- Скажите, когда Вы впервые столкнулись с музыкой?
- Когда поступил в старшую школу. В первый раз я играл на ударных. Друг по футбольной команде пригласил меня играть песни Seikimasu. Выступление предполагалось на фестивале колледжа, но все ограничилось рамками футбольной команды. Музыка вообще меня не интересовала, но мне хотелось что-нибудь сделать, поэтому я сказал, что играть не могу, но хочу. Не знаю, о чем я думал. Наверное, хотел выделиться. Я подумал, что если начну играть, это сделает меня популярным. Да, причина, по которой я начал играть музыку, заключалась в стремлении к популярности.

- И каково это было – играть на ударных тому, кто вообще не интересовался музыкой?
- Сначала я не знал, что такое ударная установка, и никогда не слышал, как она звучит. Поэтому мне стало интересно, какие звуки из нее можно извлечь.

- Помните ли Вы, когда впервые играли на ударных?
- Первый раз я барабанил на стуле. У меня не было палочек. Я не знал, что купить. За неделю до выступления я отправился в магазин за барабанными палочками, чтобы можно было практиковаться на стуле. В магазине было множество палочек разных видов, и я не знал, что выбрать. Так что я ориентировался на цвет и взял черные.

- Потому что думали, что черные смотрятся круто?
- Да, потому что это выглядело круто. Я заплатил 1200~1300 иен. Это было много для ученика старшей школы. Я хотел сыграть на настоящей ударной установке, и вскоре после этого в первый раз играл в студии Yamaka в Хакодатэ. Я очень хорошо помню этот чистый звук, когда я впервые ударил по барабанам, и с того момента я стал одержим ударными и музыкой.

- До этого Вы занимались спортом и иногда были непослушным, как и другие ребята?
Да. Возможно, я пытался быть крутым, делая плохие вещи. И мне нравилось выглядеть хулиганом. Но такого рода чувства отступили перед музыкой.

- Таким образом, прежде Вы пытались походить на других людей, но после того, как сыграли на барабанах, стали законопослушным и восприимчивым к музыке.
- Я не знаю. Но звучание барабана было восхитительным, оно было таким емким. До этого я не слышал ничего подобного. Самый громкий звук дома издавал телевизор.

- Ваша жизнь изменилась с тех пор, как Вы первый раз играли на ударных тем летом?
- Она стала совсем другой. Я репетировал несколько раз, пока мы готовились к фестивалю. Но это было всего 4 или 5 раз, а потом фестиваль остался позади, и я начал искать участников для моей собственной группы.

- Вы начали слушать музыку в Вашей повседневной жизни?
-Да. И так как я хотел создать группу, я пытался говорить с людьми. Всякий раз, когда я слышал, что кто-то играет в группе, я подходил к нему поговорить. И поскольку я копировал Seikimasu, меня тоже спрашивали: «Не хочешь присоединиться к нашей группе?» Я не был уверен, какую музыку хочу играть, я просто хотел играть на ударных. Я познакомился со множеством разнообразных групп, которые походили на Red Warriors, Street Sliders, Laughing Nose или Be Modern. До того, как я решил создать группу, я не слушал Red Warriors или Street Sliders вообще, но когда у меня появились их записи, мне захотелось делать песни такого типа. Я наслаждался, играя на барабанах. И мне ужасно хотелось иметь свои собственные. Дома я все еще барабанил на стульях. Но мне хотелось полноценного звука, так что я спросил своего друга, не продаст ли кто-нибудь дешево подержанную ударную установку – примерно за 20 000 иен? Денег у меня не было, поэтому я устроился на работу на неполный день, хотя это было запрещено в школе. Моим первым рабочим местом был ресторан быстрого питания. Когда я еще был на первом курсе старшей школы, я получил свою собственную ударную установку и принес ее домой.

- Фактически, Ваша жизнь полностью изменилась.
Да. Моя жизнь изменилась. Когда я увлекся музыкой, я забыл футбол. Я хотел играть в футбол, но у меня не было на это времени. Я был достаточно хорош, чтобы за короткий промежуток времени добиться прочного положения в команде. Я знал, что подводил команду всякий раз, когда покидал ее, но я действительно хотел играть в группе. Когда я изо всех сил пытался выбрать путь, по которому я должен идти, в моей жизни появились GLAY, и я к ним присоединился. И я оставил футбол.

- Когда Вы услышали о GLAY?
- На втором курсе старшей школы.

- Такуро пригласил Вас в GLAY. Как он это сделал?
- Он позвонил по телефону и сказал: «Давно не виделись!»

- Какие отношения были у Вас с ним до тех пор?
- Я ходил в ту же начальную и среднюю школу, что и Такуро. Но мы не так уж много общались, мы всего лишь были товарищами по бейсбольной и футбольной командам. Мы выбрали разные старшие школы. Мы были просто одноклассниками.

- И он позвонил Вам, сказав: «Привет! Давно не виделись!»?
- Да. Позже я узнал, как он получил информацию обо мне. В то время моему другу с первого курса старшей школы нравились QUEEN. И я часто приходил к нему и слушал их музыку. Он жил в общежитии, где помимо него проживало еще 10 человек из окрестных деревень, и среди них – друг Такуро, которому нравилась музыка. И они говорили о музыке. Однажды мой друг в разговоре с Такуро упомянул мое имя. «Ты знаешь его?» «Да, он часто здесь бывает». И со мной было то же самое: «Такуро? Да, мы учились вместе до старшей школы». И еще не раз потом я слышал имя Такуро. Он играл в группах, исполняющих чужие песни, но не был удовлетворен этим и пытался создать свою. И когда он искал ударника, он услышал обо мне. И так как он знал меня с начальной школы, то позвонил мне домой, сказав: «Я собираюсь создать оригинальную группу и ищу ударника. Я слышал, ты играешь на барабанах. Хочешь присоединиться?» Я хотел играть, поэтому ответил «Да». Я испытывал радость от самого процесса извлечения звуков из ударной установки и был доволен, играя в копирующей других группе. Но все группы, которые я собирал, распадались, поэтому я заинтересовался.

- Было ли у Вас чувство опустошенности? Из-за постоянно распадающихся групп?
- Нет. Но у меня не было группы, в которой я мог бы играть. Поэтому, когда позвонил Такуро, я согласился. И уже через пару дней Такуро стал приходить ко мне домой.

- Как это было, в начале? Пока вы еще не стали друг для друга близкими друзьями?
- Да, между нами было расстояние. Когда я учился на старших курсах средней школы, были очень популярны компьютерные игры. И я несколько раз приходил в гости к Такуро, собираясь купить что-нибудь из его игр.

- О чем вы говорили?
- Я не так много помню. Но у него была гитара, он слушал Битлз и говорил, что ему нравится Джон Леннон. Я сказал, что Битлз мне тоже нравятся. Так мы и разговаривали: «Ты знаешь эту песню?» Но в то время я не интересовался музыкой, поэтому не был вдохновлен. Когда Такуро пришел ко мне домой в первый раз, мы говорили о том, какую группу хотим создать. У нас был басист, он был моим другом с детского сада.

- Так вы трое были друзьями детства?
- Басиста звали Hitoshi [Takeuchi], и мы ходили в одну и ту же начальную и среднюю школу. История группы началась с нас троих. Когда-нибудь, пообещали мы, у нас будет группа. Мы смотрели на видео «Street Beats» и другие популярные в то время группы. Читали музыкальные журналы. Такими были мои дни в старшей школе.

- Да, после занятий студенты обычно собираются и читают журналы.
- Моя комната была в 7 татами. Там была кровать, ударная установка и стерео система. А еще компьютер. Мы разговаривали на кровати. В то время я чувствовал себя так, как будто сидел на залитой солнцем лужайке, расслабленный и беззаботный.

- У всех есть подобные воспоминания о юности.
- Да. Это напоминало ощущение от Glorious. Когда я играл в группе, у меня было чувство комфорта. Это совсем не то, что просто пить пиво с друзьями; оно доброе и теплое – хорошее воспоминание.

- Это когда вы решили играть как группа?
- Не совсем. Мы только говорили о том, какие песни хотим играть. Мы только играли на гитаре, басу и барабанах. В ударной установке не хватало тарелок. У нас были только 2 тамтама, 1 басовый барабан и 1 малый. Но неукомплектованная ударная установка не устраивала нас. Поэтому мы купили тарелки, но денег на стойки не хватило. Я тогда катался на лыжах. Так что мы использовали лыжные палки вместо стоек для крепления тарелок. И были вполне удовлетворены этим. (Смеется)

- Что думала о Вас Ваша семья? Игрок в бейсбол, который стал футболистом и внезапно закончил музыкальной группой.
- Мои родители махнули на меня рукой еще до того, как я начал играть в группе.

- Потому что Вы бунтовали против своих родителей?
- Я походил на преступника. Я не слушал своих родителей вообще, им приходилось постоянно со мной бороться. Но благодаря этому я стал тем, кто я есть теперь. Если бы я прилежно учился и был хорошим ребенком, меня сейчас не было бы в группе.

- Это верно. Когда вы начали писать свои собственные песни? Например, Вы помните, когда Такуро сочинил первую мелодию?
- Да, я помню. Прошло меньше месяца после того, как я присоединился к группе, когда Такуро начал сочинять музыку. Спустя 2 недели Такуро написал песню и сказал мне: «Я сочинил песню. Напиши для нее стихи». Я не знал, что делать. Я не интересовался стихами и не знал, как писать лирику. Мне была знакома только панк-лирика, и я написал в таком духе Makkou Shobu de Kakenukero. Все смеялись надо мной. Я потерял уверенность в себе и до сих пор не оправился. (Смеется) Название GLAY выбрал для группы Такуро, и у него было свое представление, что это будет за группа, кто продюсер и т.д. Такуро считал, что гитарист должен писать музыку, а вокалист – лирику. Он думал, что это было бы лучшим вариантом. Но Makkou Shobu de Kakenukero все изменила.

- Итак, Такуро сдался.
- Да. Он, возможно, подумал: «Я должен делать все – и музыку, и лирику».

- Когда оригинальная песня была закончена, ощутили ли Вы какое-нибудь различие между исполнением вашей собственной песни и копированием?
- Да. Я чувствовал себя более удовлетворенным, когда играл оригинал. Я был настолько счастлив, когда мог играть на ударных так, как мне хотелось. Возможно, это покажется преувеличением, но я действительно чувствовал, что играть нашу собственную песню – огромная радость. Аранжировку мы делали вместе, создавая песню шаг за шагом. И когда она была закончена, мы ощутили удовлетворение.

- Вы играли во многих группах. Была ли GLAY чем-то особенным для Вас?
- Да. Но мы еще не выступали как GLAY, хотя всегда мечтали о концерте, из-за того, что не могли найти вокалиста. Играя на ударных, я вполголоса напевал. Так продолжалось 2 или 3 месяца. Затем однажды мы записали все, что создали и прослушивали запись. И тут Такуро услышал мой голос на пленке. И он подумал, что я должен быть вокалистом. «Лучше бы Тэру пел, барабанщика найти проще. Я найду нам барабанщика». Так у нас появился новый ударник. Junichi Nakamoto был старым приятелем со средней школы.

- Вы записали свой голос на пленку, потому что хотели быть вокалистом?
- Нет. Я всего лишь напевал мелодию песни.

- Как Вы себя почувствовали, когда Вам сказали, что вы будете вокалистом?
- Я был очень смущен. Мне нравилось играть на барабанах. Но когда мне сказали «Ты можешь быть вокалистом», мне было приятно, что мой голос оценили, и в то же самое время было неловко. Я был застенчив.

- И Вы стали вокалистом, а GLAY начали работать профессионально.
- Да. GLAY начали свою собственную жизнь. Мы четверо играли песни у меня дома. Но я не мог петь громко, потому что стеснялся! Я мог 4 или 5 часов играть на ударных, но петь так много я не мог. Когда все уходили, я не практиковался в пении. Вместо этого я садился за ударную установку. Я не получал никакого удовольствия от пения.

- И когда же ситуация изменилась?
- Когда мы начали выступать. В первый раз мы стояли на сцене как GLAY, и я не мог больше думать о том, что не хочу быть вокалистом. Это было в конце второго курса старшей школы. А в начале третьего к GLAY присоединился Хисаши. Такуро принес фотографию Хисаши, сказав: «Я хочу еще одного гитариста».

- Что это была за фотография?
- Она была очень, очень милой! Это было фото панк-группы Ari. Хотя Хисаши – парень, он очень симпатичный. Помните журнал TO-Y? Он выглядел как персонаж мультфильма! И он согласился присоединиться к нашей группе, так что участников стало пятеро. Нас не волновало, сколько человек будет в группе. Мы беспокоились, сможем ли поладить с новичком, но как только увидели его фотографию, сразу почувствовали облегчение. Но пока мы учились в старшей школе, я не общался с ним. Мы были в одной группе, но из-за того, что ходили в разные школы, держались на расстоянии друг от друга. Когда мы встретились первый раз в студии, я не нашел удобным заговорить с ним, возможно, из-за его характера – и моего тоже. Мы оба не могли начать разговор, сделать шаг навстречу друг другу. Такуро, Хисаши и я были там, но в действительности не говорили толком. Однажды у нас был совместный концерт с группой друга Такуро. Такуро беседовал со своими друзьями, а я был один, потому что ходил в другую школу. Но постепенно я привыкал к ним, и мы учились ладить друг с другом.

- И через некоторое время вы решили профессионально заниматься музыкой и покинули Хакодатэ?
- Я работал в той же компании, что и Такуро, и жил в общежитии. Я начал сомневаться в том, что жизнь – это только работа. Поэтому я ушел из компании и стал жить в доме друга.

- Вы принесли все свое имущество?
- Нет. У меня ничего не было. Я не держусь за людей или вещи. У меня нет с собой никаких фотографий. Все мои вещи дома... Возможно, моя мать заботится о них. Я принес с собой только смену одежды.

- И к людям вы тоже не привязаны?
- Нет. У меня нет никаких привязанностей. Я забочусь о людях вокруг меня. Но если они хотят оставить меня, я позволяю им уйти. Таким образом я никогда не становлюсь одиноким.

- Допустим, у вас есть подруга. И она говорит, что хочет порвать с Вами. Разве вы не почувствуете себя одиноким?
- Это случалось прежде. Я ощущал одиночество день или два. А затем я пошел в игровой центр со своим другом, весело провел время и забыл о ней. Если бы моя девушка спросила: «Что для тебя более важно, я или GLAY?» или «Смог бы ты оставить GLAY ради меня?», конечно, я никогда бы не оставил GLAY, я бросил бы девушку. Я слишком занят в GLAY, поэтому у меня совершенно нет времени на любовь.

- Я не знаю насчет любви, но разве Вы не можете дать хотя бы немногое? Например, каждый день несколько минут поговорить по телефону? Есть же и другие пути.
- Да, но я не знаю, будет ли этого достаточно. Я не знаю, будет ли она удовлетворена такой жизнью со мной. Это трудно.

- Так или иначе, самое важное для Вас – GLAY.
- Да, это очень важно. Мы понимали это еще до того, как стали профессиональной группой.

- У каждого из вас четырех есть свои собственные представления о любви.
- Хисаши похож на меня. Поскольку мы не умеем толком выразить себя, мы вкладываем чувства в песни.

- Множество людей ощущают любовь, слушая ваши песни. Я думаю, невозможно написать песню о любви или спеть песню о любви, не испытывая никакой привязанности.
- Может быть, я просто не осознаю этого. Может быть, я просто не умею выразить любовь. Даже если я продолжаю утверждать: «У меня нет никаких привязанностей», на самом деле они могут быть.

- У каждого есть свои собственные ценности.
- Если говорить о ценностях, то мое представление о любви, возможно, намного глубже среднего. Может, я максималист. Но я думаю, что любовь – это все. Например, я бы хотел быть с любимой женщиной весь день, а не только десять секунд после работы. Хотя я и не знаю, достаточно ли просто быть с ней. Но я хотел бы быть с ней до смерти. Я думаю, это и есть любовь. Но я не знаю. Я смущен. Это трудно.

- Хотя я не могу сказать, что хорошо Вас знаю, мне кажется, что Вы очень нежный и добрый человек.
- Люди говорят слишком много. Но я не ощущаю себя таким. И это правда, я ни к чему не привязываюсь. Хотя есть нечто в моей комнате, что я не могу выбросить.

- Что же это?
- Фоторамка, которую мне подарила одна из фанаток. Я не пользуюсь ей, но храню. Или часы, они вообще больше не идут. Или альбом. Но это не любовь.

- Тогда что?
- Я просто не могу их выбросить.

- Потому что Вы думаете о людях, которые подарили Вам эти вещи.
- Я купил барабанные палочки, учась в старшей школе, когда у меня совсем не было денег. Поэтому я понимаю их.

- Это ли не привязанность?
- Нет, я так не думаю. Я думаю, что любовь – это когда, получив от кого-то кольцо, Вы храните его всю оставшуюся жизнь. Я не думаю, что быть не в состоянии что-то выбросить – это привязанность.

- Но я думаю, что Вы все-таки испытываете привязанность к людям, например, к своим поклонникам. Когда у Вас был концерт в Будокане, Вы сказали: «Я не хочу, чтобы камеры беспокоили людей в первых рядах».
- Ну… Я думаю, что я ищу стопроцентную любовь. Восемьдесят процентов меня не устроит. Я приехал сюда, оставив свой родной город. Поэтому я должен сделать что-то важное. Я решил стать профессионалом ради GLAY. Если GLAY - не самое главное для меня, то что же еще это может быть? Я никогда не обретал чего-то, не теряя сперва что-то важное. Даже мои родители, с которыми я был в течение восемнадцати лет, не могли противостоять GLAY. Вот почему я так настроен. Если бы моя семья была со мной, я бы заботился о ней. Если бы я был все еще в Хакодатэ, я был бы другим. Возможно, GLAY тогда бы не было вообще. Пока мы не дебютировали, мои родители постоянно говорили: «Возвращайся». Но я игнорировал их. Поэтому GLAY для меня – самое главное.

- Ваша любовь к GLAY и людям, которые поддерживают группу, так велика, что становится вашим мерилом любви?
- Да, самое главное, чтобы люди вокруг меня радовались. Нам говорят: «Вы стали знамениты». Это случилось благодаря нашим родителям, родственникам, поклонникам. Если бы они не поддерживали нас, мы не были бы здесь сейчас. Поэтому я хочу, чтобы они были довольны. Даже будущие фанаты, которые появятся через десять лет. Как бы резко ни изменилась ситуация, я буду счастлив, если они будут со мной. Никакая другая любовь не может сравниться с этой. Я сейчас внезапно подумал - например, если бы моя девушка была опасно больна, и я пришел бы в больницу, она могла бы сказать: «Зачем ты пришел? Сегодня очень важная запись (сессия)» Потому что люди вокруг меня всегда заботились о GLAY. И я тогда мог бы спокойно вернуться к GLAY. Я не знаю, что случится дальше, но я собираюсь идти по этому пути. Поэтому я хочу сделать людей вокруг меня счастливыми.

- Пока я Вас слушал, я не мог представить Вас без GLAY.
- Поэтому я не думаю о том, что когда-нибудь GLAY придет конец. Иногда такие мысли приходят мне в голову, но я пытаюсь от них избавиться. Я напряженно работаю, чтобы этого не случилось. Сдаться легко, но я не хочу этого. Поэтому я не убегу. Я приму вызов и буду бороться.

- Makkou Shobu…
- …de Kakenukero.

- Вы совсем не изменились со времен старшей школы.
- Да. Поэтому когда я стоял на сцене Будокана, все чувства из прошлого вырвались наружу.

- Все, что Вы пытались сделать, похоже, выполнено.
- Да. И, кроме того, я научился быть благодарным людям, которые за меня боролись. Обычным людям, возможно, и в голову не придет, через что я прошел.

- Действительно ли GLAY – все для Вас?
- Да. И пока каждый движется, мощь GLAY велика. Но даже если трое из нас остановятся, хотя бы кто-то один будет продолжать движение, я, или Такуро… Я боюсь, если остановятся все. Но я хочу продолжать бежать, пока не свалюсь от усталости.

- Итак, GLAY и дальше будут продолжать двигаться вперед. Каков Тэру как человек?
- Я хочу изменить то, о чем говорил прежде. Я думал только о GLAY, пока не приехал сюда. Я хочу восполнить недостаток любви, который я осознал, слушая Beloved.

- Сейчас, после Будокана и Beloved наступил переломный момент?
- Да, я хочу измениться. И понять, наконец, смысл любви.

- Вы хотите испытать любовь в Вашей жизни?
- Да. Но в любом случае, GLAY – моя первая любовь.