкие воздуха, готовясь к продолжению монолога, когда я кивнул головой в сторону изголовья кровати. Акира проследил за моим движением и побелел как мел. То-то же, будет знать, как орать не разобравшись.
Картина вырисовывалась просто радужная. Мы оба не могли освободиться, и при этом оба страдали от похмелья. И, кажется, оба искали виновника такого нашего утра. Пока что в голову не приходило иных кандидатур кроме Ютаки. Меня останавливало только то, что я никогда прежде не замечал за другом таких садистских наклонностей. Его месть за вечер без него проявилась бы в длинной и нудной лекции о вреде алкоголя на мозг и потенцию. Но чтобы вот так… Ютака развеял все мои сомнения, когда постучал в дверь. С той стороны. Значит, доселе его с нами не было. В любом случае, он был очень вовремя. Жидкость, скопившаяся в организме, настойчиво просилась на выход. И судя по напряженному лицу Акиры, он мои чувства разделял как никто.
В конце концов, Ютака устал безрезультатно звонить в дверь и просто нажал на ручку. Когда дверь открылась, мне снова стало нехорошо. Судорожно захотелось осмотреть свою квартиру и понять, чего же у меня больше нет. Некоторое облегчение я испытал, когда услышал спокойные шаги Ютаки. Он не метался в испуге, не кричал, значит, и страшного ничего не видел пока. А, вот теперь увидел. Я бы помахал ему рукой, не будь она намертво прикручена к перекладине.
Я отдал должное выдержке моего друга, потому что он нахмурился, но от смеха удержался. По его лицу я понял, что это было очень тяжело. Зато я в который раз убедился, что он настоящий друг. Ютака помахал рукой перед лицом, разгоняя стойкий запах перегара, к которому мы уже успели принюхаться, и стал торопливо развязывать тугие узлы на запястьях Акиры. Все-таки, в первую очередь он врач и заботится о здоровье своих пациентов. Кстати, пациент-то давно уже пришел в форму, потому что рванул в туалет просто с космической скоростью. Со мной Ютака провозился гораздо дольше. Складывалось впечатление, что меня специально привязали гораздо крепче и сложнее. Оставалось только понять, с какой целью. Благодарно кивнув Ютаке, я рысью метнулся по Акириным следам, чтобы лоб в лоб с ним столкнуться в дверях вожделенного помещения. Я зарычал так, что в квартире завибрировали стекла. Акира потер ноющий лоб и поспешил убраться с моего пути. Очень правильное решение, как я посмотрю.
Когда я вернулся, то застал своих друзей за очень странным занятием: они вдвоем задумчиво рассматривали Акиру в большом зеркале. Сначала я не заметил в своем друге ничего необычного, но пригляделся и ощутил настоятельное желание выпить хотя бы пару литров успокоительного. Только сейчас я обратил внимание на отсутствие на Акире какой-либо одежды кроме боксеров. Зато на внутренней стороне бедер и на шее зияли такие яркие засосы, словно мой друг пал жертвой вампира. Завершающим аккордом стали иероглифы, черным маркером написанные поперек его живота: «Ты должен принадлежать мне». Я глянул вниз и понял, что сейчас закричу не хуже Акиры. Мои бедра, плечи, грудь были щедро украшены тонкими царапинами и не менее красочными следами чужих губ. Такие же пятна были на запястьях и предплечьях. Зато на мне не было никаких автографов. Вернее, это я так считал. Стоило мне повернуться спиной к ребятам, как Ютаку все-таки прорвало. Я чуть не свернул шею, пытаясь рассмотреть то, что успел увидеть мой друг, но заметил только несколько черных штрихов. Все остальное успешно скрывалось под бельем.
На привычной уже реактивной тяге я рванул в ванную. Только там я смог нормально разглядеть, что же такое было написано у меня пониже спины: «Не играй с огнем!». Нет, это нормально вообще?
Я так завелся, что был готов убить любого, кого встречу на своем пути. Кажется, этот сумасшедший уже перешел все границы. Он имел наглость ворваться в мой дом. Он прикасался ко мне без моего разрешения. Да как он смел вообще? В этот момент я решил, что сделаю все возможное, чтобы вычислить этого ненормального и от души ему отомстить.
-7-
Я едва дотерпел до того момента, когда смог практически за шиворот выволочь Акиру, проскользнувшего мимо меня, из душа и занять почетное место. Спина горела адским пламенем, словно там не хватало огромного куска кожи. Не сложно представить, с каким остервенением я стирал с себя иероглифы, которые обозначали угрозу. Чернила основательно въелись, видимо, мы долго еще проспали с того момента, как в мою квартиру забрались посторонние, но я скрипел зубами и снова и снова тер мочалкой многострадальную спину. Внезапно я подумал о том, что Акира справился гораздо быстрее. Тем более что и усердствовать он особо не мог, хорошо помнил, какие ощущения сопутствуют трещинам в ребрах. То есть становилось очевидным, что такая устойчивость надписи на моей спине была не случайной. Ах, ну только попадись мне! Да я ему на лбу татуировку сделаю, чтобы он не смел больше никогда так шутить со мной!
Когда я через час вывалился из ванной комнаты, весь в клубах пара, красный и до сих пор скрипящий зубами, то не вовремя обернувшийся Акира в сердцах сплюнул и сделал рукой жест, отгоняющий демонов. На что я ответил ему интернациональным жестом, отгоняющим не только инфернальные сущности, но и вполне себе живых существ. Потом от полноты эмоций уточнил адрес, по которому могли пойти не только наши ночные визитеры, но и их родственники до седьмого колена. Акира восхищенно внимал и только головой кивал, когда я вносил уточнения в направление. Мой монолог прервал Ютака, который появился из-за перегородки с двумя кружками чая. Одну он осторожно подал Акире, а вторую сунул мне в руки и уставился на меня немигающим взглядом. Если бы не подрагивающие ямочки на щеках, я бы уверенно сказал, что Ютака сердит на меня. Но он старательно давился смехом и ждал, когда же я попробую на вкус его труды.
- Не бойся, я туда не плевал, так что яда там нет, - Ютака все-таки сдался первым и усмехнулся. – Просто чай с успокаивающим и антипохмельным эффектом. Хотя, как я вижу, от похмелья и следов не осталось… Почти, - он не сдержался и расхохотался во весь голос, видимо, припоминая наш вид при пробуждении, а так же содержание записей. Я же прислушался к своим внутренним ощущениям и с радость понял, что на сей раз похмелье, в принципе, проскочило мимо, смытое дозой адреналина и чистой яростью. Ну, хоть за что-то можно было сказать спасибо этим психам. Благодаря их извращенным представлениям о комфорте, мы провели почти всю ночь на кровати, хоть и со связанными над головой руками. По позвоночнику пробежал холодок, когда я представил, что вместо ремней они могли бы воспользоваться наручниками. И вряд ли Ютака так легко бы нас освободил. Я и в трезвом состоянии не помню, где у меня инструменты хранятся, а в похмельном даже и разговаривать об этом не стоило. Действительно, мы еще очень легко отделались.
Однако мой боевой задор продолжал пылать синим пламенем. Игра перешла на новый уровень, и мне не нравилось, что я совершенно не знаю ее правил. В таком случае стоило придумать свои собственные. Вот с сегодняшнего дня и начну. Подозреваю, что совместно с кровожадными мыслями в моей голове, в моих глазах появился огонь джихада. Во всяком случае, Акира и Ютака тревожно переглянулись и синхронно отступили от меня на пару шагов, стоило мне отвлечься от пустой уже кружки и тяжелым взглядом окинуть комнату. Ну что ж, самое время направить свою кипучую энергию хоть куда-нибудь. Например…
Я секунду подумал и решил, что пора наведаться на свое основное место работы и тонко намекнуть начальству, что они мне немного задолжали. Я свою часть работы по преображению автомобиля сделал, так что они просто обязаны мне за это заплатить. Итак я пошел им навстречу и взялся тюнинговать угнанный автомобиль. В следующий раз могу и не пойти. Или поделиться информацией с хозяевами машинки. Если я правильно понял маневры своего работодателя, то в его планы входит вплотную заняться не только переделкой дорогих автомобилей, но и их предварительным угоном у предыдущих хозяев. Насколько я мог разобраться в ситуации, то сейчас в этой сфере шел жаркий передел территорий, прежний глава синдиката то ли сам ушел со своего поста, то ли его ушли силой. В общем, организовался целый серпентарий, в котором мой босс безумно жаждал стать королевской коброй. Вот только таких желающих там было еще с пару десятков, откуда только повыбирались. Я же змей не люблю, зато очень нежен к деньгам. А ради них я готов не только выслушивать, как начальство на меня шипит, но и капюшончик ему потом поправлять, если он свою сущность кобры все-таки реализует. И дело совсем не в природном цинизме, а в банальном желании жить хорошо и с комфортом. Я в принципе идейную бедность и ограничения не признаю, потому что считаю, что нереализованные желания плохо сказываются на потенции. А я еще слишком молод, чтобы переживать и по этому поводу.
Поэтому я встряхнулся, настраиваясь на правильный лад, сунул пустую кружку в руки опешившему от моей неожиданной оживленности Ютаке, быстро собрался, схватил шлем и вышел из квартиры, оставив приятелей в ступоре и неведении.
На сей раз у меня не было желания проверять исправность шлагбаума и скорость работы ремонтников, я просто сдернул брезентовый чехол, проверил уровень топлива в баке и через минуту уже летел по широкому проспекту, ловко проскальзывая между такими неповоротливыми автомобилями. Мотоциклы созданы именно для таких ситуаций. Лавировать в транспортном потоке, обгонять, подрезать, успевать проскочить по самому краю, пусть даже и на красный свет.
Вдобавок ко всему, меня терзало подозрение, что наши ночные гости совсем не собираются оставлять нас в покое. Будь я на своей «Тойоте», они вполне могли бы увязаться за мной. А вот угнаться за мной на мотоцикле у них совершенно не было шансов.
Знакомый автомобиль я отметил, скользнув краем глаза по ближайшей парковке у здания банка. Две фигуры в машине даже ухом не повели, а значит, и не обратили внимания на сумасшедшего мотоциклиста, лихо протиснувшегося между двумя грузовиками. Они дали мне возможность спокойно решить свои дела и не отвлекаться на потенциальных психопатов. Что ж, значит, нужно использовать свое время с пользой. А потом мы немного поиграем.
***
С боссом мы договорились буквально за полчаса. Я просто включил режим «Да, я козел, и я этим горжусь!» и с интересом смотрел, как закипает мое непосредственное начальство. Но, как и во всяком чайнике, вода имеет свойство выкипать и бесследно испаряться. Так вышло и с гневными аргументами господина Накагава. За это время я ни разу не изменился в лице и не проронил ни одного лишнего звука. Только время от времени зевал и уточнял, причем, собственно, я к финансовым проблемам уважаемого господина. Совершенно не причем, как оказалось. До моей тонкой и прозрачной совести, заблаговременно забытой дома, босс просто не достучался. Пришлось смириться с моим истинно козлиным упрямством и выдать мне причитающийся доход. Чтобы окончательно поставить точку в данной ситуации, я поинтересовался, когда и в каком размере поступит на мой счет причитающийся гонорар от заказчика автомобиля. Накагава-сан отразил на своем лице все цвета радуги по очереди, а потом очень натурально стал задыхаться. Кажется, я сегодня превзошел самого себя по доведению любимого начальника до совершения сэппуку. Но мне нравилось, что в состоянии «я-в-контакте-со-своим-внутренним-козлом» я могу так много добиться. Теперь главное, не потерять запал и испытать мое обаяние на ночном госте.
Из офиса я вылетел на крыльях. Накагава-сан торжественно поклялся мне, что до конца недели все будет исполнено. Теперь пришло время играть. Раз уж мне сегодня везет, то это надо использовать.
Максимально срезав путь, я снова оказался в своем районе. Лихо развернувшись на парковке, я заглушил мотоцикл и скинул изрядно надоевший шлем. Я специально старался не обращать внимания на то, что происходило в стане врага, чтобы заранее не открыть им свои карты. Уверенно войти в здание банка не составило проблем. Мне даже изображать ничего не пришлось для правдоподобия. У меня успели скопиться кое-какие неоплаченные счета, погашением которых я и занялся. Стоило только мне выйти и приблизиться к мотоциклу, как над ухом послышался вкрадчивый шепот:
- И куда это мы так торопимся?
Прикусив губу, чтобы не улыбнуться, я промолчал, предоставляя незнакомцу возможность отгадать самому. Сохраняя внешнюю невозмутимость, я убрал подножку мотоцикла и сел, с радостью чувствуя, что парень скользнул следом. Мысленно попросив духов сегодня сберечь жизнь этому камикадзе, я надел шлем и без предупреждения рванул с места. Тут же гибкие руки изо всех сил вцепились в мою куртку. Я немного сбросил скорость, позволяя ему обнять меня за талию, и снова лихо набрал ускорение, специально проскальзывая на красный прямо перед капотом встречного автомобиля. У меня в запасе было еще много трюков и опасных моментов, которые я не раз отрабатывал один или в компании таких же безбашенных приятелей. Так что я был абсолютно уверен в себе, чего совершенно нельзя было сказать о моем спутнике. Его пальцы так сильно сжимали мою талию, что определенно должны были остаться синяки. Да и не факт, что мы потом вообще сможем разжать его пальцы, когда мне вздумается, наконец, остановиться. А вздумается мне еще не скоро. Мне было совершенно не жаль моего незадачливого спутника. Стоило лишь вспомнить то вождение вслепую или ночное вторжение, как в крови закипала ярость. Единственное, о чем я немного сожалел, это об утраченной возможности ознакомится со словарным запасом незнакомца. Шлем надежно заглушал все лишние звуки, поэтому я мог только догадываться, что он сейчас склоняет по всем падежам меня и мои взаимоотношения с различными животными и предметами. С другой стороны, он просто обязан был успеть отрепетировать свою речь и порадовать меня в конце поездки.
Изрядно утомившись и израсходовав все топливо в баке, я, наконец, вернулся в исходную точку своего путешествия. Все это время мне хотелось посмотреть, как же чувствует себя мой спутник, но я упрямо сдерживал эти гуманистические порывы. Когда же я позволил себе обернуться, то встретил просто поразительное зрелище. Этот псих, встрепанный, зареванный, до сих пор трясущийся и конвульсивно сжимающий руки, смотрел на меня с таким сумасшедшим блеском в глазах, что я даже испугался. Несмотря на все прелести езды на высокой скорости без шлема, парень был просто в восторге. Он улыбался так счастливо, что я даже растерялся. Моя попытка наказать его обернулась полнейшим провалом и превратилась в награду. От отчаяния захотелось срочно удариться обо что-то глупой головой, не способной на нормальные идеи.
Из прострации меня на время вывело постороннее тепло и прикосновение руки к лицу. Его ладонь осторожно прошлась по скуле, щеке, кончики пальцев погладили губы. Я с удивлением наблюдал, как он облизывает свои пересохшие губы, в то время когда его рука ласкает мои. С каждой секундой он становился ближе ко мне, пока, наконец, не коснулся меня в поцелуе. Я замер, ощущая его горячее дыхание на своей коже, привыкая к его запаху и теплу, позволяя ему очерчивать контур моих губ кончиком языка. Это безумие продолжалось не то миг, не то вечность. Он отпрянул раньше, чем я решился ответить на его поцелуй. Впервые в его глазах появилась какая-то неуверенность и растерянность. Таким он мне нравился гораздо меньше. Теперь уже я слегка наклонился вперед и осторожно тронул его губы своими. Хватило всего пары мгновений, чтобы он выдохнул и улыбнулся, не позволяя мне прерваться. Я же просто сцеловал эту улыбку и отстранился, переводя дыхание.
Парень вдруг сильно прижался ко мне, касаясь грудью моей спины, жарко дыша мне в шею и посылая по телу разряды электричества, и томно прошептал:
- Если ты в постели хоть на четверть так же горяч, как на трассе, то я хочу тебя попробовать.
Также внезапно, как и появилось, его давление исчезло. Я скорее угадал, чем услышал его легкие шаги. С раздражением потер щеки, предательски полыхнувшие алым, и снова надел шлем.
Мне определенно требовалась помощь. Уже будучи на пороге собственной квартиры и рассматривая мечущегося по комнате Акиру, я понял, что не мне одному пришлось туго. Кажется, пришло время устраивать военный совет.
-8-
В глазах своего друга я прочитал ту же жгучую ярость, что терзала меня несколькими часами ранее. Я удивился тому, что Акира так запоздало отреагировал на то, что произошло с нами ночью, и попытался пошутить по этому поводу:
- Аки, ты же вроде не жираф. Почему так долго до тебя доходило?
Друг метнулся ко мне через всю комнату, чудом не снеся декоративную напольную вазу, и ухватив за грудки, ощутимо приподнял над полом.
- Акира, рёбра, - слова получались с трудом, потому что ворот рубашки неимоверно сильно сдавливал горло. – Твои рёбра, придурок, - практически выплюнул я очень точное его определение, после чего мешком рухнул на пол. – Что произошло, пока меня не было?
- А вот об этом я хочу тебя спросить, - зло прошипел Акира, снова протягивая руку к моему воротнику.
Я очень лихо отполз от него ровно на столько, сколько мне оставалось до входной двери, потом оценил параметры надвигающегося бедствия по стобалльной шкале на все двести пятьдесят баллов и поднял руки в знак заведомого поражения. Мне искренне не хотелось испытывать, как прицельно и качественно бьет Акира, хотя бы потому, что я уже видел его на ринге.
- Акира, я честно не знаю, что случилось, но что бы это ни было, я не имею к этому отношения. Чем тебе поклясться, чтобы ты мне поверил?
Видимо, в моем голосе прозвучало что-то такое, что заставило приятеля остановиться и даже убрать руки от моей шеи.
- Ладно, живи пока. Но имей в виду, это временно, - Акира смотрел на меня так грозно и сердито, что я бы обязательно сознался, будь за мной хоть какая-то минимальная вина.
- Да ты можешь, черт тебя дери, сказать, что случилось? Или так и будешь ломаться, как красна девица? Учти, ты на девушку даже сзади не похож, - кажется, я тоже с запозданием стал реагировать, как полагает взрослому мужчине.
- Иди ты, добрый молодец… лесом, и никуда не сворачивай. Лес там, - Акира неопределенно махнул рукой и окончательно подавил в себе порыв избавить этот мир от моей скромной персоны. – Этот, со стразиками, снова приходил, - голос друга зазвучал как-то глухо, словно он боролся с желанием закричать.
Я уже почти поднялся, когда услышал эти слова, и снова сполз по стенке на пол. Инстинкт самосохранения, единожды уже ударенный об паркетный пол, стал работать исправнее и теперь просто разрывался, советуя мне выслушать всю историю сидя, и желательно крепко держась за что-нибудь. Я внял его жарким мольбам и остался сидеть на полу.
- Который в платье был? И за задницу тебя лапал? – по составлению описаний я дал господам из полиции огромную фору.
- Этот, только на сей раз уже без платья, - буркнул Акира и удивился, когда я нервно заржал, на всякий случай заслонившись рукой.
- Неужели голый? – я знал, что сильно рискую исправностью челюсти, но никак не мог удержаться.
- Юу, ты извращенец. В джинсах он приходил, и в какой-то рубашке. Правда, без стразиков этих проклятых дело не обошлось. Сверкал, как новогодняя елка, - Акира помолчал, собираясь с мыслями. - И снова при полном параде, макияжа тонна, даже губы накрашенные.
- Слушай, я тебя, конечно, знаю очень мало, но все-таки уже достаточно, чтобы сказать, что внимательностью ты отродясь не страдал. Как же ты губы накрашенные распознал? – у меня были на этот счет кое-какие подозрения, тем более что Акира сам укрепил их, полыхнув малиновым цветом и в смущении отвернувшись к окну.
- А ты как думаешь? – Акира снова раздражался, но пускать в ход руки не спешил.
- Я не думаю, я уверен, что исключительно на вкус. С каким привкусом его блеск?
- С вишневым… Юу, сволочь! О чем ты думаешь? – гуманизма в Акире хватило ровно на пару минут, а потом я снова взлетел в воздух.
- Я думаю о том, что ты делаешь в моей квартире в мое отсутствие, - я поболтал ногами в воздухе, постаравшись «случайно» заехать Акире по голени. Попал и обрадовался, как ребенок, забивший первый гол за дворовую команду по футболу. Акира сдавленно охнул, но рук не разжал, а предусмотрительно отодвинул меня подальше. – Чем это вы тут занимались? – я очень постарался, но в таком комичном положении мой грозный голос не производил надлежащего впечатления. – Ну, признайся, что сексом! Ну, пожалуйста. Ну, что тебе стоит? – я скорчил жалобную мордашку и умильно посмотрел на друга.
- А тебе-то это знать теперь зачем? – Акира улыбался, но меня отпускать не спешил.
- А я скрытую камеру оставил на шкафу. Хочу теперь посмотреть жаркое видео, - прошептал я интимным шепотом, стремясь дотянуться до Акиры.
- Юу! – приятель от души впечатал меня в стену и стал перечислять, что он сейчас со мной сделает. Я был вынужден выслушивать длинный список экзотических казней, потому что от удара у меня вышибло весь воздух из легких, и теперь я не то, что возразить, но и вдохнуть нормально не мог.
- Да пошутил я, была бы камера, мы бы уже посмотрели кино из разряда «Я знаю, что с вами сделали прошлой ночью». Этот «блестящий» юноша испортил тебе чувство юмора. Давай хотя бы тезисами расскажи, что тут творилось, пока я испытывал на прочность свой байк.
- Тут творился кромешный ад, - Акира запустил руку в волосы и взъерошил их, отчего стал сильно походить на попугайчика. – Я снова сам открыл ему дверь. А он сразу же влетел в квартиру и стал заглядывать во все углы, пошарил по полкам, столикам. Знаешь, словно знал, что искал.
- И что, нашел что-нибудь? – любознательность мелкого психа тревожила и заставляла волноваться за сохранность моего имущества.
- А дьявол его знает, - Акира вздохнул и отошел к дивану, усаживаясь и запрокидывая голову на спинку. – Вроде ничего не взял, но засиял так, словно к нему ток провели. Обрадовался, заскакал еще быстрее. Стал меня вопросами забрасывать: где мы с тобой познакомились? Как это было? Сколько раз за ночь мы занимаемся любовью? – Акира менял цвета как неисправный светофор, а я только давился смехом, боясь прервать нормальное повествование. – Я так тупил, что нормально ему ничего не ответил. Одни междометия, а не разговор. Поэтому он окончательно обнаглел и стал приставать ко мне с непристойными предложениями.
Последняя фраза Акиры отправила меня в длительный нокаут. Вот уж не ожидал, что человек, поющий в душе матерные песни и разбивающий лица противников, как гнилые тыквы, знает такие выражения, которые не каждая благородная девушка сумеет правильно употребить. Я качался по полу и низенько завывал, пока Акира не пнул меня в бок, выключая звук.
- Так вот, он стал ко мне приставать. Дошел до того, что залез ко мне на колени и попытался меня поцеловать. Я разозлился и спихнул его с рук. Очень удачно спихнул, чуть столик тебе не разбил его тщедушным тельцем. И знаешь, я так растерялся, когда он заплакал. Так по-детски. И мне стало стыдно. Как будто я ребенка маленького ударил. Я помог ему подняться, даже приобнял немного. Стал просить прощения, - Акира запнулся, а я настроился на ключевую часть повествования. – Потом спросил сдуру, что мне сделать, чтобы он меня простил.
- И я догадываюсь, что именно он попросил, - я улегся на спину и рукой нашарил на краю стола сигареты и зажигалку, подкурил и стал выпускать в потолок тонкие колечки.
- Ну да… А я, дегенерат, согласился…
- Ну, не будь так самокритичен. Ты же не будешь отрицать, что тебе понравилось, как он целуется, - я глубоко затянулся и задержал дым в легких. Очень зря…
- Не буду… Но, как он делает минет, мне понравилось еще больше, - Акира мечтательно вздохнул и погрузился в сладостные воспоминания. А я как школьник подавился дымом и мучительно кашлял, страстно желая высказаться и вдохнуть хоть немного чистого воздуха.
- Твою мать, Акира, предупреждать надо, - я наконец-то продышался и с отвращением затушил сигарету в пепельнице. – Ваши темпы меня просто поражают… И как ты его развел на такое?
- Я? – теперь уже Акира поперхнулся от возмущения и гневно давился кашлем. – Да я бы ни за что… Э-э-э-э… Просто это было его условие. Если я разрешу ему, то он меня простит. Круто, да? А если учесть, что в этот момент он практически висел у меня на шее и горько плакал, то у меня просто не было выбора.
- Мне бы твои проблемы… - я попытался представить свою реакцию, если бы мой загадочный незнакомец предложил мне нечто подобное. Возбуждение накатило приливной волной, зажигая каждую клетку моего тела. А ведь фантазия набросала мне только его, стоящего передо мной на коленях. Представив, как он мог бы посмотреть на меня снизу вверх, сдувая мешающую челку, я чуть слышно застонал и резко сел, стремясь скрыть болезненное напряжение в низу живота. Я честно не хотел воображать, как он медленно и чувственно облизывает губы и развратно улыбается, касаясь кончиками пальцев пряжки ремня. И что мне теперь делать?
Акира, сам того не подозревая, спас меня от конфуза, поднявшись с дивана и направившись в сторону обеденной зоны. Я же тенью метнулся в ванную и с грохотом захлопнул за собой дверь. Пришлось поторопиться, чтобы Акира не заметил, что я слишком уж долго отсутствую.
- Эй, осьминог, выходи. Я разогрел твоих собратьев к ужину, - друг нетерпеливо барабанил в хлипкую дверь, а я в это время уже сидел на полу, отходя от оргазма. Если уж фантазии о нем были столь сокрушительны, то что тогда можно сказать о реальных впечатлениях? Все, хватит уже об этом. Хватит!!
Видимо, после разрядки в мозгах наступило просветление, поэтому я лихорадочно привел себя в порядок и помчался на кухню уточнять кое-какие моменты.
- Аки, а как его хоть зовут? – я осекся, глядя, как вытянулось лицо моего приятеля. – Ты не спросил? – я уже знал ответ, но продолжал: - Тогда молись, дружище, чтобы твой новый любовник ничем не болел. Не знаю, кто тебе потом будет лекарства оплачивать, - Акира заметно сбледнул и совсем спал с лица, когда в красках себе представил, чем он может расплачиваться за минутное удовольствие.
- А вот ты и будешь, - вдруг жестко произнес Акира, снова примериваясь к моей рубашке. – Он сказал, что пришел по твоей просьбе, чтобы я не скучал, пока тебя не будет.
- Акира, мы влипли, как мухи в варенье… - я устало опустился на стул и положил голову на сложенные руки. – Они играют нами так, словно мы и не люди даже, а предметы для их удовлетворения. С этим надо что-то делать. И как можно скорее.
- Сделаем, не переживай, - хмыкнул Акира, ставя перед моим носом дымящуюся тарелку. – У меня даже есть кое-какие задумки.
Я оживился и внимательно уставился на друга. Игра вышла на новый уровень.
-9-
- Ты не обольщайся, вполне может быть, что все мои наполеоновские планы – просто пшик. Мы же не знаем, что задумала вражеская половина, - Акира вяло поковырялся в своей тарелке. Я присмотрелся к его машинальным действиям и тихонько захихикал. Не надо было родиться Фрейдом, чтобы понять, какое желание сейчас терзало моего приятеля. Совершенно не задумываясь, он закапывал в рис второго осьминожку. На кучке с первым лежала какая-то веточка зелени, призванная изобразить надгробный букет.
- Аки, а у тебя нет менее кровожадных идей? Я не собираюсь их убивать, - сытый и расслабленный, я ощущал небывалое миролюбие и мог бы даже совсем забыть об этих озабоченных психах, при условии, что больше они мне не попадутся.
- Я тоже не собираюсь, с чего ты взял? - начал было оправдываться Акира, а потом внимательно посмотрел на собственное творение и молча сполз под стол.
Я решил позабавиться и наклонился над ним:
- Ты же утверждал, что минет был просто невероятным. За что тогда убивать? Или он тебе кое-что откусил?
Акира наугад отмахнулся хаси и едва не выколол мне глаз. Я немного отодвинулся и стал задавать уточняющие вопросы. Очень зря, как оказалось.
Акира шустро выполз с другой стороны, поднялся на ноги и через секунду уже нависал надо мной, держа меня за воротник. Сопротивляться мне не хотелось совершенно, потому что в опасной близости от моего достоинства находилось его колено. По тому, как Акира немного надавил на мой основной мыслительный центр, я понял, что шутки кончились.
- Сейчас я тебе кое-что раздавлю, если ты еще хотя бы раз коснешься этой темы, - Акира был предельно спокоен. Эта холодная ярость дала мне понять, что он мог быть действительно идеальным бойцом: бесстрастным, сдержанным, расчетливым и холоднокровным. Он был способен убивать.
- Аки, прости. Я лишнее сказал, признаю, - жажда сохранить все свое в целости и сохранности пересилила природное нежелание извиняться. Я с облегчением перевел дух только тогда, когда Акира не только отпустил меня, но и отошел к окну, бездумно засмотревшись на пейзаж. Меня же посетили кое-какие мысли, но в свете случившегося я реально опасался их озвучивать. – Можно, я задам один вопрос? Только сразу меня не убивай, - я максимально широко распахнул глаза и уставился на Акиру умоляющим взглядом.
- Говори уже, осторожный ты мой, - Аки хмыкнул и снова вернулся к столу. Я же замешкался, тщательно подбирая слова и стараясь не спровоцировать очередной приступ ярости.
- Хм, скажи, а как ты до сих пор его еще не убил? С таким темпераментом и такими инстинктами, как у тебя, мы сейчас должны были ехать в сторону Фудзи, чтобы там где-нибудь спрятать тело, - я втянул голову в плечи и машинально положил ногу на ногу, чтобы хоть как-то себя обезопасить.
- Я сам об этом думаю. Ничего не могу понять, - Акира ерошил волосы и смотрел прямо перед собой, словно ждал, что сейчас на столе проявится совет, как вести себя дальше. – Я не хочу причинять ему боль. Не будь он таким болтливым и шумным, таким наглым и нахальным, то я бы его на руках носил. Как тебе объяснить? Он меня раздражает, бесит, выводит из себя каждой мелочью. Но в то же время он притягивает. Он такой хрупкий, маленький, беззащитный. И плакал он искренне. Что-то в нем такое детское есть, непосредственное: весело ему – смеется, больно – плачет…
Я замер и пораженно уставился на Акиру. Я никак не ожидал и этой честности, и скрытой в словах друга эмоциональности. Становилось понятно, что этот мелкий настырный парень очень сильно зацепил Акиру и заставил его испытывать целую гамму разных по окраске чувств.
- А ты почему так бесишься, кстати? У тебя гораздо хуже? – Акира встрепенулся и теперь смотрел на меня с любопытством, ожидая ответной искренности.
- Хуже не хуже…, - я задумался и, секунду помолчав, продолжил: - У меня просто не так. Я чувствую, что он мной играет, пытается перехватить инициативу, контролировать мои порывы, делает меня беспомощным, слабым. С ним я не знаю, как себя вести. Он непредсказуем. И он бессовестно пользуется тем, что я его хочу, - последней фразой я признался не только Акире, но и самому себе, что же именно я испытываю к своему таинственному незнакомцу.
- А откуда он знает, что ты его хочешь? – Акира от обилия такта не страдал, поэтому спрашивал в лоб.
- А на лице у меня разве не написано? Мне достаточно секунду просто о нем подумать, и у меня уже встает. А ты представь, что со мной творится, когда он рядом? – я тяжело вздохнул и поерзал на стуле, чувствуя, как неудобно стало сидеть.
Акира понимающе усмехнулся, но от продолжения разговора не отказался:
- Тогда как же ты до сих пор его не зажал где-нибудь? Судя по твоим рассказам, он только этого и добивается, - Акира закурил сам и предложил мне сигарету. Я не стал отказываться, с удовольствием вдыхая горьковатый дым:
- И как ты предлагаешь мне это сделать? На полной скорости на мотоцикле его зажать? Или в машине, когда я вслепую еду и молюсь, чтобы на столб не намотаться? Там бы живыми доехать, а не думать о перспективном трахе. Вот поймаю его где-нибудь в темном переулке, тогда и устрою ему по полной программе, - я сам не заметил, как сарказм в моем голосе сменился мечтательной задумчивостью. Сидеть стало просто больно, поэтому я встал и стал собирать посуду со стола, чтобы загрузить в машину.
- М-да, вот незадача. Сочувствую, - Акира ехидно захихикал, за что все-таки получил от меня полотенцем по загривку. – Так что, ты выслушаешь мое деловое предложение, или пустим все на самотек?
- Давай уж, вещай, - я включил кофеварку и по дурацкой привычке умостился на краю стола, болтая ногой.
- Раз уж они так пристально следят за каждым нашим шагом, то надо устроить им показательное выступление. Я предлагаю тебе завтра с утра отправиться в город, ну, на прогулку там или по магазинам. В кафе зайти какое-нибудь… И вести себя при этом так, словно мы и в самом деле пара, - Акира приумолк, ожидая моей реакции, а я слишком опешил, чтобы сразу же разорвать его на ленточки. После долгих размышлений, за время которых Акира успел налить кофе и даже заботливо сунуть чашку мне в руки, я пришел к выводу, что эта идея не так уж и плоха. В любом случае, мы сможем спровоцировать активные действия с их стороны. А там главное, не растеряться. А если они все-таки решат, что не стоит тратить на нас свое время, то мы обеспечим себе покой на будущее. Второй вариант развития событий мне совсем не нравился, но я решил пойти на риск. Хотелось знать, на что готов пойти незнакомец, так упорно добивавшийся моего внимания. Остановит его мой предполагаемый бой-френд или нет? – Заодно, покажешь мне твои любимые места в городе. Я здесь совсем недавно и ничего не знаю. И на мою квартиру можем наведаться, я хочу забрать свои вещи. Я в любом случае скоро съеду, но туда я возвращаться не хочу, - Акира рассуждал вполне спокойно, а мне вдруг стало очень грустно.
За эти дни я привык к тому, что со мной рядом кто-то есть. Привык возвращаться в квартиру, наполненную жизнью: запахом чужих сигарет, шумом воды из душа, гулом включенного телевизора. Мне нравилось, что в моей жизни появился человек, с которым можно было просто посидеть и поболтать о делах, пошутить или обсудить что-то важное. И пусть я до сих пор не нашел человека, с которым просто было даже молчать, я успел привыкнуть к тому, что одиночество немного отступило.
- Аки, я согласен на твой план, но только при одном условии, - решение пришло ко мне внезапно, но я не стал от него отказываться. – Мы заберем твои вещи, но ты останешься жить у меня.
Мне показалось, что сначала Акира хотел возразить или как-то пошутить на тему того, что я от недотраха готов и на него покуситься, но потом сдержался. Наконец он понимающе улыбнулся и кивнул, принимая мое предложение. Какими бы разными мы не были, одиночество мы не любили совершенно одинаково.
Остаток вечера прошел в планировании маршрута и продумывании возможных вариантов развития событий. Мы пили пиво, ржали, как ненормальные и чувствовали себя вполне счастливыми.
-10-
Утром решимость разыграть наших противников слегка поугасла. Голова казалась чугунной и так сильно клонилась к подушке, что пришлось подпереть ее рукой. Глаза с усердием собирались в кучку и смотреть трезво никак не хотели. Нужно было срочно предпринять реанимационные действия, иначе весь план Акиры грозил пойти прахом. Кстати, мой друг по несчастью выглядел гораздо бодрее. Правда, он уже успел принять душ и теперь с наслаждением пил кофе. Я открыл было рот, чтобы хоть как-то его поприветствовать, но тут же забыл об этом, заметив в руке друга запотевшую бутылку минеральной воды. Свободная рука вытянулась непроизвольно в конвульсивном хватательном движении. Акира тут же сунул мне бутылку и откровенно заржал, когда я сначала приложил ее ко лбу, остужая гудящую голову, и только потом залпом выпил больше половины пронзительно холодной воды. Зубы заломило, но вместе с этим стало нереально хорошо.
- Иди в душ, полегчает, гарантирую, - Акира улыбался и искренне раздражал меня своим бодрым до неприличия видом.
- Спасибо, кэп. Спинку не потрешь? – я с удовольствием отметил, как Акира поперхнулся кофе и веером разбрызгал его по столешнице.
- Ты что, совсем с ума сошел? – в его взгляде было такое неподдельное возмущение, что я захохотал, а потом с мучительным стоном сжал отозвавшуюся болью голову.
- И сам шел, и парни вели, - я хмыкнул, преодолев приступ неприятных ощущений. – Просто репетирую, раз уж мы сегодня пара. Потом помолчал и мстительно добавил: - Пока могу сказать, что ты отвратительный актер.
Я скрылся в ванной, оставив друга в молчаливой задумчивости. Кажется, он всерьез воспринял обвинение в непрофессиональной игре и сейчас думал, как исправить ситуацию.
Когда я, изрядно посвежевший и довольный жизнью, вновь показался на кухне, Акира улыбался как лауреат Нобелевской премии во всех областях сразу. Прежде чем я успел хоть что-то у него спросить, он сам заговорил, отчего мне снова резко стало хуже:
- Я тут подумал немного.
- Аки, ты меня пугаешь. Тебе вредно думать, - я перебил его, надеясь выторговать себе пару минут до того, как меня схватит кондратий
- Я подумал, - Акира даже бровью не повел, словно и не слышал моего замечания. – И понял, как я должен себя вести. Надеюсь, ты мне будешь подыгрывать.
- Куда ж я денусь, - я постарался скрыть обреченность и покорность судьбе поглубже в себе, ибо сам вчера на это подписался. Да и трезвый же был, значит, вполне здоровый. Об уме я решил не думать, потому что только что убедился в его полном отсутствии.
***
- Куда пойдем? – я внимательно рассматривал себя в зеркале, пытаясь понять, идет мне эта рубашка или нет.
- Давай в парк Уэно. Я всегда хотел посмотреть на живую панду, - кажется, Акира вознамерился убить двух зайцев и воплотить свою детскую мечту.
- Вряд ли ты ее там увидишь, по-моему, она уже отбыла в мир иной. Но проверить не помешает. Да и сакура еще цветет, - я решительно плюнул на все эстетические заморочки, взял куртку и стал навытяжку у двери.
- Тогда погнали, только не тупи. Ты обещал мне подыгрывать, - Акира улыбнулся так коварно, что я на всякий случай стал вспоминать, не прогневил ли часом каких-нибудь богов или духов.
Мы вышли из подъезда и не спеша двинулись по улице, держа курс к ближайшей станции метро. Душа Акиры требовала какой-то извращенной романтики, поэтому от машины пришлось отказаться. Еще в лифте Акира взял меня за руку. Ничего объяснять он не стал, но тут и так было все ясно. Спектакль начался.
Сначала я чувствовал некоторую неловкость оттого, что многие прохожие смотрели на нас с неодобрением и даже брезгливостью. Но в какой-то момент я решил, что стоит проучить не только наших нахальных незнакомцев, но и весь мир вокруг, поэтому крепче сжал руку Акиры, а потом и вовсе обнял его за талию, прижимая к себе. Акира хмыкнул и по-хозяйски сунул ладонь в задний карман моих джинсов. Я вспыхнул, но постарался взять себя в руки. Сегодня предстояло еще очень много подобных моментов.
В метро мы смотрели друг другу в глаза и улыбались. А еще шутили и перешептывались. Со стороны казалось, что я говорил Акире нечто очень интимное, хотя я всего лишь докладывал обстановку. Мелкого я заметил еще на станции, но только в вагоне смог убедиться точно, что он следует за нами. Как только Акира рассмотрел его в отражении на стекле вагона, он тут же прижал меня к стене и прижался лбом к моему лбу. Я поймал откровенно завистливый взгляд молоденькой девушки, сидевшей неподалеку, и победно улыбнулся. Честно говоря, я поражался, как нас до сих пор не выбросили из поезда. К счастью, мы смогли добраться до станции Уэно без жертв. Правда, мою радость омрачило то, что к мелкому наглецу добавился наглец покрупнее. С другой стороны, разве не для них двоих мы затеяли свое шоу?
В парке было так красиво, что мы решили не тратить время на достопримечательности, а просто насладиться природой. Кажется, во мне ожил доселе глубоко похороненный актер, а может, это Акира меня укусил и заразил своим романтическим настроем, но через полчаса я уже носился среди цветущих деревьев, горстями сгребал лепестки и засыпал ими Акиру. Он же только улыбался и методично загонял меня подальше от людей. Когда я выдохся и прижался спиной к дереву, он тут же оказался рядом, уперевшись ладонями в шероховатый ствол. Со стороны могло показаться, что мы целуемся. Когда Акира для правдоподобия провел пальцами по моей щеке, убирая за ухо темную прядь и открывая лицо, я потянулся к нему и даже легко коснулся его губ. Друг одобрительно кивнул, прекрасно понимая, что сейчас мы просто играем, но поцелуй мне вернул. Поскольку в прострацию от нахлынувшей страсти мы не впадали, то отчетливо услышали хруст веток и недовольное шипение. Наши преследователи откровенно выдавали себя, но мы решили идти до конца.
Нагулявшись в парке, мы решили, что не грех навестить пару магазинов, а заодно и перекусить. Мы снова вернулись в метро и доехали до Гинзы, где можно было выполнить все наши задумки. Сначала мы завернули в маленький ресторан итальянской кухни. Мы с Акирой понимали друг друга с полуслова. По его напряженной позе я догадался, что он снова засек наших спутников, которые расположились в баре на противоположной стороне улицы. Вскоре нам принесли заказ, и я решился немного пошалить, выполняя вторую часть нашей произвольной программы. Я тепло улыбнулся Акире, поднося к его губам вилку с кусочком лакомства с моей тарелки. Честно сказать, не будь это все игрой, я бы кончил только оттого, как Акира принял мое угощение. Когда он облизал губы и попросил добавки, я даже слегка растерялся. Потом пришел в себя и стал подкармливать его, не забывая при этом нежно улыбаться. Даже кофе сыграл в нашем импровизированном спектакле свою роль. Пенку от ароматного латте, оставшуюся на моих губах Акира откровенно слизал, отчего я даже задержал дыхание, а в баре напротив лишились сразу двух стаканов. Так им и надо.
Первым делом мы отправились в универмаг Мицукоси и долго бродили там по этажам, заглядывая во все отделы. Я не смог удержаться, когда добрался до рубашек, и стал прикладывать их к себе одну за одной, пытаясь добиться одобрения Акиры. Он внимательно осмотрел груду вешалок, придирчиво выбрал несколько дорогих и действительно стильных вещей и силой потащил меня в примерочную. Когда он задернул шторку за нами, я даже немного струхнул: а вдруг он вошел во вкус?
- Меряй давай, - тихо прошипел он мне на ухо, и я снова успокоился, быстро расстегивая пуговки на своей собственной рубашке. Тихий шорох заставил меня вздрогнуть и скосить глаза на небольшую щелку, что образовалась между стенкой примерочной и шторкой. Акира тут же прижал меня спиной к зеркалу и прижался к моим губам. Я скользнул ладонями вверх по его рукам, до плеч, потом взъерошил волосы на затылке. Я мог дать клятву, что снаружи послышался обиженный всхлип и быстрые удаляющиеся шаги.
Наконец, Акира отпрянул от меня и вышел из примерочной, дожидаясь, пока я надену что-нибудь из выбранных им вещей и выйду к зеркалу. Там он стал осыпать меня комплиментами и нежностями. Я краснел и смущался, застенчиво глядя в пол, а консультантки из этого и пары соседних отделов уже во всю наблюдали за представлением и умилялись. Без покупок мы естественно не ушли, обвешавшись пакетами, как новогодние елки игрушками.
Потом еще долго торчали у витрины Вако, разглядывая дорогие часы и ювелирные украшения. Один стенд поразил нас простотой и изяществом вещиц, выложенных на нем. Пока я с замиранием сердца рассматривал широкое кольцо, свитое из золота двух цветов, Акира вздыхал, не в силах отвести взгляд от ажурного браслета.
- Интересно, кто же делает такие невероятно красивые вещи? – впервые я забыл об игре и искренне восхитился талантом мастера.
- Это коллекция Матсумото. Пару лет назад мама показала мне журнал, где была реклама его изделий. Я бы хотел подарить ей такой браслет. У нее никогда не было таких украшений, - Акира опустил голову и грустно вздохнул.
- Давай это исправим, - я схватил его за руку и практически силой втащил в магазин. Я даже не слушал его возражений, а просто протянул кредитку и даже не поморщился, когда она разом опустела на половину. Я молодой, еще заработаю сто раз по столько, а человек будет счастлив. Акира прижал к себе продолговатую коробочку так, словно в ней была его жизнь.
- Знаешь, я бы хотел познакомиться с этим Матсумото. Интересно узнать, как выглядит человек, который создает такую красоту, - Акира мечтал вслух, продолжая обнимать коробочку.
- А в том журнале не было фото? – я сам проникся невероятным талантом этого человека и разделял интерес Акиры.
- Какое-то было, но там сложно было хоть что-то разобрать. Очки на пол-лица, шляпа с полями. Поди разбери, что там за человек. Помню только, что у него были очень красивые руки. Очень ухоженные, с тонкими длинными пальцами. И кольца какие-то, - Акира нахмурился, пытаясь вспомнить хоть что-то еще, но бессильно покачал головой.
- Ладно, поищем потом в Интернете. А пока поехали-ка домой. Разгрузимся, возьмем машину и съездим к тебе на квартиру, - мне уже не терпелось оказаться у себя дома и снова стать собой.
- Как скажешь, любимый, - вдруг проворковал Акира и нежно потерся носом о мою щеку. Маленький наглец стоял на другой стороне улицы и смотрел на нас в упор.
-11-
Играть пришлось до конца. Наши преследователи не отставали ни на шаг и даже не особенно скрывались. Я все чаще ловил на себе рассерженный и полный ярости взгляд низенького паренька. Складывалось впечатление, что он еле сдерживается от того, чтобы не разорвать меня на тысячу копий поменьше. На Акиру он смотрел жадно, собственнически, практически обжигая взглядом. Я удивлялся, как до сих пор на нас не вспыхнула одежда. Второй парень на Акиру даже не разменивался. Он смотрел на меня, не отрываясь и даже не мигая. Его взгляд гипнотизировал, притягивал, не давая возможности ему противостоять.
Чтобы как-то справиться с собой, я еще крепче сжал руку Акиры, а потом прижался к нему всем телом, пряча лицо на его плече. Приятель быстро разгадал мой маневр, потому что его руки заскользили по моей спине, лаская и успокаивая, а сам он что-то тихо зашептал мне на ухо.
Со стороны мы очень сильно походили на двух влюбленных. Отличало нас только то, что в данный момент Акира со вкусом рассуждал о том, насколько полезно предохраняться во время секса, ибо это позволяет избежать размножения и появления таких вот субъектов, как наши преследователи. К концу его прочувственного монолога я уже вовсю хихикал и только плотнее вжимался в ворот его куртки, чтобы мой смех не прорвался наружу. Правда, случайный взгляд, брошенный в сторону наших невольных спутников, заставил меня содрогнуться. Мой оппонент смотрел в нашу сторону с таким откровенным интересом и, я бы даже сказал, вожделением, что мне стало неловко. По-моему, парень не отказался бы присоединиться к нашим играм уже сейчас. И я вряд ли предполагал какое-то иное развитие событий кроме как быть затраханным насмерть. Моя интуиция подсказывала мне, что в данном случае проблем с укладыванием в постель точно не возникнет. Зато они могут появиться сразу же, когда я захочу эту постель покинуть. Другое дело, если не захочу. Хотя я думаю, что с таким массовиком-затейником, которым оказался мой незнакомец, скучать бы не пришлось.
Рано или поздно, но все имеет свойство заканчиваться, кроме, разве что, глупости. Мы устроили шуточный бой на пакетах практически у самых дверей подъезда, еще немного пообжимались на публику и скрылись, наконец, за тяжелой металлической дверью. Там же мои силы меня и покинули. Стоило только исчезнуть этому напряжению от постоянного чужого взгляда, как я сразу мешком опустился на затоптанный кафельный пол. Ноги откровенно отказывались слушаться, руки дрожали и были не способны даже банально вынуть сигарету из пачки, не то что справиться с зажигалкой. Запоздало я сообразил, что устроил бесплатное и незапланированное представление еще и всем своим соседям. И если среди них найдется хоть один активист, то покоя мне в этом доме уже не будет.
Акира же так далеко не задумывался, поэтому и с собой справлялся гораздо успешнее. Он молча поднял меня за шкирку с пола и потянул к лифту. От его нарочито небрежных и грубоватых жестов я кое-как вышел из состояния апатии и полной душевной прострации. А когда по воле друга я основательно приложился плечом о стенку лифта, то во мне проснулось желание хорошенько ему наподдать, а еще высказать много теплых и ласковых слов. Увидев, что я оживился и пришел в весьма деструктивное настроение, Акира меня не только отпустил, но и на всякий случай отодвинулся подальше. Все то время, что потребовалось лифту для того, чтобы подняться на сороковой этаж, я нависал над Акирой и просто олицетворял собой демона мщения. Я так методично и планомерно имел ему мозг, что из лифта приятеля вынесло просто на реактивной тяге.
Стоило нам с грохотом вломиться в квартиру, как все боевое настроение сменилось исключительно романтическим. Аромат готовой еды привел нас в экстатическое состояние, а причина крылась в Ютаке. Как обычно, мой друг пришел ко мне в мое отсутствие и, чтобы не скучать, творил на моей кухне очередной шедевр. Пока он был одинок, да еще и заботился о том, чтобы из массы деталей собрать заново именно меня, это бывало практически каждый день. Но в последнее время я успел отвыкнуть от неожиданных визитов друга и теперь стоял и практически пускал слюни, жадно вдыхая аппетитные запахи. Акира гораздо быстрее сориентировался в ситуации, и уже стоял перед опешившим от удивления Ютакой на коленях:
- Ютака, можно я на тебе женюсь? – Акира прошептал это с такой страстью, что я уронил челюсть, а Ютака - поварешку. – За такую еду я готов носить тебя на руках!
Я понял, что сейчас я могу потерять своего лучшего друга, поэтому тоже ретиво бухнулся на колени и пополз к Ютаке с другой стороны:
- Милый, ты же не откажешь мне, правда? – к счастью, Юте больше нечего было ронять, иначе я бы точно получил чем-то по голове. – Ты же так долго меня знаешь. Обещаю, что буду страстным и всегда голодным, - кажется, я нес полную чепуху, но Ютака все равно уже ничего не соображал. Он переводил ошарашенный взгляд с меня на Акиру и совершенно ничего не понимал.
Акира, заметив конкуренцию с моей стороны, тут же бросился на меня с кулаками. Я увернулся от прямого удара в челюсть, но движение второй рукой, раскроившее мне бровь, пропустил и взвыл, страстно желая порвать Аки на британский флаг. Друг же немного растерялся, осознав, что он натворил, поэтому бодро пополз от моего праведного гнева под барную стойку. Я быстро вцепился ему в ногу и лихо дернул на себя, заставляя Акиру от души расписаться носом на паркете. Даже не поднимая головы, друг завел свою любимую песню, красочно характеризующую мои умственные способности и способ, которым я мог появиться на свет. Даже моих скудных биологических познаний хватило, чтобы понять, что это было что-то очень извращенное.
Нас обоих быстро успокоил Ютака, который успел не только поднять поварешку, но и ощутимо треснуть ей между глаз сначала мне, а потом и Акире. Я тут же стал подпевать Акире, который теперь проклинал своего недавнего возлюбленного и пытался разогнать звездочки, прыгающие перед глазами. Под негодующим взглядом Ютаки мы встали и, чуть ли не держась за ручки, побрели в ванную мириться и приводить себя в приличный вид.
Бровь саднила невыносимо, но явно не так сильно, как разбитая губа Акиры. Все-таки я от души приложил его об пол и теперь чувствовал себя очень неловко. Правда, я позабыл обо всем, стоило мне сесть за стол и увидеть то великолепие, которое Ютака наколдовал в наше отсутствие. Я и не знал, что на моей холостяцкой кухне можно приготовить нечто подобное. В моей голове снова зашевелились мысли если не о женитьбе, то хотя бы о совместном проживании с Ютакой. Во взгляде Акиры читалось полное созвучие мне и немое обожание, адресованное нашему кормильцу. Юта с умилением поглядывал, как мы только что не попискивали от удовольствия, с космической скоростью уничтожая еду и жадно поглядывая на кастрюльки и тарелки с добавкой. От стола отвалились уже не люди, а сытые пиявки, которые способны были только на одну конструктивную мысль: лечь и переваривать. Легли мы естественно на диван, ибо доползти до кровати откровенно мешали животы.
Ютака заботливо прикрыл сопящую кучку пледом и снова удалился на кухню. Насколько я его знал, то его опять укусило кулинарное вдохновение. И наверняка, он уже успел перекормить своего любовника до потери пульса, и теперь решил, что стоит взяться и за нас. Пока я размышлял, как повезло тому, кто сумел завоевать сердце Юты, Акира успел заснуть и теперь время от времени толкал меня кулаком в бедро, представляя, как взбивает подушку. Я машинально погладил его по встрепанным светлым волосам, а потом и сам не заметил, как провалился в сон.
За окном еле заметно наступал вечер. И казалось, что для всех наших дел еще предостаточно времени.
-12-
Я проснулся через часа два оттого, что основательно затекла шея. Потянуться и размяться удалось далеко не с первой попытки, потому что Акира продолжал спать на мне, сладко причмокивая и сжимая в руках полы моей рубашки. Попытки разбудить его или хотя бы передвинуть на некоторое расстояние оказались совершенно бесполезны. Худощавый и стройный Акира вдруг стал весить целую тонну. Ютака с интересом наблюдал за моей бесплотной возней, а потом молча покосился на высокий стакан с водой. Я закивал головой как китайский болванчик, того и гляди, отвалится. Ютака подошел неслышно, примерился, но в последний момент сунул стакан мне в руку.
Сначала я хотел позабавиться, разливая воду мелкими каплями, но внезапно передумал, понимая, что мы и так потратили уйму времени, удовлетворяя гиперзаботливые желания Юты. Приличное количество ледяной воды одним махом опрокинулось на безмятежное лицо и светлые волосы. Практически сразу же мне показалось, что я оглох, а Ютаку и вовсе откинуло звуковой волной до самой входной двери. Акира виртуозно выводил одну и ту же ноту, грозя перейти в ультразвук. Чтобы пощадить свои уши и ощутимо вибрирующие стекла, я заткнул ему рот единственным доступным способом: просто поцеловал. Блаженная тишина оглушила, заставляя по-идиотски трясти головой.
Акира скатился с дивана на пол, как ужаленный. Надутый и нахохленный, мокрый и взъерошенный, он был так сильно похож на маленькую птичку, что в следующий момент тишина пала, разорванная нашим с Ютой хохотом.
- Ты напоминаешь мне моего попугайчика, - сквозь смех выдавил Юта и ловко перебрался за диван, продолжая уже оттуда: - Когда он сначала врезался в вытяжку над плитой, а потом упал в кастрюлю.
Очень вовремя Ютака спрятался. Рука Акиры конвульсивно сжалась в поиске хоть какого-нибудь метательного орудия, коим в конце концов оказался пульт от стереосистемы. Эта хорошая еще вещь ударилась о стену, а на пол упали уже жалкие осколки пластика да пара аккумуляторов.
- Все, попугайчик, погнали. Нам надо еще съездить за твоими вещами, - я с явным нежеланием оторвал себя от дивана, чтобы тут же разлечься на полу. Не могу сказать, что это было моим искренним желанием, скорее тонкой насмешкой судьбы или тупой шуткой Акиры, хотя мне от этого легче не стало. Я гулко припечатался макушкой о паркет, а Аки и Юта гнусно захихикали, комментируя звук: мол, так гудеть может только нечто совершенно пустое. В сердцах я продемонстрировал им изящный жест из одного пальца из положения лежа, а потом встал и побрел к шкафу за курткой.
Быстро собраться нам не удалось, потому что вдруг обнаружился ворох пакетов, забытый почти у порога. Ютака не был бы собой, если бы не закапался с головой в обновки, радостно вертя каждую вещь и прикладывая ее к себе. Через минут десять я понял, что не зря выбрал себе четыре новые рубашки, несколько галстуков, шарфов и ремней. Ровно половина всего добра отбыла в пользование дорогому другу. Я никогда не мог заставить его прошвырнуться со мной по магазинам, за что традиционно расплачивался данью, делясь собственными покупками. Акира несколько опешил от этого аттракциона неслыханной щедрости и инстинктивно прижал к себе продолговатую коробочку с дизайнерским браслетом. К счастью для него, Юта бы совершенно равнодушен к золоту, считая его слишком пафосным и кричащим. Хотя и он не смог не оценить изящность и тонкость работы.
Я еще не учел того, что Акира пожелает взять браслет с собой. Я бы не стал удивляться, если бы оказалось, что с ним Акира собирался и спать этой ночью. Пришлось отбирать с боем. Приятель из последних сил сдерживался, чтобы не разложить нас ровненько по полу, применив пару коронных ударов, а мы с Ютакой задействовали все методы своих подростковых драк. Изрядно потрепанная коробочка наконец перекочевала из цепких рук Аки в загребущие конечности Юты. Правда, тому пришлось клятвенно пообещать, что он возвратит браслет сразу же, как только мы вернемся. Я прекрасно знал, что дорогое украшение будет просто надежно спрятано в ожидании хозяина, но эта простая мысль никак не желала укладываться в голове Акиры. Пришлось выпихивать его в подъезд силой, мотивируя только тем, что чем быстрее мы управимся, тем скорее он получит свой браслет назад.
Пока я прогревал двигатель «Тойоты», Акира восторженно наворачивал круги вокруг гоночного «Нисана».
- Смотри не захлебнись от восторга, а то не дам покататься, - я хмыкнул, открывая пассажирскую дверь и приглашая друга внутрь.
- Хочу-хочу-хочу-хочу, - заканючил Акира, проворно запрыгивая в салон и щелкая ремнем безопасности. – Купи-купи-купи-купи, - кажется, у кого-то в заднице заиграло детство.
- А вот столько денег у меня пока нет, разве что тогда мы продадим твою здоровую почку, - Акира побледнел, а я мстительно добавил: - Но этого хватит только на комплект резины. Так что подумай, хочешь ли ты ездить на такой машине, но по частям, или целиком, но на том, что попроще.
Акира очень живо вообразил себе салон, набитый банками и полиэтиленовыми пакетами с его органами, поэтому здраво рассудил в пользу обычного автомобиля. Вот и правильно, отличное решение. О том, что я сам могу собрать автомобиль в несколько раз лучше и дороже того, на котором гоняю, я решил пока не упоминать. А то ведь придется поселиться в гараже.
***
По пути Акира успел мне рассказать, где именно он жил те несколько недель, что провел в Токио с момента приезда. Я плохо знал этот район, поэтому пришлось изрядно попетлять и практически поругаться с GPS-навигатором, который подобно знаменитому Сусанину упорно заводил нас не туда.
Еще с дороги мне показалось, что в окнах Акиры горел свет. Я не придал этому никакого значения, решив, что немного ошибся, считая этажи. Подъезд был грязным и заброшенным, не чета моему собственному, с кафелем на полах, фикусами на лестничных пролетах и позолоченными поручнями в зеркальном лифте.
Акира быстрее меня добрался до своей квартиры и удивленно замер. Из-под дверей виднелась тонкая полоска света: внутри кто-то был. Чтобы попасть в помещение, хватило одного поворота ключа. По ошарашенному выражению лица Акиры я понял, что сейчас кому-то будет больно. И не факт, что именно непрошенным гостям.
Я не знал, смеяться или плакать, когда мы все-таки осторожно открыли дверь и сделали пару шагов по коридору. Нахальные квартиранты оказались в большой комнате, и их было всего двое. Оба мужчины выглядели лет на тридцать-тридцать пять, были одеты невзрачно и неприметно. Сначала я даже облегченно вздохнул, наивно полагая, что мы вдвоем, молодые и красивые, сейчас легко разложим пришельцев по полу, возьмем, что нам нужно и уйдем, но не тут-то было. Одна небольшая вещичка с калибром ствола тридцать восемь сотых дюйма кардинально изменила ситуацию не в нашу пользу. Мы с Акирой замерли, рассматривая черное дуло пистолета и оценивая наши шансы. На мой взгляд, ноль был наиболее вероятен.
Молчание затягивалось. Ствол в руке одного из мужчин стал немного крениться к земле и описывать восьмерки. Казалось, что своим появлением рядом с Акирой я испортил хороший план, и теперь вражеская сторона судорожно решала, как с минимальными потерями разделаться с нами двоими. Представляться и объяснять, по какому поводу мы все собрались здесь в такой теплой и скромной компании, никто не собирался. Кажется, Акира был в курсе, чему именно он обязан такой честью. Я же решил, что сейчас мне совершенно не принципиально знать, за что я могу получить свинцовое украшение между глаз. Гораздо важнее было придумать способ избежать такой обновки. Хватит с нас на сегодня.
Мне казалось, что я слышу, как со скрипом вращаются мысли в моей голове. Как назло, ничего полезного я сообразить не смог, зато отчетливо вспомнил, как обжигали кожу ласковые прикосновения моего незнакомца. Я смог восстановить в памяти множество самых мелких деталей: вот он улыбается мне, стоя в толпе зрителей на трассе, вот отводит за ухо мешающую челку, вот задорно сверкает глазами, наклоняясь к моей руке в поцелуе. В какой-то момент мне показалось, что я даже чувствую запах его духов, терпкий, немного горьковатый, с примесью каких-то экзотических специй. Так пахли его тонкие запястья, когда он закрывал мне глаза, а его волосы щекотали мне шею, когда он тихо шептал мне на ухо, куда ехать.
Я очнулся только в тот момент, когда поймал на себе сразу три удивленных взгляда. И если Акира уже убедился в звенящей пустоте моей черепной коробки, то двое других участников скульптурной группы «четверо, не считая пистолета» откровенно не понимали, почему я только что не постанываю, практически глядя в лицо смерти.
Аромат его духов становился все более ощутимым. Неужели я так быстро сошел с ума? Тихий скрип входной двери прозвучал в установившейся тишине слишком отчетливо, чтобы на него не обратили внимания. Прибавление в компании стало неожиданностью для обеих сторон, о чем явно свидетельствовало мое недоумение и суетливо мечущееся дуло пистолета. Акира сориентировался раньше всех, мощно ударив ногой в грудь одного из противников. К моему сожалению, пистолет был у второго. Прицелиться он катастрофически не успевал, поэтому просто палил, как попадется. По острой боли, резанувшей в правое плечо, я справедливо предположил, что попал он именно в меня. В поднявшемся шуме я не сразу расслышал, как сработало еще одно оружие. По сравнению с магнумом оно выглядело просто детской игрушкой, но от этого не становилось менее смертоносным. Небольшая однозарядная «Беретта» сухо щелкнула, выпуская пулю, мгновенно изменившую расстановку сил. Как ни странно, но сейчас наши шансы снова стали заметны даже без микроскопа.
Плечо все сильнее наливалось болью, и я постарался зажать рану левой рукой. Кровь стекала по пальцам, пропитывала рукав рубашки и капала на пол, собираясь в глянцевую лужицу. Ее было слишком много, чтобы я не замети такой потери. Уши словно набили ватой, не пропускающей посторонних звуков, перед глазами мельтешили мушки и точки, за которыми обычно наступала чернота.
Акира для верности еще раз душевно пнул второго нападавшего, а потом вихрем промчался по комнатам, хватая какие-то вещи. Когда он стал подталкивать всех к выходу, я еще что-то соображал, но сильное прикосновение к плечу прошило такой болью, что сознание просто отключилось. Я успел только подумать, что падать лицом на лестницу наверняка очень больно, и полетел навстречу грязным ступеням. Интересно, я долетел?
-13-
Как выяснилось через минуту, не долетел. Мои спутники вцепились в бесчувственное тело как три голодных стервятника и потянули каждый в свою сторону. Поскольку справа от меня оказался именно мелкий наглец, доселе желавший обзавестись эксклюзивным ожерельем из моих зубов, то именно он вцепился в простреленную руку. Как потом оказалось, от новой волны боли я пришел в себя так же лихо, как доселе потерял сознание. И если верить Акире, то в моем прочувственном монологе прозвучали даже два вполне литературных слова «пошел» и «на». Все остальное, а именно направление движения и ряд определений, цитированию в приличных местах не подлежало. От неожиданности и мелкий, и Акира отскочили от меня на пару шагов, так что я с размаху влетел в объятия своего незнакомца. Его руки ощутимо дрожали, когда он касался моей спины, притягивая максимально близко к себе. Запах его духов и аромат светлых волос дурманили так сильно, что сознание снова плыло. Акира выругался, не рискуя, правда, прилагать ко мне какие-то еще физические усилия, и помчался вниз по лестнице, крепко держа за руку мелкого. Тому ничего не оставалось, кроме как бодро перебирать ногами и цепляться за перила свободной рукой.
Мы спускались гораздо медленнее, хотя торопились не меньше. Я соображал плохо, задыхаясь одновременно от запаха собственной крови и аромата его парфюма. Он же одной рукой обнимал меня за талию, а второй старался удержаться за стену на случай, если я снова начну падать. К счастью, когда меня перестали дергать, я смог немного разогнать мельтешащие перед глазами точки и, прикусив губу, медленно полз по ступеням, удивляясь, когда мы успели переместиться с четвертого этажа минимум на тридцатый. Лестница двоилась, троилась и вращалась, уходя в штопор, а я с ужасом думал, что мне еще предстоит вести машину. С механической коробкой передач. Одной рукой. Левой. Теперь оставалось только напугать моих спутников, а для этого стоило их догнать.
Акира в ярости накручивал круги вокруг моего автомобиля, понимая, что внутрь ему без меня не попасть. Мелкий наглец вальяжно сидел на капоте и лениво курил. Такое чувство, что это не его сейчас вытащили из подъезда, как шкодливого котенка. Столько внутреннего достоинства и самолюбования, что на этом фоне терялась и порванная у ворота рубашка, и большое грязное пятно на колене. По-видимому, Акира не смог точно войти в какой-то из поворотов и притормаживал с помощью своего симпатичного балласта.
С третьей попытки я нашарил ключи и нажал кнопку, снимая машину с сигнализации. Оба победителя скоростного забега, не сговариваясь, синхронно нырнули на заднее сидение, тонко намекая, что вести придется кому-то из проигравших. Я думаю, они очень сильно рассчитывали на помощь моего спутника, но не учли одну крошечную деталь. Пока я находился в сознании, никто не имел права садиться за руль моего автомобиля.
Наши руки столкнулись, когда мы оба попытались открыть водительскую дверь. Кажется, кто-то решил покончить с собой в особо экстравагантной манере, пытаясь не допустить меня до управления моим автомобилем. Я дернулся, пытаясь оттолкнуть своего спутника и сесть первым, но почувствовал, как в спину мне уперлось дуло пистолета. Ой, это он зря. В оружии я разбирался достаточно хорошо, чтобы успеть забыть, что его «Беретта» была однозарядной. Пугать меня лишний раз совершенно не стоило. Превозмогая адскую боль в плече и давясь кровью из насквозь прокушенной губы, я еще раз резко толкнул его, вынуждая на шаг отступить от вожделенной двери. Этого мгновения мне хватило, чтобы рыбкой скользнуть за руль и захлопнуть дверь перед его носом. Исключительно из обострившихся мстительных побуждений я щелкнул кнопкой центрального замка. На лице моего незнакомца последовательно сменилась целая серия эмоций: сначала удивление, потом ярость и очевидное желание вернуться назад в подъезд и все-таки меня уронить, а затем отчаяние и даже некоторое подобие раскаяния. В последнее я, конечно, не поверил, но двери разблокировал, позволяя парню сесть рядом с собой. С ремнем безопасности он управился гораздо быстрее и теперь с явной жалостью смотрел на меня, видя, как я, кряхтя и скрипя зубами, пытаюсь вытянуть его одной рукой. Потом не выдержал, пристегнул меня сам, еще и ключ в замке зажигания повернул, оставляя мне только выжать сцепление и переключить передачу. Когда автомобиль ровно загудел, я тронулся с места, размышляя, как буду управляться одной рукой на светофорах и пешеходных переходах. Хоть ты лбом в руль упирайся, когда нужно пользоваться коробкой. В первый раз в жизни я пожалел, что не купил для города автомат, который не требовал от водителя навыков осьминога. На подъезде к первому светофору я с тревогой покосился на рычаг и к своему удивлению обнаружил там руку своего товарища по несчастью. Он уверенно переключал передачи, действуя согласно правилам, и ни разу не помешал мне. Казалось, он копался в моей голове, читая мои мысли и иногда даже немного опережая их. У нас получалось действовать настолько слаженно, что я позволил себе расслабиться и бросить взгляд на заднее сидение.
Акира пытался отодвинуться от мелкого вредителя, который по сантиметру передвигался поближе к нему. Акиру явно нервировала неприкрытая страсть во взгляде парня, но дальше прятаться было уже некуда, разве что вывалиться из автомобиля на полном ходу. Я думал, что сейчас мой друг и вовсе завоет или заскулит в страхе тоненьким голоском, но малыш явно не торопился на него набрасываться. Он осторожно накрыл своей маленькой ладошкой руку Акиры и нежно погладил его пальцы. Кажется, насилие откладывалось на неопределенный срок. Когда я оглянулся во второй раз, то даже рот приоткрыл от удивления: Акира устроил парня у себя на коленях и что-то тихонько рассказывал ему на ухо. Малыш обнимал его за шею и очень трогательно заглядывал Акире в глаза. Идиллия, да и только.
Я решил не оборачиваться до самого дома, понимая, что могу увидеть и кое-что лишнее, но обстоятельства поменялись крайне резко.
- Как тебя зовут, таинственный незнакомец? - я усмехнулся, хотя уже тогда заметил в зеркале заднего вида подозрительно резвые точки.
- Койю, - он уверенно перевел рычаг в другое положение, позволяя мне набрать скорость. Кажется, тоже заметил, что кто-то упорно следует за нами и методично сокращает расстояние.
- А его? – я неопределенно кивнул в сторону заднего сидения, но удержался и все-таки слегка обернулся через плечо. Малыш спал, уткнувшись носом в шею Акира, а тот очень бережно перебирал каштановые прядки и в первый раз в жизни напевал что-то цензурное. Неужели Акира и колыбельные знает тоже? Чудны дела твои, Господи.
- Таканори, но он привык откликаться на Таку. Иногда, когда у него хорошее настроение. То есть, очень редко, - Койю улыбнулся, крепче сжимая пальцы на рычаге и напряженно вглядываясь в дорогу.
Я хотел спросить еще что-нибудь, стараясь разговорами отвлечь себя от пульсирующей болью раны, но не успел. Резко вдавил газ, спасая автомобиль от прямого удара сзади. А еще стал молиться о том, чтобы у наших преследователей не оказалось с собой чего-нибудь огнестрельного. Акира сдавленно зашипел, пытаясь не столько удержаться на скользком кожаном сидении, сколько удержать у себя на руках Таканори. От моего маневра малыш тут же проснулся и вцепился в Акиру мертвой хваткой.
На этой улице движение было только в одну сторону, поэтому я решился на один очень опасный трюк, который при успешном исполнении должен был стать эффективным. Я вырвался еще немного вперед, а потом резко крутанул руль, заставляя автомобиль развернуться на полосе. Акира и Така только молча открывали рты, напоминая ошалевших аквариумных рыбок. Надо сказать, очень пучеглазеньких рыбок. Койю же вцепился в рычаг и старался уловить каждое мое движение, потому что сейчас от него зависело слишком многое. Я до судорог напрягся, но смог выровняться и удержать машину, управляя только одной рукой. Вторая висела совершенно безжизненно и напоминала о себе стреляющей болью при каждом элементарном движении. Теперь остался последний этап моей авантюры. От него зависело, приедем ли мы хоть куда-нибудь, или закончим свои дни в черных пакетах уже через пару минут.
- Я боюсь, но я рад, что ты сейчас со мной, - я сам не знал точно, почему захотел это сказать. Но он должен был это услышать.
На секунду его рука покинула рычаг, чтобы скользнуть по моему бедру и сжать колено тонкими длинными пальцами.
- Давай бояться вместе, - он наклонил голову и улыбнулся краешком губ. И мне вдруг страшно захотелось не проиграть эту схватку.
А на заднем сидении жадно и неистово целовались Акира и Таканори.
-14-
Только бы не струсить, только бы не сдать назад. Я прекрасно понимал, что рискую не только своей жизнью, но и жизнью своих друзей, которые доверились мне. Слабым утешением служило то, что если нас все-таки догонят, то вряд ли пригласят на чайную церемонию, а, скорее всего, просто отправят на тот свет самым коротким путем. Адреналин адреналином, но эта жизнь мне нравилась гораздо больше, чем небольшая фарфоровая урна на мамином камине.
Очень хотелось хоть чем-то разорвать гнетущую тишину, воцарившуюся в салоне. Как назло, я не мог вспомнить ни одной традиционной песни самураев или камикадзе, а напевать то, что Акира традиционно орал по утрам в ванной, я просто постеснялся.
Я не знал, о чем там думал водитель во встречной машине, но подозревал, что о чем-то подобном. И, по-видимому, его перспектива стать горсткой праха прельщала еще меньше, чем нас всех вместе взятых. В последний момент он резко выкрутил руль, уводя автомобиль в сторону и практически слетая с трассы. Я мысленно поблагодарил столб электропередачи, любовно встретивший труса, и еще сильнее притопил газ, хотя казалось, что больше уже просто некуда.
Я летел навстречу другим автомобилям, нарушая все существующие правила, но, к счастью, на этой дороге я был единственным самоубийцей.
- Сбавь скорость, - я не сразу услышал тихий голос, но потом все-таки уловил и даже смог немного отпустить педаль. Стрелка спидометра резко поползла к отметке сто. О том, с какой скоростью я сейчас гнал, даже думать не хотелось.
В крови зашкаливал адреналин. Рука перестала болеть и совершенно потеряла чувствительность. Рубашка заскорузла от крови и теперь неприятно терла правый бок, но это еще можно было терпеть.
Я свернул с трассы, углубляясь в город и потихоньку приходя в себя. Койю все так же помогал мне с коробкой и шепотом задавал направление. Мы говорили совсем не громко. Не хотелось спугнуть эту тишину и какое-то осязаемое облегчение.
Следуя указаниям Койю, мы доехали до больницы. Тот первым выбрался из машины и практически оказался рядом с моей дверью, собираясь в очередной раз позаботиться обо мне. Опираясь на его руку и чертыхаясь через слово, я тоже смог покинуть салон, чтобы осознать, что колени позорно дрожат, а во всем теле распространяется противная слабость. Брошенный через плечо взгляд убедил меня в том, что больше никто сопровождать нас не собирался. Таканори восседал на коленях Акиры, обнимая его за шею и целуя так страстно и жарко, что даже мне стало неловко. С другой стороны, было понятно, что люди подготовились умереть, поэтому не хотели терять ни секунды.
Я же с трудом держался на ногах. И понимал, что вот уже теперь я точно отключусь на длительный срок. Койю потянул меня за рукав, а потом снова поймал меня в свои объятия. Силы таяли практически на глазах, в ушах снова звенело, а перед глазами все плыло. Я дышал им, его запахом, и радовался тому, что пока еще жив, пусть и совсем не надолго.
Мироощущение окончательно распрощалось со мной еще в приемном покое. Яркий свет, шум и острый запах лекарств оказались последними сознательными воспоминаниями. Далее сохранились только обрывки ощущений и случайно прорвавшиеся сквозь бессознательное слова.
- Скорее, скорее, врача живо! – кажется, это кричал Койю. Его голос дрожал и срывался. Он что, боялся за меня? Надо же, как странно.
Я снова смог чувствовать боль, но уже не такую сильную. Скорее всего, в ход пошли какие-то анестетики и прочие препараты. С моим телом что-то происходило, но я был слишком глубоко в себе, чтобы это воспринимать. Легче стало лишь тогда, когда я почувствовал тепло под пальцами левой руки. Я не мог сейчас вообще ничем шевелить, но ощущал, как ладонь сжали сильные тонкие пальцы. Они не обжигали, скорее согревали и поддерживали, дарили успокоение и обнадеживали. Я сосредоточился на этом тепле и нежности, переставая погружаться в бездну и замирая на полпути. Потом потянулся назад, стремясь приблизиться и согреться еще немного, а потом еще и еще. Резкий неприятный запах заметно ускорил мое продвижение и привел меня в чувство. Теперь я ощущал правую руку как нечто инородное, тяжелое и совершенно не гнущееся. Зато рука не болела, хотя я и знал, что это временное явление. Когда закончится действие обезболивающих, я начну медленно сходить с ума.
Я не знал, что именно Койю наплел врачам, но у меня совершенно ничего не спросили, а просто вывели обратно в приемный покой, давая понять, что я могу убираться на все четыре стороны. Даже туман, прочно установившийся перед глазами, позволил мне рассмотреть, что ни Акиры, ни Таканори здесь не наблюдалось. Я даже обиделся немного, подозревая, что мой друг так и не смог оторваться от своего обоже. Я вообще не был уверен, что Аки заметил, куда мы приехали и зачем. А до сегодняшнего дня Таканори так явно хотел сделать меня на одну голову меньше ростом - или хотя бы кастрировать, - что тоже вряд ли расстроился, когда заметил наше отсутствие. Если они вообще заметили, что мы ушли.
Когда Койю вывел меня на крыльцо, поддерживая так бережно, словно в его руках была фарфоровая ваза времен первой китайской династии Тан, картина изменилась. Чуть в стороне от дверей стоял Акира. Вернее, это я смог разглядеть только его. Но по тому, как жарко и напористо он вжимался в стенку, можно было предположить, что между ним и шероховатым покрытием была еще тонкая прослойка из отвечающего на поцелуи Таканори. Когда на шее Акиры я смог рассмотреть сцепленные в замок руки, то окончательно убедился в собственной правоте. Койю вкрадчиво покашлял, стараясь привлечь внимание целующейся парочки до того, как стена за их спинами оплавится, но его проигнорировали. Мое вполне себе вежливое прямое обращение, всего на треть разбавленное красочными сравнениями, также ушло в никуда. Я, правда, не придумал ничего лучше, кроме как пнуть Акиру ровненько в его мыслительный центр и тут же спрятаться за спиной Койю. Его узкая напряженная спина, конечно, совершенно меня не скрывала, зато я смог беспрепятственно зарыться носом в длинные волосы на затылке и блаженно закрыть глаза. Я решил, что мне стеснятся уже поздно, поэтому обнял его за талию, стараясь максимально вжаться в его стройное тонкое тело. Койю ощутимо подрагивал, чувствуя, как моя ладонь сползает к ремню его брюк. Не то, чтобы я хотел устраивать порно-шоу прямо на крыльце больницы, соперничая с Акирой и Такой, я просто не мог удержаться, теряя голову от пряного запаха Койю, от тепла и близости его тела.
Когда я выглянул из-за плеча Койю, то не сразу вспомнил, зачем я там оказался. Я с таким недоумением уставился на возмущенного Акиру, что тот засомневался, а не показалось ли ему вообще, что кто-то посягал на его пятую точку. Таканори был отнюдь не таким доверчивым. Он ревниво смотрел на меня, на всякий случай держа руки на заднице Акиры. Я бы не удивился, если бы узнал, что там появилась татуировка «собственность Таканори». Я успел даже прикинуть, пошел бы моему приятелю какой-нибудь дизайнерский ошейник или Така смог бы доверять миру настолько, чтобы иногда спускать объект своей страсти с поводка. По всему выходило, что ходить теперь Аки исключительно с намордником и под чутким надзором хозяина.
- Пора ехать, - Койю, наконец, собрался и слегка повернулся, чтобы обнять меня и легонько подтолкнуть к машине. Каждый новый шаг давался мне с трудом, потому что от избытка лекарств и потери крови меня ощутимо клонило в сон. И все равно Така и Акира умудрялись двигаться еще медленнее и отставать с каждым метром. Мы уже добрались до автомобиля, когда выяснилось, что мой друг застрял на середине пути. Причина была более чем прозаической: Така обвил его руками и ногами и снова напрашивался на поцелуй.
В этот момент я осознал, что мне предстоит расстаться с одним из основных принципов в своей жизни. Сейчас я сам осознанно собирался сесть на пассажирское сидение. В моем состоянии я мог просто убить нас всех, а именно сейчас такой исход событий был самым пессимистичным. Правда, я никогда не думал, что таким подвигом окажется просто достать из кармана ключи и вложить их в протянутую руку.
Койю шагнул ко мне, стремясь как-то скрасить тяжелый для меня момент, но я отвернулся и медленно двинулся к своей двери, стараясь держать равновесие и как можно меньше опираться на автомобиль. Я уже взялся за ручку, когда Койю резко дернул меня на себя, разворачивая и тут же впиваясь в мои губы жадным, требовательным поцелуем. Он не пытался больше утешить меня или проявить сочувствие. Сейчас он просто хотел меня и демонстрировал это самым доступным способом. Его язык то легко порхал, очерчивая контур моих губ, то сильно надавливал, заставляя меня задыхаться. Когда воздуха окончательно перестало хватать, я снова стал терять сознание. Оттолкнуть его, чтобы просто отдышаться, мне даже в голову не пришло. Он отпрянул сам, когда я подозрительно обмяк в его руках и тяжело привалился к металлическому боку машины. От неловкости и смущения Койю закусил губу и посмотрел на меня так виновато, что у меня даже сердце заболело. Я коснулся его руки, а потом просто прижал ее к своей груди. Он ощутил это бешенство, неистовство, ярость, с которой мое сердце билось о грудную клетку, страстно желая выпасть к ногам Койю. Оно бы и выпало, не удержи его Койю своей ладонью. Я мог бы стоять вот так всю жизнь: смотреть на него, улыбаться в ответ на его смущенную улыбку и просто держать его за руку.
-15-
Дорогу назад я даже не запомнил. Постоянно проваливался в тяжелый сон и так же внезапно выпадал из него, потревоженный резким звуком или светом фар встречных автомобилей. Потом стало темнее и тише. Шоссе заметно опустело, что говорило о том, что мы выбрались из оживленного центра.
Конечной точкой пути стал роскошный двухэтажный дом с открытой галереей. Кто бы ни был хозяином этого строения, он наверняка был очень богатым человеком с отличным художественным вкусом. Он не пытался воспроизвести архитектурные традиции прошлого, а строил такое жилище, в котором ему самому было бы удобно.
Я как-то вяло удивился отсутствию в доме помощников. Неужели хозяин занимается всем сам? И кстати, кто именно хозяин этого великолепия: загадочный и непредсказуемый Койю или нервный и вспыльчивый Таканори? Или этот дом принадлежит кому-то постороннему?
Вопросы цеплялись друг за друга, как макаронины в тарелке. Мне стало казаться, что мой мозг сейчас и напоминает эту самую тарелку. Я смертельно устал и хотел только лечь и заснуть дольше, чем на пятнадцать минут. Койю чувствовал, как мелко дрожат перетруженные мышцы, когда трогал мою руку или касался плеча. А я тем временем настраивался на боль. Действие обезболивающих заканчивалось: сейчас рука болела с перерывами по несколько секунд. Когда их не станет, я уже не смогу абстрагироваться от неприятных ощущений. Я торопился уснуть до этого момента, поэтому был готов лечь прямо на пороге. Койю не позволил мне малодушно сползти по стенке и свернуться в комочек на коврике, а практически втащил в холл и поволок к ближайшему дивану. Без зазрения совести я упал на обтянутое белой кожей чудо дизайнерской мысли и мысленно пожелал, чтобы все умерли на ближайшие дня два. Через секунду я уточнил, что Койю может остаться, потому что без него жизнь казалась совсем уж беспросветной. Краем уха я расслышал, как Акира что-то втолковывал Ютаке. Кажется, наш друг уже успел с ума сойти от беспокойства, раз нашел где-то номер Акиры и смог вынудить его ответить на звонок. Еще через минуту я почувствовал, как кусок пластика прижался к моему уху, а Акира тряхнул меня за плечо, вынуждая подать голос. Я взвыл и, естественно, добавил пару теплых слов для характеристики дорогого друга. Если перевести их с неприличной версии японского на приличную, то я сказал только, что Акира – помесь дятла и осла, которая не ценит хрупкую жизнь единственного друга. Ютака даже зааплодировал мне на том конце провода, а потом снова попросил к телефону этого потомка хохлатых и парнокопытных.
Акира образно стал рассказывать, что случилось с нами за те несколько часов, что мы провели без присмотра нашей «большой мамочки». Правда, когда речь зашла о том, что я все-таки выпендрился и нашел себе пулю там, где ее быть не должно было, Ютака просто взбесился. Он долго и со вкусом объяснял Акире, что он сделает с нами обоими, когда мы посмеем явиться к нему на глаза. Честно говоря, из всех его угроз самой реалистичной мне показалась перспектива провести остаток дней своих на унитазе после кормления убойной смесью слабительного и снотворного. Койю сидел на полу, запрокинув голову на диван, и тихо всхлипывал от смеха. Я же заметно испугался и из последних сил дал себе клятву больше ничего из рук Ютаки не есть до тех пор, пока он как минимум половину всего не попробует сам. Акира с мученическим видом смотрел на телефонную трубку, которая продолжала сыпать страшными карами. Он давно уже держал ее на вытянутой руке, понимая, что иначе рискует лишиться слуха. Правда, Акира в мгновение ока позабыл о разоряющемся приятеле, когда увидел Таку, медленно спускавшегося по лестнице с верхнего этажа. Я повернул голову и даже рот приоткрыл от удивления, но тут же мне на глаза опустилась узкая горячая ладонь. Оказывается, Койю тоже был из породы очень ревнивых.
Я все равно успел заметить, почему Аки машинально нажал на сброс звонка, а потом и вовсе отшвырнул телефон в сторону, заставляя его разлететься на осколки. Таканори уже переоделся и теперь вернулся к нам в своем домашнем виде: из одежды на нем была только рубашка, едва прикрывающая зад и застегнутая до середины. Слава духам, что снизу и до середины. Вероятно, под рубашкой было что-то еще, но этого я разглядеть уже не успел. Нельзя сказать, что я сильно расстроился, потому что ощущение от близости Койю было значительно приятнее и важнее для меня, нежели рассматривание прелестей Таки. Пусть его Акира рассматривает.
- Иди ко мне, - кажется, именно этим Акира и собирался заняться в самое ближайшее время. Если ориентироваться по звукам, то оставшееся расстояние Така преодолел бегом, просто влетая в распахнутые объятия Акиры.
На сей раз телефон зазвонил у меня, но я даже не шелохнулся. Уже просто не осталось никаких сил. Зато закопошился Койю, свободной рукой скользнув в передний карман моих джинсов. И чем я только думал, когда решил оставить телефон там. С каждой секундой становилось нестерпимо жарче. Койю же, как нарочно, никуда не торопился, дразняще поглаживая пальцами бедро и совершенно не обращая внимания на разрывающийся от усилий аппарат.
- Руку убери, - практически прохрипел я, задыхаясь от смущения. Давление на глаза тут же пропало. Нет, ну это вообще нормально? – Если ты сделаешь еще хоть что-нибудь, - я перевел дыхание, ощутив, как замерла ладонь на моем бедре, - то я умру прямо на этом диване. И я не шучу, - действительно, какие тут шутки. – Разве что ты некрофил и только этого и добиваешься, - смешок вышел жалким, но и его хватило, чтобы вывести Койю из себя. Игнорируя телефон, он убрал руку из опасной зоны, но только за тем, чтобы ощутимо шлепнуть меня по губам.
- Как ты смеешь говорить мне такое? – в его голосе звучало неприкрытое возмущение. Если сейчас он еще и обидится, то можно смело умирать.
- Койю… Я еле жив. Потерпи хотя бы до того дня, пока я смогу самостоятельно снять и надеть штаны. Тогда уже мало тебе не покажется, - надеюсь, он понял, что я тут не просто так капризничал. Сейчас я даже сесть бы не смог без посторонней помощи. Куда уж тут одеваться, раздеваться, заниматься любовью… Я очень надеялся, что Койю все-таки сможет усмирить свои бушующие гормоны и правильно оценит мое состояние. Телефон давно уже умолк, а я этого даже не заметил, удивленный не только отсутствием реакции со стороны Койю, но и его внезапным исчезновением в принципе. Но долго так продолжаться не могло. Я, наконец, заснул, измученный болью и усталостью, и совсем не помнил, как вернувшийся откуда-то Койю возился с моим бесчувственным телом. И я понятия не имел, что эту ночь он проведет, сидя возле дивана и ласково поглаживая меня по руке. Кажется, он считал, что так мне будет менее больно. И он оказался совершенно прав.
-16-
Для каждого человека утро наступает тогда, когда он просыпается после долгого сна. Поэтому я нисколько не удивился, что ко мне оно пришло позже, чем к любому нормальному существу. Под действием лекарств я проспал больше, чем полдня, поэтому теперь с удовольствием рассматривал окрашенный золотистыми тонами холл. Закатный свет вливался через огромные окна, делая поверхности мягкими, а тени глубокими.
Я прислушался к себе и удивился. По ощущениям выходило, что у меня была только одна рука. Причем именно та, что вчера поймала пулю. Она болела тупой и выматывающей болью, но в ее наличии я был совершенно уверен. А ведь должна была оставаться одна здоровая? Или я что-то пропустил? Я повернул голову и улыбнулся: ответ оказался приятнее, чем я мог предположить. Оказывается, рука просто затекла в неудобном положении: Койю подложил ее себе под голову и до сих пор сладко на ней спал. Чтобы достать руку, пришлось бы его разбудить. Весь его вид показывал, что он провел ночь и большую часть дня рядом со мной. Он не переоделся, не привел себя в порядок, а все это время заботился обо мне и охранял мой сон. Теперь пришла моя очередь беречь его покой.
С дивана мне было хорошо видно и то, что творилось на кухне. По правде сказать, там было на что посмотреть. Я прикрыл глаза, чтобы ничем не выдать своего бодрствования, и стал наблюдать за тем, что происходило в паре метров от меня с моим другом.
Я бы не ошибся, если бы сказал, что сейчас у моего друга прорезались крылья. Он стремительно летал между разделочным столиком и большим обеденным столом. Правда, причина его сложных полетов была не в кулинарных изысках, а в том, что ему постоянно хотелось целоваться с Такой, который восседал на столе, изображая главное блюдо. На сей раз он оделся в рубашку Акиры, а моему другу ничего не оставалось, кроме как расхаживать в одних джинсах. Даже отсюда мне были видны ряды мелких царапин, украшавших прямую спину друга. Алеющие над ремнем пятна свидетельствовали о том, что Така в постели не скучал и лихо расплачивался за удовольствие. Ага, вот опять. Стоило Акире отвернуться, чтобы достать тарелку для тостов, как Таканори снова потянул его за ремень к себе.
Интересно, сколько продержится Аки до того, как я стану свидетелем жаркого объяснения. М-да, никакой выдержки у парня. Акира уже не собирался отрываться от пухлых и явно сладких губ Таки. А тому, кажется, только это и было нужно. Он обвил ногами талию Акиры, заставляя того еще плотнее прижаться к столу, а сам стал расстегивать ремень. Руки Акиры легко поглаживали его плечи, сползая все ниже, обнажая точеную шею, ключицы и грудь. Когда друг немного передвинулся, мне стало гораздо хуже видно, на какой стадии находятся их взаимные ласки, зато слышно стало значительно лучше. Акира дышал хрипло и часто, словно загнанный в угол зверь. Он рычал, когда ногти Таки впивались в его плечи и спину, полосуя их и украшая алыми царапинами. Таканори кусал губы, стараясь подавить стоны, но ничего не мог с собой поделать. Акира слишком сильно на него действовал. И им не приходило в голову уйти в другую комнату и спокойно закончить начатое там. Сейчас им невыносимо сильно хотелось друг друга. Время, место, вероятность быть пойманными с поличным утратили свое значение перед страстью, желанием, одержимостью, необходимостью растворяться друг в друге, двигаться в такт и дышать в унисон. Така всхлипнул чуть громче, а я догадался, что теперь они уже не сумеют остановиться.
Разбуженный резким звуком, слегка пошевелился Койю. До крови кусая губы, чтобы самому не застонать от боли, я пошевелил правой рукой, а потом даже смог приподнять ее и погладить Койю по светлым с медовым отблеском волосам. Он вздрогнул, испуганный моей неловкой лаской, потом улыбнулся и чуть повернул голову так, чтобы губами касаться моей кожи. Он стал целовать кончики пальцев, ладонь, перебрался на запястье. До этого затекшая левая рука вдруг показалась охваченной огнем. Каждый его поцелуй обжигал, посылал по телу волны беспорядочных импульсов, от которых кровь закипала и с силой приливала к коже. Теперь я кусал губы, чтобы не начать вторить Таке. Пока что они были слишком заняты друг другом и необходимостью удержаться на скользком столе, но я подозревал, что мой стон они бы точно не смогли не заметить. Я мотнул головой в сторону кухни, вынуждая Койю на секунду отвлечься от медленной пытки нежностью и дать мне перевести дух. Заметив творящееся на кухне, Койю понимающе кивнул и вернулся в прежнее положение, разве что теперь прижался губами к моей руке и так замер, осторожно наблюдая из-под ресниц.
Така окончательно потерял голову, ошалев от близости и напористости Акиры. Он развязно и страстно стонал, запрокидывал голову, подставляя под короткие жалящие поцелуи шею, выгибался в спине так отчаянно, стараясь принять Аки в себя как можно глубже. Понятия не имею, что там делал с Таканори мой друг, но это явно сводило его с ума. О том, что все, наконец, закончилось, мы догадались по слившемуся в один протяжному двойному стону.
Мы растерялись, понимая, что не проснуться от таких звуков сложно, а признаваться, что мы видели все, было как-то неловко. Однако, о том, что мы могли что-то увидеть, никто и не заботился. Акира опустился на колени перед Таканори, который по-прежнему сидел на столе, опираясь на заведенные назад руки, и болтал ногами. Парни совершенно не собирались останавливаться на уже достигнутом. Для Аки пришло время возвращать ночные долги, чем он занимался с таким тщанием и усердием, что Така вновь сорвался на стон и не замолкал до самой разрядки.
Кажется, они могли продолжать так бесконечно. Мы же замерли как мыши под веником, прекрасно понимая, что пока я не оправлюсь, то нам даже думать не стоит о том, чтобы повторить подобный подвиг. Однако мы немного переоценили наших друзей. От голода они умирали не меньше, чем минуту назад от страсти. Акира дрожащими руками застегнул свои джинсы, потом оправил рубашку на Таке, не удержался и бережно поцеловал его в кончик носа. Стоило ему только отвернуться от своего любовника, как тот ловко сполз со стола и приник к парню сзади, обнимая за талию, словно желая раствориться в нем. Теперь они передвигали только так. Така семенил сзади, не разжимая рук, выглядывал из-под локтя Акиры и время от времени тащил со стола то вишенку, то кусочек яблока. Иногда мой друг сам подкармливал своего оголодавшего от страсти любовника, заставляя слизывать со своих пальцев фруктовый крем и сладкий сок. Их терпения хватило только на то, чтобы приготовить себе одну чашку кофе на двоих. Они наконец расцепились, но только чтобы повернуться друг к другу и сплести пальцы на белом без рисунков фарфоре. Кажется, кофе рисковал остыть гораздо раньше, чем эти двое просто насмотрятся друг на друга.
Койю, растревоженный запахом кофе, скромно кашлянул, разрывая безмолвие, окутавшее дом. Ребята синхронно повернулись в нашу сторону и также одновременно покраснели. Койю спас положение, зевнув и потянувшись, всячески демонстрируя, что проснулся только что. Таканори поспешил отгородиться от посторонних взглядов столом, а Акира со всех ног кинулся к раковине. Он с таким усердием стал протирать стол, что грозил сделать там дыру. Причины его рвения были более чем очевидны, но и я, и Койю удержались от комментариев. В конце концов, будь я сейчас в форме, еще неизвестно, кто бы сейчас краснел и смущался. Койю встал и отправился готовить нам кофе, демонстративно не обращая внимания на вид своего друга. Полуголый Акира его тоже совершенно не волновал, зато Така снова распереживался. Он ревниво зыркал в мою сторону, ожидая от меня хоть какой-то реакции на Акиру. Но мне сейчас хотелось исключительно есть и пить, а не разыгрывать мелкого собственника. Я повернулся на бок, пряча лицо в сгибе локтя и давая всем понять, что мне сейчас не до них.
Дробные шаги Таканори и более тяжелые Акиры свидетельствовали о том, что парни убрались из кухни и ушли наверх. А еще через пару минут в нос ударил терпкий горький аромат кофе. Я распахнул глаза и увидел Койю, склонившегося надо мной с чашкой в руках.
- Это можно расценивать как ухаживание? Или просто уход за больным? – кажется, я кокетничал, потому что ничем другим свои вопросы объяснить не мог.
- Секундочку, - Койю солнечно улыбнулся, соперничая с закатным солнцем, и отвернулся к небольшому столику, вынул из вазы самую красивую на его взгляд розу и снова посмотрел на меня. Осторожно провел лепестками цветка по моему лбу, щекам, глазам, очертил губы. – Так понятнее? - в его глазах искрилось веселье и какое-то еще удивительно теплое чувство. Любовь?
-17-
До глубокой ночи Койю исполнял мои желания. Нет, я не изображал из себя наследника императорской фамилии. Скорее, Койю решил побыть волшебной феей. Он старался уловить малейшее изменение в моем настроении, угадать любую мою ничтожную прихоть. Сразу же после кофе он помог мне подняться и осторожно повел в дальнюю спальню. Светло-бежевая, очень уютная и просторная комната казалась просто залитой светом. Розовый цвет солнца отражался от стен и преображался в алый. Я замер на пороге, не решаясь войти в это царство тепла и света. Мое присутствие казалось здесь лишним, неправильным. Койю же совершенно не обращал внимания на возникший диссонанс. Он закрыл дверь за моей спиной и подпер ее плечом, отрезая мне пути к бегству. Правда, он и понятия не имел, что одного его присутствия мне достаточно, чтобы остаться даже в аду.
Старательно удерживая равновесие, я сделал пару шагов, чтобы как подкошенный рухнуть на огромную постель, застеленную золотистым стеганым покрывалом. Койю еще немного постоял у дверей, но, убедившись, что я никуда от него не денусь, осмелился подойти к окну. Он сдвинул легкие кремовые шторы, создавая в комнате подобие полумрака, а потом подошел и тоже лег на кровать. Его лицо оказалось рядом с моим. Я повернул голову, чтобы удобнее было рассмотреть каждую ресничку, каждую черточку его лица. Я сдувал золотисто-медовые волосы, когда они слишком уж лезли в глаза, а Койю только фыркал, но терпел, позволяя мне изучать его. Я, правда, не собирался столько времени уделять его губам. Но, единожды коснувшись их, больше не сдерживался. Исподволь поцелуй перерос из нежного, еле заметного прикосновения в нечто более чувственное и страстное. Он открывался передо мной и совсем не торопился перехватывать инициативу. Правда, и оторваться от его манящих губ хотя бы на секунду он тоже не позволял, постоянно ловя мои губы и увлекая в новые и новые поцелуи. Я дышал этими поцелуями, я задыхался ими и никак не мог надышаться.
Нас прервал самый банальный телефонный звонок. Аппарат звонил как-то глухо и натужно, словно пробиваясь через какую-то преграду. Я и не подозревал, что Койю знает такие слова, он ведь еще не общался с Акирой. Хотя, возможно, он был просто бесконечно талантлив от природы. Мой мобильный обнаружился под подушками кровати. Оказалось, что Койю спрятал его туда еще вчера вечером, что никто и ничто не мешало мне отдыхать. Простую идею выключить телефон Койю счел недостаточно оригинальной. Такая забота показалась мне удивительно трогательной. Койю же суетливо закопался в постели, старательно ища телефон, а потом прижал его к моему уху.
Ютака уже не ругался. Сейчас он устало спрашивал, на каком свете я нахожусь. И почему до сих пор так бессовестно его игнорировал. Мне было невероятно стыдно, что я в своей слабости, а Акира в своем умопомрачении так и не позвонили другу, не объяснили ему нормально, что именно с нами случилось. Поэтому я поспешил успокоить Юту, коротко, но максимально четко рассказывая эту, в общем-то, простую историю. Про свои художества на трассе я говорить не собирался, но друг прекрасно догадался сам. Он сообщил мне, что все утренние новости пестрели сообщениями о ночных лихачествах и были украшены фотографиями того самого столба, в который врезался автомобиль погони. Как оказалось, водитель и пассажир выжили, хоть и находились в весьма тяжелом состоянии. Они оказались членами довольно известной преступной группировки, управлявшей тотализаторами и подпольными боями. Эти ребятки, в частности, отвечали за уничтожение ненужных организации людей. Проиграв бой и выступив против менеджмента, Акира подписал себе приговор. Разговор с отступниками был коротким и сводился обычно к выстрелу в лоб и дальнейшему сокрытию тела в пригородной лесополосе. Я же сыграл роль неучтенного внешнего фактора, помешав Акире повторить этот незамысловатый путь. Получалось, что теперь Таканори был обязан молиться на меня, благодаря за спасение своего сокровища. Словно в ответ на эти мысли сверху что-то с грохотом упало, заставляя дом содрогнуться от крыши до фундамента.
- Над нами спальня Таки, - одними губами прошептал Койю, когда я с недоумением уставился на него, теряя нить разговора. Я кивнул, принимая к сведенью тот факт, что в любой момент потолок над нами мог проломиться, а парни просто рухнуть на голову.
- Юу, ты меня слышишь? – Ютака взволнованно спрашивал, кажется, уже в третий или четвертый раз.
- А, да, я здесь. Отвлекся, извини. Что-то еще? – меня снова стало клонить в сон, а ведь еще предстояло взять штурмом ванную комнату и хоть немного привести себя в человеческий вид.
- Имей в виду, что гонщика-экстремала, устроившего шоу на трассе, тоже ищут. Подозреваю, что с твоей машинкой придется попрощаться. Вдруг кто-то все-таки запомнил номера? - к счастью, друг не видел всех размеров возникшей проблемы, поэтому пока не слишком волновался.
- Все возможно, - я постарался не вздыхать слишком тяжело и поспешил закончить разговор, пообещав отзвониться завтра утром.
- У тебя проблемы? – Койю отложил телефон и губами прижался к моему виску.
- Еще какие, - я хмыкнул, поворачивая голову так, чтобы видеть его двигающиеся при разговоре пухлые губы. – Скоро полицейские раскадрируют запись с камер слежения на трассе и установят, кто это там летал по встречной полосе. Я не только лишусь автомобиля и прав, но и могу угодить за решетку на неизвестный мне срок.
- Это все? – облегченно улыбнулся Койю и рывком сел на постели.
- Этого мало? - я так опешил, что не сразу догадался обидеться. Я действительно не видел в этом поводов для радости и спешно размышлял, как мне теперь выкрутиться.
- Доверься мне, слышишь, - Койю склонился надо мной и внимательно смотрел в глаза, читая в них все мои мысли по этому поводу. – Просто доверься, Юу…, - мое имя, произнесенное его голосом, звучало невероятно возбуждающе, порочно, непривычно. Я слишком сильно терял голову, находясь рядом с ним. Я таял, безвозвратно растворяясь в нем, не имея даже понятия, к чему это приведет. – Давай, я помогу тебе подняться, - Койю подал мне руку, а вторую просунул под спину, заставляя сначала сесть на постели, а потом и встать. До неприметной светлой двери, скрывающей за собой просторную ванную комнату, я спокойно дошел сам. Но гордиться мне было особо нечем. Раздеться без посторонней помощи я был не способен, а принимать душ в одежде мне совсем не хотелось. Койю проскользнул вслед за мной и остановился сзади, вынуждая напрячься. Его руки стали торопливо расстегивать мою рубашку и брюки. На то, чтобы полностью раздеть меня, у него ушло меньше минуты. Еще столько же понадобилось, чтобы раздеться самому и практически силой втащить меня в узкую душевую кабину. Тут же сверху хлынул прозрачный теплый водопад. Я жадно ловил губами воду, расслабляясь в ее потоках. Койю не дал мне нежиться слишком долго, справедливо полагая, что я слишком слаб для подобного удовольствия. Его руки порхали по моему телу как бабочки, стараясь не касаться слишком сильно или нетерпеливо, но все равно срываясь на нечаянные ласки. Ладони то трогали ключицы, то бережно проводили по плечам, то спускались до бедер, скользя по ним, чтобы затем подняться вверх к животу и груди.
Я же просто закрыл глаза, стараясь дышать глубоко и ровно. Чтобы не слышать, как часто и прерывисто выдыхает сам Койю, не смотреть, как бурно вздымается его грудь, когда его руки касаются моего живота, не замечать, как горят его глаза, когда он жадно скользит взглядом по напряженному, как тетива лука, телу. Я знал, что сейчас он практически сгорает от желания превратить происходящее между нами в прелюдию к чему-то большему, стать ближе мне настолько, насколько это вообще возможно. Я бы никогда не отказался от счастья разделить с Койю не только эту ночь, но и всю свою оставшуюся жизнь. Оставалось надеяться, что я успею убедить его в этом до того, как на смену сказке придет суровая реальность.
-18-
Домывался я один и в очень холодной воде. Если быть совсем уж честным, то просто в ледяной. Которая с шипением испарялась, не долетая до моей кожи. Мне казалось, что мое лицо пылало нестерпимым жаром, и им можно было освещать небольшой стадион. С Койю творилось нечто подобное, потому его хриплое прерывистое дыхание я слышал даже через шум воды. Очень громкое дыхание, почти стоны… Ну ничего себе! Мой организм плевать хотел на то, что сейчас стоял исключительно с упором на стенку. Сквозь полупрозрачное стекло я видел его напряженную спину и запрокинутую голову. Я жадно ловил каждый его гортанный стон, каждый всхлип, каждый сдавленный крик. Я прислонился спиной к его спине, наплевав на разделяющее нас стекло. Оно просто обязано было оплавиться. Ни один химик в мире не мог придумать сплав, который перенес бы мою температуру тела.
Рука сама собой скользнула вниз, пока еще осторожно касаясь, стараясь найти нужный ритм. Ноги дрожали, но совсем не от слабости. Напряжение нарастало не только снаружи, но и внутри меня. Глухая пелена туманила сознание, заставляя концентрироваться только на близости Койю. На его горячечном дыхании, на том рваном диком ритме, в котором он двигал ладонью, лаская себя.
А я жестко кусал губы, давился собственными стонами и воображал, что это не я сам, а Койю сводит меня с ума. Что его длинные тонкие пальцы сжимаются в кольцо и скользят вверх-вниз, заставляя меня терять голову и еще сильнее опираться на стекло. Что сейчас по его лицу текут прохладные прозрачные капли, а он не замечает совершенно ничего, кроме меня, таящего под его нежностью. Я предательски закрыл глаза, дорисовывая себе то, чего не было. И не сдержался, застонал громко и хрипло, когда освобождение наступило, прошло ударной волной по оголенным нервам и выплеснулось на раскаленную кожу.
Я сполз по стенке на самое дно и сжался в комок, жадно ловя губами холодные капли. Они совсем не походили на его поцелуи, зато охлаждали и успокаивали распаленное бесстыдными ласками тело. Не думать о нем, потерпеть хотя бы несколько минут, прийти в себя, научиться дышать так, словно ничего не было. Мне было безумно стыдно за то, что случилось. Я все своим видом демонстрировал слабость, но нашел в себе достаточно сил, чтобы управиться своими руками. Я знал, что Койю хотел меня. Я мог бы позволить ему многое, но не решился предложить. А он не стал настаивать. Зря, наверное. Я бы дорого заплатил за возможность увидеть его лицо в этот момент. Закрывает ли он глаза? А может, до крови кусает губы? Или он улыбается? Так порочно, развратно, вызывающе. Да, скорее всего, дело обстоит именно так. Но вот только мне от этого ничуть не легче. Предательское тело снова налилось жаром от одной только мысли об улыбке Койю. Бабочки внизу живота сошли с ума, кружась в безумном хороводе. Прекратить их пляску не хватало силы духа, а продолжить – физических сил тела. Борьба с собой выматывала сильнее, чем получение удовольствия. И я совсем забыл о Койю, который обо мне, кажется, не забывал ни на секунду.
Его глаза выражали испуг и тревогу, когда он судорожно распахнул створки душа и поежился от ледяных брызг. Я знал, какое зрелище предстало его глазам: дрожащее скорчившееся тело, с посиневшими губами и безумием во взгляде. Он, как ребенка, вытащил меня из кабинки и стал закутывать во все, что попадалось ему под руку. Он стремился согреть меня. Но не догадался сделать это самым простым способом. Если бы он сейчас меня поцеловал, я бы сгорел и пеплом осел к его ногам. И чертово сердце, давно потерявшее ритм, остановилось бы, наконец, давая звучать его сердцу. Так было бы правильно.
Койю уложил меня в постель, для верности укрыв одеялом. Его глаза постоянно скользили по моему лицу, словно старались запомнить каждую черточку, уловить малейшее изменение моего состояния, чтобы броситься мне на помощь. Кажется, он так и не догадался, что стало причиной случившегося. А я не собирался ему говорить. Просто вывернулся из кокона одеял и поймал его руку, прижал к своей щеке и лежал так, наслаждаясь его теплом. Койю не шевелился, но и руку не убирал. В его глазах я выглядел хрупким и требующим бережного обращения существом. И он совсем не понимал, что делает со мной один взгляд его темных глаз. Я терзался мыслями о признании до тех пор, пока он не наклонился поцеловать меня. Так невинно и бережно, почти как любимое дитя. И я вновь не выдержал, сорвался, прижимая его к себе одной рукой.
Мне было плевать, что я все еще мало что мог. Но целовать его жадно и страстно я мог бы даже мертвым. Ради него я бы вернулся не только с того света. Так что уж теперь говорить? Сейчас нужно было только ловить его губы своими, не отпускать ни на долю секунды, прижимать, покусывать, легко обводить языком. И тут же позволять ему отвечать, принимать его ласки, впускать в себя его юркий язык и дышать одним с ним воздухом. Это не было битвой, скорее танцем, в котором один ведет, а другой подчиняется. Мы меняли эти роли так легко, словно делали это уже тысячи и миллионы раз. Мы были созвучны друг другу до самой высокой ноты, мы тонули в одном ритме и слышали одну на двоих мелодию.
Все эти рамки, ограничения, пределы совсем утратили свою важность. Да, мы считались с ними. Но только затем, чтобы в один миг разбить их вдребезги. Мы просто отложили этот миг ненадолго. Не навсегда.
-19-
Кажется, мы так и уснули, не размыкая губ и держась за руки. Во сне я видел только Койю и его потемневший от желания взгляд. А когда проснулся, то не нашел ничего. Пустая и холодная с его стороны постель, все также задернутые шторы, и никаких признаков Койю. Словно он не был моей реальностью, а только пригрезился мне, случайно заглянул в мою фантазию, чтобы покинуть ее на рассвете.
Я завернулся в одеяло и сполз с постели, намереваясь найти Койю или убедиться, что я окончательно сошел с ума. Я даже взялся за ручку двери, когда вдруг услышал быстрый стук клавиш. Кажется, кто-то работал совсем рядом со мной, не в этой комнате, но так близко. Повернуться и тихо идти на звук, замирать после каждого шага, чтобы не спугнуть в первую очередь собственную надежду.
Еще одна светлая дверь практически сливалась со стеной, скрывая за собой потайное помещение. Я легко толкнулся плечом и замер на пороге. Пальцы Койю свободно порхали над клавиатурой компьютера. Сам он внимательно вглядывался в бесконечные столбцы цифр и букв, мельтешащие на экране. Он снова и снова кусал губу, близоруко щурился и без конца поправлял совсем не модные очки в тоненькой оправе. Вокруг него уже скопилось множество чашек с недопитым и давно остывшим кофе, в пепельнице тлело с десяток закуренных и забытых сигарет. Койю был так увлечен, что не заметил моих осторожных шагов, продолжая постукивать по клавишам.
Стараясь не напугать, я тихонько позвал его по имени. От того, как счастливо он улыбнулся, тут же забывая о своих цифрах, сердце ошиблось и сбилось с ритма. Мне хотелось броситься к нему в объятия, пристать с поцелуями и откровенными ласками, потрогать шелковистые волосы, собранные в какой-то небрежный хвостик, подышать пряным запахом его духов в изгибе шеи. Вместо этого я присел на край стола, придерживая предательски сползающее одеяло, и вытащил сигарету из его пачки. Койю щелкнул зажигалкой, а потом стал внимательно смотреть, как я курю. Я знал, что эта привычка таит в себе множество отрицательных моментов, но совершенно не боролся с собой. Мне нравилось ощущение горьковатого дыма в легких, привкус табака на губах, иллюзия покоя, которую я получал, поджигая очередную сигарету. Вот и сейчас я стремился привести в порядок чувства, растрепанные домашним и таким уютным видом Койю, его сосредоточенностью и открытостью. Койю же, казалось, и думать забыл о своем серьезном деле. Сейчас он осторожно раздвигал складки одеяла, стремясь подобраться как можно ближе ко мне. Его ладонь коснулась, наконец, обнаженной кожи, а я вздрогнул, роняя пепел на стол. Койю замер на секунду, давая мне насладиться простым ощущением его ладони на своем бедре, а потом медленно повел руку вниз. Сжал колено, снова остановился немного, а потом внезапно резко передвинул ладонь вверх. Я поперхнулся дымом и закашлялся, осознавая, что его пальцы сейчас кружат в опасной близости от самого чувствительного места на моем теле.
- Что… ты… делаешь? - я пытался справиться с собой и выровнять дыхание, понимая, что Койю нравится дразнить меня.
- Сейчас я вскрываю систему защиты управления дорожной полиции, - Койю смотрел совершенно невинно, словно я спрашивал его именно об этом. Когда его ногти первый раз осторожно царапнули чувствительную кожу, я застонал и слегка прогнулся в спине, едва не уронив полностью это чертово одеяло. Я совершенно не знал, что мне делать: то ли опереться на здоровую руку, то ли продолжать судорожно цепляться за скользкую ткань. Койю решил все за меня, разжимая мои пальцы и позволяя одеялу соскользнуть. Теперь я был полностью открыт не только для его рук, но и для глаз. Щеки полыхнули алым, когда он свободно подхватил меня под спину, пододвигая к себе. Сам он опустился на колени передо мной, воплощая мои самые развратные и пошлые фантазии. Он внимательно следил за каждой моей эмоцией, явно опасаясь гримасы боли. Но я вообще сейчас не мог ни о чем думать. Его пальцы дарили феерическое удовольствие, которое дурманило лучше любого наркотика. Когда же он прибавил еще и губы, то мне показалось, что мир раскололся на части. Он не торопился, позволяя себе смаковать мой вкус, растягивать ласки, постоянно меняя ритм движений. Он шаловливо поглядывал вверх из-под челки, и его темные глаза озорно блестели за стеклами очков. Иногда я затихал, чтобы хоть немного вздохнуть, и тогда слышал, как сладко он постанывает, даря мне наслаждение. И я стонал еще громче, хотя казалось, что громче уже просто нельзя. Наконец, я перешагнул порог реальности и полностью растворился в фейерверке скачущих перед глазами огней. Я был там довольно долго, потому что Койю никак не желал выпустить меня из плена своих губ. Он жмурился так, словно попробовал самое сладкое лакомство в своей жизни.
Когда я очнулся от блаженства, то поспешил закутаться в одеяло, дрожа не столько от холода, сколько от смущения. В ответ на мой вопросительный взгляд он поднялся с колен и снова с комфортом расположился на стуле. Потом нахально стянул меня со стола, усадив к себе на колени, и снова застучал по клавишам:
- Ты слишком сексуально куришь, мой сладкий, - он провокационно лизнул мочку уха, вынуждая меня снова схватиться за сигарету. – Я не удержался.
- Я заметил, - я хмыкнул и осторожно затянулся, размышляя, что такого необычного было в моих действиях.
- Ты играешь с огнем, - Койю слово в слово повторил те слова, что когда-то написал на моем теле.
- А может, я в детстве мечтал стать пожарником? – чувство юмора нашло меня на диво не вовремя, но уходить не торопилось.
Койю ничего не ответил, а просто поцеловал меня в висок, словно прося немного помолчать и не отвлекать его. Я замер, так и не донеся сигарету до рта, жадно следя за каждым движением Койю. Он еще с минуту внимательно вглядывался в экран, выбирая какие-то комбинации, потом довольно улыбнулся и жадно впился в мои губы. Я с удовольствием ответил на поцелуй, чтобы при первой же возможности перехватить инициативу.
- Вот и все, милый, - Койю оторвался от меня и слегка отклонился, рассматривая мое удивленное и полное недоумения лицо. – Нет больше у полиции никаких данных о твоей машине. И никак им теперь тебя не отследить. Попробуют восстановить что-нибудь с помощью профессионалов, и вся их система ляжет. Правда, я хорошо поработал? – Койю выпятил грудь и надул губы, явно напрашиваясь на комплимент. Не тратя времени на слова, я поблагодарил его тем способом, который счел наиболее наглядным.
-20-
Когда мы смогли покинуть спальню, чтобы удовлетворить какие-то другие потребности, кроме острой нужды друг в друге, то снова застали там картину пикантного содержания. Кажется, кухонный стол, несмотря на все его очевидное неудобство, был самым любимым местом Таки. Да и рубашка Акиры теперь нашла постоянное пристанище на хрупких плечиках парня. Мой друг уже даже не краснел, привычным движением вытирая стол. Как я понял, это уже вошло в его обязанность.
Таканори по-прежнему недоверчиво косился в мою сторону, ожидая какого-нибудь подвоха. Было видно, что он безоговорочно верит в преданность Акиры, но вот во мне сильно сомневается. Мне вдруг очень сильно захотелось подойти и по-хозяйски шлепнуть Акиру пониже спины. Таканори был достаточно далеко, поэтому сразу бы вряд ли загрыз. Но с другой стороны, я и так числился в его самых черных списках. Я бы не удивился, если бы в спальне Таки нашел собственную ростовую куклу, утыканную ножами. В его глазах я был самым подходящим объектом для снятия стресса подобным образом.
К сожалению, все мои коварные поползновения к пятой точке Аки пришлось подавить на корню. Телефон снова требовательно надрывался, а это значило, что меня в очередной раз кто-то хотел, но этот кто-то не был Койю. Если и дальше рассуждать подобным образом, то мне вообще не стоило больше никогда отвечать на звонки, когда Койю был рядом со мной. И какое-то странное и противное чувство тревоги поселилось внутри, когда я посмотрел на дисплей и увидел, что меня домогается сам Накагава-сан. Он никогда не звонил мне, чтобы сказать что-то хорошее. Можно было смело утверждать, что мне не предвиделось ни гонораров, ни премиальных. Зато проблемы гарантировались по умолчанию.
Я ответил и тут же оглох от шквала самой разнообразной ругани. Когда я перевел этот монолог на простой человеческий японский, то суть уместилась в одной фразе: «Срочно приезжай в офис». Ну что ж, срочно так срочно. Я щедро отхлебнул кофе из кружки Койю, не дожидаясь, пока сварится еще и на мою долю. Откусил от какого-то примитивного бутербродика добрую половину и, жуя на ходу, помчался одеваться. Вернее, я кинулся инспектировать шкаф Койю, надеясь, что хоть раз в жизни он ошибся с длинной джинсов. Рубашки и футболки были мне вполне по размеру.
Определенно над моей головой проложили свои миграционные пути косяки птиц обломинго. Я так ничего и не нашел, хотя трижды перекопал шкаф вдоль, поперек и по диагонали. Пришлось вертеться перед зеркалом подобно ученице средней школы, чтобы точно понять, насколько сильно испорчены мои собственные брюки. Забота Койю на них не распространялась, поэтому там и тут виднелись буроватые подтеки. В какой-то момент я понял, что веду себя очень по-женски, и ужаснулся. Поэтому наплевал на все с самой высокой башни, кряхтя и охая, натянул на себя темную футболку без всяких рисунков и снова помчался на кухню. Пока я вертелся у зеркала, Койю успел основательно заставить стол всякой снедью, вытеснив Таканори на подоконник и лишив его возможности постоянно лапать Акиру. Последний, кажется, был весьма недоволен этим фактом, но виду не подавал. Просто теперь его маршрут от холодильника до разделочного стола пролегал не по прямой, а по сомнительной спирали. Таканори же по-прежнему болтал ногами и не занимался ничем стоящим, кроме страстных поцелуев с Акирой. Если это все, что он привык делать на кухне, то им с Акирой грозила голодная смерть. Не прямо сейчас, конечно, но в обозримом будущем. Становилось даже интересно, как Така умудрился дожить до своих лет. Интересно, кто же за ним ухаживал, кормил его, вот так круги по кухне наворачивал, чтобы поцеловать капризно поджатые губы? На этот счет у меня была только одна мысль, но сейчас она меня совсем не грела, а еще больше добавляла пессимизма в связи с будущей встречей. Я не мог вспомнить случая, когда моя интуиция мне с кем-то изменяла, поэтому решил ей довериться.
Я сделал кружок по кухне, стараясь не зацепить Акиру. С аппетитом надкусил все, что предложил мне заботливый Койю, сунул нос во все кружки и добрался, наконец, до порога. Уже оттуда сделал самое несчастное выражение лица, на которое был способен, вынуждая Койю вернуть мне ключи. На секунду мне показалось, что Койю тоже ведет себя подозрительно нервно. Он ни на секунду не отводил от меня глаз, постоянно держался в напряжении, словно хотел сгрести меня в охапку и никуда не пускать. Однако эта внутренняя борьба не помешала ему вложить брелок с ключами в мою раскрытую ладонь.
***
«Тойота» неслась не хуже истребителя военных времен, лихо обходя всех, кто мешал мне на пути к теплой встрече с начальством. Тумблер, переключающий меня в режим козла, был давно приведен в работающее состояние. Значит, отпор боссу я в любом случае обеспечу. Разве что, меня там не поджидает теплая компания каких-нибудь головорезов, что-то не поделившая с господином Накагава.
Как ни странно, но Накагава-сан был один. Даже его вездесущей секретарши, девушки далеко за двадцать пять, без карьерных планов и перспектив на выгодный брак, рядом не оказалось. Обычно она никогда не упускала возможности уронить что-нибудь в моем присутствии, а потом долго пытаться поднять, стреляя глазами в мою сторону. Чтобы лишить ее возможности пролить кофе мне на джинсы, а потом долго оттирать их, заливаясь слезами, нужно было, как минимум, выдать ее замуж и сослать на другой остров. Либо шеф задействовал вариант продать ее на органы или сдать конкурентам. В любом случае, моим испорченным джинсам, как, впрочем, и их содержимому, пока ничего не угрожало, что позволило мне расслабиться и даже приветливо улыбнуться господину Накагава. Правда, козлом в его глазах я от этого быть не перестал.
- У нас серьезные проблемы, Широяма-сан, - шеф решил не тянуть кота за… м-м-м, в общем, не мучить животное, а сразу приступить к делу.
- Да что вы говорите? Я бы ни за что не догадался, по какой причине вы вынули меня из постели. Имейте в виду, что вы очень сильно разгневали моего любовника, Накагава-сан, - последнюю фразу я разве что не промурлыкал, демонстративно забрасывая ногу на ногу и доставая сигарету. С грустью отметил, что пачка подозрительно пуста, и прицельно забросил ее в урну.
- Широяма-сан, я тут не шутки шутить собираюсь, - начальник подозрительно позеленел, а я мстительно закатил глаза и сладострастно улыбнулся, перекатывая губами сигаретный фильтр. – Вы хоть знаете, чью машину вы недавно преобразили до неузнаваемости?
- Понятия не имею, как всегда, - я грациозно потянулся, стараясь не морщиться от ноющей боли. – Наверно, какого-нибудь крутого воротилы?
- Если бы, - Накагава-сан судорожно сглотнул, а потом выпалил: - Автомобиль принадлежал сыну главы клана Ишикара. Вам что-нибудь говорит эта фамилия?
- Хм, - я задумался на секунду, припоминая хитросплетение связей внутри криминального мира, вспомнил и почувствовал, как по спине потек холодный пот. – Кроме «ой, вашу мать за ногу и через забор» ничего.
- Тогда имейте в виду, что вас внесли в их список.
- Спасибо, я уже понял, - мне нестерпимо хотелось курить, поэтому я решился приостановить этот театр одного актера, чтобы отлучиться к ближайшему комбини. – Вы позволите вас покинуть на минут десять?
Накагава-сан с тоской посмотрел на урну, в которой покоилась пустая пачка, и смиренно кивнул. Он прекрасно знал, что без регулярных вливаний в кровь никотина я становился просто невыносимым. А ведь он и так еле сдерживался, чтобы не броситься на меня с кулаками, забывая о субординации. Плавной походкой от бедра я продефилировал до самых дверей, где замер в призывной позе, закинув одну руку за голову, а вторую уперев в бок. Для завершенности картины пришлось немного прогнуться в спине и облизать губы:
- Вы точно не против, Накагава-сан? – голос вкрадчивый и такой хриплый, что мне самому стало неловко. А я всего-то подумал в этом момент, что Койю несомненно оценил бы разыгранный мной спектакль.
- Убирайся отсюда, - я мог бы поклясться, что в дверь за моей спиной врезалась авангардная металлическая ваза.
- Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, - заржал я и стрелой помчался по коридору, пугая незадачливых сотрудников соседних офисов.
Я уже перешел дорогу и торопливо копался в кармане, выискивая мелкие деньги, когда в здании за моей спиной что-то оглушительно хлопнуло. Я обернулся и увидел только яркие языки пламени, вырывающиеся из окон, принадлежавших офису господина Накагава. Интуиция меня не подвела.
-21-
Из здания шустро побежали люди. Правда, отбегали они недалеко, боясь упустить интересное зрелище. Складывалось впечатление, что все, кто успел покинуть горящее здание, теперь бы с радостью понаблюдали, как оно взлетает на воздух. Если я был прав, то взрыв произошел именно в офисе господина Накагава или в непосредственной близости от него. Логично было предположить, что все, что осталось от самого господина Накагава, можно было смести на совочек. Выходит, зря он не попытался меня догнать и попробовать вправить мозг.
Не сразу я осознал, что тоже мог бы уже удаляться в лучший мир. Меня спасла моя самая вредная привычка и вечное желание идти наперекор начальству. Настоятельно захотелось выкурить за один раз минимум половину пачки, а еще лучше что-нибудь выпить. Признаться откровенно, первым и самым сильным желанием было позвонить Койю и сказать ему, что со мной все в порядке. Однако когда я сунул руку в карман, то телефона там не обнаружил. Перепуганное как заяц сознание работало на все двести процентов, радуя просто невероятной эффективностью. Я буквально по секундам припомнил, что и как я делал, находясь в офисе. И сразу же осознал, что мой телефон отправился в свой цифровой рай, поскольку я забыл его на столике, когда убежал за сигаретами.
Я выбрался из толпы зевак и медленно побрел к комбини. Купил сигареты, закурил и посмотрел, как сильно дрожат мои руки. Только бы позвонить Койю до того, как он включит телевизор и увидит последние новости. Чем больше я размышлял, тем больше становилось очевидным, что придется рыскать по городу в поисках телефона-автомата. Могло статься и так, что среди праздно шатающихся по улице в это время людей были и те, кто спланировал и совершил взрыв в здании. Они должны были убедиться, что сразу несколько пунктов их «почетного» списка были ликвидированы. Тогда воспользоваться своей машиной я уже не мог. Они наверняка прекрасно знали, кто я, где я живу и на чем могу приехать. Такие люди, как те, что служили у Ишикара, мастерски собирали информацию. Действуя открыто, я бы подставил Койю, Акиру и Таканори. А добраться до пригорода своим ходом практически не представлялось возможным. В какой-то момент от избытка чувств очень захотелось удариться головой о стену, да так, чтобы из глаз искры посыпались.
Автомат нашелся в конце второго квартала. К этому времени я уже был готов повесить язык на плечо и прикинуться блудным песиком. Давно я в пеших забегах не участвовал, совсем разучился одновременно дышать, курить и материться. Когда я увидел, наконец, желтенькую будку, то едва на месте не затанцевал от радости. Правда, тут же потух, осознав, что все мелкие монеты оставил в комбини, и теперь могу просто укусить этот злосчастный аппарат от бессилия. Искомая монета в десять йен обнаружилась на самом дне кармана именно тогда, когда я уже окончательно решил превратить телефонную будку в будку самоубийств. Я торопливо набрал домашний номер Койю и принялся считать гудки. Не может такого быть, чтобы никто не услышал звонок. Разве что… никого нет дома. И где их всех тогда буря носит? Вернее, куда конкретно она их унесла? Когда включился автоответчик, я был уже на взводе. Зря, ой зря они записали приветствие томным насмешливым голосом Таканори. Наверно, именно по этой причине я не удержался и сначала признался в своей тайной любви к Акире, а потом уже цветисто выругался по поводу их отсутствия. Оставалось только радоваться, что Така не умеет готовить, да и за рулем оказывается редко. У него было мало шансов отправить меня на тот свет.
Я решил вернуться к зданию офиса и посмотреть, что там происходит. Не то, чтобы я умирал от желания потрепаться с зеваками и посмотреть, как люди снимают собственное видео, не отводя камер от черных пакетов и ярких ограждающих лент. Просто все та же интуиция, которая в последнее время вообще не замолкала, требовала, чтобы я вернулся. Я подчинился своему внутреннему голосу, который подгонял меня так, что снова пришлось перейти на бег.
На углу, практически у самой ленты, натянутой торопливыми полицейскими, отдельно от шумной толпы зрителей бесплатного шоу я заметил три подозрительно знакомые фигуры. Присмотревшись внимательно, я смог рассмотреть у одной из фигур вторую голову и, наконец, перестал волноваться, куда они дели самого мелкого. Таканори заметно нервничал, когда хотя бы краем глаза замечал кареты скорой помощи или пожарников, выносящих из здания глухие полиэтиленовые пакеты. Было ясно, что при взрыве погиб не только господин Накагава, но и многие служащие, чьи офисы находились поблизости от эпицентра. Акира постоянно говорил ему что-то на ухо, успокаивающе перебирал взъерошенные на затылке пряди, а сам нервно курил и с надеждой смотрел на Ютаку, который ни на секунду не переставал терзать телефон. Я был уверен, что сейчас мои друзья используют все возможности, чтобы узнать точно, пострадал я или нет. Койю стоял немного в стороне и чуть позади остальных. Он, не отрываясь, смотрел на изуродованное здание. Его лицо могло бы показаться удивительно спокойным и даже безмятежным, если бы не блестящие на щеках дорожки от слез. Мне стоило поторопиться, пока Койю окончательно не уверовал в то, что скоро станет почетным обладателем горстки моего праха. Одно дело сгорать в его руках, плавиться от его ласк и растворяться в его жадных поцелуях, и совсем другое сгореть буквально и никогда больше его не увидеть.
Только в этот момент я смог окончательно осознать, чего именно я избежал. Я не просто выбрался практически из рук смерти, я сохранил возможность еще хотя бы раз обнять Койю, зарыться носом в его светлые волосы и просто радоваться даже такой мелочи. Вот только если я не потороплюсь сказать об этом Койю, то с него станется самому полезть искать, что от меня осталось.
Я старался идти как можно тише, но сейчас Койю не заметил бы даже нашествие стада бизонов. Мне очень не хотелось его пугать, но и орать на всю улицу, что я жив и здоров, тоже не стоило. Милые и дружелюбные помощники господина Ишикара легко могли исправить досадную оплошность. Как, впрочем, могли и убрать за компанию всех моих друзей. Я скользнул вперед, становясь прямо перед Койю и тут же закрывая ему рот ладонью:
- Я не призрак, Койю. Не смотри на меня так, - я не знал, как снова привести Койю в чувство. – Я в порядке. Ну же, Койю…, - хотелось встряхнуть его, стереть из его темных глаз это выражение скорби и отчаянной тоски. С тревогой я убрал руку с его губ, чтобы тут же прижаться к ним своими. Чтобы ледяная статуя, которой казался Койю, когда я его увидел, растаяла, потребовалось лишь пар секунд:
- Койю, не кусайся, я тебя прошу. Я понимаю, что ты хочешь себе кусочек на память, но я и так весь твой, - я поочередно поцеловал его в кончик носа, в лоб, в щеки, старательно избегая пухлых губ. – Койю, скажи что-нибудь. Я не переживу, если ты теперь всегда будешь молчать. Ты же так сладко стонешь.
В следующий момент ладонь Койю со звоном опустилась на мою щеку. Кожу тут же обожгло огнем. Я совершенно не понимал, чем заслужил подобное обращение, но Койю тут же мне все наглядно объяснил. Практически сразу он прижался ко мне так крепко, что я испугался за собственные ребра. Его ощутимо трясло, голос дрожал и срывался, но он боролся с собой и старался не прерывать своих слов всхлипами:
- Ты придурок, чудовище бессердечное, как ты можешь так? Я тебя уже похоронил. Я уже поверить успел, что больше никогда…, - Койю не выдержал и глухо застонал, жарко и быстро целуя меня куда придется.
- Тише, тише, мой хороший, тише, маленький, - я никогда не умел утешать и теперь сильно растерялся.
Положение спас Ютака, который зачем-то отвернулся от Акиры и поискал взглядом Койю. Заметив меня рядом с ним, друг просто потерял дар речи. И кажется, не он один. Таканори сумел-таки отцепиться от Акиры и теперь с недоверием смотрел на меня. По их взглядам я легко мог прочесть посетившую всех одновременно мысль, но озвучивать ее мне было просто стыдно.
- Можете убить меня сами, но телефон остался там. Так что уж простите, что не позвонил, - я начал закипать. Кажется, добрые друзья и в самом деле примерились, кто и что будет мне отрывать. – Перед взрывом я вышел из офиса, чтобы купить сигарет. Так что мне просто повезло. Не надо думать, что я тут все разнес к чертям, чтобы уйти от ответственности.
Теперь уже Койю зашептал мне что-то глупое, но успокаивающее. Я заметил, что он чувствовал себя виноватым за пощечину и свои слова и боялся, что обидел меня этим. В другой ситуации я бы, может, и обиделся на самом деле. Но сейчас я прекрасно понимал, что в таком нервном напряжении сложно себя контролировать.
- Ребята, правда, можете сделать со мной что хотите, - я осекся, когда увидел, как заинтересованно блеснули глаза Таканори, - но только давайте отойдем уже отсюда. Иначе в списке погибших прибавится минимум пять фамилий.
Акира машинально передвинулся так, чтобы загородить собой Таку, а Койю мгновенно перестал переживать о высоком и тревожно заозирался по сторонам.
- Снайперов на крышах я вам не гарантирую, но вот парочку рядовых бойцов клана могу пообещать со стопроцентной вероятностью.
- Какого клана? – Ютака, кажется, еще на что-то рассчитывал.
- Ишикара, если ты знаешь, о чем я, - я решил ничего не скрывать, чтобы друзья сами поняли масштабы всей проблемы.
- Трать-тарарать, чтоб тебя три раза подбросило, а потом сплющило и разорвало, - выдал вдруг Ютака, а у нас синхронно отпали челюсти.
- Мне попросить отмотать время назад и остаться там, чтобы реализовать твое прочувственное пожелание? – я первым пришел в себя и снова начал закипать.
- Идиот!!! – ну, надо же, как спелись. Просто хор мальчиков-зайчиков. Даже противно немного.
Я вырвал руку, в которую, было, вцепился Койю, и быстро пошел прочь. Соблазн высказаться был слишком велик, но я все еще помнил, что могу об этом пожалеть.
-22-
- Куда ты собрался? – как ни странно, но первым меня окликнул Таканори. Ради такого дела он даже вывернулся из плотного кольца рук Акиры и выступил вперед на пару шагов. По напряженной позе друга я понял, что тот еле сдерживается, чтобы не схватить малыша за шиворот и снова не прижать к себе.
Я не заметил, когда Аки успел впасть в такую болезненную зависимость от этого мелкого недоразумения. Вряд ли все дело было именно в его постельных талантах. Скорее всего, именно Акира был удостоен чести увидеть настоящего Таканори, искреннего, чувствительного, эмоционального и по-детски непосредственного. Всем остальным, в том числе и мне, оставалось довольствоваться маской капризного, эгоистичного и самовлюбленного существа. Правда, бывали моменты, такие, как сейчас, например, когда маска слетала к чертям, а Таканори просто становился собой. Пусть он и сам был не прочь временами прибавить мне острых ощущений, но никому другому посягать на его святое право он позволять не собирался.
- Искать уютную подворотню, в которой мне придется поселиться на ближайшее время, - пробурчал я себе под нос и двинулся дальше. Мысленно я радовался, что хоть так удалось сдвинуть с места эту странную компанию, которая так бы и стояла до заката, любуясь руинами.
- Юу, - тихо, еле слышно, но так пронзительно, словно по телу пустили ток в несколько тысяч вольт. – Остановись, слышишь? – он не собирался повышать голос. Он просто пытался манипулировать мной, разговаривая так вкрадчиво и нежно. Отчаянно захотелось послать свою гордость и чувство собственного достоинства в пешее эротическое путешествие, развернуться и броситься в его объятия. Но мое упрямство явно родилось раньше меня, самостоятельно запуская безотказный режим «Кто козел? Я козел? Да, я козел!».
Я прибавил шагу, искренне надеясь, что теперь его очередь подчиниться мне. Я ожидал, что через секунду-другую почувствую его руку на своем плече, его горячее дыхание на шее за ухом, услышу его голос, шепчущий мне, что я самое бессовестное и жестокое создание, которое ему доводилось встречать в этой жизни. К моему разочарованию ничего подобного не произошло ни через минуту, ни даже через пять. Я бросил осторожный взгляд в витрину магазина, мимо которой сейчас шел, и заметил, что никого из моих друзей рядом нет. Кажется, они решили преподать мне урок смирения, вынуждая обдумать свое безалаберное поведение и вернуться к ним. Ну, вот еще!
Куртка осталась в машине, возвращаться к которой не имело смысла. Пока Ишикара со своими подручными искренне полагает, что меня нет на этом свете, я могу жить нормальной жизнью. Ради такой цели даже автомобилем пожертвовать не грех. Из вредности захотелось сказать Койю, что утром он трудился совершенно напрасно, потому что теперь я даже для полицейских мертвец или, по крайней мере, пропавший без вести. И разубеждать их мне и в голову не приходило.
На улице подозрительно быстро темнело, а ветер становился все более промозглым, пробирая до костей. С тревогой взглянув на низкие тяжелые тучи, я в который раз уже понял, что погорячился и выбрал совсем не удачное время для пешей прогулки по городу. Тонкая рубашка совершенно не спасала, вынуждая плотнее обхватывать себя руками и грязно ругаться вслух, в основном комментируя собственные умственные способности. Когда первые капли дождя устремились в земле, я окончательно пришел к выводу, что совершенно зря покинул злосчастный офис. Умер бы счастливым и полным надежд на жаркую ночь с Койю. Теперь же приходилось вертеть головой в поисках хотя бы какого-то навеса или автобусной остановки, под крышей которой можно было бы переждать ливень. Как назло в это время суток спешащие с работы горожане уже набились туда, как шпроты в банку, поэтому места даже еще одной несчастной рыбке просто не оставалось.
Через несколько минут я вымок насквозь и довольно отчетливо клацал зубами, пугая предусмотрительных прохожих, укрытых зонтами и капюшонами. В кармане хлюпала кашица из размокших сигарет, и было чертовски обидно, что даже в таких мелочах судьба оказалась ко мне не справедлива.
На очередном пешеходном переходе я остановился у самой кромки тротуара, ожидая, когда можно будет перейти на другую сторону. И в ту же секунду меня с ног до головы окатило мутной водой из довольно глубокой лужи. Я еще и отплеваться и отфыркаться не успел, как того наглеца и след простыл. Стало очевидно, что высшие силы просто вынуждают меня исправить их оплошность и самостоятельно покончить с собственной жизнью. Но повторюсь, встроенный козлизм никто не отменял.
Я даже не шелохнулся, когда краем глаза заметил еще один автомобиль, на полной скорости приближавшийся к переходу. Но к моему удивлению, водитель резко затормозил, останавливаясь ровно напротив меня. Дверь открылась, а тонкая, но сильная рука ухватила меня за рубашку и втянула внутрь.
- Какой же ты все-таки…, - голос был по-прежнему тихий, но ощутимо взволнованный.
- Какой? – я нахмурился, ожидая услышать разнообразный список эпитетов, но разобрал только одно слово:
- Любимый, - Койю даже не сказал, выдохнул, прижимая меня, мокрого, озябшего и дрожащего, к своей груди. В зеркале заднего вида я заметил, как довольно улыбается Ютака, и показал ему язык. Кожей почувствовал, как осторожно подрагивают губы Койю, слегка касаясь моей шеи под волосами. Я пошевелился, чтобы осмотреться и убедиться, что мы никого не потеряли. Я совершенно не удивился, когда заметил, что всем местам для сидения, коих в минивэне Ютаки было еще достаточно, Така предпочел именно колени Акиры. Мой друг явно радовался такому положению вещей, с нежностью поглаживая Таканори по спине и ероша ему волосы. Така чихал и фыркал, когда каштановые прядки щекотали ему нос, но безропотно терпел и тянулся за новой порцией ласки.
- Не ночевать тебе сегодня в подворотне, дружочек, - Ютака решился, наконец, нарушить тишину, а заодно и начать разговор. – Но и дома у себя ты тоже еще не скоро побываешь.
- Да что ты говоришь? – я вложил в свою реплику столько сарказма, что самому стало противно. – Я думал, мы туда и едем. Чтобы уж наверняка отправиться на тот свет.
- Юу, на тебя так плохо подействовал мой отказ, что ты ведешь себя просто как свинья? – я прекрасно понял, что Юта пошутил, но вот Койю ощутимо напрягся, убирая голову с моего плеча и ожидая продолжения истории. Давление его рук заметно ослабело, и я тут же с головой ухнул в ощущения от контакта мокрой одежды с продрогшим телом.
- Можешь считать, что я беру свои слова обратно, - я устал что-то объяснять, бороться с собой, спорить и доказывать свою правоту. – Твое умение готовить совершенно не стоит таких моральных затрат. И вообще, радовался бы молча. Или так редко предлагают, что хочется похвастаться? – я начал откровенно хамить, но Ютаке, кажется, было все равно. Он по-прежнему лучезарно улыбался и внимательно смотрел на дорогу. Койю же, наконец, сообразил, что его приступ ревности был совершенно необоснованным. Я снова почувствовал его горячие ладони сначала на талии, а потом на животе и груди, но даже не пошевелился, привалившись головой к спинке сидения. Тогда Койю немного потянул меня к себе, убирая из поля зрения не только Ютаки, но и Акиры. Его руки снова заскользили по моему телу, прожигая сквозь влажную ткань. Я откинул голову на плечо Койю и закрыл глаза. Еще через пару секунд пришлось закусить губу. Со стороны могло показаться, что мне очень больно. Я и в самом деле еле сдерживался, чтобы не сорваться на крик. То, что сейчас творили руки Койю с моим телом, не поддавалось разумному описанию. Он двигался безумно медленно, притрагивался едва заметно, лишь иногда давая себе волю и прижимая сильнее.
- Ты же простишь меня, мой сладкий? – его шепот бил по натянутым нервам, заставляя их дрожать и вибрацией отдаваться по всему телу. – Я просто не могу удержаться. Ты такой…
С трудом разлепив пересохшие губы, я скорее прохрипел, чем проговорил:
- Какой я? – это была попытка убедить всех остальных, что я еще не скончался на руках Койю от переохлаждения. На самом деле от меня уже должен был валить пар. Его ладони не останавливались ни на секунду, лаская, трогая, дразня, просто сводя с ума. Не думаю, что Койю просто собирался согреть меня таким вот оригинальным способом. Но вряд ли он учел, что таким темпом рискует привести домой только кучку пепла.
- Желанный… порочный… обжигающе горячий… пьянящий… прекрасный… и только мой, - хрипло шептал Койю, заставляя меня пропустить через себя каждое определении и воспламениться еще сильнее.
Когда проворные пальцы успели пробраться под ремень брюк, для меня осталось загадкой. От неожиданности и острого чувства удовольствия я даже не вскрикнул, просто взвыл и тут же зажал себе рот рукой.
Ребята встрепенулись и с тревогой уставились в нашу сторону, даже Ютака оторвался от дороги и вопросительно взглянул в зеркало, где сейчас отражалось мое весьма перекошенное лицо. Видимо, в редких случаях гормональная активность в организме активизировала обычно бесполезный мозг, потому что я, практически не задумываясь, соорудил вполне пристойное оправдание своим воплям:
- Койю случайно рану задел, - прости, Койю, и скажи спасибо, что я умудрился удержать более менее нормальное выражение лица до тех пор, пока ребята не отвлеклись от нас снова. Все это время я чувствовал на себе игривые движения пальцев Койю. Они не позволяли отвлечься от этих умопомрачительных ощущений, они дарили какое-то волшебное помутнение сознания, свободу и невероятное желание раствориться в этом безумии до конца. Я воспринимал реальность только через поглаживания, прикосновения, ласки этих рук. Я мог слышать только его частое дыхание, сам же просто задыхался, пропускал удары сердца и помнил только одно: кричать нельзя. Если бы еще знать, как сдержать себя, когда волна поднимается от низа живота и затапливает, снося на своем пути все преграды. И это не танцы бабочек, это разрушительное цунами, торнадо, вихрь, который необходимо выпустить наружу, пока он уничтожил меня изнутри.
В последнюю секунда узкая горячая ладонь Койю успела зажать мне рот, который предательски приоткрылся в пока еще немом стоне. Вторая лишь немного сильнее сжала, надавила и тут же ослабила прикосновение. Этого хватило, что бы перед глазами разорвался очередной фейерверк. Я все еще дрожал, не имея возможности толком оправиться от ослепительных по яркости впечатлений, когда Койю внезапно поменял руки. Чувствовать свой собственный вкус, жадно облизывать его пальцы хотя бы затем, чтобы потом прижаться к его губам и разделить с ним послевкусие. Ради этого можно было бы даже вернуться с того света.
-23-
Когда сумасшествие немного отступило, я ощутил, что снова горю. Правда, на сей раз уже от стыда. В голове поселилась твердая уверенность, что ребята обо всем догадались. Вон и Акира с Такой подозрительно притихли, хотя до этого нет-нет, да целовались. И Ютака уже пятнадцать раз за три минуты внимательно посмотрел в зеркало заднего вида. Насколько я знал своих друзей, это могло означать, что нашим нормальным отношениям пришел конец. Теперь мне оставалось только краснеть и выслушивать их намеки.
- Юта, все в порядке? – Койю был спокоен как удав, только что проглотивший кролика. Честно говоря, я даже позавидовал его самообладанию. По его голосу даже и сказать нельзя было, что минуту назад он задыхался вместе со мной, а сейчас просто изнывал от неудовлетворенного желания. В последнем я был уверен на все двести процентов, чувствуя, как вся его неудовлетворенность упирается в меня чуть пониже спины. И будь мы одни, я бы решил эту проблему любым из доступных мне способов. Но в обстановке переполненного людьми салона автомобиля об этом не могло быть и речи.
- Вроде бы да, - Ютака еще раз внимательно посмотрел в зеркало. – Точно, да, все в норме. Мне просто показалось, что за нами чересчур упорно едут, но я ошибся. Еще минут пять назад свернули, я просто перестраховался.
Неужели Юта и в самом деле не заметил, как меня трясло в полутемном салоне, освещаемом только светом фар встречных автомобилей? Хотя, даже если он что-то и упустил, то Таканори точно должен был быть в курсе. Я обернулся и замер: на сей раз, сзади никто не целовался. То ли сказалась бессонная ночь, а я мог бы голову дать на отсечение, что они ни минуты не поспали, уж слишком сильно была исцарапана спина Акиры, то ли общее перенапряжение, но сейчас голубки трогательно сопели в унисон. Таканори свернулся в клубок на сидении, уткнувшись лицом в живот Акиры. Руки моего друга заботливо обнимали спящего малыша.
Мне совершенно не верилось, что в этот раз судьба повернулась ко мне если не лицом, то хотя бы боком, создавая иллюзию везения. Койю постоянно прикасался ко мне, уже не дразня, а просто наслаждаясь ощущением близости, общей порочной тайной, интимностью и пикантностью момента. Я же в растерянности принимал его знаки внимания и размышлял о том, чем они могли быть вызваны. Он назвал меня любимым. Хотя мы знакомы меньше недели. Я не знаю о нем ничего: ни фамилии, ни рода занятий, ни его вкусов и привычек. Я даже не могу сказать точно, в ладах ли он с законом. А может, где-то на задворках его прошлого у него была семья, жена, дети. А может, был другой любимый, который уехал, ушел, умер. Я вообще ничего о нем не знал, я не подозревал о его существовании до той памятной гонки. Я был просто фигуркой в его игре. Что же изменилось теперь?
До замирания сердца, до арктического холода внутри стало страшно. Страшно от мысли, что и все остальное могло быть только частью игры. Кто мог дать гарантию, что его болезненная нежность, забота, тепло, которым он меня окружал не детали талантливо сыгранного спектакля? Мог ли я довериться тому немногому, что достоверно знал о нем? Тому, что он никогда не повышал голос, часто и рвано дышал, лаская мое тело, пах пряно и терпко, крепко прижимал меня к себе. Окончательно скатиться в бездну тоски и леденящего ужаса не позволило одно воспоминание. Я спрятал его так глубоко внутри своей души, что не сразу смог извлечь наружу, паникуя и дрожа. Он плакал, он по-настоящему плакал, стоя перед руинами взорванного здания. В тот момент ему не перед кем было играть.
Я очнулся от своих мыслей только тогда, когда почувствовал, как Койю бережно развернул меня к себе лицом и с тревогой заглянул в глаза:
- Юу, что с тобой? Ты даже дышать перестал, - его пальцы беспокойно касались моего лба, губ, щек, пытаясь определить, все ли со мной в порядке.
- Да, да… все хорошо, - я малодушно кивнул, не желая признаваться в своих страхах. Я не хотел, чтобы сейчас Койю стал убеждать меня в своей любви. Я знал, какой способ он выберет, и был уверен, что не устою. Но сейчас мне слишком сильно не хотелось ошибаться. Я впустил его в свое сердце практически сразу же, просто позволил войти и расположиться со всеми удобствами. И не было на свете такой силы, что смогла бы освободить меня от его власти. И я растворюсь в нем полностью и без остатка, как только он об этом узнает.
***
Практически с порога уже знакомого роскошного дома я рванул в сторону ванной комнаты Койю и с облегчением выдохнул только тогда, когда заперся изнутри. Мне нужно было побыть одному, подумать обо всем, не отвлекаясь на его проворные руки, жаркие и жадные поцелуи, его сбившееся дыхание у самого уха и такие сладкие, дурманящие не хуже вина слова.
Койю разгадал мой маневр с опозданием, но все-таки предпринял попытку скрасить мое одиночество. Он тихонько поскребся в дверь с той стороны и жалобно попросился внутрь. Сердце предательски дрогнуло, когда я прислушался к его голосу, покорному, умоляющему, невыносимо грустному и тихому. Я машинально протянул руку, чтобы открыть дверь и замер. Сейчас я не просто выбирал впустить мне Койю или нет, я отвечал на вопрос самому себе: готов ли я подчиниться, сдаться, признать свое поражение? Койю еще раз тихонько позвал меня по имени, а я щелкнул замком.
Он не спешил входить, задерживаясь на пороге и снова вглядываясь в мое лицо. Потом притянул меня к себе так близко, что мы соприкоснулись лбами. Потерся кончиком носа о мою скулу и прошептал, хотя в комнате не было никого кроме нас и можно было не стесняться:
- Я боюсь оставлять тебя одного. Пожалуйста, будь осторожен. Обещаешь?
Вместо ответа я осторожно тронул его губы своими и отстранился. Койю улыбнулся и отступил на шаг, позволяя мне снова закрыть дверь. Мы уступили друг другу. Можно ли было считать это хорошим знаком?
***
Песенки Акиры пригодились мне, когда я стал отрывать пластыри и бинты от раны, чтобы сменить повязку. Оказалось, что у меня очень хорошая память: я достоверно воспроизвел половину утреннего репертуара Аки и заслужил бурные аплодисменты из спальни. Кажется, на Койю мои вокальные данные произвели неизгладимое впечатление.
Когда я окончательно набрался силы духа, чтобы покинуть свое убежище, меня уже ждала расправленная постель. Как это ни странно, но Койю не лежал поперек кровати в эротичной позе. Из его каморки доносился бодрый стук клавиш, возвещавший, что Койю покинул реальный мир ради виртуального.
Потуже затянув полотенце на бедрах и откинув влажные волосы, я неслышно пробрался к нему и остановился за его спиной. Потом закрыл ему глаза ладонями и засмеялся, когда он стянул мои руки к своим губам и стал целовать пальцы.
- Мне нужно немножко поработать, солнышко, - проворковал Койю, а я подумал про себя, что из нас двоих именно он был солнышком. Моим персональным. – Ложись, я скоро приду.
Так буднично и обыденно, словно мы уже много лет засыпали и просыпались в одной постели. Я поцеловал его взъерошенную макушку, нехотя убрал руки от его лица и вернулся в спальню. Там сбросил полотенце и скользнул под легкое одеяло, расслабляясь на прохладном шелке простыней. Я даже не заметил, как уснул. Только перед окончательным погружением в бессознательное ощутил его ладонь на своем животе. Не это ли люди называют счастьем?
-24-
Стоило мне открыть глаза ранним утром, как я увидел довольное до невозможности лицо Койю. Он лежал на моей груди, уперевшись подбородком в кулак, и пальчиком свободной руки чертил что-то невидимое на моей коже. Судя по ехидной ухмылке, он выписывал явно что-то неприличное.
- Хочешь, я принесу тебе кофе в постель? – он на секунду оторвался от своих занятий каллиграфией, чтобы игриво щелкнуть меня по носу.
- Лучше просто в чашку, - я представил себя, с матом и визгом выскакивавшего из мокрой постели и засмеялся. – Ты давно не спишь?
- Минут десять, наверно. Зато я успел посмотреть, как ты морщишься, сердишься и кое-кого зовешь во сне, - Койю продолжал улыбаться, запуская пальцы в мои волосы.
Я разговаривал во сне? Я кого-то звал? Это что-то совершенно новое. Я понимал, что сам за собой проследить не мог никак, но ведь и бывшие мои партнеры, с которыми я проводил целую ночь, не упоминали ни о чем подобном. По всем признакам выходило, что такие изменения произошли со мной очень недавно. И, кажется, я даже знал причину внезапного расшатывания собственной психики. Мою причину звали Койю.
Тем временем Койю затосковал от явного отсутствия реакции на свою персону и резко дернул меня за волосы, чтобы потом притянуть к себе.
- О чем ты думаешь? – спросил таким требовательным голосом, что я даже умилился. Его нежность, чуткость и бережная забота обо мне заметно контрастировали с практически агрессивной ревностью.
- Я думаю, ты удивишься, но исключительно о тебе, - теперь была моя очередь улыбаться и тянуться к его губам, стремясь хотя бы на мгновение ощутить их мягкость и жадность. Койю не отказал мне в первом за сегодняшнее утро поцелуе, отвечая жарко и настойчиво. – Койю, не кусайся, я тебя прошу, - я облизал нижнюю губу, которая сейчас ощутимо ныла, и легонько оттолкнул Койю от себя, вынуждая встать. – Если ты такой голодный, то давай нормально позавтракаем. А потом вернемся сюда и…, - я замялся, пытаясь выбрать подходящее слово, но Койю прекрасно додумал все сам.
Сталкиваясь и застревая в дверях, мы все-таки вырвались из спальни и наперегонки рванули к самому ценному сейчас объекту во всем доме, к холодильнику. Я лидировал по ходу забега, поэтому картину, ставшую для кухни традиционной, я тоже увидел первым. Я остановился так внезапно, что Койю не успел среагировать и затормозил, только врезавшись в мою спину. От творящейся наглости у меня пропал дар речи. Назвать Акиру и Таканори иначе как оккупантами язык не поворачивался. И что им за этим столом не сиделось спокойно? Така с мазохистским удовольствием выгибался на полированной столешнице, беспомощно скреб ногтями по гладкой и скользкой поверхности, пытаясь удержаться, пока Акира ритмично двигался между его бедер.
- М-да, позавтракали мы, - Койю обнял меня за талию и устроил голову у меня на плече. – Разогнать хоть раз этих божьих коровок, чтобы имели совесть.
- Да ладно, проще подарить им этот стол, а еще лучше поставить его вместо постели в спальне. Тогда мы их вообще не увидим, - я размышлял, что может быть привлекательного в том, чтобы раз за разом заниматься любовью на кухонном столе, но пока додумался только до того, что пока я это не проверю, то и понять не смогу.
- А мы их и так не видим, - Койю с грустью вздохнул и потащил меня обратно, пока божьи коровки не пришли в сознание. – Вот скажи, когда ты последний раз разговаривал с Акирой? Он и Така теперь как сиамские близнецы. Правда, они в специфическом месте срослись, но это уже детали. Я скучаю по своему лучшему другу. Хотя, с другой стороны, я рад, что ему сейчас хорошо.
Я прислушался, подождал секунду и уточнил:
- Именно сейчас ему просто великолепно. Лучше всех на свете. Похоже, что Акира просто божество в том, что касается постели… кхм… в их случае, стола.
- Похоже? А ты сам, разве, не в курсе уровня мастерства Акиры? – Койю с удивлением вынырнул из стенного шкафа, в котором до этого с упоением копался, расшвыривая вещи во все стороны, и уставился на меня пронзительным, как рентгеновский луч, взглядом.
Я поежился, хотя в этом вопросе моя совесть была чиста. Ну, почти чиста.
- Ну, целовался он вроде неплохо, но тогда мы больше ржали, чем проверяли, кто во что горазд. Уж больно кровожадно Таканори крался по кустам. И почти совсем неслышно материл меня так, что приходилось язык себе прикусывать, чтобы не рассмеяться на весь парк.
- Ах ты…, - Койю сначала лениво и грациозно выбрался из недр шкафа, а потом внезапно опрокинул меня на кровать и торжествующе уселся сверху. Для драматического эффекта он еще немного поерзал, ища удобное положение для себя и старательно возбуждая во мне всяческие неприличные мысли и желания. Эротический эффект картины слегка подпортил урчащий желудок Койю. Я резко двинул бедрами, вызывая сдавленный стон Койю, а потом сбросил парня на постель и навис над ним, не позволяя пошевелиться.
- Ты знаешь, я бы воспользовался ситуацией…, - нежно промурлыкал я, чувствуя, как подо мной напрягается тело Койю. – Но боюсь, что ты меня съешь в порыве страсти. Так что сначала завтрак.
Еще полчаса мы бездарно потратили на ковыряние в одежде. Когда Койю, наконец, одобрил то, что приглянулось мне в ворохе его вещей, и даже признал, что меня можно показывать в цивилизованном обществе, мы смогли выбраться из спальни и двинуться к входным дверям. Мимо кухни пришлось ползти по-пластунски, потому что даже за прошедшее время картина там практически не изменилась. Таканори все так же невыносимо страстно и громко стонал и вскрикивал, когда движения Акиры замедлялись или, наоборот, становились только сильнее и резче. Со стороны казалось, что они могут заниматься этим бесконечно долго. Действительно, настоящие божьи коровки. Зато счастливые до невозможности.
***
Койю великодушно пустил меня за руль своего автомобиля, позволяя покрасоваться и продемонстрировать парочку образцов высшего пилотажа. Пока я ловко подрезал всех, кто хоть немного мешал мне на трассе, Койю дозвонился до Ютаки. Друг покинул нас практически сразу же, как доставил на место. Его ждали дома, и он вполне естественно стремился там оказаться как можно быстрее. По словам Ютаки, он добрался вполне нормально и ничего подозрительного не заметил. Можно было немного расслабиться и представить, что все проблемы на время исчезли.
- Я вчера немного подчистил все полицейские сводки, списки пострадавших там всякие и так далее, - небрежно бросил Койю, убирая телефон в карман, а я вздрогнул и едва не испортил очередной обходной маневр, вильнув в сторону соседнего автомобиля.
- В каком смысле подчистил? – я выровнялся и вдавил педаль газа, стремительно отрываясь от других машин, которые ползли со скоростью больных улиток и мешали мне развить нормальную скорость.
- Твоего имени нет ни в списках погибших, ни в списках пропавших без вести, ни вообще в списках работавших в этом здании. Все твои банковские счета, скромные, конечно, по моим меркам, по-прежнему можно использовать. Так что ты снова полноправный член общества.
- Ага, спасибо, конечно. Вот только Ишикара сейчас быстро поймут, что в их списочке остался один неучтенный товарищ. Знаешь, они быстро исправляют такие промахи. И я не хочу, чтобы в этот момент ты или ребята были со мной рядом.
- Юу, помнишь, я тебя просил довериться мне? Кажется, ты так до сих пор не выполнил мою скромную просьбу.
- Койю, если ты сейчас убедишь меня в том, что в одиночку можешь вывести меня из сферы интересов целого клана якудза, то можешь считать, что я у тебя в пожизненном рабстве, - я усмехнулся и снова выкрутил руль.
- Тогда с этой минуты и до конца своих дней ты должен обращаться ко мне не иначе, как «мой господин», - Койю довольно улыбнулся и властным самоуверенным жестом взъерошил мне волосы.
- С чего бы это вдруг? – под его пронзительным взглядом я осекся, а потом нехотя выдавил: - Мой господин.
- С того, милый, - кажется, Койю вошел во вкус и теперь наслаждался иллюзией власти надо мной вовсю, - что за одну короткую ночь клан Ишикара потерял все свои позиции в преступном мире. Волшебным образом они утратили контроль и право управления всеми своими счетами, даже теми, что нашлись в банках Каймановых островов. Подробная информация о преступлениях, совершенных членами клана уже несколько часов находится в руках всех служб безопасности, в том числе и заграничных, что в принципе делает шансы Ишикара на выживание нулевыми. Восстановить свое положение и исправить то, что я уже успел сделать, они могли бы одним единственным способом: наняв за сумасшедшие деньги самого лучшего специалиста в сфере информационных технологий. Но…, - Койю взял драматическую паузу, а я решил, что ради собственной безопасности лучше услышать правду в тот момент, когда автомобиль будет стоять на обочине, а не лететь со скоростью света. Стоило мне заглушить двигатель, как Койю продолжил, сверкая улыбкой:
- Единственным специалистом такого уровня являюсь я, - он скромно поклонился, а я с удивлением уставился на Койю, понимая, что внешность обманчива. – Я тебя убедил?
- Да, мой господин, - на сей раз получилось очень естественно. Если Койю и в самом деле такой кудесник, как он утверждал, то я сейчас был обязан ему своей жизнью, свободой и еще многими составляющими спокойной жизни. – Что изволите приказать?
- А у тебя хорошо получается, - Койю усмехнулся и погладил ладонью мое бедро. – Какая жалость, что я не поклонник рабовладельческого строя. Даешь демократию.
Я снова выжал сцепление, заводя машину. Остаток пути мы проехали молча, разве что Койю время от времени говорил, куда повернуть. При этом шаловливая горячая ладонь практически ни на секунду не покидала моего бедра, изредка сползая к колену. Постоянно прислушиваясь к своим ощущениям, я не мог достаточно сконцентрироваться на дороге, поэтому ехал медленно. Кажется, Койю изобрел новый способ управления мной и моими реакциями.
Мы приехали в ресторан Инакайя, где также в молчании позавтракали. Между нами висело практически ощутимое напряжение, которое никак не желало спадать. Я заметил, что нервно выстукиваю пальцами дробь на скатерти только тогда, когда Койю накрыл мою ладонь своей. От этого простого движения обычный совместный завтрак превратился в свидание.
- Юу, что с тобой происходит? Ты нервничаешь?
Стало немного смешно. Я никак не мог сохранять китайское спокойствие, когда передо мной открылись такие вот перспективы. Из своей каморки Койю мог управлять практически всем миром. И мог парой щелчков клавиш стереть меня с лица земли в буквальном смысле этого слова. И он говорил обо всем этом так легко, что мне захотелось заорать и что-нибудь разбить хотя бы о собственную голову. Еще бы вырвать руку из его горячих и таких нежных пальцев, встать и уйти из ресторана, оставить его одного и самому побыть хоть немного наедине с собой. Койю прекрасно прочитал все мои эмоции по лицу, поэтому крепче сжал мою ладонь:
- Юу, сейчас в твоих руках находится моя свобода и жизнь. Количество людей, которые готовы на все ради информации, которой владеешь ты, исчисляется населением крупного города. Тебе решать, что с этим делать. Но я доверяю тебе. Слышишь? – Койю подался вперед, внимательно заглядывая мне в глаза, а я мысленно обозвал себя тварью. Потом рванулся к нему, опрокидывая бокал с вином на скатерть, и прижался к его губам. Мы целовались жадно и неистово, тянулись друг к другу, не желая оторваться даже на секунду. Мы совершенно не замечали ни подошедшего официанта, ни удивленных и осуждающих взглядов посетителей.
- Пойдем домой, пойдем, - Койю выдохнул мне в губы и потянул к себе за ворот рубашки. Я кивнул и снова тронул его губы своими перед тем, как отстраниться и растерянным взглядом посмотреть по сторонам. Койю положил на стол несколько крупных купюр и снова ухватил меня за руку. Мы в спешке покинули ресторан и практически бегом добрались до автомобиля.
Койю назвал адрес, но я даже не задумался, почему он звучит так знакомо. Сейчас я мог думать только о том, что хочу остаться с Койю один на один за закрытой дверью. Для абсолютного доверия между нами не хватало только одного шага. И сейчас мы собирались его сделать.
-25-
Так экстремально я не водил даже на гоночной трассе. Дрожащие руки норовили сползти с пластика руля, оставляя быстро тающие следы. Койю молчал, только дыхание с хрипами вырывалось из его груди, свидетельствуя о еле сдерживаемом напряжении.
- Не гони так, не надо, - он не сказал, выдохнул и облизал пересохшие губы, невольно заставляя меня проскочить на красный свет прямо перед капотом большегрузной фуры. – Мы же разобьемся так, Юу, - его голос, срывающийся, низкий, просто сводил меня с ума. Я слышал все, что он говорил, но практически не понимал. Каждый звук вызывал в теле разряд тока.
- Мы не разобьемся, если ты помолчишь немного, - я был груб, признаю, но я сам еле сдерживался, чтобы не заглушить мотор и не вжать его в сидение просто посреди дороги. Койю хотел было возразить мне или высказаться по поводу моего хамства, но я посмотрел на него таким страдальческим взором, что он, наконец, все понял и даже попытался отвернуться к окну. Я видел, что он очень старался не смотреть на меня, но выдерживал не более пары секунд и снова бросал в мою сторону полный страсти взгляд из-под ресниц.
Надо было посадить его сзади, а то и утрамбовать в багажник. Тогда бы у нас были мизерные шансы доехать без таких сложностей.
Поразительно, но шлагбаум на въезде в подземный гараж даже не затлел, хотя я смотрел на него с такой ненавистью, что ему следовало вспыхнуть и тут же опасть пеплом на асфальт. Я в пробках не нервничал так сильно, как сейчас. Койю снова коснулся рукой моего бедра, стремясь не то успокоить меня, не то утешить. Но сейчас его ладонь ощущалась как сгусток обжигающего пламени. Я немного передвинул руку Койю так, чтобы он смог понять причину моей нервозности. Я жаждал его прикосновений, хотел показать ему, как сильно он на меня влияет, просто требовал его ласки. Его пальцы жадно сжимались, трогая меня, посылая электрические разряды по всему телу, заставляя меня задыхаться.
Я не помнил, как и где я припарковался. Я выскочил из автомобиля, как пробка из бутылки с шампанским. Койю отчего-то замешкался, поэтому я в мгновение ока распахнул его дверь и рванул парня на себя. С трудом пробиваясь через туман в голове, я нажал кнопку сигнализации и потянул Койю к лифтам. Но оказалось, что Койю настроен более чем решительно. Он толкнул меня к ближайшей колонне и вжался в меня всем телом. Его нарочитые медленные движения вверх-вниз выбили из легких последние остатки воздуха. Безумно хотелось ощутить его губы на своих, потрогать их языком, слегка прикусить пухлую нижнюю губу так, чтобы она стала алой. От этих фантазий у меня закружилась голова. С Койю творилось нечто подобное. Нещадно кусая губы, он все-таки отступил на шаг:
- Юу…
Я отлип от явно оплавленной колонны и рванулся к нему. На наше счастье лифт как раз пришел вниз и раскрыл двери, выпуская пожилую благообразную пару. Я толкнул Койю в лифт и, не глядя, ткнул на кнопку, не желая терпеть свидетелей своего умопомрачения. Двери с шумом закрылись, отделяя нас от удивленных и смущенных взглядов, и позволяя снова остаться наедине. Я же дорвался, наконец, до таких желанных губ Койю и уже не хотел их отпускать.
- Сорок четвертый этаж, нажми. Не в лифте же, - Койю шептал, практически не отрываясь от моих губ, выдыхая жарко и коротко. Я испытал физическую боль, когда мне пришлось оторваться от Койю, чтобы обернуться и найти эти проклятые кнопки. Если бы лифт ехал медленнее, то ковер на полу и деревянная обшивка просто сгорели бы к чертям.
По пути к дверям квартиры Койю мы обтерли своими спинами все стены. То я, то Койю по очереди оказывались вжатыми в стену. Все чаще мои ладони ползли под одежду Койю, дотрагивались до пылающей кожи, а он отвечал мне тем же, комкая мою рубашку и дергая ее так, что пуговки отлетали и с дробным стуком падали на пол.
Ключ категорически не желал подходить к замку, но мы приложили все усилия и ввалились в квартиру. Правда, дверь за собой мы, кажется, оставили открытой.
- Куда? – на более длинные фразы не хватало не только воздуха, но и возможностей мозга. Оставались только бессвязные эмоции, фантазии и желания. Глаза Койю горели темным ведьмовским огнем. Он тянул меня к большой круглой кровати одной рукой, а второй стягивал с себя джемпер, а потом судорожно дергал пряжку ремня. – Я помогу, - я не мог смотреть на его мучения, да и мне самому не терпелось снова увидеть это совершенное тело без одежды. Я легко справился с ремнем и отбросил его в сторону.
- Иди ко мне, - Койю раскинул руки и спиной вперед рухнул на кровать. В тот момент мне показалось, что всю свою сознательную жизнь я ждал именно этого приглашения. Я наклонился над ним, опираясь на руки, но Койю не потерпел такого расстояния между нами, вынуждая меня упасть на него сверху. Теперь уже можно было целоваться без ограничений. Можно было ласкать друг друга везде, где хотелось, трогать, прижимать, покусывать, царапать. В глазах темнело, в груди глухо и натужно стучало сердце, пульс давно зашкалил и слился в один протяжный гул.
Одежда слетала на пол в виде лоскутов и обрывков. Терпения на долгие нежности и трогательные ласки не оставалось совершенно. Хотелось обладать им и принадлежать ему одновременно, вырывать из его груди низкие томные стоны и самому кричать от наслаждения, которое дарили его губы и руки.
- Давай уже, - Койю прогнулся в спине и развел ноги. От такого развратного, возбуждающего, пошлого зрелища я окончательно перестал соображать, резко подаваясь вперед. Потом был только один общий ритм и пронзительные стоны, эхом отражавшиеся от стен. Были в кровь искусанные и зацелованные губы, побелевшие костяшки пальцев, глубокие царапины на спине, плечах и пояснице.
Невозможно было сдержаться, растянуть удовольствие, замедлить движения хоть немного, чтобы насладиться друг другом. Поэтому я вновь увлек его в поцелуй и чуть сильнее двинул бедрами ему навстречу. И еще раз. И в ответ на его протяжный стон. И снова…
Ощущение экстаза оказалось ослепительным, ошеломительным, настолько невероятным, что я утратил всякую связь с реальностью. Когда цветные фейерверки перед глазами немного расступились, я обнаружил себя лежащим на Койю, уткнувшимся в его шею и жадно хватающим воздух, пропитанный его терпким, пряным запахом. Я приподнял голову и заметил, как подозрительно блестели глаза Койю. Сейчас был именно тот момент, когда хотелось безудержно целоваться, гладить любимое лицо, стирать выступившие в уголках глаз слезинки и шептать что-то глупое, нежное, трогательное. Я не стал отказывать себе в этом удовольствии, то же самое я мог сказать и о Койю.
***
Я стоял на балконе и кутался в простыню. Все-таки апрель – не самый подходящий месяц для курения на открытом воздухе в неглиже. Рука с зажатой в ней сигаретой ощутимо подрагивала, все еще отходя от напряжения. Койю, кажется, задремал, вольготно раскинувшись на своем круглом полигоне, который назвать кроватью не поворачивался язык. А я жадно глотал ароматный дым, выравнивал дыхание и рассматривал окрестности. Многоэтажный дом напротив показался мне странно знакомым. Я бы даже сказал, подозрительно знакомым. Притягивало внимание огромное, во всю стену окно, единственное во всем доме не скрытое шторами. Через минуту я уже точно знал, что сейчас смотрю на свою собственную квартиру. Кажется, я обеспечил Койю увлекательное зрелище, живя своей жизнью.
- Мне без тебя не спится, - я не услышал его шагов, зато ощутил руки, сжавшиеся в кольцо на своей талии и горячую грудь, прижавшуюся к моей холодной спине. – Ты же не сердишься на меня? – Койю честно постарался сделать виноватый голос, но ликующие нотки все равно прорывались и портили впечатление.
- За что именно? За самый лучший секс в моей жизни или за то, что ты за мной постоянно подглядывал?
- Ну…, - Койю замялся, подбирая слова.
- Пойдем в комнату, - я выбросил окурок и повернулся в объятиях Койю, заставляя его слегка разжать руки. – Будешь просить прощения, - я самодовольно улыбнулся и подтолкнул опешившего Койю к балконной двери.
Сначала немного смущенный моим суровым видом, Койю быстро вошел во вкус, ублажая меня согласно своим фантазиям и представлениям об удовольствии. И я не смог устоять перед его искренними извинениями. Вот бы еще уговорить его делать это как можно чаще.
-26-
В кои-то веки на кухне не было ни одной неудовлетворенной божьей коровки, поэтому я спокойно сел за стол и подпер голову локтями. Койю пожелал приготовить ужин, хоть и признался, что до сегодняшнего вечера особыми талантами не блистал. Зато в своих поистине бездонных запасах Койю обнаружил дорогое коллекционное вино, которое обещало праздник моим вкусовым рецепторам.
Отчасти будущий ужин напоминал мне древнеримскую оргию с картин итальянских художников хотя бы из-за того, что из одежды мы с Койю сподобились только на простыни. Шлейф из светлой ткани величаво полз за Койю, и все было бы ничего, если бы сам Койю не наступал на него с завидной регулярностью. В какой-то момент я не выдержал, медленно наклонился и кончиками пальцев подцепил гладкий край. Подержал немного, оценивая возможную реакцию на свою шалость, а потом резко рванул ткань на себя. А что? Вот так мне нравилось гораздо больше. Правда, пришлось прикрыть глаза, чтобы не сталкиваться с абсолютно самодовольным взглядом Койю, а также абстрагироваться от его откровенного кокетства и заигрываний. С другой стороны, было невыносимо приятно, что вот это сексуальное, безумно возбуждающее создание пыталось свести меня с ума. Все, что сейчас происходило, принадлежало только мне, исполнялось во имя исключительно моих желаний и прихотей.
Как такового ужина не получилось. Постоянно отвлекавшийся на меня Койю успел только вымыть устриц, красиво выложить их на блюдо и сбрызнуть лимонным соком. Белое вино Монтраше семьдесят восьмого года заставило меня задрожать в предвкушении. Я приблизительно представлял, сколько стоит одна бутылка подобного великолепия, и даже не подозревал, что когда-либо смогу попробовать бесценное вино. Койю же с олимпийским спокойствием разливал драгоценную жидкость по бокалам, совершенно не задумываясь о ее запредельной цене.
- За что выпьем? – Койю покрутил бокал в пальцах и выжидающе посмотрел на меня. Я уже мог спокойно выносить его взгляды, потому что снова закутал его в простыню, впервые откровенно жаждая поесть, а не умереть от перевозбуждения. Уже через пару минут выяснилось, что первое, в отличие от второго, мне совершенно не грозило. Сначала я засмотрелся на то, как двигалось горло Койю, когда он глотал вино. Потом на то, как он губами эротично и чрезвычайно пошло вынимал устрицу из раковины. Сил на то, чтобы спокойно пережить облизывание пальцев, испачканных в пряном соке, уже не хватило. Я перехватил руку Койю и принялся осторожно слизывать полупрозрачные капли с его кожи. Потом немного наклонился над столом, чтобы прикоснуться к его подбородку и губам, так же липким от сока. Надо ли говорить, что следующие несколько минут мы просто целовались как сумасшедшие?
Я со своей стороны тоже поспешил устроить гастрономическое шоу, соревнуясь с Койю в развратности и сексуальности. Мой любимый жадно следил за каждым движением моих пальцев, губ и языка и едва переводил дыхание, когда нежная мякоть устрицы исчезала, подхваченная моими губами. Поэтому он прижался ко мне в поцелуе гораздо раньше, чем я ожидал. Романтический ужин отменился по техническим причинам и перерос в не менее романтический секс. Правда, мы не стали повторять подвиг своих близких друзей и перебрались в постель, прихватив с собой вино и бокалы.
***
Телефон – самое большое проклятие человечества. Я в который раз в этом убедился, когда аппарат залился натужным звоном в самый неподходящий момент. Вернее, самый неподходящий момент был примерно минутой ранее, но и сейчас я еще не горел желанием общаться с кем-либо кроме Койю. Но трубку я взял, подгоняемый своим тревожным предчувствием. Раз уж оно прорвалось через завесу гормонов и затуманенное оргазмом сознание, то стоило полагать, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
- Акира, что случилось? – мне категорически не понравился безжизненный и глухой голос друга.
…
- Что? – я рывком сел на постели, а потом подхватился и забегал по комнате, судорожно разыскивая свои джинсы. Койю тревожно наблюдал за моими перемещениями, кутаясь в простыню.
…
- Да, конечно, приезжай сюда. Быстрее только, - я продиктовал адрес и отключился, обессилено опустившись на край постели и сжав голову руками. – Таку похитили прямо из вашего дома, - я не видел смысла юлить и что-то утаивать от Койю. Его лучший друг исчез в неизвестном направлении, а со слов Акиры я понял только, что случилось что-то страшное.
- Как похитили? – Койю взвизгнул и отшатнулся от меня, как от прокаженного, хотя до этого мурлыкал и ласкался, как котенок.
- Пока не знаю. Акира обещал приехать и все рассказать, - я потер глаза и встал. – Мы должны быть готовы к любым действиям, хотя мы вряд ли что-то сможем противопоставить. Я даже не представляю, кому и зачем может понадобиться обычный, пусть и немного эксцентричный и капризный парень.
- Ничего, что это парень – ювелир с мировым именем? – даже в такой ситуации Койю умудрился испытать гордость за своего друга.
- Только не говори, что фамилия этого сгустка сексуальной энергии – Матсумото, - я рискнул на удачу, назвав единственное, зато точно известное мне имя.
- Ладно, не скажу. Все равно ты сам назвал, - Койю поднялся и побрел к своим джинсам, волоча за собой простыню.
- Интересно, а Акира об этом знает? – я задал крутившийся на языке вопрос вслух, но ответить на него не успел. Даже звонок в дверь выдавал тревогу и напряжение.
Я открыл дверь и посторонился, пропуская жалкую тень Акиры. Я даже не подозревал, что можно осунуться даже не за день, а за несколько часов. Он смотрел на меня и Койю мертвым взглядом, не выражавшим ничего, кроме безграничной тоски и отчаяния.
- Посмотрите это, - Акира протянул мне пластиковую коробочку с диском, а сам оперся спиной на стену и запрокинул голову. Только включив воспроизведение, я догадался, что Акира не хотел, чтобы мы видели его слезы. Таканори был сильно избит, но все еще мог говорить. Суть его послания сводилась к тому, что Акира обязан был принять бой сегодня ночью. И сообщить о своем согласии не позднее, чем в десять вечера. Иначе первая часть Таканори вернется к нему в полиэтиленовом пакете уже в одиннадцать. И совсем не факт, что это будет что-то не принципиальное.
- Аки, не соглашайся. Я этого не стою, - Таканори успел прошептать это раньше, чем получил мощнейший удар в скулу и отключился. Его голова мотнулась и стукнулась о стену, а Акира застонал и сполз на пол, зажав уши руками.
- Звони, - я сунул ему в руки телефон, а сам пошел искать какую-нибудь футболку. Я был решительно настроен если не разобрать этот подпольный бойцовский клуб на кирпичи, то хотя бы основательно разнести там все к чертовой матери.
- Подожди, секунду подожди, - Койю тоже подхватился с постели и бросился в другую комнату, где держал свое хакерское оборудование. – Скажи мне, какой номер. Надо попробовать…
Акира продиктовал ему номер, дождался разрешающего кивка, а затем нажал на вызов. Он не сказал ни слова, только слушал и вымученно кивал. По выражению его лица я догадался, что сейчас ему в красках описывали потенциальную судьбу Таканори. Против таких аргументов Акире было нечего возразить. Он еще долго сжимал дрожащими пальцами телефонную трубку.
- Есть, я засек сигнал. Если верить карте, это один из складов в порту в Минато. Сейчас я немного пошаманю, чтобы сузить район поиска.
- Спасибо, Койю. Ты ищи, а я поехал в клуб. Мне надо подготовиться к бою, - Акира поднялся и двинулся к выходу. Он не верил, что мы можем как-то помочь ему. Он не понимал, как высокие технологии Койю способны найти и выручить его единственную любовь. Он рассчитывал только на себя и прекрасно понимал, что у него нет шансов: слишком яркими были воспоминания о его предыдущем бое.
Я не решился останавливать его, пытаться отговорить и переубедить. Я доверял Койю и его волшебным умениям безгранично. И был уверен, что в порту нас никто не ждет. Если мы постараемся, то под чутким руководством Койю я смогу найти нужное место и вызволить пока еще живого Таканори.
-27-
- Почему ты не остановил его? – Койю едва сдерживал негодование, но продолжал говорить спокойно. Похоже, что так он демонстрировал свое моральное превосходство над оппонентом. Другое дело, что сейчас мне было не до тонких психологических игр. Наука, какой бы продвинутой она не была, не смогла бы собрать Таканори заново из составляющих частей, а клонировать его было бы долго. Акира состарится раньше, чем его любовник дорастет до своего нынешнего возраста. Да и то, мы сможем провернуть эту аферу только если Койю ограбит все банки мира, а от Таки останется хотя бы маленький кусочек.
- Он неадекватен, как же ты не видишь? Он сейчас может все испортить. Лучше всего на свете, ну, после любить Таку в разных позах и местах общего пользования, он умеет только бить морды. Я видел его на ринге. Сейчас это просто берсерк, который тонким слоем намажет на пол любого, кто ему не понравится. Сам должен понимать, что все, кто косвенно повинны в ранах Таканори, уже покойники. И я даже жалею, что я не плотник. Я бы разбогател на оптовом заказе гробов.
В моих словах звенело что-то истерическое, но так я еще мог выпускать эмоции порциями и держать себя в руках. Койю еще раз внимательно вгляделся в большой монитор, что-то уточнил и, наконец, выдал мне точный адрес и местоположение складских помещений в порту района Минато. Мне еще пришлось позаимствовать у Койю очередную рубашку, взамен разорванной в пылу страсти, и куртку.
Абсолютно уверенный в том, что у Койю только один автомобиль, я схватил ключи от него с подзеркального столика и вихрем помчался вниз, наплевав на лифт. В крови закипала бешеная ярость и ненависть к тем людям, что не давали нам прожить спокойно хотя бы сутки.
К счастью встретившихся мне по пути водителей, я был предельно собран и учитывал, что сумерки – не самое лучшее время для лихачества. Однако это не мешало мне идти на опережение, обгонять, подрезать, проскакивать на последних секундах желтого света. Оказавшись в порту, я немного отдышался и задумался, где поставить машину так, чтобы оказаться незамеченным, но в то же время суметь быстро доставить к ней Таканори.
Я не переваривал шпионские боевики, где герой долго и мучительно крадется в тени стен, размахивая оружием и вздрагивая от каждого шороха, но сейчас мне не оставалось другого выбора, кроме как тихонько ступать вдоль огромных контейнеров с грузом и искать конкретное место, указанное Койю. Этим местом оказалось небольшое подсобное помещение с окном, которое в данной ситуации было как нельзя кстати. Я осторожно заглянул внутрь и тут же закусил губу, чтобы не выругаться. Как раз в этот момент охранник ударил Таканори рукоятью пистолета по голове, рассекая тонкую кожу на виске. Все лицо Таки уже напоминало кровавую маску. Губы были даже не разбиты, изорваны в клочья. Под глазами наливались багрянцем огромные синяки. На скуле красовался кровоподтек. Акира бы уже давно влетел в эту несчастную подсобку и превратил охранника в неопознаваемый кусок фарша. Я в рукопашных боях участвовал редко, поэтому так рисковать не мог. Тактика действий исподтишка всегда трактовалась как позор и слабость, но бросаться грудью на пистолет было верхом дурости. Все равно я бы никому не стал рассказывать, что и как здесь происходило. Я дождался, пока охранник отвлечется от методичного избивания Таканори и немного отойдет в сторону, чтобы не заметить меня сразу. Как только мгновение показалось мне подходящим, я ударил локтем в стекло, заставляя его осыпаться к моим ногам, и тут же отступил в глубокую тень. Стоило господину с пистолетом нарисоваться в пятне света под ближайшим фонарем, как я опустил ему на голову тяжеленный кусок арматуры, который поднял неподалеку отсюда. Пули пулями, но хороший удар еще никто не отменял. Пистолет я тут же подобрал, а подонку еще и добавил, старательно молотя металлическим прутом по спине, чтобы он гарантированно не встал. Оставалось помолиться, чтобы больше никто не сторожил здесь одного беспомощного парня. Но едва я вошел внутрь, как сразу выяснилось, что либо я плохо молился, либо духи баловались в это время с наушниками. В дальнем углу комнаты копошился еще один охранник, более стройный, но от этого еще более опасный. Он метнулся ко мне с сумасшедшей скоростью и яростью в глазах. Белая пыль на столике, за которым он до этого сидел, рассказала мне о том, что сейчас парень был под кайфом. Он мог не чувствовать боли, проявлять недюжинную силу и ловкость, но худшее состояло в том, что при любом раскладе он был непредсказуем.
Из-за нарушенных процессов в его затуманенных мозгах, он выбрал тактику охоты на меня. И сейчас мы кружили с ним по комнате, выбрав за геометрический центр стул с привязанным к нему бессознательным Таканори. Я плохо стрелял, хоть и разбирался в оружии, да еще и выпитое накануне вечером вино стало сказываться на глазомере. Исключительно из боязни задеть малыша я не спешил пользоваться оружием. Наркоман же словно нарочно практически вес время загораживался от меня его телом и небрежно поигрывал ножом.
Когда я в очередной раз оказался напротив двери, та неожиданно распахнулась, впуская еще одного участника вечера. Койю еще не успел сообразить, что происходит, как оказался прижат спиной к груди охранника. Нож замер у его шеи, немного проткнув кожу и пустив тонкую струйку крови. Койю смотрел на меня расширенными от ужаса глазами и понимал, что испортил все, что только возможно.
- Я убью его, этого сладкого мальчика, - с упоением шептал одурманенный психопат, глубже вгоняя в шею Койю тонкое лезвие. – Я заставлю его глазки закрыться. Он больше не сможет улыбаться своим соблазнительным ротиком, слышишь? – меня трясло от этих слов, но я постарался удержать на лице каменное безразличное выражение:
- Мне все равно, что ты с ним сделаешь, - сердце болезненно сжалось, когда я увидел мгновенно увлажнившиеся и помертвевшие глаза Койю.
- Ничего страшного, - мужчина так резко и неожиданно оттолкнул Койю в сторону, что тот не удержал равновесия и упал, сильно ударившись головой об угол какой-то скамейки. – У меня остался еще один…
Сейчас был именно тот миг, которого я так долго ждал. Практически не целясь, я выстрелил и к собственному удивлению попал так ровно между глаз, словно вложил пулю рукой. Но сейчас мне некогда было радоваться меткому попаданию.
Я бросился к Койю, приподнимая его над полом и жадно вслушиваясь, дышит ли он. Снова опустив бесчувственное тело на землю, я повернулся к Таканори. С моей стороны было бы садизмом похлопать его по щекам, чтобы привести в чувство. Пришлось искать воду и осторожно брызгать ей в лицо до тех пор, пока Така не очнулся. Я развязал его и помог подняться, позволяя опереться на свое плечо. При виде безжизненно лежащего на полу Койю, Таканори пошатнулся и судорожно втянул воздух.
Я бережно поднял на руки своего любимого и осторожно пошел к двери, приглашая Таканори следовать за мной. Очень медленно, со множеством остановок, мы добрались до автомобиля Койю. Я уложил его на заднее сидение, подождал, пока Таканори устроится впереди, а потом до упора выжал сцепление и рванул с места со второй передачи.
- Позвони Акире, скажи, что ты с нами, - я кивнул на мобильный телефон на приборной панели. – Предупреди, чтобы не геройствовал, а уносил ноги оттуда.
- Отвези меня к нему, - Таканори было явно тяжело говорить, губы стягивало коркой, и каждое слово вырывалось с болью.
- И не подумаю, - я сказал правду и совершенно не жалел об этом. Нужно было доставить их обоих в больницу и как можно скорее. Акира уже не мальчик, он мог за себя постоять, особенно когда не нужно было отвлекаться на защиту мелких наглецов. Об этом я не замедлил сообщить насупившемуся Таканори. Выведенный из себя его бездействием, я выхватил из его пальцев телефон и набрал знакомый номер, в тайне надеясь, что я не застану Ютаку в самом разгаре ночных утех:
- Ты где? – я задал самый дурацкий вопрос со времен появления мобильной связи, но сейчас именно он имел первостепенное значение.
…
- Как в клубе? Акира сделал первый умный поступок в своей жизни и позвонил тебе? Похвали его от моего имени и передай, что трофей уже у меня. Лицо разбито, конечно, но вроде бы ничего отрезать не успели, - я цинично комментировал ситуацию, а у самого кошки скребли на душе.
…
- Юта, я не знаю, как хотите… Взорвите этот притон к загадочной коврюжьей матери, позорно сбегите, откажитесь от боя – все, что угодно, делайте, только хватайте ноги в руки и летите в госпиталь Тохо, - я резко повернул, отчего Така едва не стукнулся многострадальной головой в стекло. Кстати, выматерил он меня очень живо, даже и не скажешь, что губы болят.
…
- Койю… сильно ударился головой. Боюсь, что черепная травма. Черепно-мозговой быть не может по умолчанию. Мозгов нет. Кто его просил соваться за мной? – я выкрикнул это слишком истерически, но Таканори посмотрел на меня с долей уважения. Кажется, он, наконец, поверил, что я искренне любил именно Койю и сейчас сходил с ума от беспокойства за него.
…
- Юта, вся надежда только на тебя. Привези этого героя живым, и я причислю тебя к лику святых, - я нажал на отбой и отшвырнул телефон от себя. Потерпи немножечко, Койю, милый мой, совсем чуть-чуть. Казалось, что до покоя и счастья остался последний шажок.
Я даже не подозревал, какое открытие ждало меня в госпитале Тохо.
-28-
Койю так и не пришел в себя, когда его забрали врачи. Таканори отбивался от участливой медсестры, порываясь остаться со мной, но я практически силой впихнул его в смотровой кабинет и закрыл дверь перед его носом. Он мог обижаться на меня сколько угодно, но сейчас ему тоже нужна была помощь специалистов. Мне еще предстояло объяснять Акире, почему один из мучителей его сокровища остался в живых. Но я не особенно тревожился по этому поводу, в большей степени переживая за сохранность самого Акиры. Если бы сейчас и Ютака прибыл с бесчувственным телом, перекинутым через плечо, то я бы не особенно удивился. Я бы поставил миллион йен на то, что Акира все равно полезет в драку. За каждый синяк Таки, за каждую его царапину и ссадину он собирался отомстить в десятикратном размере.
Из бесцельных размышлений, которыми я отвлекался от паники, вырвал бесстрастный голос доктора:
- Это вы доставили сюда господина Такашима Койю?
- Д-да, - я поднялся и с надеждой взглянул на доктора. – Как он? Он очнулся? К нему можно?
- Не так быстро, - осадил меня врач. – У него закрытая черепно-мозговая травма, гематомы. Сейчас он в сознании, но я не думаю, что вам стоит с ним видеться.
- Почему? – я напряженно думал, чем может грозить подобный диагноз, поэтому не сразу осознал, что именно ответил мне доктор.
- Подобного рода травмы могут сопровождаться провалами в памяти. Господин Такашима не имеет представления о том, как он оказался в больнице, и кем вы ему приходитесь. Он просил о встрече со своим любовником господином… Матсумото Таканори, - произнося это имя, доктор немного замешкался, для достоверности вглядываясь в свои записи. – Вам знаком этот человек?
- Кажется, он до сих пор в смотровом кабинете, у него лицо было разбито, - я по-прежнему не уловил смысла сказанных слов, продолжая концентрироваться на том, что Койю пришел в себя.
- Ну что ж, вы можете отправляться домой. Я сомневаюсь, что память пациента восстановится в столь короткий срок, ему понадобится время. Сами понимаете, что без его разрешения я вас к нему не пущу, - доктор выжидающе смотрел на меня, а я только часто дышал и не говорил ни слова. – А теперь, если вы позволите, я вас покину, у меня еще много работы, - доктор удалился, совершенно утратив ко мне интерес, а я обессилено опустился в кресло.
Как из смотрового кабинета вышел Таканори, я не заметил. Я сейчас вообще ни на что не обращал внимания. В голове со звоном сталкивались и отскакивали друг от друга две совершенно разрушительные по воздействию новости: Койю ничего не помнил, Така был его любовником. А был ли? Может быть, их отношения продолжаются? Тогда я и Акира – просто передышка, временное развлечение, попытка подогреть остывшую страсть? Не может такого быть. Или может?
- Юу, ты меня слышишь вообще? – Таканори ощутимо тряс меня за плечо, а я едва замечал его присутствие. Правда, звонкую пощечину оказалось гораздо сложнее проигнорировать. – Что с Койю? Ты говорил с врачом? – вопросы сыпались из мелкого, как горох из мешка.
- У Койю провалы в памяти. И он звал своего любовника… тебя, - я выдохнул последние слова прямо в лицо Таканори и удивился, заметив, как испуганно расширились его глаза.
Я обернулся и не удержал выдоха облегчения. Акира стоял сам, хоть и с опорой на плечо Ютаки. Возможно, ему снова основательно досталось по многострадальным ребрам, но все равно он выглядел гораздо лучше, чем Таканори или Койю. Кажется, Акира хотел сказать что-то нежное и трепетное своему любимому, но в последний момент утратил свою решимость, уловив обрывок нашего разговора. Я испугался его реакции, ожидая, что сейчас Акира сорвется и наговорит глупостей.
- Малыш, - он позвал так тихо, что я скорее не расслышал, а угадал это слово по движению губ. – Иди сюда, - чуть громче, но с таким отчаянием в голосе.
Таканори тут же метнулся к нему, но застыл в шаге, не зная, как поступить дальше. Акира сам отступил в сторону, отказываясь от помощи Юты, и притянул мелкого к себе:
- Тебе очень больно? – он легко касался губами лица Таканори в тех местах, что не были залеплены пластырями. – А я их всех победил. Я герой, правда? – Он вопросительно взглянул в глаза Таки и улыбнулся, прочитав там ответ. Даже со своего места я видел, что Таканори решительно настроился плакать:
- А кто тогда я? – его голос подрагивал, грозя в любой момент сорваться.
- А ты – мой маленький принц, - Акира легонько чмокнул Таку в кончик носа и осторожно подтолкнул в мою сторону, намекая, что можно хотя бы присесть. – Я буду тебя беречь и защищать…
- Это все очень романтично, - Ютака рухнул в свободное кресло и неодобрительно покосился на воркующих голубков. – Но… Юу, объясни еще раз, что у вас случилось…
- У нас случилась сытая полярная лисичка, а если точнее, то полный песец. Койю решил поиграть в агента 007, но немного не учел, что компьютерные игры и реальность совсем не похожи друг на друга. В результате мы имеем одну черепно-мозговую травму, провалы в памяти и какую-то темную историю с межличностными отношениями, - я старался быть сдержанным и объективным, душа свои эмоции и прикусывая язык каждый раз, когда хотел сказать какую-нибудь гадость.
- Ничего темного, - Таканори взял себя в руки и даже смог уверенно начать свою речь, но запнулся и с тревогой посмотрел на Акиру. Он подозревал, что его рассказ может нам не понравиться, и опасался, что трогательная идиллия будет нарушена. – Мы действительно встречались, давно… А потом решили, что лучше останемся друзьями. Мы даже договорились по-прежнему жить вместе, но в последние несколько месяцев Койю все чаще оставался у себя. Сначала я решил, что он кого-то себе нашел и встречается с ним, а потом Койю все мне рассказал. Ну, и показал, конечно, - после этих слов я догадался, что речь шла обо мне и моей квартире, за которой так пристально наблюдал Койю.
Все это время Акира бережно поглаживал Таку по голове и изредка шептал что-то ободряющее на ушко. Я тоже до сих пор не заметил в этой истории ничего предосудительного. Вся сложность ситуации заключалась только в сознании Койю. Если он собирался упорствовать в своих чувствах к Таканори, то нам всем грозили большие проблемы.
- Иди сейчас к нему, все равно больше никого не пустят, - я кивнул в сторону коридора, ведущего к палатам. – Просто дашь мне знать, что ему лучше. Я больше ничего не прошу.
Таканори ничего не ответил, но решительно поднялся с дивана, все еще сжимая руку Акиры в своей.
- Иди, малыш, - Акира погладил его пальцы, а потом отпустил. Таканори сделал несколько шагов в нужную сторону, а потом резко рванулся и снова оказался возле растерявшегося от неожиданности Акиры. Окончательно отойти от него Таканори смог, только вдоволь нацеловавшись и нашептавшись всяких глупостей.
- А вы как там управились? – не то, чтобы мне это было интересно, но дружеские отношения обязывали, да и не хотелось погружаться вновь в тоскливые мысли о том, что Койю совершенно обо мне не помнит.
- Элементарно, - Ютака горделиво расправил плечи, а Акира фыркнул и тут же скривился, потирая бок. – Я, конечно, не герой и даже не пытаюсь, - продолжил мой друг, с усмешкой косясь на Аки, - но доставить неприятности в массе тоже могу.
- Юта, не томи, я тебя умоляю, - мне снова захотелось курить, а для этого нужно было идти на крыльцо. Просить же подождать с рассказом до тех пор, пока я приговорю полпачки сигарет, было бы невежливо.
- Я уже почти выехал, когда вспомнил, что у меня в запасах было чудесное слабительное и не менее чудесное снотворное. Конечно, пришлось потрудиться, чтобы подмешать эту дивную смесь в баки с питьевой водой, зато эффект был ошеломительный.
- Когда подъехала полиция, то им потребовались противогазы, - усмехнулся Акира, на миг отводя взгляд от двери, за которой скрылся Така. – Жаль только, что не все быстро вырубились, погрузившись в ароматные сны. Помахаться немного пришлось, - он снова потер ребра, возвращаясь к созерцанию палаты Койю.
Я максимально спокойно поднялся и побрел к лестнице, опасаясь, что могу сорваться в любой момент. Хотелось изо всех сил врезать кулаком по стене, выругаться в полный голос, сорвать на ком-нибудь свою злость и отчаяние. Одна секунда начисто стерла воспоминания обо мне из сознания Койю. И совершенно никто не мог убедить меня в том, что когда-нибудь он снова назовет меня любимым.
-29-
За две недели, что Койю провел в больнице, я смог попасть к нему только раз. Хотя это нисколько не помешало мне прописаться в больничном коридоре, пропахшем резким запахом лекарств. Я вел себя совершенно незаметно, научился спать сидя, просыпаясь от любого шороха и минимального движения воздуха рядом. Таканори и Акира приходили каждый день. Они не только навещали Койю и пытались рассказать ему, что случилось на самом деле, но и приглядывали за мной. Только во время их визитов я вспоминал, что опять не поел. Все эти дни я продуктивно общался только с автоматами по продаже сигарет и кофе. Надо ли говорить, что по расцветке я напоминал не очень свежего покойника, а по внутреннему состоянию – передвижной кофейник.
В свой единственный визит к Койю я повел себя как полный придурок. Я долго мялся на пороге, не зная, с чего начать разговор. Бросаться к нему с объятиями и поцелуями было бы еще большей глупостью с моей стороны, потому что равнодушный и несколько удивленный взгляд окончательно похоронил мои надежды на то, что Койю меня вспомнил или вспомнит в обозримом будущем. По всему выходило, что в его нынешнем состоянии я его даже не привлекал.
- Я тебя не помню, - ну кто бы сомневался? Каждое его слово причиняло ощутимую физическую боль. Было невыносимо тяжело просто сидеть рядом с ним и не иметь возможности даже прикоснуться к нему, подержать его за руку, погладить тонкие длинные пальцы, убрать за ухо челку. Сложно было удержаться и не выпалить сразу все, что я хотел ему сказать. В голове крутилась только одна связная мысль: я катастрофически опоздал. Опоздал со всем: со своей любовью, заботой, нежностью, со своей потребностью в этом человеке. Я не успел признаться ему в том, что моя планета теперь вращалась вокруг него, а не вокруг Солнца. Моя звезда, мой центр мироздания, моя вселенная сконцентрировались в этом человеке. И я не мог забыть, каково это, когда он отвечал взаимностью. У нас было очень мало общих воспоминаний, да и владел ими исключительно я. Для Койю этих дней не существовало.
- Я знаю, - я потянулся было к его ладони, лежавшей поверх одеяла, но вовремя одернул себя. – Я рад, что тебе уже лучше. Доктор обещал, что через пару дней ты уже можешь уехать домой.
- Таканори говорил мне об этом, - Койю не сказал ничего сверхъестественного, но я все равно ощутил укол ревности. Така был желанным гостем. Он смог убедить Койю, что их отношениям давно пришел конец, поэтому Акира также всегда присутствовал в палате, оберегая своего маленького принца и развлекая моего любимого. А мне выпала участь сторожевого пса, охраняющего вход в дом и преданно ждущего, когда хозяйская ладонь потреплет за ухом. – Расскажи мне, как мы познакомились. Вдруг я смогу что-нибудь вспомнить, - Койю поерзал, удобнее устраиваясь в постели, а я немного смутился. Потом подумал, что это, вероятно, моя единственная возможность хоть как-то напомнить о себе. Смущаясь, запинаясь и краснея, я с горем пополам воспроизвел короткую, но полную разных событий и эмоций историю наших отношений. В некоторых местах Койю удивленно хмурился или наоборот улыбался, иногда он недоверчиво качал головой, но ни разу за почти час, что я говорил, он не перебил меня. И даже когда я выдохся и замолк, позволяя ему высказаться по поводу услышанного, Койю еще долго молчал, словно примерял историю на себя, оценивал ее правдоподобность.
- Я тебя не помню, - эффект этих слов явно превышал по своему действию эффект гильотины. Вот и все. Моя романтическая история закончилась, едва начавшись. – Ты не против, если я немного посплю?
Я покачал головой, но с места не двинулся, дожидаясь, пока Койю сам попросит меня уйти. Пусть так будет больнее, зато я лучше пойму, что теперь я для него незнакомец, которому нет места в жизни и сердце Койю. К моему удивлению, Койю просто повернулся на бок и закрыл глаза. Его ровное дыхание, ладонь под щекой, непослушная медово-золотистая прядка, скользнувшая по щеке, - все это больше не принадлежало мне. И мне хотелось бесконечно долго смотреть на мое маленькое чудо, пытаясь как можно четче запечатлеть его образ внутри себя.
- Койю, ты спишь? – я позвал его скорее для очистки совести, уверенный в том, что ответа не получу. Так оно и вышло. – Хорошо, что ты спишь. Тогда ты не услышишь того, что я хочу тебе сказать. А я не могу уйти просто так. Ты забыл это все, я знаю, но ты говорил мне, что любишь. Ты заставил меня поверить в то, что я тебе нужен. И ты стал нужен мне. Только ты и никто другой. Из незнакомца, испытывавшего мое терпение, ты стал самым важным человеком на свете. И пусть я ничего не могу изменить, я все-таки должен тебе сказать… что я…, - даже сейчас мне было сложно произнести эти слова. Я встал и дошел до дверей палаты, намереваясь уйти и дать, наконец, выход скопившимся эмоциям, но в последний момент решился и даже не сказал, прошептал на грани слышимости:
- Я безумно люблю тебя, Койю.
Я вышел, не оглядываясь, и медленно побрел по бесконечно длинному коридору. Если бы я обернулся, то смог бы заметить, как подозрительно заблестели глаза моего любимого. Пусть с опозданием, но он услышал эти слова.
***
С тех пор я приходил в больницу только затем, чтобы поговорить с врачом и уточнить, как себя чувствует Койю. Я больше не изъявлял желания хотя бы заглянуть к нему в палату, хотя часто подолгу стоял у дверей, прижавшись лбом к холодной стене. Я не хотел видеть равнодушие в его взгляде. И прекрасно знал, что меня не ждет ничего иного.
Таканори и Акира заметно поуспокоились, предпочитая теперь не обжиматься во всех доступных местах, а трогательно держаться за ручки и преданно смотреть в глаза друг другу. Сумасшедшие божьи коровки явно уступили место попугайчикам-неразлучникам. Хотя, возможно, они просто старались щадить мои нервы и не демонстрировать свое счастье слишком уж явно. Но я и так прекрасно видел, что эти двое свой филиал рай на земле уже обрели. Они никогда не садились порознь, Таканори всегда занимал почетное место на коленях Акиры и горделиво озирался по сторонам, проверяя, все ли заметили, какой мужчина ему достался. Мой друг в свою очередь оберегал маленького и капризного Таку, выполнял все его желания и прихоти. Иногда мне казалось, что если бы не обилие посторонних, то Акира постоянно носил бы Таку на руках. По отдельности они уже не существовали. Они окончательно растворились друг в друге, стали половинками одного целого.
Само собой, что я завидовал им невероятно. Моя половинка, мой любимый человек, забравший себе мое сердце, существовал отдельно от меня. Он вообще не помнил ни о чем, что нас когда-то связывало.
Акира заранее предупредил меня о дате и времени выписки, но я не решился прийти. Честно говоря, я совершенно не видел смысла в этом действии. Кому нужно, чтобы в такие моменты рядом были посторонние? Уж точно не Койю. У него были близкие друзья: Таканори, Акира, даже Ютака за все это время вошел в круг лиц, которых Койю любил и принимал. Мне не было места среди них, поэтому я заперся в своей квартире и на всякий случай отключил телефон, заранее предвкушая, что просто так меня в покое не оставят.
Круг замкнулся, и я вернулся к тому, с чего начинал строить новую жизнь. Несколько бутылок виски, сигареты и огромное окно, за которым жил своей жизнь многомиллионный город. Его огням было совершенно наплевать на таких, как я.
И я почти не смотрел на многоэтажный дом напротив, я не отсчитывал сорок четвертый этаж, не выжидал, когда в его окнах зажжется свет. И я совсем не надеялся, что сейчас Койю стоит на балконе, курит и ежится от ночной прохлады, вглядываясь в освещенное окно моей квартиры. Я ведь совсем не для этого зажег свет. Я не боялся оставаться в полной темноте. Я просто слишком много врал себе сегодня.
-30-
Проснулся я практически к обеду, терзаемый таким жестоким похмельем, что сейчас, не задумываясь, согласился бы на реабилитацию в специальной клинике. Сколько же я вчера выпил, что сегодня мне было так плохо? Во рту прочно поселилось ощущение кошачьего туалета, вместо голоса слышался только хрип, а встать и дойти до холодильника не было сил. Даже повернуть голову в сторону прикроватной тумбочки стало для меня практически подвигом. Зато увиденный на ней стакан воды вернул утраченную бодрость, поскольку к нему я рванулся очень даже резво. Руки основательно дрожали, поэтому половина содержимого стакана по назначению не попала, зато остатки воды показались мне самым лучшим напитком в моей жизни. Язык снова приобрел чувствительность и подвижность, а в голове, видимо, тоже под действием своевременного орошения, зашевелились мысли. В первую очередь о том, что я совершенно не помнил, как добрался до постели, разделся и лег. Более того, ни разу до сегодняшнего утра я не заботился о том, чтобы поставить в поле зрения стакан с водой. Обычно я мучительно умирал в течение еще нескольких минут, после чего добирался до кухни ползком и долго сидел, привалившись спиной к холодильнику и прижав ко лбу запотевшую банку с пивом.
Надо признать, что сейчас я поднялся с постели с гораздо большим энтузиазмом. И в первую очередь пополз в душ. По мере снижения температуры воды я все с большим чувством исполнял полюбившийся моему сердцу репертуар Акиры и чувствовал, как постепенно отступает желание удавиться. Из ванной я вышел если не таким бодрым, как огурчик, то, по крайней мере, таким же пупырчатым. Ну и цветом немного отличался, поскольку доплавался до заметной синевы.
В холодильнике меня поджидала упаковка с пивом Асахи и даже какая-то готовая еда. Интересно, когда это моя бытовая техника научилась сама делать заказы? Я совершенно не помнил, чтобы в моем доме оставалось хоть что-то съедобное. Вчера ничего этого не было. Стоп…
Я замер, не донеся банку до рта, и осмотрелся. В квартире не было никаких следов одинокого пьянствования. Вообще никаких следов беспорядка. При этом я мог бы поклясться, что сам был не в состоянии прибрать все за собой. Не в моей традиции было сразу же ликвидировать беспорядок такого рода. У меня бы эти бутылки еще неделю стояли на видном месте как немой укор моему неправедному образу жизни.
Разумная мысль пришла самой последней, зато и задержалась в голове надолго: в моем доме снова кто-то был. Вот только кто? Потенциальный список визитеров состоял из четырех имен, но по каждому у меня были сомнения. Ютака или Акира дождались бы моего пробуждения. Или, по крайней мере, оставили бы записку. На всякий случай я проверил мобильный и автоответчик, но только убедился в том, что этим двум я был совершенно без надобности. Таканори… Это вообще абсурд. За ним самим нужно ухаживать, даже если он трезвый. Полагаю, что такой подвиг, как элементарная помощь ближнему, Така готов совершить только в отношении Акиры или, на худой конец, Койю. А вот мне бы пришлось еще слезно упрашивать его отпустить душу на покаяние. Я был более чем уверен, что Така с удовольствием воспользовался моей беспомощностью и развлекся бы в меру своей неуемной фантазии. В конце концов, я еще задолжал ему за ту памятную прогулку с Акирой и свою тираду, высказанную его автоответчику. Если мыслить логически, то в моем списке осталось только одно непроверенное имя. Вот только Койю сейчас даже не подозревал о том, что я когда-то был ему интересен. Разве что, он что-то вспомнил. Но в этом случае он просто обязан был остаться рядом. Замкнутый круг, черт его подери.
От мыслей о Койю и без того не радужное настроение окончательно ушло в минус. Звонок в дверь только прибавил раздражения, а когда я увидел на площадке теплую компанию из нескольких соседок разного возраста, то вскипел окончательно. Я уже догадался, о чем пойдет речь, но все-таки решил выслушать их, а заодно и сорвать на них злость.
Я по-прежнему расхаживал по дому в одном полотенце, не потрудившись одеться после душа. В таком виде я замер в дверном проеме, опершись плечом о косяк и демонстративно скрестив руки на груди. Соседки помоложе явно засмотрелись на изгиб бедра, а женщины постарше стыдливо отвели глаза. Я тряхнул головой, заставляя влажные волосы рассыпаться по плечам, а нескольких дамочек томно вздохнуть, и только потом поинтересовался, чем обязан визиту. Дамы загалдели, как сороки, перебивая друг друга и привлекая мое внимание. Из их сбивчивых и отрывистых фраз я сделал вывод, что наши с Акирой игрища не остались незамеченными почтенной публикой. Теперь благообразные матроны, а также просто оскорбленные до глубины души девушки, которых я своим вниманием обошел, требовали сатисфакции. Обвинения в аморальности меня изрядно повеселили. Намеки на возможную педофилию повергли в такой глубокий шок, что я даже задохнулся от возмущения. Дамы поняли, что перегнули палку, и тут же отступили. Однако отступили они недалеко, а просто перевели дух и повели сказ о том, что я плохо влияю на жильцов дома, подаю дурной пример их детям и вообще веду себя неподобающе. Завершающим аккордом стало скромное предложение самопального совета по нравственности сменить квартиру.
- Милые дамы, - я вложил в свой голос столько учтивости, что сам себе напомнил врача-психотерапевта. – А не кажется ли вам, что вы суете нос не в свои дела. Я буду жить в этой квартире столько, сколько пожелаю. Более того, с тем, с кем я сочту нужным. И даже когда я официально зарегистрирую отношения со своим любовником в какой-нибудь более цивилизованной стране, я все равно вернусь сюда и буду жить здесь до глубокой старости. А вам останется только завидовать тому, как нам хорошо вместе, - я перевел дух, но продолжить тираду не успел. Лифт открыл двери на нашем этаже, выпуская на площадку сияющего, как новогодняя елка, Койю.
- Милый, я так соскучился, - он бегом пересек разделявшее нас расстояние и бросился мне на шею. Я машинально сомкнул руку на его талии и уткнулся носом в изгиб шеи, вдыхая такой знакомый аромат. – Пойдем домой, - он подтолкнул меня вглубь квартиры и ногой захлопнул дверь, оставив за ней обозленных и чрезвычайно расстроенных женщин.
- Койю, - я не знал, что и думать. Надежда на то, что он вдруг взял и вспомнил все, что нас связывало, восстала из пепла, как легендарный феникс. – Что ты здесь делаешь?
- Пришел узнать, как ты себя чувствуешь, а заодно спас тебя от толпы очевидно неудовлетворенных в сексуальном плане дам. И кстати, я до сих пор не услышал слов благодарности, - Койю уверенно расхаживал по квартире, словно был здесь не раз.
- Спасибо, конечно, но…, - я по-прежнему не понимал, что происходит, и не находил ответа на самый главный вопрос, который терзал меня уже не первый день.
- Нет, я до сих пор ничего не вспомнил, - Койю резко стал серьезным. Вскоре он вообще отвернулся к окну и стал смотреть на город, избегая моего недоумевающего взгляда. – Но я слышал твои слова в больнице. Ты же сказал правду? – он так и не повернулся, только голос стал глухим и прерывистым.
- Да, - век феникса оказался совсем недолгим. Можно было снова брать веник и совок, чтобы смести уже привычный пепел. – Но это ни к чему тебя не обязывает, - хваленое душевное благородство вдруг подняло голову, заставляя меня говорить то, что я совсем не чувствовал.
- Значит ли это, что ты обещаешь не напиваться больше до состояния недвижимости, глядя на мои окна? – Койю вопросительно посмотрел на меня, а я неожиданно разозлился:
- Так ты пришел сюда только ради того, чтобы прочитать мне лекцию о здоровом образе жизни? И кто же тебя надоумил? Ютака или Таканори? Или, может, Акира? Не думаю, что тебя на самом деле волнует, что будет со мной. Я для тебя посторонний человек, незнакомец. Вот и оставь меня сейчас в покое. Неужели тебя мама в детстве не учила, что никогда нельзя разговаривать с незнакомцами? – с каждым словом я распалялся все больше и сейчас приблизился к Койю вплотную, практически шипя ему в лицо все эти гадости.
- Я был трудным подростком, - перебил меня Койю и ловко поймал мое лицо в свои ладони. Осторожно погладил губы большими пальцами, а потом нежно поцеловал. – Да и мама ничего не говорила о том, что с незнакомцами нельзя целоваться, - он усмехнулся и опустил руки, отступая на шаг. Я медлил и собирался с мыслями, желая одновременно и выругаться, и снова прижать его к себе, а еще лучше утащить в свою постель и там попробовать вернуть ему память. Но Койю решил все за меня. Он повернулся и неспешно пошел к дверям, на ходу застегивая куртку. Только щелчок дверного замка вывел меня из состояния транса и тонко намекнул, что все вернулось на круги своя. Чуда не произошло.
-31-
Сам того не замечая, я держал невысказанное обещание и соблюдал сухой закон еще где-то с неделю. Потом не выдержал и повторил все с начала: море виски и ночь на полу у окна. Я истязал себя этой слабостью, желанием поддаться эмоциям, выпустить наружу скопившиеся внутри переживания и чувства. Я до рези в глазах всматривался в его окна, ища там высокий тонкий силуэт, и до липкого ужаса, сковывающего позвоночник, боялся увидеть с ним рядом другого мужчину.
Какие-то высшие силы до сих пор берегли меня от пожара, потому что я в любой момент мог отключиться, держа в пальцах тлеющую сигарету. И на сей раз мне хватило сил, чтобы затушить ее в пепельнице, а только потом позволить сознанию меня покинуть.
А утром все повторилось с точностью до секунды. Все то же похмелье, все тот же стакан с водой на тумбочке, все тот же идеальный порядок в квартире. Вот только я пришел в себя значительно быстрее, потому что сразу же вспомнил о своем невероятно гениальном плане.
Маленькая камера все так же приветливо мигала красным огоньком, бесстрастно фиксируя происходящее. Оставалось только извлечь карту памяти и посмотреть, кто же позаботился обо мне на сей раз.
Я так нервничал, что едва не откусил край фарфоровой чашки, но вовремя отставил ее в сторону. Запись мучительно долго копировалась на жесткий диск, потом еще уйму времени сопротивлялась открыванию, требуя каких-то нереальных драйверов и проигрывателей. В конце концов, я договорился со строптивой техникой и приготовился к увлекательному кино. Правда, предварительно пришлось промотать томительные минуты моего морального разложения, но зрелище того стоило.
Входная дверь открылась практически бесшумно, поэтому появление Койю в кадре стало для меня полнейшей неожиданностью. Я расплескал свежезаваренный кофе в равной мере на джинсы и клавиатуру, виртуозно выругался, проклиная собственную впечатлительность, но еще ближе придвинулся к экрану, на всякий случай отставляя чашку в сторону.
Койю действовал решительно и четко, стараясь справиться как можно быстрее. Первым делом он перетащил мою безжизненную тушку на постель, потом деловито вытряхнул все пепельницы и открыл окно, впуская в квартиру холодный ночной воздух. Кстати, вот почему мне сейчас было так холодно. Я поежился, зябко поводя плечами, но окно не закрыл, оставил как напоминание о ночном визите Койю. Тем временем на видео в полном разгаре была уборка. Койю методично уничтожал все следы моего пьянства, что-то сердито бурча себе под нос. К сожалению, качество записи не позволяло разобрать даже отрывочные слова, но я мог поклясться, что в мой адрес неслись совсем не дифирамбы.
Когда с приведением моего свинарника в приличный вид было покончено, Койю снова вернулся к бесчувственному бревну, которое в прошлой жизни было мной, и принялся осторожно меня раздевать. Было очень трогательно смотреть, как он возился со мной, заботливо укладывая в постель, укутывая в одеяло и поправляя сползшую подушку. А вот его нежный поцелуй совсем не вязался с предшествующей почти отеческой заботой. Он ласково касался моего лица, перебирал волосы и, кажется, совершенно не обращал внимания, что пахло от меня, как от небольшого заводика по переработке спирта. К моему удивлению, он совсем не спешил уходить, а просто сидел рядом и смотрел, как я сплю. Тоже мне, самое увлекательно зрелище на свете. Тем более, что мог бы тогда и дождаться, пока я проснусь и на сей раз искренне его поблагодарю.
Секунды бежали одна за другой, а Койю так и сидел возле меня всю ночь, осторожно поглаживая по голове и что-то тихонько шепча. И сейчас я был готов заплатить любую цену, только чтобы услышать его слова.
***
К вечеру я понял, что схожу с ума, находясь один в пустой квартире. В крови, по всей видимости, еще бродили продукты метаболизма этанола, потому что ничем иным я не мог объяснить желание вновь оказаться на трассе. Правда, я еще не решил для себя, в каком качестве я туда приеду, однако отложил этот вопрос на неопределенный срок.
Обзвонив своих приятелей, я выяснил, в каком районе будет проходить гонка, и практически сразу же отправился туда, опасаясь, что в ближайшее время может принести кого-нибудь из моих друзей. Койю вполне мог переубедить меня и вынудить остаться. Для этого ему стоило только посмотреть на меня и улыбнуться. Ютака и Акира сделали бы гораздо проще: по их милости я бы провел вечер намертво прикрученным к стулу и слушающим лекции о вреде отсутствия мозга в голове. Предугадать действия Таканори я не мог, но все равно был уверен, что он нашел бы, как меня обезвредить.
Я издалека заметил огромное скопление людей и автомобилей и ощутил, как кровь закипает мелкими пузырьками. Все сильнее хотелось сорваться со стартовой полосы, едва получив отмашку, и не снимать ногу с газа до самой финишной черты.
Само собой, что до начала гонок предстояло еще много ритуальных танцев и различных по содержательности бесед. Поприветствовать старых знакомых, обменяться любезностями с некоторыми новыми приятелями, уколоть насмешкой парочку врагов. И все это время улыбаться уверенно и спокойно, не рыскать взглядом по сторонам, не искать его в толпе. И если бы это еще получалось!
Мне совсем не понравилось обилие посторонних у капота моего автомобиля. Среди них я разглядел одного из своих давних конкурентов и вновь почувствовал, как в душе зарождается нехорошее предчувствие. Среди гонщиков ходили слухи, что своим нынешним положением в рейтинге Айхаро-сан был обязан исключительно веренице несчастных случаев, происходивших с его противниками на трассе. И если первые случаи были списаны на неопытность гонщиков, то со временем стало понятно, что дело нечисто. В этот раз именно мне предстояло проверить, в чем заключается так называемое «проклятие Айхаро Такуя». Было бы неплохо предварительно еще раз проверить исправность автомобиля перед тем, как выезжать на старт, но на это катастрофически не хватало времени.
Я уже прогревал двигатель, терпеливо ожидая старта, когда уловил легкий стук в боковое окно. Я опустил стекло и опешил. Койю наклонился ко мне и прошептал, обжигая меня своим дыханием и сводя с ума терпким, пряным запахом духов:
- Юу, любимый мой… береги себя, - я мог бы поклясться, что в глубине души он сходит с ума от страха. – Обещай мне, что с тобой все будет в порядке, пожалуйста, слышишь? Я не хочу терять тебя сейчас…
И снова я обратил внимание, что Койю паниковал, хоть и стремился всячески это скрыть. В первый раз дело закончилось взорванным офисом. Сейчас результат был более предсказуем, но от этого не менее смертелен.
Я не стал ничего отвечать, а только быстро поцеловал его полные и такие соблазнительные губы. Стоило Койю отступить на шаг, как очередная стандартная красотка дала отмашку на старт, и я рванул с места, как мантру повторяя про себя «осторожно, осторожно, осторожно».
Уже на первой трети трассы я выяснил одну прелюбопытнейшую вещь: у меня отказали тормоза. Автомобиль можно было считать неуправляемым. По стечению обстоятельств в этом районе было множество складов и прочих промышленных зданий, к которым были подведены действующие железные дороги. Я уже не успевал набрать скорость, чтобы проскочить перед опускающимся шлагбаумом, а затормозить не позволяла неисправная тормозная система. По всему выходило, что быть мне тонким слоем намазанным на несколько вагонов. Но я же обещал Койю, что буду осторожен. Конечно, врезаться в столб или стену ближайшего склада – не самое гениальное решение, но так у меня даже оставались шансы. Я уже давно убрал ногу с педали газа, прекрасно понимая, что даже при таком раскладе со скорости под двести километров тормозной путь все равно будет космически длинным. Осталось только выбрать наиболее симпатичный столб и вывернуть руль так, чтобы автомобиль развернуло в нужную сторону.
За секунду до столкновения я заметил, как что-то ярко полыхнуло. На сей раз проклятие сработало в обе стороны: автомобиль Айхаро, вернее, груду металла вперемешку с человеческой плотью, еще долго тащило локомотивом поезда. Мне повезло больше: у меня всего-навсего заело ремень безопасности и заклинило дверь. Оставалось только ждать помощи и молиться, чтобы она подоспела вовремя.
-32-
Если до этого время сливалось в сплошную пелену, то теперь его течение остановилось. Каждый удар сердца тяжело отдавался в ушах. По лицу струилась кровь: я умудрился приложиться о рулевую колонку и теперь плохо видел, что происходит вокруг. Я изо всех сил дергал ремень безопасности, хотя и понимал, что это совершенно безнадежно. Если бы эластичную ленту можно было разорвать руками, то о какой безопасности тогда имело смысл говорить. Да, я умудрился не выбить головой лобовое стекло, зато теперь должен был сгореть заживо в своем автомобиле. Разве что какие-то высшие силы могли бы смилостивиться надо мной и послать мне на помощь ангела-хранителя.
Надо же… Никогда бы не подумал, что теперь на небесах вакансии ангелов могут занимать дьяволы во плоти. И уж тем более я даже предположить не мог, что Койю способен бегать так быстро. Он не придумал ничего лучше, как выстрелить в стекло с моей стороны, заставляя его осыпаться мелкой стеклянной крошкой. Жаль только, что Койю не носил с собой охотничий нож. Ремень безопасности пока еще никто не отменял. Правда, разработчики креплений не учли, что если двое взрослых мужчин будут тянуть пластиковую конструкцию замка в разные стороны, то у них есть шанс на успех. Мы своим шансом воспользовались на все сто процентов. Едва только целостность конструкции замка была нарушена, Койю резко рванул меня на себя. Некогда было думать об аккуратности и бережности. Застрявшие в уплотнителе окна осколки безжалостно царапали сначала руки Койю, а затем мои плечи и спину. Но сейчас было не самое подходящее время, чтобы замечать боль. По всемирному закону подлости я очень неудачно вывалился из узкого окна автомобиля, на несколько секунд выпадая из реальности. Правда, Койю совершенно не желал давать мне даже мгновение на отдых. Он упрямо тащил меня подальше от пока еще безобидного на вид автомобиля. Наконец, я смог сообразить, как должны работать руки и ноги, быстро собрал их в одну кучку и даже принял вертикальное положение. Одного взгляда через плечо мне хватило, чтобы понять, что сейчас начнется самое интересное:
- Койю, беги! – я заорал не своим голосом, хватая его за руку и волоком таща за собой. По внутренним ощущениям, я сейчас выдал такой класс бега, что олимпийский чемпион последних лет мог спокойно уйти на пенсию и смотреть соревнования только по телевизору. Было бы совсем не странно, если бы от Койю до места, где я остановился, добралась только рука. Но, к моему удивлению, Койю присутствовал за моей спиной в полной комплектации, потому что матерился на бегу ничуть не хуже Аки.
Позади ощутимо грохнуло, полыхнуло и ровно загудело, разгораясь. Я приостановился и обернулся, чтобы посмотреть на милый костерок, в который превратился мой любовно собранный «Ниссан». Вот теперь уж точно мне стоило завязать с гонками, а еле лучше до самой старости ходить пешком.
В моей голове крутились самые разные мысли, умные и не очень. Они затрагивали самые разные темы: горящий автомобиль, разбившегося Айхаро, вероятные последствия этой гонки для меня и моих друзей. При этом я старательно обходил один, самый важный вопрос: память Койю. Пока я рефлексировал и предавался размышлениям, Койю мучительно пытался отдышаться. Моя заторможенность разлетелась вдребезги с первыми же словами, которые смог выдавить из себя Койю:
- Ты же обещал. Лжец! – лучше бы он меня ударил. Понятно, что я в который раз едва не убился по собственной милости, но ведь ясно было, что экстравагантно совершать суицид на глазах огромного количества людей я бы не стал. У меня была уйма времени, чтобы в тишине и покое, с чувством, толком и расстановкой не только вскрыть себе вены, но и съесть все лекарства в доме вместе с упаковками.
- Спасибо, - а что еще я мог ему сказать? Я понятия не имел, что случилось с тормозами моего автомобиля. Раз я сюда доехал, то было все в порядке. Вызывать экспертов не имело смысла: за несанкционированные гонки на городских улицах мне грозила не только административная ответственность, но и приличный срок. А поблагодарить Койю за очередное спасение моей жизни не помешает. Вдруг больше возможности не представится.
Мне казалось, что с начала гонки прошло безумно много времени. Но мое убеждение было стерто в пыль парочкой вопросов Таканори, который как раз досеменил до нашей скульптурной группы, волоча за собой Акиру:
- Что случилось? Все произошло так быстро. Как ты выбрался из машины? А где ты был? – Така поворачивался из стороны в сторону, буравя нас взглядом, а мы старательно изучали асфальт под ногами и старались не смотреть друг на друга.
- Всегда этому поражался, - вступил в разговор Ютака, который увидев, что я стою на своих двоих и даже не шатаюсь, окончательно успокоился и отправил встроенного доктора в отпуск. – Вот как, скажи мне, приспешники Айхаро умудряются корежить автомобили прямо на трассе? Ты же отходил всего на пару минут, но они все равно успели как минимум тормоза подрезать.
- Я видел, что вроде крутились рядом какие-то ребята, а что они делали, я даже не посмотрел, - я припомнил, что видел нечто подобное перед стартом.
- Так ведь не первый раз уже. В прошлый раз ты в таком же заезде разбился, - Ютака говорил об этом спокойно и обыденно, а вот Койю вдруг ощутимо затрясло:
- В какой прошлый раз? – он еле удержался от крика, но голос все равно дрожал. – Такое уже было?
- Было, - опять кивнул Ютака, не показывая больше никаких эмоций. – Только тогда я выгреб из под обломков переломанное во многих местах тело. И долго собирал его, а потом заново учил пользоваться руками и ногами. Вот только головой пользоваться так и не научил. Он как думал спинным мозгом, так им до сих пор и думает, - наконец, стало понятно, что Юта тоже с трудом сдерживает ярость. Будь его воля, он бы наказал меня как шкодливого ребенка, разве что срок был бы длиннее.
Но гнев Юты меня никогда особо не волновал. Все-таки, лучший друг – это не папочка и не любовник, покричит и перестанет. А вот реакция Койю до сих пор оставалась непредсказуемой. Я ожидал, что в любой момент он развернется и просто уйдет отсюда. Это был самый мягкий вариант, который подбросила мне фантазия. Ведь перед уходом Койю мог и высказаться. Но он стоял, не двигаясь и держась руками за голову. Наплевав на возможные последствия, я подлетел к нему и крепко прижал его к себе, стал перебирать светлые волосы и шептать, что все закончилось:
- Ш-ш-ш, милый. Все хорошо, все в порядке. Тише, - я погладил напряженную узкую спину и ощутил, как подрагивают под моими ладонями его плечи. Койю опустил руки, и они повисли безжизненно, как плети. Сейчас он напоминал статую, такой же бледный и неживой, как мраморное изваяние. И я понятия не имел, чем его отогреть. Внезапно он вскинул голову и посмотрел мне в глаза. А через секунду мы уже целовались, неистово и жадно, страстно и безоглядно, словно в последний раз.
***
Оказалось, что идея приехать на гонки принадлежала Таканори. Его тонкий расчет на то, что в знакомой обстановке Койю сможет быстрее вспомнить, что произошло с нами в последние недели, оправдался в полной мере. Правда, он не знал, что Койю, даже не помня меня, умудрился влюбиться в меня заново. Он снова и снова наблюдал за мной через окно, а потом пришел, благо ключ у него имелся уже давно. И тогда, прошлой ночью, он рассказывал мне, что просто сходит с ума от желания быть со мной рядом. Что не понимает, почему его так сильно тянет ко мне, совершенно незнакомому ему человеку, почему ради меня ему так хочется совершать безумства. Сегодня же все, наконец, встало на свои места.
Все вместе мы возвращались домой. Ютака подвез нас до ближайшего перекрестка и уехал к себе. Кажется, его мальчик должен был уже ненавидеть нас за то, что мы постоянно лишали его общества Юты. Мы же еще немного постояли все вместе, покурили, а потом разошлись. Койю отдал Таке ключи от своей квартиры, потому что Акира категорически отказался возвращаться в дом, откуда его любимого уже однажды похитили. Я клятвенно пообещал, что сам съезжу туда на днях, чтобы забрать кухонный стол и подарить его голубкам на новоселье. Таканори сморщился, но промолчал, а я расслабился и совершенно забыл о том, что мелкий, но злопамятный наглец еще не отомстил мне за парк и автоответчик. Правда, в скором времени мне еще предстояло вспомнить все свои прегрешения.
Но пока город тонул в ночной прохладе, а мы с Койю медленно брели ко мне домой, держась за руки и останавливаясь почти на каждом шагу. Нужно было наверстать пропущенные три недели.
-33-
Дома меня ждал такой грандиозный сюрприз, что я не удержался и грязно выругался, а потом в сердцах пнул дверь ногой. Таканори отомстил мне как всегда изящно и виртуозно, причем самым неожиданным способом. Он сделал то, что давным давно должен был сделать я сам: он сменил замок на входной двери. И теперь я мог в бессилии сгрызть собственный ключ, который, естественно, к новому замку не подходил. Койю стоял в сторонке и молча наблюдал за моими потугами. Не то, чтобы ему было все равно, что ночевать нам предстояло на коврике у порога, скорее, его просто забавляла сама ситуация и моя излишне бурная реакция.
- Нет, ну и что теперь делать, а? – я еще раз душевно пнул дверь коленом, выругался, пообещав Таканори все известные мне пытки, а потом в отчаянии уселся на пол, привалившись спиной к дверям. Безумно не хотелось звонить в специально предназначенные для таких лузеров как я службы, пару часов ждать мастера, потом доказывать, что это именно моя квартира. Мне хотелось скорее прижать к себе Койю, обнять его и долго-долго не отпускать. Еще так много нужно было сказать ему, именно сейчас. Я понял, наконец, что каждый день может стать последним. И для этого совсем не нужно было рисковать собой и заниматься попытками самоубийства. Чтобы уничтожить счастье, иногда достаточно одной крохотной детали.
Никто не мог дать гарантию, что даже через пару дней мы с Койю по-прежнему будем вместе. А уж тем более нельзя было прогнозировать на месяцы и годы вперед. Но это совсем не мешало мне наслаждаться каждым мгновением, проведенным вместе с Койю, и еще больше ценить каждую его улыбку, каждое прикосновение к нему, сохранять в памяти каждый поцелуй как самый первый и самый сладкий.
Койю наблюдал за моими метаниями с явным умилением:
- Солнышко, ты ведешь себя как капризная принцесса, - он присел на корточки рядом со мной и успокаивающе погладил меня по голове.
- Да, представь себе, - я надулся и скрестил руки на груди. Голова под волосами ощутимо зачесалась: кажется, у меня начала прорезываться корона. – Может, я тоже хочу иногда побыть принцессой, а то принц, да герой, да спаситель человечества, - я завелся и теперь бурчал по инерции.
- Юу, я тебя не узнаю, - Койю шутливо взъерошил мне волосы, а потом протянул руку. – Пойдем, я приведу тебя в чувство.
- Не боишься, что очередной незнакомец окажется маньяком? - я заинтересованно поднял на него глаза и вложил свою ладонь в его.
- А может, я всю жизнь искал извращенца? Давай, моя принцесса, - он резко рванул меня на себя и тут же сжал в объятиях. – Все не так плохо, как кажется. И скоро ты в этом убедишься.
- Не верю, - я упрямо сжал губы. Похоже, что режим «Принцесса» никак не желал выключаться.
- А придется, - Койю решительно поволок меня к лифту. Я же расслабился и притворился тряпичной куклой, поэтому качественно тормозил процесс, да еще и грозно шипел, когда неудачно задевал стену рукой или ногой. – А давай-ка мы еще кое-что сделаем, чтобы совсем интересно было, - он на секунду задумался, а я напрягся, ожидая, что сейчас он предложит мне какую-нибудь пакость. Вместо этого Койю стянул с шеи тонкий шелковый шарфик и быстро завязал мне глаза, я даже возмутиться сразу не успел. Зато потом завел протяжную песню на одной ноте о том, что Койю меня не любит, не ценит и вообще всячески истязает. Надо сказать, что единственное, чего я этим добился, это ехидный смешок Койю и не менее ехидное предложение одолжить у соседей скотч, чтобы заклеить мне рот. Я окончательно разобиделся и замолк, опасаясь, что Койю сможет заткнуть меня таким образом.
Пришлось положиться на оставшиеся в моем распоряжении четыре чувства и подключить интуицию. Долгий путь в лифте указал только на то, что мы едем вниз. А что у нас внизу? Правильно, подземная парковка. Но я сегодня за руль больше не сяду, спасибо. К счастью, Койю это учел, потому что не очень аккуратно подтолкнул меня к пассажирскому сидению, а потом еще и заботливо пристегнул. Где и когда он умудрился раздобыть ключи от моей «Тойоты», я даже знать не хотел. Пусть будет еще одна тайна.
Куда мы ехали, я даже не представлял. По частым остановкам можно было понять, что мы еще в черте города и даже в центре, только там светофоров было больше, чем пешеходов и автомобилей. Потом Койю где-то припарковался, порылся в бардачке моей машины, обрадовано присвистнул и приказал:
- Вытяни руки, сокровище мое.
Я от него никакой подлости не ожидал, потому что успел расслабиться и пригреться в салоне, поэтому вытянул руки и тут же почувствовал, как Койю туго перевязал их веревкой. Если бы я знал, чем мне это грозит, я бы выбросил эту чертову веревку еще месяц назад, а не в бардачок сунул на сохранение.
- Мне нужно ненадолго отойти, подожди меня здесь, - он закрепил мои руки так, чтобы я не смог дотянуться до ремня безопасности или хотя бы ослабить повязку. Я откинулся на сидение и замер, боясь, что Койю в своем временном умопомрачении сотворит со мной что-то еще.
Койю вернулся минут через десять. Я даже успел задремать, несмотря на неудобную позу и немного затекшие руки. Он подозрительно пошуршал чем-то бумажным, а потом осторожно развязал узлы на запястьях и стал целовать следы от веревки, смягчая боль и заставляя меня мурлыкать от удовольствия. А вот повязку он пока снимать не спешил.
Через пару минут мы снова двинулись в путь. И снова останавливались на каждом перекрестке, лавировали в транспортном потоке, кружа где-то в центре. Наконец, Койю удовлетворенно хмыкнул, а я снова доверчиво расслабился, справедливо полагая, что раз Койю рад, то мы не заблудились. Выбраться из автомобиля с завязанными глазами оказалось еще сложнее, чем попасть внутрь. Я ощутил себе каракатицей, которая всеми выступающими частями умудрилась зацепиться и теперь твердо сопротивлялась извлечению на свет Божий. Но Койю был упрям и терпелив, подковыривая меня там и тут, он все-таки извлек меня наружу и осторожно повел в одному ему известном направлении.
Когда за спиной глухо закрылась массивная дверь, я вздрогнул и инстинктивно подался ближе к Койю. Он прижал меня к себе и нежно поцеловал, словно попросил потерпеть еще немного. Я смирился и снова прислушался. Но Койю ничего не говорил, а только постукивал пальцами по какой-то деревянной поверхности. Может, это был стол, может подлокотник. Точнее я разобрать не смог. Наконец, Койю что-то для себя решил, и мы снова двинулись с места. Пришлось подниматься по бесчисленным ступеням, судорожно хватаясь за полированные перила. И снова остановиться, пока Койю возился с замком. И вот он подтолкнул меня внутрь, тихонько закрыл дверь, а потом стянул с моих глаз повязку.
На каминной полке горели высокие свечи. Такие же свечи были вставлены в канделябры у изголовья огромной кровати с балдахином.
- Тебе нравится, моя принцесса? – Койю был абсолютно серьезен, я же потерял дар речи. Впрочем, долго размышлять Койю мне не позволил. Он ловко подхватил меня и утащил в постель. Я рухнул в это королевское великолепие и тут же ощутил тонкий цветочный запах. Поверх покрывала были рассыпаны лепестки роз.
Я перевернулся на живот и зарылся лицом в прохладные простыни, жадно вдыхая легкий аромат. Койю же не стал упускать момент и осторожно опустился на меня сверху, вжимая в постель. Я развел руки и Койю тут же заскользил по ним ладонями, лаская и сплетая пальцы. Его дыхание обжигало кожу, запуская по телу волны жара. Я слегка повернул голову, и мои губы тут же оказались пойманы в плен первого за эту ночь по-настоящему страстного поцелуя. Пухлые мягкие губы Койю ласкали, манили, дразнили, заставляли меня терять голову и тянуться на встречу. Койю же никак не давал мне насытиться им, постоянно отвлекался на мою шею, плечи, лоб, щеки и кончик носа. Тяжесть его тела, тепло и нежность сводили меня с ума.
- Ты позволишь? – я понял, что именно имел в виду Койю и кивнул, снова желая ощутить его губы на своих.
А дальше я уже слабо понимал, что происходит. Жадные и нетерпеливые руки Койю были везде, они умудрялись нежно ласкать и развратно дразнить, трогать, прижимать и поглаживать. Под этими обжигающими касаниями я таял, подавался навстречу каждому движению Койю, стремясь оказаться как можно ближе к нему.
И снова не было никаких сил терпеть это безумие. Желание отдать себя без остатка, подчиниться ему и позволить ему распоряжаться не только моим телом, но и моей душой стало навязчивой идеей. Койю легко распознал мою слабость и не стал меня мучить. Одежда оказалась на полу совсем незаметно, зато нежность и шелковистость розовых лепестков я мог ощущать всем телом. И все равно прикосновения Койю были еще нежнее. Дрожь нетерпения распространялась волнами, накатывала, грозя снести плотину и полностью затопить сознание.
Чувствовать Койю внутри и двигаться с ним в такт было так же великолепно, как и обладать им. Хотелось еще ближе притянуть его к себе, вплавиться в его тело, срастись с ним, стать единым целым и больше никогда не терять друг друга даже на секунду. И мое сердце рвалось ему на встречу, билось все сильнее, аритмичнее, пока, наконец, его гул не слился в одну сплошную пелену. Перед глазами плыло, лицо Койю казалось нечетким, но при этом божественно прекрасным. Мои пальцы дрожали, когда я трогал его влажную кожу, через прикосновение воспринимал его тепло. В его поцелуях, невесомых и легких, было столько трепета и нежности, что я обезумел и выпал из реальности, растворяясь в них без остатка.
Возвращение из заоблачных странствий наступило нескоро. Было невероятно приятно лежать рядом с Койю, не позволяя ему выйти и хоть немного отодвинуться. Безумно хотелось продлить ощущение слияния и задержаться на импровизированных небесах как можно дольше. Наконец, я отпустил его и тут же почувствовал прохладу, окутавшую распаленное ласками тело. Койю на секунду пропал из виду, но тут же вновь оказался рядом, проскальзывая в разворошенную постель и устраивая голову у меня на груди.
- Как ты смотришь на то, чтобы провести медовый месяц в Швеции?
- Медовый месяц? – я так удивился, что даже не обратил внимания на то, куда меня приглашал Койю.
- Ну да, правда, сначала нам придется официально оформить отношения. Но сейчас это быстро делают, особенно за деньги, - Койю выкладывал у меня на груди сердечко из лепестков и хмурился, когда я нарочно сдувал их, и ему приходилось начинать заново.
- Ты делаешь мне предложение таким беспафосным способом? – я продолжал задавать вопросы, хотя с большего догадался, что именно этим Койю и занимается.
- Ладно, если ты такой недоверчивый, тогда пусть будет пафосный способ, - Койю резво вскочил, снова рассыпая лепестки, и упал на колени перед моим распростертым на постели телом. – Юу, ты выйдешь… э-э-э-э… женишься… что за черт? Юу, давай поженимся? Ты же не против? – в качестве последнего аргумента из завалов одежды была извлечена синяя бархатная коробочка, а я только открывал рот, не в силах сказать ни слова. В чувство меня привело прикосновение прохладного металла к безымянному пальцу левой руки:
- Молчание – знак согласия, - удовлетворенно улыбнулся Койю и снова вытянулся рядом со мной, беря меня за руку и поочередно целуя пальцы.
Кажется, теперь мне нужно было идти на поклон к Таканори и заказывать ему нечто совершенно эксклюзивное и невероятно прекрасное, чтобы сделать встречное предложение Койю. Но об этом можно было подумать утром.
Эпилог
- Койю, ты на собственную свадьбу собрался быстрее, чем на этот чертов прием. Таканори меня съест и даже не подавится, - я с чувством играл традиционную роль ворчливого зануды, не забывая мысленно восхищаться совершенным видом Койю
- Я тебя люблю, - совершенно невпопад ответил мне любимый и выскользнул из машины. – Ты такой сексуальный, когда сердишься.
- То есть, ты сейчас специально выводишь меня из себя? – я нагнал его на ступенях отеля Окура и взял под руку. Койю тут же склонил голову к моему плечу и звонко засмеялся. Ради удовольствия слышать его смех можно было простить ему любую, даже самую сумасбродную выходку.
В банкетном зале отеля собралось уже много людей. Они оживленно переговаривались и с восхищением рассматривали рисунки и макеты новой ювелирной коллекции Таканори. Сам виновник торжества, нарядный и сверкающий не хуже любого из своих украшений, улыбался и кланялся, стараясь не упустить никого из гостей. И все же его взгляд оставался прикованным к одной единственной фигуре. Во всем огромном зале Така видел и замечал только Акиру, который сейчас беседовал с пожилой семейной парой. Женщина была чем-то неуловимо похожа на самого Аки, она с нежностью смотрела на моего друга и, кажется, говорила ему что-то ободряющее. Было похоже, что сейчас Акира выслушивал одно из важнейших жизненных напутствий, а Таканори умудрялся ревновать своего любимого даже к родителям. Наконец, женщина потрепала сына по щеке и кивнула, отпуская его обратно к мелкому собственнику.
- Интересно, это браслет так расположил Сузуки-чан к любовнику сына, или она от природы такая душка? – ехидный голосок Койю стал свидетельством того, что трогательную сцену объяснения мой благоверный не упустил. – Жаль только, что мы пропустили эпохальное выяснение отношений между Аки и Таканори. Я бы не отказался еще раз увидеть, как Така метко швыряет посуду и визжит в режиме ультразвука.
- Мне кажется, что в тот раз громче визжал Акира, он тоже мастер стекла выносить своим голосом. Тем более, что это же он оставался в неведении до последнего, - я привычно заступился за приятеля, хотя в глубине души был уверен, что ему уже не раз довелось побывать мишенью для метания хрупких предметов. Вспыльчивость Таканори иногда превосходила все разумные пределы и изрядно веселила привычного Койю. Мы же с Акирой предпочитали пережидать бурю в укрытии, особенно после того, как одна из симпатичных стеклянных вазочек случайно прилетела мне ровно в лоб. Тогда Койю с неделю дулся на своего лучшего друга, а Таканори был мил и обходителен, как санитар психиатрической клиники.
- Ладно, какая сейчас разница. Главное, что они вместе и счастливы, - резюмировал Койю, теснее прижимаясь ко мне и обнимая за талию. – И мы тоже вполне довольны жизнью, правда? – он повернулся так, чтобы заглянуть мне в глаза, но не удержался и быстро поцеловал.
- Койю, не буди во мне зверя, - я старался говорить ровно и спокойно, хотя кровь закипала от одного только ощущения, что самый прекрасный мужчина на всей планете принадлежит мне. Более того, сейчас он откровенно провоцирует меня на нечто более порочное, чем просто поцелуй на глазах у сотен людей.
- Уважаемые дамы и господа, - от волнения голос Таканори слегка подрагивал, но он справился с собой, стоило только Акире оказаться рядом и сжать его руку в своей. – Я рад видеть всех вас сегодня здесь. Этот день важен для меня не только как день презентации моей новой коллекции. Безусловно, я счастлив, что моя работа имеет такой ошеломительный успех, но я должен сказать, что один я никогда бы не справился. Все это время меня вдохновлял и поддерживал самый лучший человек на свете. Позвольте представить вам, дамы и господа, моего любимого, моего будущего супруга и мою музу Сузуки Акиру, - Таканори отступил на шаг, переводя внимание публики на смущенного и польщенного Аки, а Койю ткнул меня в бок и зашептал:
- Спорим, что Акира только что узнал, что он еще и будущий супруг.
- Я бы удивился, если бы хоть раз увидел вас стоящими порознь, - голос Ютаки за нашими спинами искрился смехом и радостью. – Но так даже спокойнее. Значит, мир по-прежнему существует. И кстати, я думаю, что Акира впервые услышал о том, что он способен кого-то вдохновить на что-то кроме длительного безостановочного секса. Потому что предложение Таке он сделал еще месяц назад, когда вы без предупреждения свалили жениться за Полярный круг.
- Вот черт, сколько мы, оказывается, пропустили, - Койю засмеялся и неожиданно скользнул ладонью под мой пиджак, слегка комкая рубашку и подбираясь к пуговкам у ворота. – Ладно, потом разберемся, что тут за страсти. Юта, ты же не обидишься, если мы ненадолго тебя покинем. Предупреди божьих коровок, что мы скоро присоединимся к банкету.
- Ладно уж, предупрежу. Кстати, в саду я заметил очень уютную беседку. И ее совсем не видно с дорожки, - Ютака заговорщески подмигнул и направился к нашим друзьям, чтобы поздравить их.
- Юта, ты настоящий друг. Пойдем, мой тигр, у нас мало времени, а я просто с ума схожу, когда вижу, какой ты красивый, - Койю потянул меня за рукав к выходу. Уже с порога я обернулся и перехватил абсолютно счастливый взгляд Акиры. Таканори рядом с ним просто сиял и только время от времени поглядывал на их сплетенные руки, словно боялся, что кто-то может отнять у него Акиру. Гости тем временем захлебывались от восторга, рассматривая роскошные обручальные кольца, созданные Такой специально для их будущей свадьбы.
Оказывается, иногда стоит пойти против правил: заговорить с незнакомцем, поддаться порыву, рискнуть собой ради другого. Я принял правила игры Койю и ни разу не пожалел об этом. Мне достался главный приз - любовь.

back